Лев чуть наклонил свою царственную голову. Андрей достал из мешка хлеб, отломил небольшой кусок и протянул льву на ладони. Зверь легко слизнул угощение, кажется, смакуя его вкус, а потом благодарно заурчал. Сиверцев уже знал, что этот лев будет теперь сопровождать их. Вопросов к зверю у него пока не было, так что некоторое время они просто сидели рядом.
И тут Андрей увидел забавную картину. Невдалеке от них появились заяц и волк. Волк вдруг страшно зарычал на зайца, угрожающе оскалил пасть и даже поднял на него свою сильную лапу. Заяц не пытался убежать, и во взгляде его больших глаз читался не столько испуг, сколько удивление. Он, казалось, хотел сказать обидчику: «Серый, ты что, с ума сошёл?»
Андрей обернулся ко льву:
– Царь зверей, ты бы навел порядок, а то видишь, волк дурит.
Лев спокойно поднялся, бесшумно подошел к волку и так сильно ударил его могучей лапой под зад, что тот подлетел в воздух и успел несколько раз перекувырнуться, пока не упал на мох. Упав, волк на брюхе подполз ко льву и лизнул его лапу. Царь зверей недовольно рыкнул и мотнул головой в сторону зайца, дескать, перед ним извиняйся. Серый охотно подскочил к зайцу и лизнул его в нос. Косой тут же радостно запрыгал, дружба между ними была восстановлена, и они побежали куда-то наперегонки, вполне довольные друг другом.
Андрей, с улыбкой наблюдавший эту сцену, когда звери убежали, серьезно задумался. Итак, звери здесь дружат, как и положено в земном раю, сильный не поедает слабого. Но тут не всё безмятежно. Сильные подвержены соблазнам, иногда испытывая желание, как минимум, продемонстрировать силу. Значит, и их, тамплиеров, в этом лесу ждут соблазны. И неизвестно, насколько серьезные.
– Подъем, – скомандовал Сиверцев.
Тамплиеры сразу же поднялись, никто из них уже не спал. Все были рады, что у них появился новый спутник – лев, они зашагали дальше по дороге. Трудно было сказать, какое сейчас время суток, за густыми кронами было не видно, то ли солнце недавно поднялось, то ли стоит в зените, то ли уже заходит. Может быть, здесь не было времени суток, так же, как и времён года? С категорией времени у них сразу же сложились отношения очень неопределённые. Они шли по дороге, кажется, довольно долго, а, может быть, и совсем не долго. Чувства ожидания, нетерпения никто из них не испытывал. Казалось, они потеряли чувство времени, а может быть просто в лесу было хорошо.
Между тем, дорога постепенно начала сужаться, вскоре обратившись в тропинку, по которой двое уже не могли идти рядом. Тамплиеры вытянулись в цепочку, поневоле прекратив разговоры. Тропинка вывела их на большую поляну, и они, наконец, увидели над головами чистое голубое небо, впрочем солнца на небе не было, хотя было светло. «Так значит всё-таки закат или восход», – подумал Сиверцев. Но додумать эту мысль он не успел – взоры всех тамплиеров обратились к часовне, которая стояла посреди поляны.
Часовня размером со средний храм была сложена из аккуратно обтёсанных камней и находилась в прекрасном состоянии, хотя следов ухода за ней не было никаких. Такие основательные постройки редко нуждаются в ремонте, а потому трудно сказать, то ли десять лет назад построена эта часовня, то ли стоит уже тысячу лет.
Братья подошли к закрытым дубовым дверям. На них красовались литые серебряные ручки. Все прочитали молитву, Андрей взялся за ручку и осторожно потянул на себя. Дверь не шелохнулась. Потянул сильнее – тот же результат. Резко дёрнул – дверь осталась совершенно неподвижной.
Тамплиеры обошли часовню вокруг, заглянули в окна из идеально прозрачного хрусталя. Через окна хорошо просматривалось всё внутреннее убранство часовни. На её восточной стене висела икона – Господь Вседержитель, на южной – Георгий Победоносец, на северной – архангел Михаил. Вне сомнения, это была тамплиерская часовня. На каждой стене под иконами висели по три рыцарских щита белее снега с крестами алее крови. Щиты были явно приготовлены для них, но они не знали, как войти в часовню.
– Дверь – деревянная, а мечи у нас не игрушечные. За пять минут можем оставить от двери одни щепки, – сказал суровый Эстебан д’Албугера
– Дон Эстебан всегда заходит в дома молитвы столь необычным образом? – спросил Сент-Омер.
– Если любезный Годфруа подскажет способ более изысканный, все, без сомнения, будут ему благодарны, – без обиды, скорее задумчиво, ответил д’Албугера.
Братья бродили по поляне, с интересом рассматривали двухметровый крест чёрного мрамора, возвышавшийся недалеко от часовни. Под крестом лежала плита белого мрамора без каких-либо надписей или знаков. Решили, что это могила безвестного героя. Они долго так бродили в растерянности, наконец, Вальтер Одноглазый сказал:
– Братья, нам надо помолиться, тогда двери часовни откроются.
– Брат Вальтер, очевидно забыл, что мы все помолились, прежде, чем я взялся за ручку двери, – проворчал Сиверцев.
– При всём уважении, господин маршал… Мы не помолились, а лишь произнесли слова молитвы, – робко заметил Одноглазый.
– Пожалуй, ты прав. Что же делать?
– Пойдёмте все к мраморному кресту, встанем перед ним на колени и будем произносить слова молитвы до тех пор, пока в наших сердцах не родится чистая молитва.
– Но молится на могиле, даже не зная, кто в ней похоронен, это как-то не очень, – заметил Анри де Монтобан.
– Не думаю, что это могила, – задумчиво обронил Вальтер.
– А что? – спросил Анри.
– Ключ, – вдруг уверенно сказал Сиверцев, уже всё понявший. – Ключ к часовне.
Девять рыцарей Храма в белых плащах встали полукругом на колени перед чёрным крестом и, сложив руки на груди, начали хором шептать Иисусову молитву. Сиверцев прикрыл глаза, стараясь погрузить своё сердце в немногие простые слова, исполненные неисчерпаемой глубины. Иногда ему начинало казаться, что он действительно молится, и всё-таки он продолжал чувствовать в сердце сухость, говорившую о том, что это ещё не молитва. Открыв глаза через неопределённое время, он увидел, что на белой плите начинают понемногу проступать красные буквы, готовые сложиться в слова Иисусовой молитвы, но некоторые слова ещё и не начали появляться. Значит до сих пор никто из братьев ни разу не произнёс эти слова от всего сердца. Пока ярко обозначились только первое слово: «Господи».
Они продолжали молиться. По земным меркам могли пройти уже сутки, но теперь братья по-настоящему выключились из потока времени. Никто не знал, давно ли они молятся, никто уже не чувствовал себя. Наконец они услышали словно бы очень тихий колокольный звон. Андрей приоткрыл глаза и увидел, что на белой плите чётко обозначились все слова Иисусовой молитвы. Он встал с колен и от всего сердца произнёс: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Братья последовали его примеру.
Дверь часовни открылась легко, плавно, без скрипа. Тамплиеры зашли и увидели то, что почему-то не рассмотрели через окна. Посреди часовни стоял большой кубический камень, по виду напоминавший алтарь, но без покрова, и назначение он имел явно иное. Сначала им показалось, что на камне стоит крест, но присмотревшись, они увидели, что из камня торчит меч с крестообразной рукояткой.
– Известная картина. Меч в камне. Эскалибур. Значит, одному из нас придётся стать королём? – задумчиво произнёс Анри де Монтобан.
– Не думаю, – заметил Сиверцев. – Не надо ждать, что здесь будут оживать древние легенды, причём дословно. Скорее всего, аналогия с мечём короля Артура носит характер ограниченный – одному из нас суждено извлечь меч из камня, он и будет потом биться этим мечём, который, очевидно, предназначен для вполне определённого боя. Прежде, чем мы приступим к испытанию, хочу сказать: весьма нежелательно, чтобы среди нас появлялись избранные, чуть ли не коронованные особы. Все братья равны, а ваш покорный слуга равнее всех, иначе мы не рыцари.
Каждый тамплиер молча кивнул в знак согласия. Они по очереди стали подходить к мечу и браться за рукоятку, не имея успеха. Никто не отходил разочарованным, Андрей явно видел это по их лицам. Он взялся за рукоятку последним, меч легко вышел из камня.
– Не могу сказать, что означает то, что мне дано владеть этим мечём, – немного растерянно сказал Сиверцев.
– То, что мы не ошиблись, избрав вас своим руководителем, – спокойно ответил де Сент-Омер.
– А ещё то, что именно вам придётся вступить в то единоборство, в котором потребуется этот меч, – так же спокойно добавил Морунген.
– Но что это за меч? – неизвестно у кого спросил Милош.
– Думаю, это меч Карла Мартелла, – сказал Морунген. – Видите пять крестов на рукоятке? Когда-то Мартелл, по сути – первый крестоносец, с этим мечём остановил сарацин, вторгшихся из Испании во Францию. Потом меч Мартелла чудесным образом достался Жанне д`Арк, а после её пленения куда-то исчез. Думаю, с тех пор он принадлежал не одному христианскому герою и вот теперь достался господину Сиверцеву. Кстати замечу, что Карл Мартелл не был королём, так что наш маршал может быть спокоен – корона ему не грозит.
– Разбираем щиты, братья, – улыбнулся Сиверцев. – Надеюсь, они не прикручены к стенам болтами.
Щиты снимались легко. Они были удивительными – очень лёгкими и, судя по всему, чрезвычайно прочными. Трудно было определить, что это за металл, если это вообще был металл. Казалось, что красные кресты на белом поле не были нанесены краской, а являли собой цвет самого материала. На внутренней стороне щитов сверху были написаны слова молитвы «Да воскреснет Бог…». Братья сразу поняли: когда закрываешь щитом голову, слова молитвы оказываются перед глазами.
Теперь они были хорошо вооружены для тех сражений, о которых не имели ни малейшего представления.
***
Волшебный лес казался бесконечным, да так оно, наверное, и было. Казалось, что пространство, так же как и время – лишь гости в этом лесу, они иногда проявляют себя, заставляя, например, ждать или продвигаться вперёд, но ни пространство, ни время не могли вести себя здесь, как хозяева, они не составляли существа волшебного леса.