Будем объективны и отдадим должное труду тех инженеров и служащих, которые работают на «Бритиш петролеум». Но главное все-таки не в этом. Главное — это нещадная, жестокая эксплуатация народов арабских стран и Ирана.
60 лет назад «Бритиш петролеум» навязала Среднему Востоку свои первые концессионные договоры, которые были взяты затем за образец другими нефтяными монополиями Запада и поныне позволяют им обогащаться за счет арабских и других средневосточных стран. Концессионные договоры, сроки которых истекают лишь в конце текущего или начале следующего столетия, по существу отстранили хозяев нефти от ее добычи, переработки и экспорта. Компания по этим договорам выплачивает арабам около 50% чистой прибыли от сырой нефти, а все доходы от нефтепродуктов оставляют у себя. Практически монополии платят арабам за тонну нефти 5—7 долларов, а затем перерабатывают ее и продают бензин по 25—40, газойль по 25—27, мазут по 13 — 15, смазочные масла по 60—100, продукты нефтехимии — по цене в несколько сот и тысяч долларов за тонну. Однако доходы от продуктов нефти монополии полностью оставляют у себя. В результате, получив в 1967 году валовой доход в размере около 2 миллиардов фунтов стерлингов, «Бритиш петролеум» выплатила средневосточным странам не более 400 миллионов фунтов. Остальные суммы она использует для расширения и укрепления своей производственной базы как на Среднем Востоке, так и за его пределами.
Сегодня монополии «Бритиш петролеум» принадлежит оборудование многих нефтепромыслов в Иране, Кувейте, Ираке, Катаре, Нигерии, Абу-Даби и в других районах. В 20 разных странах ей принадлежит более 30 нефтеперерабатывающих заводов. В ее же собственности находятся более 120 танкеров, сотни километров трубопроводов, хранилища, тысячи бензоколонок и других сбытовых точек на всех континентах. Все это имущество, называемое научно «средствами производства», позволило монополии в одном только 1967 году добыть 140 и переработать более 100 миллионов тонн «черного золота». Причем практически вся эта нефть была добыта в арабских странах и Иране.
Никакая другая монополия не привязана в большей степени к одному району, конкретнее к Среднему Востоку, чем «Бритиш петролеум». В свете этого становится понятным, почему английский империализм проявлял и продолжает проявлять так много забот о своих интересах «к востоку от Суэца». Именно он выступил инициатором вооруженной агрессии против Египта в период национализации Суэцкого канала, вдохновлял военную интервенцию на Ближнем Востоке в 1958 году после свержения иракским народом продажного королевского режима. Он практически поддержал израильскую агрессию против арабских стран летом 1967 года, регулярно провоцирует конфликты между средневосточными странами.
Действуя более полувека на территории Среднего Востока, «Бритиш петролеум» ничего не сделала для подлинного экономического прогресса этого района. История арабских стран и Ирана, более древняя, чем история Англии, а также большой вклад средневосточных народов в человеческую цивилизацию были принесены английскими империалистами в жертву духу наживы. «Слаборазвитый богач!» — бросает в адрес Среднего Востока ведущий журнал английских капиталистов «Экономист».
В своем обширном обзоре проблем Среднего Востока, опубликованном летом 1965 года, «Экономист» открыто говорит об очагах ужасающей нищеты в этом районе, о неграмотности подавляющей массы населения, о коррупции в правящих кругах ряда стран, о крайне неравномерном распределении доходов от нефти между странами и в пределах одной страны. Более или менее объективному наблюдателю эти верные детали помогли бы сделать еще убедительней ту очевидную истину, что экономическая и культурная отсталость средневосточных стран — плод многолетнего господства здесь монополий США и Англии.
Но печатный орган лондонского Сити с помощью верных красок хотел бы нарисовать совсем иную картину, а именно — создать впечатление, будто в отсталости Среднего Востока повинны сами арабы и иранцы. Оказывается, все дело в том, что правящие круги здесь слишком консервативны («старомодная бюрократия, которая боится изменений»), что местная буржуазия недееспособна и по-восточному упряма («удивительно упорное нежелание производить капиталовложения») и что ее дерзания неэнергичны и легковесны («большинство попыток добиться коммерческих и финансовых успехов носят любительский характер») и т. д.
Но кому не известно, что в 1951 году правительство Мосаддыка в Иране, горячо поддерживаемое национальной буржуазией и широкими массами народа, не побоялось осуществить решительные изменения, национализировав имущество иностранных королей нефти. Сам «Экономист» вспоминает об этом, но совсем по другому поводу — чтобы лишний раз повторить версию, согласно которой Иран якобы по собственной вине потерял тогда высокие темпы роста его нефтедобычи. Но разве не англо-американские монополии объявили тогда иранскую нефть «краденой» и пригрозили преследовать в судебном порядке всех, кто осмелится ее купить? А ведь это привело к падению добычи и экспорта иранской нефти, вызвало в стране серьезный финансовый кризис и облегчило реставрацию господства здесь тех же монополий. Но об этом «Экономист» умалчивает.
«Бритиш петролеум» и ее коллеги намеренно стремятся сдерживать экономический прогресс стран Среднего Востока. Развивая здесь только добычу нефти, они сознательно тормозят развитие не только других отраслей и производств, но даже смежных отраслей — переработку нефти, создание средств ее транспортировки и другие. В результате в этом районе 1 миллион тонн нефти подключает к производственному процессу лишь 200—300 человек, тогда как за пределами района тот же миллион даст работу еще 5—7 тысячам человек.
Ирак, Иран, Саудовская Аравия — это многомиллионные нации, лишенные империализмом средств производства в жизненно важной для них отрасли экономики. Такое положение, обусловленное жестоким иностранным гнетом, задерживает экономическое развитие этих стран, лишает их возможности в полной мере приобщиться к достижениям современной науки и техники. Между этой трагедией Среднего Востока и политикой западных нефтяных монополий «Экономист» не видит никаких связей. О ней лишь отдаленно напоминает его ханжеское соболезнование по поводу того, что молодые арабы и иранцы, посланные учиться за границу, нередко «вообще не возвращаются...»
Некоторое время тому назад в Англии была роскошно издана история «Бритиш петролеум» с предисловием покойного Уинстона Черчилля. Верный страж английского империализма делает этой монополии комплимент за тот вклад, который она внесла «в процветание английской нации».
Книги же, которая бы запечатлела все преступления этой монополии против Среднего Востока, собрала бы все проклятия народов этого района в ее адрес, пока не появилось. Но когда ее напишут патриоты Среднего Востока, это будет одно из самых ярких обвинений в адрес английского империализма.
«Шелл» без мифов
Итальянский художник XV века Боттичелли на одном из своих полотен запечатлел миф рождения богини любви Венеры: прекрасная обнаженная женщина, на стройное тело которой ниспадают густые волосы, стыдливо выходит из створок морской раковины. Эта знаменитая сама по себе картина обрела с некоторых пор добровольного популяризатора в лице нефтяной монополии «Ройял датч шелл». Уже много лет картина Боттичелли украшает ее рекламные проспекты.
На Западе морская раковина всегда была символом тяготения к морю, символом путешествий и поисков. Очевидно, поэтому ее сделала своей эмблемой одна английская компания, которая в конце прошлого века занималась ловлей жемчуга в морских водах, а затем влилась в группу «Ройял датч шелл», передав ей и свою эмблему. Рекламный проспект монополии пытается убедить нас в том, что морская раковина символизирует собой постоянное стремление «Ройял датч шелл» воплощать в жизнь новые идеи, искать лучшие пути служения человечеству. Но обратимся от мифов и символов к действительности.
Если кто-нибудь захочет убедиться в том, что империалисты разных национальностей проявляют удивительную солидарность и сплоченность в ограблении развивающихся стран, пусть обратит свой взор на «Ройял датч шелл».
Его рождение относится к тем далеким временам, когда в мире только начиналась «нефтяная лихорадка». В 1890 году возникает голландская компания «Ройял датч петролеум», получившая концессию на Суматре. А несколько позже, в 1897 году, лондонский коммерсант М. Сэмюэль создает фирму «Шелл транспорт энд Трейдинг». Обе эти компании на почве жажды нефтяных богатств Индонезии воспылали друг к другу «любовью», и в 1907 году между ними был заключен «брак по расчету». Возник концерн «Ройял датч шелл». Баснословные прибыли неизмеримо повышали аппетит у новорожденного. Он вступает в ожесточенные схватки с другими нефтяными гигантами.
«Ройял датч шелл» проникла к недрам Среднего Востока, Венесуэлы и других районов. Однако чем шире она простирала свои щупальца, тем труднее было ей опираться только на силу английского и голландского капитала, тем охотней она принимала помощь толстосумов из других стран. По данным ряда источников, акции «Ройял датч шелл» распределяются следующим образом: Англия — 39%, Соединенные Штаты — 19, Голландия — 18, Франция —14%. Остальные 10% приходятся на долю Швейцарии, Бельгии и других западноевропейских стран.
Тесное сотрудничество монополистов разных мастей в условиях все еще продолжающейся разрозненности эксплуатируемых ими народов приносит толстосумам богатые плоды. Среди крупнейших промышленных корпораций капиталистического мира «Ройял датч шелл» стоит на втором месте. Принадлежащее ей имущество оценивается почти в 13 миллиардов долларов. Эта сумма примерно в 10 раз превышает доходную часть государственных бюджетов Ирака и Ирана, вместе взятых.
Свыше 500 филиалов и дочерних компаний «Ройял датч шелл», где занято около 174 тысяч рабочих и служащих, действуют более чем в ста государствах. Ей принадлежит оборудование нефтепромыслов, где ежегодно добывается более 160 миллионов тонн нефти. Вся эта нефть перерабатывается на ее же 74 заводах. Для перевозки своих товаров «Ройял датч шелл» создала самый крупный танкерный флот грузоподъемностью более 15 миллионов тонн. Такого флота не имеет ни одна другая монополия, и он равен 16% танкерного тоннажа капиталистического мира. Протяженность принадлежащих «Ройял датч шелл» нефтепроводов достигает 40 тысяч километров, ими можно опоясать земной шар по экватору.