стиане на сирийском побережье с тревогой ждали прибытия императора.
Гарен де Монтегю умер на переломе 1227 и 1228 гг. О происхождении и предыдущей карьере его преемника Бертрана де Тесси ничего неизвестно. Предположительно его избрали магистром в 1228 г., а скончался Бертран до 1 мая 1231 г., когда его сменил Герен. Он возглавил орден, когда конфликт между гвельфами и гибеллинами распространился и на Латинскую Сирию. В июле 1228 г. Фридрих прибыл на Кипр. Он намеревался править одновременно в Иерусалимском королевстве и на Кипре, как император и как наместник Бога и как отец ребенка Конрада, короля Иерусалимского, во время родов которого умерла несчастная Иоланта. Желание Фридриха II вступило в противоречие со взглядами сеньоров, для которых он был сюзерен, но не регент, и также Кипра, и он был также регентом Иерусалимского королевства при своем сыне и должен был подчиняться решениям Высшего суда. Тамплиеры и госпитальеры, если и не были в открытой оппозиции императору, все же симпатизировали сеньорам. Друзья Жана Ибелина, вождя аристократов, советовали ему не встречаться с Фридрихом II на Кипре, но противодействовать ему в Палестине. Компромисс был все же достигнут, Фридриху II был принесен оммаж как императору и как сюзерену Кипра. Братья обоих орденов, вероятно, были среди тех, кто поклялся придерживаться этого соглашения от лица сеньоров.
Тем временем продолжались переговоры с Египтом, правитель которого уже начал сожалеть о своем общении с императором. Фридрих II, который прибыл в Акру в сентябре, решил довести дело до конца и направился к Яффе. Тамплиеры и госпитальеры встретили его со всеми почестями, которые полагаются императору. Однако вскоре после его прибытия братья минориты доставили письма из Рима в Акру. В первом письме, адресованном патриарху, говорилось об экскоммуникации Фридриха II. Крестоносцы едва успели поднять паруса в предыдущем сентябре, как император заболел малярией. Он оставил свой флот в Отранто и отправился в Поццуоли поправить свое здоровье. Для папы Григория это было еще одним примером характерной для императора манеры увиливать от исполнения обещанного, что сильно его огорчало с того самого момента, когда Фридрих II принял на себя крест в 1215 г. Папа отлучил Фридриха от церкви, и, когда император продолжил свои приготовления к походу, папа предупредил его, что он не имеет права выйти в море из-за наложенного на него церковного запрета. Во втором письме, доставленном францисканцами, папа сообщал орденским братьям о своем запрете на любое сотрудничество с императором. Одновременно папа предпринял попытку помешать союзу Фридриха II с аль-Камилем, султаном Египта, отправив последнему свое послание. Магистры тамплиеров и госпитальеров посоветовали императору примириться с папой. Когда тот ответил отказом, они заявили, что прекращают все отношения с ним и не будут участвовать в походе. Они также потребовали, чтобы об его отлучении от церкви было объявлено в войске. Тем не менее они последовали за Фридрихом II в Яффу, находясь на некотором расстоянии позади его основных сил.
Марш на Яффу достиг своей цели. 18 февраля 1289 г. был подписан договор с Египтом. Договор действовал на протяжении 10 лет. Иерусалим перешел под власть Фридриха II, но запрет на возведение новых стен сохранялся, и территория при храме продолжала оставаться в руках мусульман. Вне Иерусалима христианам доставался Вифлеем, возможно, Торон и дорога между Акрой и Иерусалимом с городами Лидда и Рамла. Договор имел силу только для Иерусалимского королевства. Антиохия и Триполи были не только исключены из него, но Фридрих II пообещал, что ни он, ни его люди не окажут им помощи.
Чувство ужаса, с которым мусульмане встретили новость об этом соглашении, была равнозначна только чувству резкого его неприятия христианами, которые выдвинули против него пять возражений. Здание храма в Иерусалиме оставалось в руках мусульман, что особенно разгневало тамплиеров, то есть храмовников, которым не удалось вернуть себе резиденцию. Приобретения франков вне города были вообще крайне незначительны, и они не имели на нее никаких прав; местное население теперь подчинялось только мусульманским законам. Иерусалим и Палестина уже были под властью не Египта, но Дамаска, с которым крестоносцы успели заключить договор. Из соглашения были исключены не только земли христиан на севере, которыми теперь могли распоряжаться сарацины, но и на помощь из Акры уже невозможно было надеяться. Наиболее важные владения тамплиеров и госпитальеров находились на севере: Крак-де-Шевалье, Маргат, Тортоса и Баграс. Весьма возможно, что исключение из договора Антиохии и Триполи было намеренным, интересами тамплиеров просто пренебрегли. Но в то же время мы видим, что в целом договор устраивал все духовно-рыцарские ордена, которые проводили агрессивную политику против сирийских мусульман. И наконец, крайне сомнительно, чтобы завоевания христиан могли быть защищены. Во время Третьего и Пятого крестовых походов уже раздавались голоса против повторного завоевания Иерусалима. Присущая рыцарским орденам осторожность и их знание реальных возможностей королевства не способствовали тому, чтобы они могли взять на себя ответственность за решение вопроса об Иерусалиме и за узкую полоску земли на побережье, защита которой истощит их ресурсы после того, как крестоносцы уйдут. Этот взгляд разделял султан Египта, который верил, что заключение этого договора дает ему преимущества в его переговорах с Дамаском и что Иерусалим можно будет легко вернуть.
Тамплиеры и госпитальеры были настроены решительно против договора. Однако они согласились сопровождать императора в Иерусалим. Но, по всей видимости, они отказались принять участие в церемонии, имевшей место в храме Гроба Господня, где произошла коронация Фридриха II. Император остановился в здании Госпиталя, и к концу его пребывания в городе был созван совет, призванный решить вопросы обороны, на котором присутствовали духовно-рыцарские ордена. Они обещали помочь, потому что в договоре, как им казалось, отсутствовала конкретная статья, запрещавшая восстановление городской стены. Фридрих II уклонился от обсуждения этого предложения и после ожесточенных споров покинул Иерусалим, так ничего и не решив.
Теперь против императора сложилась организованная оппозиция во главе с патриархом, который объявил Иерусалим под интердиктом, когда Фридрих II все еще был в городе. Тамплиеры открыто приняли сторону патриарха, и именно в это время созрел известный заговор тамплиеров и госпитальеров, о котором занимательно рассказал английский хронист Матвей (Мэттью) Парижский. Фридрих II намеревался отправиться в паломничество на Иордан, почти в одиночестве, без оружия и в одежде пилигрима. Тамплиеры и госпитальеры по инициативе, по-видимому, первых сообщили о паломничестве аль-Камилю, призвав его захватить или убить императора. Султан, пораженный предательством христиан и состоя в дружеских отношениях с Фридрихом, отослал императору письмо. Император ничего не сказал, но решил отомстить позднее. С этого момента было положено начало его ненависти к тамплиерам.
Что бы ни думать об истории, рассказанной Мэттью Парижским, практически нет никаких сомнений в том, что нелюбовь Фридриха II к ордену тамплиеров усилилась во время его крестового похода. Он предпринял попытку захватить важную орденскую твердыню Шато-Пелерен, но она позорно провалилась, и разгневанный император вернулся в Акру. Он намеревался похитить своих оппонентов, включая магистра ордена Петра де Монтегю, вывезти их к себе в Апулию или просто убить. Петр и патриарх бежали под защиту тамплиеров в их резиденцию в Акре. Фридрих II выложил свою последнюю карту. Он обратился с воззванием к пизанцам, традиционным сторонникам Гогенштауфенов, и к своим имперским войскам. После зажигательной речи, в которой был упомянут Монтегю, он повел вооруженную толпу на осаду дворца тамплиеров, прихватив с собой и осадные машины. Тамплиеры не были готовы ответить должным образом, поскольку большинство братьев отсутствовало. Но двое персонажей смогли принять участие в игре Фридриха II. Жан Ибелин, избежавший ареста, поднял генуэзцев. Император, поняв, что у него не хватит сил противостоять внушительной коалиции сеньоров, тамплиеров, генуэзцев и церковных иерархов, отступил и укрылся у госпитальеров, которые внешне сохраняли нейтралитет в гражданской войне. Вскоре Фридрих II отбыл на Сицилию.
Связи Фридриха II с мусульманскими державами не прервались после подписания договора с Египтом. Он влиял на все контакты христиан с сарацинами Ближнего Востока вплоть до своей смерти. Но после окончания крестового похода императора христиане Латинской Сирии оказались в состоянии, близком к полной анархии. Едва Фридрих II отбыл в Европу, вновь вспыхнула гражданская война. На сей раз между Ибелинами и их сторонниками среди сирийских сеньоров, с одной стороны, и сторонниками императора, которых возглавили пятеро байли Кипра, – с другой. Духовно-рыцарские ордена, оппозиция которых к Фридриху проявилась столь явственно во время крестового похода, к удивлению, заняли нейтральную позицию. Однако нет никакого сомнения в том, кого они поддерживали. В 1229 г. Филипп де Новара, фанатичный приверженец Ибелинов, нашел убежище в Госпитале в Никосии; так же поступил два года спустя Эшива де Монбельяр, вождь партии сеньоров. Филиппа осадили сторонники императора, но он сумел совершить вылазку, когда началась битва при Никосии, и его действия стали решающим фактором победы Ибелинов. В том же году города Тир и Сидон сдались императору, хотя ранее они были деблокированы тамплиерами. В феврале 1231 г. папа Григорий в послании к тамплиерам с осуждением писал, что император жаловался на их попытку сорвать его договор с Египтом. Папа потребовал от ордена немедленно прекратить подобные действия. Летом имперские войска вторглись в Никосию и разграбили собственность тамплиеров и госпитальеров.
Однако позиция орденов не означала, что они поддерживают Ибелинов. Чьими бы сторонниками они себя ни ощущали, они продолжали придерживаться политики нейтралитета. Вероятно, в 1229 г. они могли попытаться начать переговоры о мире. В 1230 г. госпитальер Гийом де Тиньер, ставший годом позже Великим командором, организовал капитуляцию имперского замка Дьёд’Амур войску сеньоров. Он был другом Жана Ибелина, не исключено, что его знали байли. Во время осады Бейрута императорскими войсками в 1232 г. магистры обоих орденов выступили в роли посредников между императором и Жаном Ибелином, оборонявшим город. Балиан Ибелин, находившийся вместе с тамплиерами в Монкокю близ Триполи, однажды, возвращаясь из поездки, оказался перед запертыми воротами. Он направился к госпитальерам, расположенным поблизости, но они тоже отказали ему в приюте. Объяснения, которые дали братья в обоих случаях, свелись к тому, что они не хотят, чтобы люди императора думали о них плохо.