esgart, то есть расследования, насколько правомочны распоряжения их начальства. Генеральный капитул 1306 г. подтвердил, что капитулярные бейлифы могут быть вызваны только по его решению, а направленные им письма должны быть скреплены печатью Конвента. В 1305 г. магистром был избран Фульк де Вилларе, который был одним из вождей Конвента; он был вызван во Францию к новому папе Клименту V для консультаций по поводу организации нового крестового похода. Конвент, собравшийся на Генеральный капитул, выдал ему генеральную доверенность на ведение дел ордена, предоставив ему возможность пользоваться госпитальными деньгами во время его пребывания в Европе. Это не было чем-то новым. Имеется свидетельство, что в 1290-х гг. Одону де Пену была выдана такая же доверенность. Но в документе 1306 г. особый упор делался на факте сотрудничества двух ветвей власти – магистра и Конвента. Фульк мог распоряжаться доходами от недвижимости и раздавать коменды, пользоваться имуществом ордена наравне с братьями. Фульку была дана большая власть; но генеральная доверенность была во многих отношениях символом победы конвентуальных бейлифов над Гийомом де Вилларе.
Споры между магистром и братьями о наиболее рациональной организации ордена отражают влияние секулярных идей. Необходимость присяги магистра во время выборов и сотрудничества между ним и братьями в деле управления орденом, строгое соблюдение законов ордена – все эти требования возникли под влиянием идей европейской аристократии. И в некотором смысле конституция Госпиталя была близка той системе управления, что была предложена сирийскими феодалами. Вновь выбранный магистр заключал своего рода социальный контракт со своими подданными и брал на себя определенные обязательства перед ними. И esgarts des frиres в ордене выполнял ту же роль, что и Assise sur la ligece в Иерусалиме.
Глава 10Конвентуальные бейлифы
Администраторы
Главный командор Госпиталя (Preceptor) был вторым по старшинству должностным лицом в ордене после магистра. Его вводили в должность на Генеральном капитуле в присутствии всех бейлифов. Первоначально символом его власти был кошелек, а в конце XIII в. – печать из зеленого воска, на которой был изображен гриф. Вероятно, ранее он пользовался также восковой печатью магистра; в начале XIV в., вполне возможно, он пользовался двумя печатями – официальной висячей и личной восковой печатью, но свидетельства об этом весьма сомнительны. Генеральный капитул 1206 г. разрешил ему иметь четырех боевых коней и свиту в лице брата-сержанта с двумя лошадьми, писца, двух туркополов и одного-двух лакеев. Брат ордена мог путешествовать с ним в качестве компаньона. Статуты 1292 г. предоставили магистру право решать, какое количество строевых коней возможно выделить командору. В 1302 г. их было пять; для ухода за ними требовалось три эсквайра. Свита командора теперь состояла из камердинера, постельничего, пажа, дворецкого и сержанта. Должность Главного командора впервые упоминается в 1150 г.; и после отречения Жильбера д’Эс-сайи в 1170 г. именно он возглавлял Конвент и осуществлял правосудие. Хотя до 1206 г. его должность могла быть непостоянной, обязанности командора регулировались каждым Генеральным капитулом. Корпус бейлифов практически всегда был полностью укомплектован, и к середине XIII в. округа бейлифов были окончательно сформированы.
Главный командор управлял орденом в отсутствие магистра и в переходные периоды от старого магистра к новому. В 1172 г. папа Александр III именно главному командору направил послание, касавшееся выбора нового магистра Каста де Мюроля, которое вызвало споры в среде братьев. Главный командор возглавлял Конвент на Востоке, пока Руже де Мулен был в Европе в 1185 г. и после его смерти в 1187 г. В 1219, 1245–1250, возможно в 1277, 1286 и 1299 гг. Главный командор замещал магистра. Весьма вероятно, Николя Лорнь был назначен Главным командором в 1277 г. именно по этой причине. Первейшей обязанностью Главного командора было, таким образом, замещать Великого магистра в случае необходимости. Он занимал в ордене несколько отстраненное положение от Конвента, во главе которого всегда стоял маршал. Высказывалось предположение, что вначале командор отвечал за финансы. Наверняка в этих делах он представлял интересы отсутствовавшего магистра. Генеральный капитул 1270 г. постановил, что командор был обязан отвечать за имущество, завещанное ордену в целом, а не только в пользу больных. Он также был хранителем драгоценных камней и ювелирных изделий, подаренных ордену. В 1300 г. был издан указ, что братья, временно покидавшие Конвент и отправляшиеся куда-либо с поручением, должны были давать отчет о своих тратах Главному командору и казначею. Однако отсутствует прямое свидетельство того, что он отвечал в основном за финансы; тем более что с самого начала ордена существовала должность казначея.
Представляется более вероятным, что Главный командор на Востоке отвечал за общее управление собственностью ордена. В 1206 г. под его властью находились все города и замки Латинской Сирии. Те же полномочия имел в ордене тамплиеров командор Иерусалимского королевства. Иногда Главного командора называли командором Акры и Лимасола. Он отвечал за снабжение Конвента предметами первой необходимости, и в его подчинении также находились административные учреждения низового уровня. Штаб-квартира ордена получала сельскохозяйственную продукцию из поместий, расположенных на Востоке; продовольствие, часто скоропортящееся, и иные товары импортировались из Европы. Были построены складские помещения для хранения провианта и строительных материалов. Ими заведовали братья-клерки (brethren-at-office), братья-трудники (brethren-of-labor) и братья-служащие (brethren-at-service). Братья-клерки владели ключами к складам, подобное право могли иметь только члены ордена. Эту должность могли занимать служащие сержанты, иногда также братья-рыцари и сержанты-воины.
Было бы ошибкой полагать, что Главный командор был только гражданским администратором. Вероятно, в ордене он был братом-рыцарем. Его обязанностью было замещать магистра, как только в этом появлялась необходимость. В подобном случае он также становился главнокомандующим. Генеральный капитул 1270 г. постановил, что, когда магистр и Конвент покидают на время пределы Иерусалимского королевства, командор должен находиться в Акре и он может назначать командира для братьев, находившихся с ним. Подобно тому, как это было устроено в ордене тамплиеров, он был начальником мастерской, в которой изготавливались и ремонтировались арбалеты. В XIV в. он отвечал перед адмиралом за снаряжение судов ордена. Главный командор, подобный Гуго де Ревелю, мог играть важную роль в управлении оденом. Были и другие выдающиеся братья, трудившиеся на этом поприще, среди которых выделяются Гийом де Тиньер и Раймонд де Рибель. Гийом был командором Триполи в 1216 г. и ранее сентября 1231 г. был назначен Главным командором. В 1230 г. он вел переговоры, на которых обсуждались условия капитуляции имперских войск, осажденных в замке Дьёд’Амур войсками сеньоров Иерусалима и Кипра. Он был близким другом Жана Ибелина, сеньора Бейрута и вождя восставших сеньоров. В 1232 г. его назначили приором Франции. Раймонд де Рибель был одним из тех братьев, которые блистали в ордене на рубеже XIIIXIV столетий. Он был испанцем, близким другом королей Арагона, и в 1288 г. открыто поддержал арагонского монарха, когда французы и папа организовали против него крестовый поход. В 1276 г. он уже был кастеляном Ампосты и пробыл на этом посту до 1300 г., одновременно занимая с 1295 по 1300 г. должность Главного командора Испании. В 1299 г. он вполне мог принять предложение Гийома де Вилларе управлять орденом из Европы. Вероятно, он последовал за магистром на Кипр и уже в 1301 г. пребывал в Лимасоле. К февралю 1303 г. он уже был Главным командором. Во время своего правления он стал известен своими тяжбами, успеха в которых не имел. Вероятно, он ушел в отставку на Генеральном капитуле в ноябре того же года.
Ведомство Главного командора разделялось на несколько департаментов. Но неясно, как распределялись между ними обязанности. Так, командор отвечал за запасы продовольствия в ордене, но снабжал им Конвент казначей. Он стоял во главе арбалетной мастерской или военного департамента; но арбалеты хранились в казначействе. Вполне возможно, что структура ордена казалась госпитальерам столь же запутанной, что и нам. Все это вело к коррупции. Вероятно, Генеральный капитул 1301 г. сделал попытку покончить с ней, потребовав предоставления ежемесячных отчетов ото всех братьев, кто был связан с администрацией.
Нам известны должности братьев, работавших под началом Главного командора. Petty Commander упоминается впервые в 1235 г. Он контролировал некоторые малозначимые должности, заведовал складами и в обычных обстоятельствах снабжал Конвент продовольствием и другими предметами первой необходимости. Он наверняка исполнял те же обязанности, что и Commander of the Vault (командор складов), о котором впервые упоминается в 1264 г. Слово vault (англ. подвал, погреб) – собирательный термин для обозначения всех складских помещений. Здесь хранились холсты, парусина, мыло, скобяные изделия, шерсть, кожи и продукты питания долгого хранения – солонина и сыры. Эти строения находились, вероятно, в восточных кварталах Акры. На все товары, полученные со складов братьями-клерками (brethren-at-office), необходимо было представлять расписки командору складов. Их тщательно сохраняли и передавали в казначейство. В целях двойного контроля братья-клерки должны были представлять отчеты о всех взятых ими товарах. Они также заведовали складами, где хранилось мясо домашней птицы, свинина, говядина.
Однако в ведении этих братьев, непосредственно подчинявшихся Главному командору, находились не только склады. Так, к 1176 г. относится первое упоминание о зернохранилище; в 1300 г. Конвент на Кипре имел большие винные подвалы. Существовали другие должности в подчинении командора: Auberger, Seneschal of the Palais. Первый трудился в гостинице (auberge), второй начальствовал над слугами в трапезной.
Казначей назначался на Генеральном капитуле одновременно с госпитальером, сразу же после назначения Главного командора. Он носил кошелек и первоначально пользовался восковой печатью магистра. В конце XIII в. он получил личную печать, а в 1278 г. ему была доверена печать Конвента. Генеральный капитул 1302 г. позволил ему иметь 3 лошадей и 2 грумов и нанимать камердинера и пажа. Должность казначея появилась в 1135 г., а между 1141 и 1158 гг. эту должность, вероятно, занимали одновременно два брата. Эта практика была обычной в общественных институтах той эпохи, она обеспечивала большую прозрачность управления. Однако один из казначеев, вероятно, перешел со временем в подчинение второго: в 1167 г. появляется sub-Treasurer. В 1255 г. упоминается Receiver, который, вероятно, был помощником казначея. Естественно, казначей отвечал за финансы. Устав требовал, чтобы ежегодный налог и пожертвования пересылались из Европы в Иерусалим. В XIII в. казначейство принимало также компенсации и штрафы, наложенные командорами на своих вассалов и крепостных; доходы от отданных на откуп опекунств; денежные суммы, которые привозили в Сирию братья-рыцари и донаты; наличные деньги и книги, бывшие собственностью почивших братьев; доходы от продажи лошадей и трофеев, захваченных в сражениях; отдельные товары, оставленные ордену по завещанию. Казначейство контролировало поступление денег в Конвент, выдавая братьям, в случае потребности, некоторые наличные суммы; оплачивало содержание галер и их экипажей на Кипре. Оно выполняло также функции банка, переводя деньги с Кипра в Европу. В казначействе был склад, где хранились товары братьев под защитой статута. Здесь также хранились все копии Устава и указы Генерального капитула; и тут же складировались арбалеты. Казначейство выдавало добавочные пособия Конвенту, а конвентуальным бейлифам – свечи, вино и наличные деньги. Оно принимало расписки и отчеты братьев-клерков.
Изначально при казначействе существовала канцелярия, в 1268 г. в ней трудились два писца. Устав требовал, чтобы провинциальная администрация сопровождала письменными отчетами высылаемый ежегодно налог и собранные пожертвования. Однако прямой обязанностью казначейства было прежде всего распоряжение финансами Конвента на Востоке. В статутах 1206 г. говорится о территории, находившейся в ведении казначейства. Это Иерусалимское королевство до 1291 г., и затем – Кипр. Финансовая власть казначейства не распространялась на капитулярные бейливики Европы, на Триполи, Маргат и Киликийскую Армению. Имеются сведения за 1304 г., что собственность братьев, погибших в водах у Крита, отошла как выморочная к казначейству, и на основании этого возможно предположить, что казначейство имело некие права и в Восточном Средиземноморье.
Казначей, как и конвентуальные бейлифы, был ответственным перед Генеральным капитулом. Его ведомство было поставлено под строжайший контроль, и, вероятно, он уже не имел прежней власти. Магистр и Главный командор осуществляли надзор за казначейством, и в 1283 г. Генеральный капитул постановил, что проверять его отчеты следует каждый месяц. С другой стороны, некоторые магистры находили для себя возможным тратить деньги ордена, не спрашивая разрешения казначея. Конвент был не в состоянии контролировать магистра, и казначей тоже мало что мог сделать. Тем не менее казначейство не раз возглавляли опытные братья, один из которых даже занял высокое положение, когда уже не состоял в ордене. Иоанн
Чонси был, возможно, англичанином. В 1248 г. он уже стал казначеем и занимал эту должность 23 года или, по некоторым данным, 25 лет. В 1273 г. он был назначен приором Англии; английский король Эдуард I, который, вероятно, познакомился с ним в Акре во время крестового похода, назначил его главой казначейства Англии. Это была одна из наиболее важных должностей при королевском дворе, и приор занял влиятельное место в английском правительстве Англии. Долгое пребывание на посту казначея большого интернационального ордена, несомненно, подготовило его к принятию на себя новых обязанностей, и не может быть никакого сомнения, что король был доволен его службой. В 1281 г. Чонси был отозван в Сирию, возможно, потому, что магистр нуждался в совете столь опытного брата. Король Эдуард постоянно требовал его возвращения в Англию, но, по-видимому, Чонси так и не вернулся с Востока.
Устав ордена госпитальеров предъявлял строгие требования к форме одежды. В XII в. назначался брат, который отвечал за состояние одежды и материал, из которого она была пошита. Однако вплоть до 1206 г. о драпьерах нет никаких упоминаний в документах ордена. Назначение драпьера происходило одновременно с назначением маршала на Генеральном капитуле; и он отчитывался перед братьями после госпитальера. Он носил кошелек, но печать получил только в XIII в. Статуты 1302 г. позволяли драпьеру иметь 3 лошадей с 2 грумами, нанимать камердинера и пажа. Его власть распространялась на Конвент и, как у казначея, на определенную территорию Госпиталя – Иерусалимское королевство. В его ведомство parmen-tarie предположительно входили склад и портняжная мастерская. У него был по крайней мере один подчиненный, brother of the parmentarie, который входил в число тех служащих, кто опечатывал собственность умерших братьев. Драпьер имел право брать себе их поношенные рясы, постельные принадлежности и головные уборы. Впоследствии одной из его обязанностей стала раздача милостыни беднякам из собственности умерших.
Хотя Одон де Пен и Гийом де Вилларе были в свое время драпьерами, эта должность, по-видимому, имела в XIII в. второстепенное значение. Генеральный капитул 1262 г. озаботился вопросом вместимости складских помещений, чтобы удовлетворить потребность братьев в одежде. В 1302 г. братьям начали выделять деньги на ее покупку и стирку.
Воины
Мы уже рассказывали о том, как военный элемент, первоначально едва заметный в ордене, стал преобладающим. Преобразования проводил сам маршал. Первое упоминание о нем появляется в 60-х гг. XII в. Его ведомство, должно быть, уже прошло период начального становления. Официальный чин, известный как констебль, появился в 1126 г. и, вероятно, просуществовал в качестве заместителя маршала до 1169 г. В середине XII столетия обязанности маршала были не столь обременительны. Нам известно, что маршал исполнял одновременно обязанности конвентуального бейлифа и администратора военной коменды Тиверия. Маршал или его преемник был одним из братьев, возглавлявших Конвент, который принимал активное участие в событиях, связанных с отречением Жильбера д’Эссайи. На становлении должности маршала повлиял пример ордена тамплиеров, где существовала подобная должность, и секулярная практика Иерусалимского королевства.
Именно Генеральный капитул 1206 г. организовал военное крыло ордена и заложил основы властных полномочий маршала. В обычных обстоятельствах все братья-рыцари и сержанты-воины были под его командованием, за исключением капитулярных бейлифов и компаньонов магистра. Во время походов он командовал вооруженными силами ордена, однако главное командование было в руках магистра и его заместителя. Под началом маршала были младшие командиры, магистр-эсквайр, гонфалоньер и командор рыцарей (Commander of the Knights). Во время войны маршалу подчинялись кастеляны, а после 1303 г. – и туркопольер. Среди конвентуальных бейлифов маршал отчитывался перед Генеральным капитулом во вторую очередь после Главного командора. Символами его власти было знамя ордена, кошелек и печать, которая в конце XIII в. делалась из зеленого воска; на ней был изображен рыцарь в полном вооружении, несший знамя. В 1206 г. маршал получил право иметь 4 коня, и ему были приданы 2 эсквайра и знаменосец, то есть гонфалоньер Госпиталя. Его багаж перевозила пара вьючных животных, которыми правил 1 возчик. Генеральный капитул 1302 г. разрешил маршалу иметь 5 коней и 3 грумов (слуг). В его домашнем хозяйстве были эсквайр, камердинер и паж, дворецкий, сержант и повар.
Маршал часто выполнял обязанности командующего. В 1168 г. он командовал рыцарями и туркополами во время вторжения в Египет. В 1191 г. он участвовал в битве при Арсуре. Маршал Аймар де Лайрон был захвачен в плен и, вероятно, убит при набеге на Бурнус в 1220 г. во время Пятого крестового похода. В 1248 г., когда магистр был в плену у египтян, именно маршал дважды писал Людовику IX Святому, информируя его о происходивших в мусульманских странах событиях и их возможных последствиях. В 1289 г. маршал Мэтью де Клермон возглавлял госпитальеров, оборонявших Триполи; он героически погиб два года спустя в битве при Акре. В 1303 г. маршал Симон Ле Ра сделал на капитуле краткое сообщение об оружии сарацин.
Маршал командовал всеми братьями-воинами (brethren-at-arms), и только они считались конвентуальными братьями. Это может служить объяснением необычно резкого усиления его власти. Уже к 1170 г. его должность приобретает особую значимость. Статут 1206 г. постановляет: в случае отсутствия магистра при появлении необходимости созыва Генерального капитула магистр уполномочивает сделать это маршала, стоящего во главе Конвента. Хотя он и занимал четвертое место в иерархии ордена, его законы и обычаи требовали, чтобы все конвентуальные братья подчинялись только ему. Маршал занимал очень важное место в Конвенте. В отличие от Главного командора, который, видимо, считался представителем магистра, маршал возглавлял Конвент как официальный орган. В 1288 г. король Арагона, разгневанный той поддержкой, которую оказали госпитальеры крестовому походу папы и французов против него, жаловался на политику магистра маршалу и Конвенту. В 1299 г. против Гийома де Вилларе выступили конвентуальные бейлифы с маршалом во главе.
Однако окончательному становлению маршальской власти мешала частая смена маршалов. В начале XIV в. маршалы менялись почти каждый год, а некоторые братья несколько раз занимали эту должность. Симон Ле Ра был маршалом в 1299 г., когда конвентуальные бейлифы конфликтовали с магистром. В 1303 г. он был вновь маршалом, оставив свой пост в ноябре, чтобы стать командором Кипра. Несмотря на то что он действовал незаконно, захватив с собой собственность ведомства при переезде в новую резиденцию, он снова дважды становился маршалом: в 1306 и 1309–1310 гг. На рубеже XIII–XIV вв. была предпринята попытка пресечь стремления маршалов поставить под свою власть казначейство. В 1288 г. маршалу была передана ферма, на доходы с которой он приобретал вино и свечи, и казначейство перестало нести эти расходы. Генеральный капитул 1301 г. отменил приказ магистра, согласно которому он получал 100 сарацинских безантов из имущества каждого умершего брата-воина. Все деньги должны были перечисляться казначейству, которое, в свою очередь, выдавало магистру 300 сарацинских безантов в год.
К компетенции маршала относились все вопросы, касавшиеся рыцарей ордена. Генеральный капитул 1300 г. подтвердил свое прежнее решение, что в этих делах Конвент должен подчиняться маршалу. У него было право на реквизицию всего необходимого ему имущества в местных комендах. Все оружие, кони, седла, упряжь и штуки полотна, принадлежавшие братьям, после их смерти переходили в распоряжение маршала, как и подобная собственность на Кипре, оставленная по завещанию ордену. Исключение делалось только для имущества, завещанного кастелянам Крак-де-Шевалье и Маргата. В случае возникновения потребности в чем-либо необходимом маршал мог обратиться к магистру, который отдавал распоряжение казначейству выделить ему потребные денежные средства.
Ведомство маршала подразделялось по меньшей мере на два департамента. Во-первых, существовал арсенал, который изготавливал оружие и доспехи, за исключением арбалетов, и, по-видимому, занимался их починкой. Им управлял brother-at-office, который назначался маршалом и ему же отчитывался. На значимость этого департамента указывает большое число инструкций по починке доспехов. Если брат хотел получить новые доспехи, он должен был вернуть свои старые. Ни один брат не мог иметь какое-либо оружие сверх того, что ему было положено. Для этого требовалось получить специальное разрешение. Доспехи погибших в боях на Востоке братьев должны были передаваться в ведомство маршала. Все латы, оставленные по завещанию ордену, следовало отсылать в Сирию. Бейлифы, прибывающие на Восток, обычно имели с собой «разрешение» на доспехи. И если они не смогли приехать сами, то доспехи свои обязаны были отсылать. Братья должны были брать с собой их полный комплект. Доспехи нельзя было одалживать или передавать кому-либо без разрешения. Эти правила говорят о естественном желании пополнить запасы оружия на Востоке, где в нем была большая потребность, и не дать ему уйти не по назначению. Капитулы также прилагали усилия, но, кажется, без особого успеха, воспрепятствовать расточительному украшательству оружия, седел и сбруи и ношению доспехов во внеслужебное время. В законодательных актах госпитальеров часто перечисляются различные виды оружия, которое, должно быть, было очень дорогим. В 1262 г. для экипировки одного рыцаря требовалось 2 тысячи серебряных турских денье. К 1303 г. цена, вероятно, не повысилась, хотя в том году на экипировку сержанта тратилось 1500 серебряных турских денье.
Ко второму департаменту относились конюшни. Средневековые рыцари были, естественно, заинтересованы в приобретении соответствовавших всем предъявляемым требованиям боевых коней. И трудности, с которыми они встретились в Латинской Сирии, усугублялись не только климатом, сильно пересеченной местностью и длительным периодом эксплуатации строевых коней, но и условиями перевозки коней на Восток. Во время перехода через Средиземное море был большой расход фуража, и к тому же период акклиматизации после прибытия к месту назначения был слишком кратким. Принимая во внимание эти условия, в Иерусалимском королевстве прибегли к практике restor. Корона несла расходы по замене павших или покалеченных в битвах коней. Интересный факт, что в битве при Арсуре магистр госпитальеров пожаловался королю Ричарду I, что пало много коней, которых будет нелегко возместить. Не случайно, что именно маршал нарушил приказ и начал конную атаку против мусульман, что и привело к печальному результату.
В статутах постоянно подчеркивалось, насколько важны были для госпитальеров боевые кони. Ни одну лошадь нельзя было продавать, пока она продолжала находиться под седлом и не была выбракована. Вопрос о продаже мог решить только капитулярный бейлиф, который, как это стало принято после 1293 г., должен был прежде посоветоваться с представителями ланжисов. Никто не мог подарить или передать строевого коня без разрешения магистра, который прежде был обязан проконсультироваться по данному вопросу. Однако магистр мог, например, подарить коня сеньору. Коней нельзя было передавать во временное пользование, не получив прежде разрешения. Никто, кроме капитулярного бейлифа на Востоке, не имел права без позволения отправлять вьючных животных за море. Капитулярные бейлифы Запада, в случае их вызова в Сирию, могли взять с собой определенное количество лошадей. Если по каким-либо обстоятельствам они приехать не смогли, то транспорт с лошадьми все равно были обязаны отправить. Все здоровые лошади, доставшиеся ордену по завещанию, должны были перевозиться на Восток. Генеральный капитул 1301 г. издал указ, согласно которому всех коней, перевезенных на судах на Кипр, следовало сразу же пересчитать; эта обязанность возлагалась на магистра-эсквайра и писаря. Статуты также дают нам некоторое представление о том, какое количество коней находилось в ремонте в отдельные периоды. В 1206 г. у каждого рыцаря было четыре коня, а у каждого сержанта-воина – два. К 1293 г. количество коней у рыцаря снизилось до трех, в 1302 г. – до двух, а затем в 1303 г. снова выросло до трех. Хотя знатным рыцарям разрешалось иметь дополнительное количество коней.
Конюшни в ведомстве маршала были, вероятно, под непосредственным управлением магистра-эсквайра. Братьям-воинам подбирали коней на конюшне и конскую упряжь в соответствии с выделяемым на эти цели денежным пособием, предусмотренным в статуте. Вероятно, при конюшнях было отделение, которое занималось ремонтом лошадей. Если случался избыток лошадей, их распределяли среди братьев.
Все войсковые командиры на Востоке подчинялись маршалу, хотя и в разной степени. Кастеляны Сирии были капитулярными бейлифами, и во второй половине XIII в. в военной иерархии они занимали почти такое же положение, что и сержанты-воины. Генеральный капитул 1304 г. постановил, что брат может стать кастеляном, если только он прослужил в ордене не менее пяти лет. В обычной ситуации кастеляны подчинялись только магистру и Генеральному капитулу, во время войны – маршалу. Они также подчинялись приказам маршала, когда он находился в их владениях, с целью проведения необходимых реквизиций для нужд войска. В 1206 г. каждому сирийскому кастеляну и командору было позволено иметь трех коней и двух эсквайров для эскорта; и каждого кастеляна сопровождал также туркопол. Нам известны кастеляны Бельвуара, Бельмонта, Бетгибелина, Крак-де-Шевалье, Маргата, Селефкие (Селевкии) и крепости на горе Фавор. Были, вероятно, кастеляны и в других замках, но что касается небольших крепостей, то в них были только немногочисленные гарнизоны из наемников, а некоторые крепости стояли пустыми большую часть года.
Констебль, вероятно, стал первым подчиненным маршала. Сообщение о существовании этой должности относится к 1126 г.
Гонфалоньер был хранителем знамени ордена и входил в свиту маршала. Впервые его должность упомянута в 1206 г. В XIV в., вероятно, он состоял также в свите магистра. Знамя ордена – белый крест на красном поле – уже было принято к 1182 г. Гонфалоньера назначал маршал после консультаций с магистром, и назначение на эту должность рассматривалось как награда за боевые заслуги. После 1270 г. от кандидата требовалось, чтобы он был законорожденным и, вероятно, братом-рыцарем. Невозможно даже представить, насколько важна была его роль в сражении, ведь братья должны были следовать за знаменем, а в тяжелые минуты боя воины обращали свои взоры на штандарт, который обозначал тогда место сбора. Ведомые знаменосцем, госпитальеры под началом маршала прорвали линию обороны врага под Арсуром.
Иногда обстоятельства складывались так, что ни магистр или его заместитель, ни маршал не имели возможности повести братьев-воинов в набег. В этом случае маршал назначал командора рыцарей. Первым в этом звании был некий Аймар, племянник маршала, который в 1220 г. командовал отрядом, отправившимся из Дамиетты на помощь Раймунду-Рупену в Тарс. Аймар промедлил и не выполнил свою миссию. Генеральный капитул 1301 г. издал указ, разрешавший командору во время набега передавать оружие убитых братьев другим воинам его отряда. Собравшийся несколько ранее Генеральный капитул разрешил Главному командору назначать командора рыцарей в Акре в случае, если все члены Конвента окажутся за пределами Иерусалимского королевства. В XIV в. командор также командовал отрядами воинов, которые высаживались с кораблей флота госпитальеров.
Магистр-эсквайр Конвента был начальником над эсквайрами и грумами, и в его ведении было все хозяйство конюшен. Его не следует путать с магистром-эсквайром, в подчинении которого были все эсквайры Великого магистра ордена и который впоследствии стал известен как главный эсквайр. Должность магистра-эсквайра Конвента впервые упоминается в 1206 г., ему было позволено иметь трех коней для личных нужд. Он был сержантом-воином, который подчинялся маршалу. Это была одна из самых важных должностей, которую мог занять сержант. Он имел в своем распоряжении собственных эсквайров. Его обязанностью было передавать коней и доспехи погибших братьев маршалу и наблюдать за прибытием судов с лошадьми на Кипр. Для предотвращения возможных случаев коррупции с 1301 г. он должен был представлять ежемесячные отчеты о своей деятельности. Вероятно, он постоянно участвовал в рейдах и нес ответственность за эсквайров и коней. Эсквайры составляли значительный процент оплачиваемых слуг в ордене. Однако, по-видимому, не делалось никакого различия между оруженосцами, в чьем ведении были оружие и доспехи, и грумами. В 1302 г. каждый брат-рыцарь имел двух оруженосцев, а каждый сержант-воин – одного. Рыцаря-тамплиера обычно сопровождали в битве два эсквайра; один стоял рядом с рыцарем и держал его копье, а второй находился позади оборонительной линии и присматривал за сменными лошадьми. В обязанностях магистра-эсквайра было поддерживать дисциплину и отвечать за безопасность братьев. Сменялись они довольно быстро, и, возможно, каждый новый маршал назначал своего собственного магистра-эсквайра.
Доверительные отношения среди орденских братьев помогали поддерживать твердую дисциплину в войсках христиан. В уставе тамплиеров целый раздел был посвящен воинским обязанностям. Ничего подобного не сохранилось в документах госпитальеров. Нам известно, как организовывался кавалерийский набег. Его мог возглавить магистр, его заместитель, маршал или командор рыцарей; видимо, в отряде также был свой священник. Братья надевали поверх лат плотно прилегающие монашеские сутаны и черные плащи (cappae); после 1248 г. появились широкие камзолы свободного покроя с вышитым на груди крестом, которые тоже носили поверх доспехов. В 1259 г. папа Александр разрешил братьям-рыцарям носить алый камзол с изображением белого креста, и в 1278 г. это одеяние было принято всеми братьями-воинами. Во время набега вне боя госпитальеры приторачивали часть доспехов сзади себя к седлу, оставаясь всегда в шлеме и поножах. Попытка грабежа в целях личного обогащения жестко пресекалась; трофеи, захваченные в сражении, предназначались для всех. Брат извергался из сана навсегда за дезертирство с поля боя, измену маршалу и братьям или переход на сторону мусульман. Несмотря на возраст, ни один брат-воин не мог уйти с действительной службы без разрешения магистра.
Мало что известно о состоянии воинской дисциплины в замках госпитальеров. В крепостях, расположенных на границах с мусульманскими государствами, ворота наглухо закрывались после вечерней службы и свободный выход не разрешался ни одному брату. На ночь выставлялась стража. Генеральный капитул 1283 г. запретил защитникам замка капитулировать без приказа коменданта, не поставив также прежде в известность магистра и Конвент. Этот статут был принят, вероятно, из-за обстоятельств, сопровождавших сдачу в 1271 г. замка Крак-де-Шевалье. Следует вспомнить исторический факт, что, когда египтяне предложили захваченным в плен вождям Седьмого крестового похода свободу в обмен на передачу им замков тамплиеров и госпитальеров, им было заявлено, что это неосуществимо, потому что кастеляны дали клятву на Святых мощах никогда замков не сдавать.
Не следует забывать, что значительную часть войска госпитальеров составляли туркополы; рыцари и сержанты, служившие за жалованье; вассалы и союзники. Арабы полагали, что обоз с продовольствием и оружием, который они захватили в 1157 г. у Банияса, сопровождали не только орденские братья, но также сержанты, тамплиеры, отряд франкских пехотинцев и союзники-мусульмане. В 1168 г. Жильбер д’Эссайи обещал выставить 500 рыцарей и такое же число туркополов для вторжения в Египет. В основном, вероятно, это были наемники; и соглашение, заключенное между магистром и королем Амори I, предусматривало, что ожидаемые большие трофеи ордена должны пойти на оплату воинов, принявших участие в этой кампании. Туркополы сражались при Арсуре в 1191 г., при Газе в 1244 г., при завоевании Родоса в 1306 г. В 1179 г. их гарнизон разместили в Бетгибелине, в 1258 г. – в Акре. В 1212 г. Крак-де-Шевалье удерживали 2 тысячи солдат, а Маргат – 1 тысяча. В 1280-х гг. в гарнизоне Маргата было 600 всадников. Большая их часть получала, вероятно, плату за службу. В 1268 г. Гуго де Ревель пишет в своем послании, что орден снабжал продовольствием на Востоке до 10 тысяч воинов; многие из них, вероятно, были наемниками. В 1291 г. в Акре в войске госпитальеров определенно служили наемники. Наиболее интересную информацию, однако, мы получаем из описаний совместных кампаний. В 1203 г. госпитальеры в Маргате и Крак-де-Шевалье сформировали большой отряд для нападения на Баарин. В него входили 400 всадников, 1100 пехотинцев и некое количество туркополов. В 1233 г. орден предпринял еще один поход на север, на этот раз целью была Хама. В войско магистра Герена были мобилизованы все наличные силы ордена: 100 рыцарей, 300 конных сержантов и свыше 1 тысячи пеших сержантов. К нему также присоединился магистр тамплиеров Арман де Перигор и весь его Конвент, 100 рыцарей-киприотов под командованием Жана Ибелина и Вальтера де Бриенна, 80 рыцарей из Иерусалимского королевства под началом Пьера Авалона и 30 рыцарей из Антиохии под началом Анри, брата князя. В 1282 г. магистр направил отряд из 50 братьев в полном вооружении, которым были приданы 50 туркополов в Киликийскую Армению.
Среди наемников самыми многочисленными были, по-видимому, туркополы. Они представляли собой туземную кавалерию. Это была легкая конница, вооруженная луками; туркополов использовали и как вспомогательные части в войске рыцарей. В 1206 г. они входили в свиту некоторых чиновников администрации ордена. В Госпитале у них были свои казармы. Из их среды выделился важный администратор ордена – туркопольер, который командовал отрядами туркополов. Первое упоминание о нем относится к 1203 г.; к 1248 г. он стал братом, возможно в ранге сержанта-воина, и подчинялся он маршалу. В 1303 г. его ведомство стало конвентуальным бейливиком. Генеральный капитул в том же году постановил, что, хотя туркопольер уже больше не подчинялся маршалу, все же он выполнял его приказы в военных и административных вопросах, касавшихся туркополов. Он получал из казначейства 100 сарацинских безантов в год и 50 мер вина, производившегося на двух виноградниках Кипра. Известны еще две должности – Master Crossbowman (магистр арбалетчиков) и Master Sergeant (магистр сержантов). Эти магистры определенно не были членами ордена, поскольку им не позволяли трапезовать вместе с братьями. Вероятно, они были мирянами, и они командовали наемными сержантами-воинами. В орденских войсках Пятого крестового похода были отряды наемников-арбалетчиков. В отдельных случаях госпитальеры использовали осадные машины, для обслуживания которых были нужны технические специалисты. При осаде Акры в 1191 г. они применили камнеметательную машину; во время Пятого крестового похода под стенами Дамиетты их требушеты и другие осадные машины вызвали всеобщее восхищение, одно из орудий пробило брешь в крепостной стене. В 1285 г. на стенах Маргата были установлены мангонели; в 1251 г. Акру защищали метательные машины. Неизвестно, существовал ли специальный департамент для строительства и обслуживания подобного сложного оружия, но, что более вероятно, необходимые машины и строительные материалы приобретали, когда в них появлялась необходимость.
Помимо использования наемников в случае войны госпитальеры могли прибегнуть к помощи рыцарей, держателей феодов. Об этом мы поговорим позднее, а пока только скажем, что невозможно говорить о составе их отрядов, не принимая во внимание юридическое положение вассалов. По-видимому, на них распространялись законы латинских государств, и для госпитальеров было тяжелым финансовым бременем содержать их на военной службе за пределами их страны, и тем более когда срок ее истек. Они также могли выступать свидетелями в судебных расследованиях (esgart), а в Акре они могли занимать место в трапезной Конвента рядом с братьями.
Состав вооруженных сил госпитальеров был довольно пестрым. При оценке численности братьев-воинов, и об этом следует помнить, хронисты той эпохи давали явно завышенные цифры, поскольку они не делали различий между братьями и остальными воинами. Когда мы сталкиваемся с более надежной информацией, то сразу обнаруживаем, что реальная их численность крайне мала. В 1233 г. магистр собрал все вооруженные силы Конвента для похода на Хаму: 100 рыцарей, 300 конных сержантов и 500 сержантов-пехотинцев, и нет свидетельств того, что это были только братья ордена. Конвент потерял большинство своих братьев-воинов в 1265 г. в битве при Ар-суре. Источники сообщают, что от 80 до 90 госпитальеров было убито, а 180 отведено в плен. В их число, с большой долей вероятности, можно включить наемников и вассалов. В 1289 г. при падении Триполи погибли 40 госпитальеров и пали 100 конных воинов. Понесенные потери посчитали слишком большими, так что появилась необходимость пополнить число братьев Конвента из Европы. Однако самая интересная подробность содержится в письме Гуго де Ревеля, относившемся к периоду времени за 30 лет до этих событий. Магистр пишет о 300 братьев на Востоке; речь идет определенно только о братьях-воинах. Мы можем считать эту цифру наиболее достоверной, и, вероятно, в XII–XIII вв. в Латинской Сирии вряд ли в ордене могло насчитываться больше братьев.
Нам больше известно о численности братьев-воинов на Кипре. Генеральный капитул 1301 г. постановил, что в Лимасоле должны пребывать 80 братьев – 70 рыцарей и 10 сержантов. На следующий год эта пропорция немного изменилась, стало 65 рыцарей и 15 сержантов. Оговаривалось также необходимое количество представителей от каждого ланжиса. В 1306 г. каждый ланжис посылал на Родос 5 рыцарей. После 1291 г. предпринимались попытки ограничить количество рекрутируемых воинов. В 1302 г. ланжис Франции должен был выставлять для ордена на Востоке 15 рыцарей, но обычно он посылал 26 рыцарей, а в 1309 г. он дал только 12. В тот же самый год орден имел относительно большой резерв братьев-воинов на Западе. Так, Фульк де Вилларе призвал 500 рыцарей присоединиться к крестовому походу. Должно быть, квота на братьев-воинов на Востоке была увеличена на следующий год, потому что орден мог послать на Кипр с Родоса 80 братьев рыцарей, 20 пажей и 200 пехотинцев. На Кипре находилось достаточно воинов, и потому рыцари и пехотинцы остались на Родосе в гарнизоне.
По-видимому, вооруженные силы госпитальеров состояли не только из братьев ордена. Они были представлены братьями-рыцарями; малым числом братьев-сержантов; рыцарями-вассалами, призывавшимися для участия в военных кампаниях и для охраны крепостей; туркополами; наемниками и вспомогательными частями союзников. Можно себе представить, насколько это были большие траты для ордена. И боеспособность войск ордена зависела не только от числа конвентуальных братьев в Сирии, но и от количества наличных денег для платы наемникам и рыцарям-вассалам.
В XII в. орден Святого Иоанна имел собственный флот, хотя большую часть перевозок осуществляли корабли Прованса и Каталонии. Однако в XIII в. положение ордена во все большей степени начинало зависеть от материальных ресурсов Европы, где госпитальеры имели значительную земельную и иную собственность. И как следствие, развивался и рос флот, о чем свидетельствуют многочисленные торговые соглашения и государственные указы, касавшиеся перевозки зерна, хлеба, овощей, лошадей и мулов в Сирию. Нам известны названия многих кораблей, которые отражают дух времени: «Святой Иоанн», «Сокол», «Гриф», «Графиня», «Бонавентура», «Святой Андрей», «Дева Мария Назаретская». К 30-м гг. XIII в. орден уже располагал значительным флотом, базировавшимся в нескольких европейских портах, но прежде всего в Марселе, где конвентуальный дом выступал в роли посредника во взаимоотношениях с купцами и где находился Commander of the Ships (корабельный командор), который, вероятно, отвечал за постройку и снаряжение кораблей.
Капитана корабля госпитальеров, о котором впервые упоминается в 40-х гг. XIII столетия, называли Commander of the Ship (командор корабля). Это был брат, первейшей обязанностью которого была транспортировка товаров для ордена на Восток; в то же время ему разрешалось заниматься торговлей в интересах ордена. Корабли госпитальеров обычно совершали два рейса в год на Восток – весной и осенью, вместе с конвоями других флотов. Хотя Генеральный капитул требовал, чтобы плавания совершались круглый год независимо от сезона. В 1268 г. командор корабля получил новую обязанность – обеспечивать питание команды. Генеральный капитул 1283 г. разрешил братьям в плавании ослабить пост: им было разрешено есть мясо в адвент, за исключением пятниц. За провизию на корабле отвечал sergeant-at-office (сержант-клерк). Магистр выбирал Commander of Brethren (командора братьев), начальника над братьями на борту корабля. Это морское звание соответствовало званию командора рыцарей в сухопутных частях. Он также командовал командором корабля. Он не мог, однако, предпринимать против него никаких действий, если, к примеру, братья не получают достаточного питания; мог только направить письменный рапорт магистру. Что касается конвентуальных бейлифов, то в море они содержали себя и свою свиту за счет собственных средств.
До 1291 г. корабли ордена использовались, вероятно, в основном в качестве транспортного средства. Хотя несколько галер – это были 1280-е гг. – были отправлены в помощь французам, которые вышли в поход против Арагона. После потери Сирии госпитальеры и тамплиеры приступили к строительству военных флотов, и к 1300 г. у ордена Святого Иоанна на Кипре было уже 10 галер. Появилась необходимость учреждения новой должности – адмирала. Впервые о ней появляется упоминание в 1299 г.
Адмиралом стал Фульк де Вилларе, впоследствии выбранный магистром. Вероятно, он уже был важным лицом в Конвенте, хотя еще не был опубликован статут, возводящий его в должность конвентуального бейлифа; это произошло только в следующем году. Адмирал командовал всеми галерами и барками ордена. Он имел право фрахтовать галеры, нанимать для службы на них воинов и моряков и пользоваться средствами казначейства, чтобы платить им. Эти люди подчинялись ему в порту и в море; но если на флот прибывал маршал, то командование переходило к нему. В то же время воинов, высадившихся на берег, вел в бой командор рыцарей. Все вооружение предоставлялось Главным командором. Адмиралу полагалось 50 мер вина и 100 сарацинских безантов в год, которые следовало выделять из трофеев флота.
Пастыри душ человеческих и врачеватели телес
«И снова мы приносим обет, и нет никого, кто решился бы дать его, и мы спрашиваем тебя, обещаешь ли ты быть рабом и слугой наших господ – болящих и недужных?» Обет, который давали кандидаты, будущие орденские братья, выражал тот основополагающий факт, что орден Святого Иоанна был основан как благотворительное учреждение, и задача попечения о бедных пилигримах была причиной его появления. В наши дни, как и в прошлом, это основная обязанность ордена.
Высокая духовность братьев на начальном этапе существования Госпиталя и его идеи, нашедшие отражение в Уставе, и в первую очередь идея служения больным и немощным, оказали глубокое влияние на другие благотворительные институты XIII столетия, в частности французские «Божьи гостиницы» (Hotels Dieu). Устав Раймонда дю Пюи отразил период в истории ордена, когда магистр, раб нищих во Христе, от их имени управлял братьями, приходившими служить им. Духовное наследие тех времен бережно хранилось в последующие столетия. Однако представление о магистре как слуге бедных пилигримов после правления Роже де Мулена вскоре забылось. В ордене было принято, что все дары и подношения, пожертвованные Госпиталю, должны были переносить в казначейство в торжественной процессии в присутствии всех пилигримов. Та же самая процессия с участием всех паломников сопровождала почивших братьев на кладбище.
Орден организовывал странноприимные дома для пилигримов в Европе и на Востоке. Ранее 1187 г. братья ухаживали за больными в Акре и Неаполисе (Наблусе) и, возможно, в других местах. Но прежде всего орден содержал госпитали в крупных центрах государства: в Иерусалиме до 1187 г., в Акре – с 1191 по 1291 г., в Лимасоле – с 1297 по 1309 г., а затем на Родосе. Госпиталь в Иерусалиме располагался к югу от Гроба Господня. Путешественник Иоанн Вюрцбургский посетил его в 70-х гг. XII в. и оставил подробное описание. Он сообщает о 2 тысячах больных обоих полов. Существовала крайняя потребность в свободных койках, так что, как только выносили умерших – а каждую ночь умирало почти полсотни человек, – все освободившиеся места немедленно занимали новые пациенты. Известно, что в Госпитале было несколько палат и при одной из них гинекологическое отделение. Работали 4 врача и 4 хирурга, на каждую палату приходилось 9 помощников-сержантов, однако неизвестно, были они братьями ордена или наемными слугами. В ноябре 1179 г. в Госпитале лечилось по крайней мере 900 пациентов, а спустя несколько дней поступило 750 воинов, раненных в битве при Монжизаре. Содержание Госпиталя, включая необходимость доставки достаточного количества продовольствия и постельных принадлежностей, требовало невероятно больших расходов. Значительная часть средств ордена шла на его нужды. Хотя Госпиталь в Акре так и не снискал такой же славы, как Госпиталь в Иерусалиме, тем не менее он был широко известен в XIII в. в Европе. В 1291 г., когда Акру захватили мусульмане, братья переехали на Кипр и сразу же приступили к строительству лечебницы в Лимасоле.
В XII в. госпитальеры озаботились правилами внутреннего распорядка в тех домах, которые были отданы под госпитали по решению магистра и капитула. Устав требовал, чтобы приходящие больные сначала исповедовались священнику, а затем причащались. И уже после этого они занимали свободные койки, и начиналось их лечение теми лечебными средствами, которыми располагал данный госпиталь. Больных полагалось кормить каждый день до того, как конвентуальные братья сядут за трапезу. Каждое воскресенье читались Евангелие и Апостол и помещение окропляли святой водой. Священник должен был посещать больных в белом облачении, с благоговением перенося Святые Дары; впереди шествовал диакон или послушник с зажженным фонарем и кадилом. Больных разрешалось хоронить на кладбищах госпитальеров; позднее статуты определили порядок погребения пилигримов и бедняков. Их тела до захоронения возлагались на помост, покрытый флагом ордена, как это было принято у братьев.
Папа Александр III не хотел, чтобы благотворительная деятельность ордена полностью уступила место военным обязательствам. Статуты 1182 г. касаются в основном вопросов ухода за больными и бедняками; их приняли, видимо, с целью успокоить папу. Они содержат ценное описание организации Госпиталя в XII в. В каждом лазарете командор должен был отдавать все силы на служение бедным. Госпиталь в Иерусалиме принимал как мужчин, так и женщин, для которых были приготовлены удобные кровати с одеялами и простынями. На двух больных приходилась одна овчина, пара сапог и шерстяная шляпа, чтобы не простужаться, когда они отправлялись в отхожее место. Сержанты кормили и мыли больных, выдавали простыни и убирали постели. Инвалидам должны были трижды в неделю давать мясные блюда. Это могли быть свинина, баранина или цыплята. Для новорожденных, которых произвели на свет женщины-пилигримы, делались небольшие колыбели. Госпитальные врачи-терапевты работали также аптекарями. Папская булла 1184–1185 гг. подтвердила их статус.
Госпитальеры позаботились о снабжении больных всем необходимым из своих имений. В 1176 г. магистр распорядился на капитуле, чтобы сельскохозяйственная продукция с двух ферм в Палестине отсылалась в Иерусалим в госпиталь для снабжения больных, в том числе белым хлебом. Если выдавался неурожайный год, казначейство выделяло деньги для приобретения зерна, или же его брали из зернохранилищ ордена. Некоторое представление о потребностях центрального госпиталя можно получить, ознакомившись со списком ежегодных пожалований: 100 отрезов сукна для пошива одеял из Франции и Сен-Жиля, 2 тысячи локтей сукна для тех же целей из Антиохии, 2 тысячи локтей бумазеи из Италии – Пизы и Венеции, 200 фетровых шляп из Константинополя, 2 кинтала сахара, лекарства из Мон-Пелерена и Тиверии. В XIII в. резко сокращается число обсуждаемых на Генеральном капитуле вопросов с госпитальной тематикой. Внимание братьев привлекали другие проблемы. К тому же практика госпитального дела на Востоке находилась на более высоком уровне, чем на Западе, и в реформах настоятельной потребности не было.
Было бы интересно понять, какие факторы повлияли на организацию госпиталя. Как уже говорилось, в Европе еще не пришли к тем решениям, что были приняты в ордене в 1182 г. Во Франции подобная организация госпиталей начала реализовываться только в 1221 г. Следует рассмотреть, как было поставлено госпитальное дело в Византии и на Востоке. Примером здесь может служить большой госпиталь, основанный в XII в. в Константинополе императором Иоанном Комнином. Император не только передал госпиталь для лиц обоего пола под монастырскую опеку, но также дома для престарелых и больных падучей, незаконнорожденных, сирот и прокаженных. В самом госпитале было 50 коек, приходившихся на 5 отделений: послеоперационное и основных заболеваний, женское и два отделения для лечения легких заболеваний. В большом штате врачей была женщина-врач. Была операционная, амбулатория и медицинская школа для детей персонала госпиталя. Во главе учреждения был настоятель монастыря, большая часть работы выполнялась братьями. Однако приведенный нами пример относится к более позднему времени. Вероятнее всего, что госпиталь ордена Святого Иоанна находился под влиянием арабской медицины и практики арабских госпиталей.
Госпиталь в Иерусалиме был основан до Первого крестового похода на мусульманской территории. В латинских государствах принимали в лечебницы и лазареты арабских, еврейских, греческих, сирийских врачей и самаритян. Существовали медицинские училища в Антиохии, Триполи и Иерусалиме.
Госпитальер был главным организатором благотворительной деятельности. Его должность появилась в 1155 г., и вначале ее называли по-разному. К 1170 г. госпитальер занял ведущее положение в Конвенте. В XIII в. он представлял отчет Генеральному капитулу сразу же после отчета маршала; на его печати из черного воска была изображена небольшая сценка: орденский брат, питающий хлебом лежачего больного. В документах 1302 г. указывается, что госпитальеру было позволено иметь 3 лошадей и 2 эсквайров, камердинера и пажа. Он надзирал за благотворительной деятельностью в Иерусалимском королевстве, а впоследствии на Кипре. По этой причине он стал распорядителем наследства, завещанного на нужды больных госпиталя. Госпитальер также контролировал работу лечебницы. При нем был госпитальный священник, назначаемый с 1260 г. конвентуальным приором. Священнику помогал прислужник. В штате госпиталя в XII в. было 4 врача общей практики и 4 хирурга, которые были мирянами, но имели привилегии в Конвенте. Наряду с ними в госпитале трудились братья. В XII в. в каждой палате было по 9 сержантов. В конце XIII в. появился официальный посредник Seneschal of the Palais des Mal-ades, которому госпитальер передал ряд своих полномочий. Один сенешаль был братом-воином, но, по-видимому, подобное назначение для братьев не стало обычной практикой. Еще ранее существовала должность Procureur; высказывалось мнение, что он был подчиненным госпитальера.
В XII в. Иоанн Вюрцбургский с похвалой отзывался о том, как идеально была налажена раздача милостыни в ордене. Его свидетельство подтверждают Устав и статуты. Эту важную обязанность выполнял брат Almoner или Custos Elemosine; с 1177 г. ему помогали Elemosinarii. Существовала также мастерская по починке старой одежды, которую затем передавали бедным паломникам; в ней трудились два сержанта. Была и мастерская по ремонту обуви для тех же целей, в которой работали три сержанта. Сомнительно, чтобы в 1206 г. должность Almoner продолжала существовать, и впредь о ней не встречается упоминаний. Весьма возможно, что его обязанности принял на себя госпитальер.
Госпиталь для больных бедняков и лазарет для заболевших братьев были отдельными учреждениями. Лазарет был под управлением брата, которого называли Infirmarian. Высказывалось предположение, что госпитальер и инфирмариан были одним и тем же лицом. В то же время в XIII в. последний не был высокопоставленным чиновником и стоял на должностной лестнице ниже магистра-эсквайра. Вероятно, что он был братом-сержантом и подчинялся госпитальеру.
Должен был быть кто-то, на кого возлагалась бы с самого начала забота о больных братьях, но первое упоминание об инфирмариане появилось только в 1235 г. У него был широкий круг обязанностей, и он имел свою печать. Он отвечал за уход и питание больных братьев, должен был находить для них врачей. В XIV в. их, вероятно, нанимали отдельно от госпитальных врачей; есть свидетельство 1300 г., что они давали клятву верности ордену в присутствии инфирмариана и семи братьев, представителей ланжисов. Генеральный капитул 1262 г. постановил, что инфирмариан должен посещать больного каждую ночь после вечерней службы и должен сопровождать врачей во время обходов каждое утро после заутрени и каждый вечер. Он был начальником над братьями в помещениях для больных. Он опечатывал вещи тех, кто умер; в этом ему помогали магистр-эсквайр и брат особого отделения par-mentarie. При этом использовали печать инфирмариана; вещи могли распечатать только в присутствии трех официальных лиц. От каждого умершего брата, не оставившего завещания, инфирмариану доставалось постельное одеяло, две простыни, подушка и матрас. В 1304 г. Генеральный капитул подтвердил, что инфирмариан имеет право распоряжаться постельными принадлежностями, оставшимися от капитулярных бейлифов и конвентуальных братьев. Вероятно, он нес часть расходов на погребение собратьев, тех, кто умер в лазарете. Генеральный капитул 1301 г. обязал его представлять ежемесячные отчеты о своих расходах и активах. Статут 1304 г. вывел его из подчинения госпитальера и сделал его ответственным перед Генеральным капитулом.
Должность конвентуального приора называлась по-разному: Prior, Master или Custodian of the Church и Master of the clergy. Он не был капитулярным бейлифом, поскольку не был подотчетен Генеральному капитулу и не избирался им. Вероятно, не был он и конвентуальным бейлифом, хотя и пользовался его привилегиями. Вероятно, его назначение с пожизненным пребыванием в должности входило в прерогативы Рима, а рекомендовал его магистр. Должность эта существовала до 1153 г., а под официальным названием впервые упомянута в 1163 г. Генеральный капитул 1182 г. определил основные обязанности конвентуального приора. В его ведении находились церкви ордена, богослужебные утварь и книги, ему подчинялись священники. Он обладал большой властью. Несмотря на существование провинциальных приоров, возглавлявших клир в небольших комендах, и приоров в Крак-де-Шевалье, Мон-Пелерене и Маргате, власть конвентуального приора распространялась на Иерусалимское королевство, а впоследствии и на Кипр. Его власть над всеми священниками была подобна власти епископа. Ни один бейлиф не мог приказать рукоположить кандидата в священники без его официального представления на духовную должность. Во второй половине XIII в. штаб-квартира ордена была известна как «архиепископия». Священники Госпиталя имели собственную юрисдикцию, и конвентуальный приор при отправлении правосудия имел значительные права.
Основной обязанностью конвентуального приора было духовное попечение о братьях в Центральном конвенте. В воскресенье он служил мессу, проводил богослужение в капитуле. В 1301 г. было подтверждено, что все братья-священники, прибывающие на Кипр, кроме священников магистра, должны подчиняться конвентуальному приору, который нес ответственность за состояние Матери-церкви. Под ней понималась церковь в штаб-квартире ордена. Ей отходило выморочное имущество капитулярных бейлифов и братьев. По-видимому, все церковные ценности погибли при падении Акры; и в 1294 г. появился указ о том, что вызванные на Восток бейлифы должны привозить с собой облачение из Европы. По должности конвентуальный приор был членом комитета Генерального капитула, который издавал законы для ордена и назначал капитулярных бейлифов.