ьности они жили не по благодати, а согласно расценкам на таинство. Каждый раз, когда их обличали, они бросались к подножию папского престола или прибегали к защите светской власти, настаивая, что они отчитываются только перед Римом и своей администрацией в Иерусалиме.
В 1179 г. жалобы Иоанна Солсберийского нашли отклик у большой группы епископов, принявших участие в заседаниях Третьего Латеранского собора. В 1180-х гг. Вальтер Мап, архидиакон Оксфорда и церковный писатель, высказал сожаление, что обращение епископов на соборе осталось неуслышанным из-за действий папы Александра III. Он писал: «Его преподобие кошелек, в отсутствие Божьей любви, завоевал Рим». На отношении Вальтера к независимым духовно-рыцарским орденам сказывалась его ненависть к цистерцианцам. Он считал, что власть орденов возрастала в ущерб авторитету клира. У орденских алтарей служило столько священников, что от этого страдало белое духовенство. Отдельные критические высказывания не могли повлиять на общую ситуацию. С другой стороны, епископы, собравшиеся в 1179 г. в Риме на Третий Латеранский собор, обсудили принятие указа, ставшего поистине обвинительным актом. Братья ордена тамплиеров и ордена госпитальеров были обвинены в нарушении условий передачи им церквей от светских особ, в причащении и погребении отлученных от церкви благотворителей ордена и в ряде других злоупотреблений. Их сборщики милостыни открывали церкви чаще, чем один раз в год; братья погребали умерших в областях, находившихся под интердиктом. Они подрывали власть епископов, побуждая своих собратьев пользоваться привилегиями, которые им не полагались. Собор запретил орденам принимать в дар от светских лиц церкви и десятины без согласия епископов. Все дарения, сделанные в нарушение этого положения «в последнее время», признавались недействительными. Тамплиерам и госпитальерам запрещалось общение с отлученными лицами. Уже назначенным священникам можно было отказать в месте только с разрешения администрации епархии. Орденские сборщики милостыни не должны были допускаться в церкви, находившиеся в областях под интердиктом, чаще, чем один раз в год. Братьям запрещалось погребать умерших в это время. Собратья, жившие в собственных усадьбах, продолжали оставаться в епископской юрисдикции, имея те же обязанности, что и обычные прихожане.
Отсутствуют свидетельства в пользу версии Мапа, который утверждал, что после окончания собора госпитальеры подкупили Папскую курию с целью сделать необязательным выполнение указа. Но несколько папских булл в последующие годы значительно ослабили действенность решений собора. В 1179 г. папа официально запретил отменять все прежние дарения ордену Святого Иоанна. Буллы 1180 и 1184 гг. сурово осудили тех, кто дерзнул, используя авторитет собора, лишить госпитальеров десятины и владений.
Третий Латеранский собор не был безуспешным с точки зрения епископов. По крайней мере, их претензии были услышаны, но спорные вопросы не были урегулированы так, как им хотелось бы, и вал жалоб продолжал нарастать. Жак де Витри, будучи епископом Акры, оказался втянутым в длительный диспут с госпитальерами по поводу их привилегий в своем диоцезе. Он обвинял духовно-рыцарские ордена в секуляризме. Они проявляли алчность, когда речь заходила о земельных владениях. Рядовые братья признавали, что в некоторых случаях необходимо отказываться от собственности, но высшие чины ордена придерживались мнения, что ее нужно сохранить всю как корпоративную. Жак де Витри предлагал обучать грамотных братьев в первую очередь теологии, а не светским наукам, чтобы в каждом ордене наконец-то могли появиться приоры и священники, умевшие читать и писать. Роджер Бэкон сетовал, что обращение язычников является сложным делом по причине раздоров между орденами. Перед Лионским собором 1274 г. папа Григорий Х опубликовал четыре послания, в двух из которых содержалась критика независимых от епископской власти орденов. Автор Collectio de scandalis ecclesiae повторял аргументы Жака де Витри, в то время как епископ Бруно Ольмюцкий (Оломоуцкий) говорил о том, что орденские братья настраивали верующих против приходского духовенства.
На Третьем Латеранском соборе были представители от государств крестоносцев. Их возглавил Гийом Тирский, один из самых последовательных критиков орденов, и опыт иерархов Латинского Востока, полученный в результате общения с орденскими братьями, должно быть, дополнил опыт европейских епископов. Хотя условия в Латинской Сирии отличались от таковых на Западе, та же самая проблема – реакция клириков на привилегии госпитальеров – порождала трудности во взаимоотношениях двух общественных институтов, от которых в большой степени зависел вопрос выживания латинских поселений. Госпитальерам и епископату приходилось сосуществовать, и на низовом уровне их отношения были вполне мирными. Зачастую расхождения между ними объяснялись взаимным непониманием и расхождениями в толковании того или иного вопроса; и в интересах обеих сторон было интерпретировать его в наиболее оптимистическом свете. Именно это характеризовало их взаимоотношения в Латинской Сирии.
Глава 13Госпитальеры и иерархи римско-католической церкви на востоке
Духовно-рыцарские ордена были представителями папства в Латинской Сирии. Высказывалось мнение, что Рим намеревался при их помощи добиться консолидации церкви вокруг единого центра. Это были своего рода каналы, по которым папские субвенции поступали в Святую землю, а в Европу поступала в обратном направлении информация о происходивших там событиях. Папы также часто использовали их в качестве посредников при решении внутренних проблем Латинской Сирии. По мере того как ослабевала светская власть на Святой земле, власть орденов только укреплялась. Папы никогда не шли против их интересов, но явно поощряли их действия. Это благосклонное расположение Святого престола влияло на взаимоотношения госпитальеров с епископатом Латинской Сирии. После 1154 г. иерусалимский патриарх вряд ли имел на них большее влияние, чем обычный митрополит. Гийом Тирский сообщал, что, когда они невероятно разбогатели, папа освободил их от «твердой властной руки Господина Патриарха». И Герхох Рейхербергский еще ранее и более убедительно писал об этом. В 1256 г. папа Александр IV, выдвинув кандидатуру патриарха в качестве апостолического легата при госпитальерах, призвал их соблюдать его наставления и распоряжения, «несмотря на данные Святым престолом вам и вашим слугам, как всему ордену, так и его отдельным представителям, обещания не налагать на орден интердикт и не отлучать от церкви».
Добрые отношения между епископатом и Госпиталем были необходимы для благополучного существования небольших франкских поселений, и вначале епископы оказывали всевозможную помощь ордену. Первый латинский патриарх Антиохии передал им несколько участков земли в городе поблизости от Госпиталя для строительства конюшен. Первые епископы Рафании подарили несколько сельских хозяйств (casalia) в своем диоцезе. В 1112 г. король Балдуин I утвердил за орденом право владеть своей недвижимостью в присутствии патриарха и каноников Иерусалима, датировав законодательный акт днем восшествия на престол патриарха. В 1118 г. архиепископ Апамеи утвердил все пожалования, сделанные ордену графом Триполи и его вассалами. Замок и сеньория Маргат были переданы ордену в 1186 г. по настоянию патриарха Антиохийского и епископа Валении. В начале XIII в. патриарх отдал на хранение в антиохийский Госпиталь свои драгоценности. Епископ Тортосы занял у ордена 1500 сарацинских безантов в 1215 г., патриарх Иерусалима – 150 унций золота в 1256 г.
Орден осуществлял патронаж над церквями на Востоке с самого начала своего существования. Священник-госпитальер уже в 1134 г., вероятно, мог иметь свой приход. Вначале епископы не имели ничего против этого. В 1115 г. епископ Триполи передал Госпиталю приходскую церковь, а также еще несколько церквей, для которых орден мог поставлять своих священников при условии, что они будут находиться в его подчинении. В 1134 г. патриарх Антиохийский передал магистру приходскую церковь. В 1141 г. патриарх Иерусалимский одобрил передачу земельных участков в Эммаусе в дар ордену. Храм Гроба Господня получал половину десятины с этих земель, но «братья Госпиталя забирали себе все прочие доходы для содержания церквей и часовен, в которых они имеют право совершать евхаристию и проводить венчания, обряды очищения, совершать исповеди и устраивать визитации; к тому же эти церкви могут иметь баптистерии и кладбища». В 1143 г. патриарх Иерусалима передал ордену церковь и землю в местности Акелдама, «где предавали земле тела скончавшихся пилигримов». Монастырь Святого Георгия в Бетгибелине перешел в руки госпитальеров к 1173 г.; и в 1186 г. они приобрели женский монастырь Святой Девы Марии дю Фер и мужские монастыри Мон-Парлье и Святого Георгия. В 1200 г. епископ Акры передал ордену кладбище, расположенное у стен города, и дал разрешение возвести часовню, где можно было проводить богослужение в любое время.
Епископы в латинских поселениях вначале добровольно освобождали Госпиталь от уплаты десятины. Высказывалось мнение, что госпитальеры до 1135 г. не пользовались привилегией, освобождавшей их от власти епископата. Однако частные пожертвования епископов и мирян в виде передачи им десятины совсем не означали, что орден полностью освобождается от ее уплаты. Это была просто передача собственности от дарителя; часть десятины продолжала ему уплачиваться. Поэтому госпитальеры не могли воспользоваться в полной мере этой привилегией в Латинской Сирии, где у них были небольшие земельные владения. Для того чтобы орден мог пользоваться своими правами, теми же, что и в Европе, требовалось получить разрешительную грамоту от епископа. Так, в 1112 г., еще до опубликования буллы Pie postulation voluntatis, патриарх Иерусалимский освободил орден от уплаты ему десятины во всем патриархате; и архиерископ Кесарийский в том же году последовал его примеру. В 1115 г. епископ Триполи освободил орден от выплаты десятины, так же поступили епископы Рафании в начале столетия, а в 1125 г. – епископ Назарета.
Однако начиная с 1130-х гг. епископы начинают уже не столь явно проявлять свою щедрость, и документы, касающиеся привилегий в вопросе уплаты десятины, свидетельствуют, что все предоставленные льготы были следствием сделок. В 1135 г. епископ Акры освободил братьев от уплаты десятины, выставив условием прекращение ими строительства, которое они вели поблизости от его кафедрального собора. К 1150 г. в Назарете была учреждена архиепископская кафедра, и потребовалось новое соглашение об уплате десятины, из которого была исключена кафедра Тиверии, из юрисдикции которой братьям не позволили выйти. В 1181 г. архиепископ Керака в Моаве пришел к соглашению с магистром об уплате десятины в своем диоцезе. Орден освобождался от ее уплаты в обмен на выплату ренты в 40 безантов в год. В 1203 г. госпитальеры согласились платить епископу Лимасола 120 сарацинских безантов в год взамен десятины; в конце 1220-х гг. они безуспешно пытались избавиться от взятого на себя обязательства. В 1226 г. командор Антиохии дал согласие архиепископу Мамисты выплачивать десятину с земель, обрабатываемых его крестьянами; вероятно, орден не имел в данной области своих земель. Вопрос десятины был явно предметом споров. В 1277 г. епископ Триполи отказался от своего права на десятину с земель в окрестностях Триполи в обмен на ежегодную выплату Госпиталем 60 золотых безантов. Епископы и госпитальеры должны были со временем пересматривать свои соглашения в связи с изменявшимися обстоятельствами. Сохранившаяся документация свидетельствует, что окончательные договоренности были результатом трудных переговоров. Все происходило привычным образом; орден предпринимал попытку добиться новой привилегии или расширить действие старой, епископат выдвигал свои возражения, и компромисс часто достигался при помощи арбитража.
Орден активно защищал свои права, и одним из самых наглядных примеров этого были его взаимоотношения с Тевтонским орденом. В 1143 г. папа подчинил немецкий госпиталь в Иерусалиме ордену Святого Иоанна; его решение подтвердил папа Адриан IV. Однако госпитальеры, по-видимому, утратили над ним контроль к 1192 г., когда магистр Гарнье де Напль стал свидетелем принятия королевского указа, касавшегося, вероятно, образования независимого Германского ордена. Госпитальеры уступили часть земель этому ордену, но в дарственной грамоте ничего не говорилось об их юрисдикции. После 1195 г. этот новый орден обладал теми же самыми привилегиями на рынках Акры, что и тамплиеры с госпитальерами. Магистр Жоффруа де Донжон присутствовал на совете в Акре в 1198 г., на котором был образован Тевтонский орден. Для него был принят Устав, в котором были статьи, заимствованные из Устава тамплиеров и Устава госпитальеров, касавшиеся попечения над больными. Однако в 1229 г., движимые, возможно, раздражением из-за той поддержки, которую тевтонские рыцари оказали императору Фридриху II, госпитальеры обратились к папе и потребовали от него передать Тевтонский орден под их юрисдикцию. Папа Григорий IX, который находился в состоянии войны с Фридрихом II, поддержал их требования и повелел патриарху Иерусалимскому озаботиться вопросом передачи рыцарей-тевтонцев под юрисдикцию госпитальеров. К 1231 г. госпитальеры, по-видимому, временно отказались от своих претензий, поскольку намеревались доверить защиту своих сицилийских поместий немецким рыцарям. Однако в 1240 г. к забытому вопросу вернулись вновь, и от тевтонских рыцарей потребовали прислать своих представителей в Рим для защиты своих интересов. В марте 1241 г. папа поддержал Госпиталь; но к тому времени магистр Тевтонского ордена умер, и его представители не имели полномочий принимать окончательное решение. Папа решил, что дело должно быть заслушано вторично, однако его намерение не было реализовано, и к ноябрю госпитальеры совместно с князем Антиохии заключили с Тевтонским орденом соглашение. В 1258 г. между тремя духовно-рыцарскими орденами был заключен договор, и за госпитальерами было оставлено право добиваться юрисдикции над Тевтонским орденом.
Стремление госпитальеров перевести в свою юрисдикцию тевтонских рыцарей не было исключением. Подобная политика была характерна для больших корпораций Средневековья. В большинстве случаев настойчивые попытки ордена расширить круг своих привилегий и встречные обвинения в этом со стороны епископов приводили к необходимости рассмотрения спорных вопросов в арбитражном суде. Сохранившиеся до нашего времени документальные свидетельства дают нам наглядное представление о противостоянии независимого от епископской юрисдикции ордена и епископата Латинской Сирии.
Иерусалим
В 1154 г. возник конфликт между Иерусалимской церковью, являвшейся выразителем настроений клира, и независимыми орденами, которые получали все новые и новые привилегии. Его непосредственной причиной могли быть действия папы Анастасия; в свою буллу Christiane fidei religio он внес дополнительные статьи, дававшие Госпиталю формальное право иметь клириков, которые подчинялись только папе, что значительно затруднило возможности епархиального епископа влиять на поставление священников. Однако Гийом Тирский дает другое объяснение, утверждая, что камнем преткновения стали вопросы взимания десятины и приходских прав. Жалобы патриарха, по мнению Гийома, имели много общего с претензиями, которые выдвигали Иоанн Солсберийский, Вальтер Мап и епископы на Третьем Латеранском соборе.
Госпитальеры разрешали участвовать в богослужении отлученным от церкви прихожанам; братья также могли соборовать их перед смертью и погребать. Во время интердикта они не запрещали в своих церквах колокольный звон. При поставлении священников к своей церкви, имевшей право патронажа, они не представляли и не сообщали об их назначении епископату. Они не платили положенные им десятины. Гийом Тирский справедливо заметил, что жалобы на все эти действия были характерны для всей Римско-католической церкви, но на Востоке существовали особые причины для недовольства, поскольку госпитальеры, видимо, все более ожесточаясь, едва ли не открыто оскорбляли патриарха Фульхерия Ангулемского. Они расширили пристройками свой госпиталь с намерением возвести даже более грандиозное сооружение, чем находившийся поблизости храм Гроба Господня. Когда патриарх проповедовал в храме, они столь громко звонили в колокола, что присутствовавшие на службе не могли услышать его речь. Фульхерий обратился к горожанам, но госпитальеры не обратили ни малейшего внимания на его жалобы. И однажды, ворвавшись в храм, выпустили тучу стрел, избрав в качестве мишени пещеру. Все они были собраны прихожанами и затем вывешены на Крестном пути. Булла папы Анастасия стала последней каплей, переполнившей чашу терпения; и Гийом Тирский, и Герхох Райхерсбергский сочли, что она полностью освободила госпитальеров от патриаршей власти. Гийом добавил, что многие монастыри и госпитали, следуя примеру ордена, также стали независимыми от епископской власти, что нанесло большой урон Иерусалимской кафедре. Патриарх, видя, что он не может воспользоваться правами, которые считал своими, решил обратиться непосредственно к папе. Несмотря на преклонный возраст, он отправился в Италию весной 1155 г. в сопровождении архиепископов Тира и Кесарии, епископов Акры, Сидона, Лидды, Севастии и Тиверии. Можно сказать, что это была внушительная свита.
Но, вероятно, она была не столь влиятельной. После тяжелого путешествия через охваченую войной Южную Италию посольство Фульхерия прибыло в Рим, но к тому времени новый папа Адриан IV отбыл в Ферентино. Когда наконец они прибыли к папскому двору, их ждало жестокое разочарование. Адриан IV холодно встретил патриарха и его епископов и открыто встал на сторону госпитальеров. Фульхерий прилагал все усилия, забрасывал папу просьбами и добивался поддержки кардиналов. Однако Адриан IV выехал из Ферентино в Беневенто, и патриарх, увидев, что его дело безнадежно, вернулся на Святую землю. Трудно объяснить подобный прием. Адриану IV явно не нравился не ограниченный ничем выход духовно-рыцарских орденов из-под власти епископата, и он предпринимал шаги по его ограничению. Но его тревожил вопрос взаимоотношений с западным миром и норманнами. И возможно, у него не было времени или желания выслушивать подобного рода жалобы, даже если к нему приходили с ними важные церковные деятели. Высказывалось мнение, что целью патриаршего визита была отмена буллы 1154 г. Этого папство принять не могло; и Адриан IV продлил действие буллы в январе 1155 г. для магистра Раймонда дю Пюи, который по делам ордена мог быть в Италии в то же самое время, что и патриарх. Гийом Тирский сообщал о серьезных обвинениях во взяточничестве, и не только до него одного дошли эти слухи. Герхох Райхерсбергский писал, что Адриан IV получил 3 тысячи марок из чистого серебра в обмен на то, чтобы орден был подотчетен только Святому престолу. Это сложно принять за действительный факт. Все, что известно о характере Адриана IV, говорит против этого. Но то, что подобного рода слухи распространялись по всему христианскому миру, говорит о симпатии западного клира к патриарху.
Что бы ни происходило при папском дворе, церковь на Востоке и Госпиталь были вынуждены сосуществовать. После большого диспута в 1154–1155 гг. отношения вернулись в прежнее русло. И возможно, именно после своего возвращения патриарх Фульхерий помог решить земельный спор между госпитальерами и канониками храма Гроба Господня. Тем не менее автономия ордена продолжала быть источником раздражения для последующих патриархов. Когда Жильбер д’Эссайи в 1170 г. отказался от должности магистра, патриарх Амори де Несле заявил о своем праве подвергнуть его отлучению, но против этого выступили братья ордена Святого Иоанна. В 1200 г. папа Иннокентий III издал буллу Cum dilecti filii. Папа адресовал ее патриархам Антиохии и Иерусалима, своим викарным епископам и клирикам. Он велел им любую жалобу на госпитальеров направлять ему в Рим, но строго запретил отлучать братьев. Причины издания буллы неизвестны. Вероятно, папа, услышав требования обоих патриархов вернуть им их законные права, решил противостоять этому.
1 апреля 1225 г. папа Александр IV передал госпитальерам монастырь на горе Фавор. Это важное пожалование, которое сопровождалось дарованием прав на владение обширными земельными владениями, вызвало явное неприятие в королевстве. 15 января 1256 г. папа пожаловал ордену монастырь Святого Лазаря в Вифании. Госпитальеры были предельно честны, объяснив, почему они стремились его приобрести: земельные владения монастыря могли значительно улучшить благосостояние ордена; это было время, когда он отчаянно нуждался в деньгах. Видимо, рассказывая о бедственном положении монастыря, о том, что он был почти полностью разрушен и захвачен сарацинами, госпитальеры сгустили краски. Орден приобрел его со всеми правами, привилегиями и иммунитетом и должен был содержать аббатису и монахинь; предполагалось, что по мере того, как они будут умирать, их места постепенно займут сестры Госпиталя, несмотря на то что права епископата на монастырь сохранялись. Процедура дарения, вероятно, заняла некоторое время, возможно, из-за противодействия патриарха Иерусалимского. Впоследствии монастырь перевели в Акру.
В апреле 1255 г. латинским патриархом Иерусалима стал Жак Панталеон, епископ Вердена. Он прибыл в Палестину только в июне 1256 г., поскольку его назначению упорно противились некоторые круги церкви на Востоке. За прошедшее после поставления время он упрочил свое положение при поддержке папы. Из регистрационных журналов папы Александра IV, а позднее и папы Урбана IV, в прошлом латинского патриарха Жака Панталеона, явствует, насколько ответственно он занимался делами Иерусалимской епархии, настойчиво отстаивая свои права. В октябре 1255 г. папа Александр IV даровал духовно-рыцарским орденам право оставлять в своем распоряжении денежные суммы, полученные от реституций, и определенную часть завещанного в пользу Святой земли наследства стоимостью до 2 тысяч серебряных марок. Этот шаг был предпринят ради того, чтобы они могли рассчитаться, хотя и не в полной мере, со своими долгами. Однако в декабре папа был вынужден обещать новому патриарху, что эта уступка, сделанная орденским братьям, не затронет его прав. В феврале 1256 г. папа Александр подтвердил, что патриарх не может отлучать госпитальеров от церкви; однако в этом же самом месяце папа повелел членам духовно-рыцарских орденов во всем слушаться патриарха, но при этом предыдущее распоряжение об отлучении оставалось в силе.
3 июня патриарх Жак прибыл в Акру, где шла Война Святого Саввы. Он принял сторону венецианцев в их противостоянии генуэзцам и госпитальерам и приступил к пересмотру совершенного ранее дарения монастыря Святого Лазаря, который прежде всегда находился в юрисдикции Иерусалимской епархии. Он полагал, что подчинение монастыря независимому от власти епископа ордену вредило интересам его епархии. Он прекрасно понимал, что госпитальеры значительно преувеличивают свои беды. В 1258 г. патриарх отлучил их от церкви, причина этого осталась неизвестной. Папа немедленно отменил это решение. В 1259 г. патриарх отправился в Италию, чтобы представить папе две жалобы. Первая касалась поведения епископа Вифлеемского, апостолического легата; вторая – дарения Госпиталю монастыря Святого Лазаря. Указывая на то, что этот дар негативно скажется на интересах Иерусалимской церкви и ничего не даст самому монастырю, патриарх обвинил госпитальеров в намеренном игнорировании одних вопросов и преувеличении значимости других. Так, неизбежной угрозы со стороны сарацин, о которой говорили госпитальеры, по его мнению, не существовало, не верил он и в бедственное положение монастыря. Он указал на то, что в подобном «печальном состоянии» аббатиса и более пятидесяти монахинь живут уже давно без особых трудностей. После того как обе стороны, патриарх и представитель Госпиталя, изложили свои аргументы, папа обнадежил Жака, что он отменит это пожалование. Однако он скончался прежде, чем было выполнено это решение. А патриарх сам стал папой Урбаном IV.
Папа показал себя на троне справедливым понтификом. Это качество было присуще ему и прежде. И хотя существуют примеры, когда он одаривал госпитальеров привилегиями, одновременно выказывая расположение и к тамплиерам, все же он не испытывал особой симпатии к ордену Святого Иоанна. Подобное отношение вряд ли удивительно, принимая во внимание, что прежде папа был патриархом Иерусалимским. 17 сентября 1261 г., меньше чем через месяц после интронизации, он отменил акт дарения монастыря госпитальерам. Всю ту монастырскую собственность, которой они обладали на день дарения, полагалось вернуть монахиням, которые переходили в подчинение Иерусалимской церкви. Папа вывел приоров монастыря, зависимых от Конвента госпитальеров в Сирии, из-под власти местных епископов и сделал их подотчетными только Иерусалимской церкви. Папа сразу же после этого отправил послание аббатисе, извещая ее об отзыве дарения и прося ее и сестер молиться о нем. Нет сомнения, что они выполнили его просьбу.
Триполи
Первая открытая полемика Госпиталя с сирийским епископатом была вызвана вопросом об уплате десятины. В 1125 г. обе стороны изложили свои претензии комиссии, учрежденной Святым престолом. В нее вошли архиепископ Кесарии, настоятель монастыря Святого Самуила в
Акре и архидиакон Назарета. Триполийская церковь заявила о своем праве на десятину, взимаемую с «крестьянских хозяйств, земельных владений и другой недвижимости, имеющейся в собственности магистра и братьев в диоцезе Триполи». Орден тем временем пришел к соглашению с епископом после того, как тот ознакомился со списком привилегий ордена, полученных ими от его предшественников – епископов Герберта и Понса, а также дарованных графом Раймундом I. В 1259 г. Госпиталю снова пришлось защищать свое право не платить десятину церкви Триполи. Вновь была представлена грамота о заключенном ранее соглашении в качестве свидетельства освобождения от уплаты десятины.
В конце XII в. опять возник еще один спорный вопрос о церкви в Нефине, которую, по мнению церкви Триполи, госпитальеры захватили незаконно. Снова последовало обращение к Риму, и дело было передано на рассмотрение Папской курии. В 1198 г. госпитальерам было предписано отдать церковь; они лишались десятины и крестьянских хозяйств, ей принадлежавших.
Акра
Нигде больше в королевстве, как в Акре, госпитальеры и епископы не относились столь ревниво к своим церковным правам. В 1175 г. существовало соглашение между епископом и орденом, в котором были оговорены права кафедрального собора и приходских церквей, с одной стороны, и права городского дома госпитальеров – с другой. Епископ обещал, что он рукоположит священников для ордена, если к нему обратятся с подобной просьбой; от кандидатов требовалось только представить рекомендательные письма от своих епископов. Могли быть рукоположены также те братья, кто достойно показал себя во время служения в орденском доме. Епископ также поставлял в субдиаконы молодых членов ордена, родившихся или воспитывавшихся в Госпитале. В Святое Воскресение он выдавал ордену освященное масло для помазания больных братьев и собратьев, которые не могли быть переведены в другой монашеский орден, и тех, кто завещал Госпиталю все, что имел, после своей смерти. В противном случае без специального разрешения орденские братья могли помазывать только пилигримов, проживавших в Госпитале. Те прихожане Акры, которые пожелали, чтобы их хоронили братья ордена, должны были испрашивать на то согласие епископа. Епископ обещал, что он или его викарий примут во внимание подобную просьбу, если только она не противоречит правилам, принятым в той или иной приходской церкви. Каждый раз, когда настоятель кафедрального собора Святого Креста посещал больных, будь то горожан или пилигримов, он обычно требовал от них подавать милостыню Госпиталю, и в этом он имел поддержку своего епископа. Священник Госпиталя поступал точно так же, только пожертвования шли в данном случае для нужд кафедрального собора. Епископ давал обещание не препятствовать орденским братьям в обучении детей. Что касается обряда очищения женщин, то он не мог проходить в Госпитале без разрешения епископа; женщины были обязаны совершать его в приходской церкви, в той, где были крещены их дети. Если они посещали церкви, которые не подчинялись кафедральному собору, то обряд должен был совершать епископ, не нарушая при этом прав госпитальеров. Если любой прихожанин Акры желал исповедоваться священнику церкви госпитальеров во время Великого поста, последний был обязан предупредить его, что он должен посетить своего приходского священника для совершения таинства исповеди. Если прихожанин все же обращался к священнику ордена, ему могла грозить епитимия. Во время поста госпитальеры могли хоронить прихожан на городском кладбище. Если больной человек составлял завещание в пользу церкви Акры, а затем оказывался в орденском госпитале и умирал в пределах семи дней, его завещание оставалось в силе; но любые изменения, внесенные в него в течение этих семи дней, также имели силу.
Это соглашение показывает, насколько сложным могло быть его практическое применение на приходском уровне, учитывая привилегии орденских священников, их права на погребение умерших и получение наследства верующих. Тем более что Акра была крупным паломническим центром, и здесь находился большой госпиталь. В 1221 г.
Пелагий, епископ Альбано и апостолический легат, стал посредником в новом споре между Госпиталем и епископом Акры. В то время им был просвещенный историк Жак де Витри. Причиной конфликта стала двадцатая часть налога, уплачиваемого с трех виноградников в диоцезе, которыми владел орден. Существовало соглашение между Госпиталем и одним из его предшественников, согласно которому Госпиталь должен был платить двадцатую часть зерна, выращиваемого на двух из этих трех участков. Вероятно, госпитальеры сменили выращиваемую сельскохозяйственную культуру, чтобы избежать налогообложения. Они либо увеличили площадь своих небольших земельных участков за счет крестьянских земель, либо убедили крестьян выращивать что-то для немедленного использования.
В любом случае они могли потребовать освобождения от уплаты десятины, и это является наглядным примером тех методов, к которым госпитальеры прибегали в Латинской Сирии, чтобы не платить налог епископу. Однако епископ утверждал, что раннее соглашение касалось только земли, и не важно, какие культуры на ней выращивали: виноград или зерновые. Магистр госпитальеров ответил на это, что речь шла именно о зерне, а не о винограде и что третий виноградник не облагался налогами. Жак де Витри заявил о своем праве на четвертую часть всего имущества, завещанного Госпиталю, основываясь на предыдущих постановлениях папства. Он заявил, что госпитальеры не должны посещать его прихожан для преподания им Святых Даров, прежде чем он получит с этого плату, и что они не должны проповедовать даже в своих церквах. Магистр ответил, что все орденские церкви не подчиняются епископу, и оспорил его претензии на получение четвертой части наследства, завещанного ордену; он заявил, что орден уже на протяжении сорока лет пользовался правом освобождения от уплаты налога на полученное наследство. По той же самой причине госпитальеры не нуждались в разрешении епископа причащать больных независимо от принадлежности к приходу и могли проповедовать в церквах и на кладбищах.
Было достигнуто соглашение, по которому госпитальеры соглашались заплатить налог в виде двадцатой части урожая виноградников, но епископ не мог требовать уплаты налога с плодовых деревьев. Пелагий постановил, что виноградник вполне может считаться садом, если ранее он таковым был. Но подобный подход не мог быть применим к еще невспаханным землям, которые орден намеревался освоить.
Приоры и священники ордена могли проповедовать в своих церквах и на кладбищах в любое время. Священники-госпитальеры могли причащать только тех городских прихожан, кто принял решение быть похороненным на орденском кладбище или кто проживал на тот момент в лазарете; хотя они могли посещать прихожан, но были обязаны предупреждать их, что им не разрешено причащать их. Они могли лечить городских больных, если на то было их согласие, и хоронить умерших, подобранных на улицах. Госпитальеры получали пожертвования от паломников и прихожан Акры, которыми мог распоряжаться только Госпиталь. Жак де Витри согласился рукополагать орденских священников при условии, что конвентуальный приор мог поручиться за их достойное поведение. Это соглашение было утверждено папой Гонорием III в 1225 г.
Сохранившиеся документы ордена Святого Иоанна о многом говорят историку; они наглядно показывают, в какой степени госпитальеры смогли воспользоваться своими привилегиями на Востоке. Мы можем сделать два вывода. Во-первых, редко случалось так, чтобы привилегии осуществлялись в полном объеме. Каждый раз, когда о них заходила речь, это вызывало немедленный ответ епископа, приводило к тяжбам и компромиссам. И не было никакой гарантии, что дело не будет рассматриваться повторно. Госпитальеры достигли соглашения с епископом Триполи не позднее 1115 г., однако были вынуждены переписывать его дважды, приводя доказательства своих прав, в 1125 и 1259 гг. Во-вторых, компромиссы с епископом часто оборачивались во благо ордена. Сначала приходили к компромиссу, однако зачастую отдельные его положения не были сразу же ясно определены. Госпитальеры, пользуясь этим, требовали их точного определения.
И епископу приходилось чем-то жертвовать в обмен на признание орденом этого определения. В соглашениях с церковью Акры Госпиталь успешно отстоял свои привилегии в результате частной и иногда спорной интерпретации отдельных статей в предыдущих соглашениях. Умение добиться компромисса стало характерной чертой политики ордена как церковного института в Латинской Сирии.