Шел седьмой день после того, как легионеры покинули «Радость бабушки» и вошли в гиперпространство.
Создавать собственное голографическое изображение Умник на судне хаурваков не мог – не было соответствующего оборудования. Поэтому он присутствовал в виде голоса да порой появлялся на больших обзорных экранах в рубке. Звездолет повиновался ему не полностью, время от времени отдельные системы пытались выйти из-под контроля или же вообще отказывались работать.
Но самой большой проблемой была нехватка продовольствия.
Того, что имелось в рюкзаках, хватило на несколько дней. Затем пришлось урезать пайки и начать активные поиски по закромам громадного корабля – вдруг где-то завалялось нечто съедобное? Окрестности рубки земляне обшарили, ничего не нашли и с сегодняшнего дня переключились на кормовую часть.
– Все с тобой ясно, – кивнул Вильям, исполняющий роль командира поисковой партии, что состояла из него, Гаррисона и на редкость молчаливого парня по имени Маркус родом из Венесуэлы. – Придется использовать фонарик.
Вспыхнул луч яркого желтого света, чужого на звездолете, где все освещение было зеленым. Блики заиграли на черных боках ящиков, стало видно, что они полупрозрачные, а внутри – разнокалиберные сосуды, круглые, овальные, вытянутые, ребристые и вообще сложной формы.
– Что это еще за яйца аллигатора? – поинтересовался Гаррисон.
– Думаешь, я знаю? – Вильям осторожно снял один из ящиков, тонкий пластик треснул под его пальцами.
В обнажившемся сосуде, украшенном парой рожков-трубочек, колыхнулась густая белая слизь. Стало видно, что тара имеет маркировку в виде ряда хаурвакских символов.
– Хау-Же-Нор Два Два, что бы это значило? На сметану, честно говоря, мало похоже, но изучить надо. – Гаррисон вытащил тестер биологической совместимости, напоминающий карандаш. Их легионерам выдали еще в Шарендаре, на тот случай, если придется добывать пропитание на Апион-Фарит.
– Это верно. – Вильям поставил сосуд на пол и попытался отломить один из рожков.
Это получилось на удивление легко. Раздалось негромкое «хрусть», слизь мелко затряслась и покрылась пузырьками. Гаррисон погрузил в нее «карандаш» и уставился на загоревшийся зеленый огонек.
– Ничего не понимаю, – сказал Вильям. – Красный – ядовито, несовместимо с нашим метаболизмом, синий – годится в пищу. А что обозначает зеленый – инструктор нам не говорил…
– Смотрите, она движется! – воскликнул Маркус.
Слизь и вправду ухитрилась выдавиться через сломанную трубочку. Поверхность ее бурлила, с нее тянулись сотни крохотных щупалец.
– Что-то мне это не нравится, – буркнул Гаррисон, и тут комок белого вещества прыгнул на него. С мягким шлепком соприкоснулся с обнаженным предплечьем и пополз по руке вверх, окутывая ее тонкой пленкой.
– Эй! – раздраженно воскликнул африканец, тыча в пленку тестером. – А ну, отвянь! Что за фигня?
Но слизь к словам не прислушалась, а попытки соскрести ее или оторвать ни к чему не привели. Пленка растягивалась дальше, переползла на плечо и двинулась к шее.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил Вильям, настороженно глядя приятелю в глаза.
– Нет, – растерянно ответил Гаррисон. – Покалывает маленько, да и все. И рука какая-то легкая стала, что ли…
– Маркус, оставайся здесь, – распорядился уроженец Ливерпуля и поднял с пола сосуд с маркировкой. – А мы пойдем, попробуем с этой штукой справиться…
Выйдя в коридор, он связался с Ли, и, когда Вильям и Гаррисон появились в рубке, там собрались все, кто хоть что-то понимал в медицине.
– Показывай, – велел командир группы, и Гаррисон послушно скинул рубаху.
Белесая матовая пленка хорошо выделялась на темной коже. Она занимала левую половину груди, живота и спины, захватывала шею, наползала на подбородок и исчезала под волосами на затылке. Там, где слизь прилепилась к телу, пленка была немного более тонкой, полупрозрачной.
– Ничего себе, – покачал головой Серое Облако. – Это что, какой-то паразит? Или болезнь?
– Которая хранится в банке и охотится на гуманоидов? – поморщился Ли. – Это вряд ли… Умник, что означает маркировка на этом сосуде?
– Хау-Же-Нор Два Два. – Голос искусственного интеллекта породил в углах рубки гулкое эхо. – Если верить базовому справочнику, то это универсальные биологически активные имплантанты.
– Как? – Нижняя челюсть Гаррисона дрогнула, в глазах мелькнул страх. – Имплантанты? Эта хрень что, пытается поселиться во мне?
– Скорее на тебе. – Ли оставался спокойным, словно танк. – Умник, попытайся поискать в местных базах данных более подробную информацию о том, что за груз хранился в помещении, где обнаружили этот сосуд, а также о разновидности имплантантов, что маркируется таким образом. А мы пока просмотрим остальные маркировки…
В последующий час Умник занимался тем, что скрипел электронными мозгами, легионеры фиксировали надписи на ящиках из черного пластика, а мрачный Гаррисон сидел в пилотском коконе и со страхом ждал, чем все закончится.
– Давай-ка осмотрим тебя еще раз, – сказал Ли, когда груз трюма Ршэ-Уве был описан до последней коробочки и они вернулись в рубку.
– Давай, – согласился могучий легионер.
За час имплантант расползся по всему его телу, за исключением ног ниже коленей, но туда он просто не успел добраться. Он растянулся, став почти незаметным, не закрыл глаза или ноздри, не попытался залезть в рот и не понизил чувствительность кожи.
– Можешь не бояться, – заявил Ли, когда медицинский тестер показал, что с Гаррисоном полный порядок, не считая учащенного пульса. – Вряд ли эта штука попробует тебя убить.
Африканец облегченно вздохнул и заулыбался.
– Не уверен, что у нее получилось бы, – заметил Вильям. – Но имплантант предназначен для хаурваков, а не для гуманоидов, и какой именно эффект произойдет от его внедрения в организм иной структуры, трудно предсказать…
– А мы и не будем предсказывать, мы это скоро узнаем. – Бывший сержант чуть повысил голос: – Умник, есть результат?
– Да. Хау-Же-Нор Два Два – боевой имплантант, обеспечивает укрепление внешних тканей организма.
– Вот как? – Ли посмотрел на Гаррисона с новым интересом. – Еще какая-то информация имеется?
– Нет, только общее описание.
– Тогда сообщи нам, что обозначают следующие маркировки…
Умник получил все обнаруженные на ящиках в трюме Ршэ-Уве надписи и начал зачитывать описания. Через десять минут Вильям подумал, что им невероятно повезло: они обнаружили настоящий склад боевых имплантантов, годных если не для того, чтобы использовать их самим, то хотя бы для продажи.
– Ничего себе! – растерянно воскликнул Арагонес, когда искусственный интеллект замолк. – И такое провалялось тут без дела много веков? И хаурваки столетия назад умели делать подобные вещи? Либо наша Вселенная потеряла рассудок, либо я в ней очень многого не понимаю.
– Второе гораздо вероятнее, хотя и первое не исключено. Так-так. – Любимая присказка дала понять, что Ли напряженно размышляет. – Вопросов на повестке дня аж три – что будет с Гаррисоном и что нам делать со всем этим богатством?
– А третий? – уточнил Лири.
– Где бы достать еды, чтобы не помереть с голоду. Эту проблему мы пока так и не решили.
В результате большая часть легионеров отправилась дальше шарить по закромам звездолета. В рубке остались только Ли, сам пострадавший, да еще Вильям на правах друга обоих.
– Совсем ничего не чувствуешь? – в очередной раз поинтересовался Снарк, глядя на запястье Гаррисона, где имплантант совсем исчез, впитался в кожу.
– Ничего.
– Похоже, что вскоре эта штука окончательно исчезнет, то есть станет частью тебя, и мы попробуем, насколько прочнее сделалась твоя шкура. – На лице Ли появилась зловещая улыбка.
– Это каким образом? – занервничал Гаррисон.
– Для начала – потыкаем тебя ножом. – И бывший сержант вытащил из ножен на поясе короткий армейский клинок, которым пользовались солдаты на Земле еще в двадцатом веке. – И не надо бояться, ты же знаешь, что тебе нипочем любые раны.
– Я также знаю, что лечить зубы не больно, а стоматологов все равно боюсь. Они хуже крокодилов…
– Давай сюда руку.
Прямого приказа Гаррисон ослушаться не посмел, только вздохнул, как очень печальный кит.
Ли осторожно коснулся ножом черной кожи, нажал. Плоть промялась под острием, но разрез не появился.
– Да у тебя клинок тупой, – заметил Вильям.
– Хочешь, проверю на тебе? – предложил Ли и осторожно провел лезвием по собственной ладони. Отделился тонкий, почти прозрачный лоскуток кожи. – Вот так-то. Этой штукой можно бриться.
– О, вот как? – Глаза Гаррисона стали похожими на два очень больших яблока. – Так я что?.. Это… Теперь неуязвим, да?
– Ножом тебя точно не разрезать, – сказал маленький китаец. – И ничем другим тоже. Но вот выстрела из дезинтегратора не выдержит даже твоя новая шкура. Так что не будем и пробовать.
– Да уж, не будем. – Гаррисон снова вздохнул.
– Но поскольку ты помирать не собираешься, то оба отправляйтесь и займитесь делом, – сказал Ли. – Сектор, который поручено обыскать вам, никто не будет осматривать. И не забудьте забрать Маркуса.
В любой ситуации бывший сержант Звездного Легиона оставался настоящим воплощением практичности.
В сосуде, похожем на аквариум размером с кулак, плескалась малахитовая, будто напитанная ряской жидкость. На свету плавающие в ней частички сверкали и напоминали крохотные снежинки.
– Хау-Же-Изе… нет, Лиа Два Шесть, – прочитал Вильям. – Ты точно уверен, что хочешь это попробовать?
В буквах хаурвакского алфавита, которых насчитывалось восемьдесят пять, он все еще путался, как и большинство легионеров.
– Хочу, – уверенно ответил Арагонес.
С того момента, как в трюме Ршэ-Уве был найден склад боевых имплантантов, прошли всего сутки, но за это время случилось много интересного. Во-первых, все же удалось отыскать кое-что съедобное, и теперь легионеры могли есть от пуза, хотя едой черные пластины со вкусом картона назвал бы только очень голодный человек. Во-вторых, Ли приказал переписать все имплантанты и поставил у входа в трюм пост из вооруженных легионеров.