Ты же, Альвар Фанез, поведешь войско в битву, и оно победит врага. Затем вы отведете моего коня Бабиэка в Кастилию, и пускай он живет там в замке у Химены, а после его смерти вы зароете его в землю, чтобы не досталось его тело на съедение диким зверям и собакам. Он был мне верный друг и товарищ.
Пускай похоронят меня в монастыре Санто Педро в Кардене и раздадут бедным и неимущим все то из моего имущества, что не раздал я при жизни моей жене, моим дочерям и друзьям.
Пускай жена моя Химена возьмет себе все города и замки, которые завоевал я сам своим мечом. Дочерям оставляю все свои драгоценности — я не могу наделять жен чужих королей городами и землями Кастилии. Замок же мой Бивар пусть идет в мой собственный род, из которого вышел я сам. Друзьям моим отдаю все свое оружие, коней и все доспехи. Все же города и земли, дарованные мне моими государями за мои победы — возвращаю я своему королю.
Мертвый лежит добрый Сид Кампэадор. Жиль Диаз, его верный слуга, исполняет его приказания.
Двенадцать дней уже прошло со дня его смерти, наконец на тринадцатый показался авангард Букара. На рассвете выехал Сид, как живой, из ворот Валенции на своем Бабиэке, и верный его друг и слуга Жиль Диаз вел коня под уздцы. Перед ним развевалось его знамя. Вслед за ним шли его верные рыцари и все его верные войска, а за войсками ехала жена его Химена со своею свитою.
Тихо и молча вышли они из Валенции в то время, как разгоралось утро — ясное и теплое.
В это же время Альвар Фанез стал во главе войска и напал на несметных врагов. Показалось тут Букару и сопровождавшим его тридцати королям, что идет на них не менее шестидесяти тысяч христиан, одетых в белые как снег одежды, и между ними их предводитель на белом коне и с белым знаменем в руках. Испугался Букар с тридцатью королями, бежали они с поля битвы и бросились к морю, где стояли их корабли. Альвар Фанез с войском погнались за ними, но Букар успел-таки вскочить в лодку и отчалить от берега.
Добрый король Альфонс, узнав о смерти моего Сида, приехал в монастырь Санто Педро в Кардене, а за ним приехало много народа из Кастилии, из Леонии и из Толедо поклониться телу Сида. Короли аррагонский и наваррский с супругами, дочерьми моего Сида, горько плакали у его гроба.
Донна Химена велела положить тело Сида в черный гроб — столь же черный, как ее печаль.
Плакала она потом всю свою жизнь и не могла наплакаться.
Не стало доброго Сида, но имя его не умрет никогда. Он покинул мир в день Св. Троицы. Да спасет его Христос! Да будет мир с нами всеми, праведными и грешниками!
Такова история моего Сида Кампэадора. Здесь кончается рассказ. Тому, кто написал эту книгу, не откажи, Господи, в Царствии Божием! Аминь.
Отец аббат написал ее в мае месяце, в год тысяча двести сорок пятый.
Амадис Гальский
ВСКОРЕ ПОСЛЕ СТРАДАНИЙ и смерти нашего Спасителя, Иисуса Христа, царствовал в Малой Бретани король по имени Гаринтер. Управлял он своим народом по всей правде и справедливости и жил в добрых нравах и согласно Божиему повелению. Было у него две дочери. Старшая дочь была замужем за шотландским королем Лонгвинусом, и звали ее обыкновенно «Дама с гирляндой», потому что король, ее супруг, ничего не позволял ей носить на своих необыкновенно красивых волосах, кроме маленького венка из цветов или золотого обруча, у них было двое детей: сын Аграй и дочь Мабиль. Младшая дочь Гаринтера, Элизена, была еще красивее своей старшей сестры, а потому много рыцарей, принцев, герцогов и королей сваталось к ней, но всем отказывала она. Тогда стали все считать ее дурочкой и понемногу отдалились от нее, чем очень огорчался король Гаринтер.
Раз, скуки ради, поехал он на охоту, прослышав про необыкновенного оленя, жившего в лесу около его города Алима. Много приключений случилось с королем на этой охоте, много рыцарей повстречалось ему, а под конец встретил он Периона, короля французского, и вместе отправились они дальше, убили они оленя и собрались было поднять его, как вдруг, откуда ни возьмись, накинулся на добычу лев, выскочивший из леса. Засмеялся тогда Перион и сказал:
— Господин лев, не будешь же ты так жаден, что не оставишь нам хотя бы части нашей добычи!
Сказав это, соскочил Перион с коня и кинулся на льва. Завязалась между ними борьба не на живот, а на смерть. Лев подмял под себя короля, но храбр был Перион и хладнокровен: лежа подо львом, выхватил он свой кинжал и распорол живот страшному зверю. Повернулся лев и околел. Король Гаринтер помог Периону встать и сказал:
— Никогда еще не видал я такого рыцаря!
Пригласил он его в свой дворец. Приехали короли вместе, переоделись и вышли к столу, за которым уже сидели королева и принцесса Элизена. Посмотрела Элизена на короля Периона и решила: если попросит он ее руки у отца, согласится она стать королевой французскою. Решил и Перион, удалив все препятствия и политические расчеты, жениться на Элизене, если она согласится выйти за него, и собрался было он завтра же уехать во Францию и приняться за устройство своих дел. Вышли все из-за стола. Принцесса прошла мимо Периона и как бы нарочно уронила кольцо; поднял его Перион и, оставив у себя, захотел задержаться здесь надолго, жениться на Элизене, а потом уже ехать домой и устраивать там дела, оставив пока жену у ее родителей.
Все произошло так, как хотел он. Но накануне того дня, когда соединился он с Элизеной, видел он странный сон. Снилось ему, будто спал он в своей комнате, во дворце короля Гаринтера, и вдруг отворилась потайная дверь и вошел кто-то; мужчина ли то был или женщина — он не разобрал. Вошедший человек подошел к его ложу, положил свою руку ему на левый бок, вынул его сердце и бросил его в расстилавшееся за дверью море. Испугался Перион и взмолился:
— Зачем вынимаешь ты мое сердце?
— Не беда, — ответил тот, — у тебя остается еще другое сердце, которое я тоже выну после.
Очень опечалил этот сон короля Периона, и долго не мог он забыть его. Долго жил он при дворе своего тестя, но наконец пришло ему время вернуться в свое королевство. Со слезами простился он со своею женою, оставил ей свое кольцо и свой сильный меч и печально отправился в обратный путь. Элизена так огорчилась его отъездом, что никого не хотела видеть до его возвращения, и отец отвел ей уединенную башню, железная дверь которой выходила в прекрасный сад, прямо против чистого фонтана, и здесь жила она с одною прислужницей до возвращения своего супруга. Но еще задолго до возвращения его родился у нее сын.
Между тем от короля Периона не было никаких известий, и Элизена сильно обижалась этим, думая, что он забыл ее, и от огорчения не хотела даже видеть своего ребенка. Тогда прислужница ее положила мальчика в корзину, надела ему на ленточку кольцо, положила рядом с ним меч Периона и, окутав ребенка дорогими тканями, спрятала в одеяльце восковой шарик, в котором закатала записку: «Это Амадис Одночас — сын короля». «Одночас» написала она потому, что думала, что ребенок скоро умрет и окажется, что он прожил на свете очень короткое время. Выйдя из сада тихонько, дошла она до моря и спустила корзину на воду.
Тихо качалось на волнах дитя. Утро было светлое и прозрачное. По морю шел шотландский корабль, а на корабле том ехал рыцарь Гандалес. Увидал он красивую корзинку, велел ее поймать и вытащить и, открыв ее, нашел в ней прекрасного ребенка. Гандалес был недавно женат и тоже имел новорожденного сына, а потому стало ему жаль мальчика, и решил он взять к себе и этого младенца. Ветер дул им попутный, и скоро все они высадились в Шотландии. Гандалес одарил матросов и, распустив их по домам, набрал на свой корабль других, а людям своим запретил рассказывать, что найденный ребенок был не его дитя, и, вернувшись с женой в замок, стали они воспитывать ребенка вместе со своим сыном, так что никто и не знал, что они не были родными братьями. Только звали его Сыном Моря, и все недоумевали, слыша такое странное прозвище.
Вернулся король Перион во Францию, грустный и огорченный; жаль было ему расстаться с Элизеной, и сильно был он озабочен своим сном. Как только вернулся он домой, собрал он к своему двору всех мудрых и ученых людей своего королевства. Явились они во дворец и поздравили его со счастливым прибытием. Тогда рассказал он им о своем сне и просил всех их, и особенно знаменитых астрологов, объяснить ему этот сон. И известнейший из них, Урган, отвечал ему так:
— Ах, государь, сны обыкновенно ничтожны и лживы, и таковыми должны мы почитать их. Но если, государь, вы непременно хотите, чтобы мы объяснили вам ваш сон, то дайте нам время обдумать его.
— Хорошо, — сказал Перион, — очень рад и даю вам на это двенадцать дней сроку.
Затем, чтобы не могли они сговориться между собою и обмануть его, запер он каждого из них в отдельную комнату.
Прошло двенадцать дней, и первого позвал он к себе Альбрехта Шампаньи, который сказал ему:
— Государь, запертая комната, в которой вы спали, означает со всех сторон хорошо защищенное наше государство; потаенная дверь означает измену; человек, вынувший ваше сердце, — враг, благодаря ей проникший к вам, который отнимет у вас одну часть королевства, а потом придет другой враг и отнимет у вас другую часть королевства. Но в конце концов вы прогоните их обоих и восстановите свое царство.
— Нет, — сказал Перион, — тут ничего нет похожего на мой сон.
Тогда позвал он другого астролога, по имени Анталес; но и тот стал объяснять ему что-то еще более туманное, что придут, мол, какие-то персы, придут и ирландцы, — и ничего не понял из его слов Перион и обратился к Ургану. Тогда объяснил королю Урган, что сердце его, вынутое и брошенное в море, — это собственное его дитя, родившееся без него и пущенное в море; другое сердце, пока оставшееся еще у него в груди, но которое тоже будет взято, — это второе дитя, которое родится у королевы и впоследствии будет украдено у родителей.