Рыцарь отправляется в Крестовый поход. Гравюра на дереве Густава Доре
С течением времени ситуация на Востоке ухудшилась, и на протяжении XII–XIII веков на каждое поколение приходилось как минимум одно обращение с просьбой о новом Крестовом походе – сначала для того, чтобы укрепить латинские поселения, а после взятия Эдессы в 1144 году мусульманским эмиром Эмад эд-Дином Зенги и Иерусалима в 1187 году султаном Саладином – для их возвращения христианам. Потеря Иерусалима была для христиан тяжелым ударом. Причиной падения Иерусалима стало поражение войска крестоносцев в битве при Хаттине, произошедшей 4 июля 1187 года. В то время между государствами крестоносцев на Востоке и мусульманами был заключен мир. Но целиком мирного соседства не получалось, так как часто новоприбывшие рыцари-крестоносцы были полны решимости раз и навсегда покончить с мусульманами. Они не понимали всех тонкостей жизни на Востоке и не желали прислушиваться к советам тех рыцарей-крестоносцев, которые уже долгие годы жили на сарацинской земле и были знакомы с местными обычаями, нравами и тактикой ведения боевых действий мусульман. Но новоприбывших рыцарей тоже можно было понять. Ведь многие приехавшие из Европы были просто религиозными фанатиками, которые нетерпимо относились к другим верам, а были и такие рыцари, которые, прикрываясь благородной целью, хотели попросту сколотить себе состояние, участвуя в военных походах. И тех и других не устраивали мирные отношения с мусульманами. Поэтому в Святой земле часто происходили стычки между живущими там христианами и мусульманами.
Силы армии крестоносцев. Большинство баронских родов латинских государств Сирии и Палестины не отличались знатностью, ведя свое происхождение от ловкачей, поймавших удачу за хвост в первые годы XII в., сразу же после окончания 1-го Крестового похода, когда основная масса рыцарей – участников похода вернулась на родину. В связи с этим правители вновь образованных христианских владений ощущали постоянную нехватку опытных воинов для защиты новых территорий. Поэтому ограничения для кандидатов на рыцарский статус были понижены до такой степени, что в рыцари стали посвящать пилигримов относительно низкого происхождения. В Иерусалиме рыцарское достоинство иногда получали даже туземные христиане. Этот факт, а также массовые браки воинов-крестоносцев с местными христианками привели к определенному «овосточиванию» латинской аристократии. Пока что этот процесс был относительно поверхностным, а большая часть перенятых восточных обычаев являлись скорее византийскими, чем ближневосточными. Тем не менее наплыв итальянских буржуазных элементов, занимавшихся поставками и торговлей, воспринимался новой аристократией Иерусалимского королевства как социальная угроза. Рыцари, имевшие французское происхождение, презирали рыцарей-итальянцев («Французы никогда не считали итальянцев дворянами, какими бы богатыми и доблестными они ни были»), а всех их, вместе взятых, ни в грош не ставила знать, время от времени прибывавшая из Европы.
Набором войск в латинских государствах занималось лицо, назначенное на должность маршала, однако его возможности были ограничены обычным правом (правом, основанным на обычаях). Рыцари, например, освобождались от службы в пешем порядке или в труднопроходимых местах, где боевые кони не могли их нести. Тем не менее юноши из рыцарских родов привлекались к военной службе с 15 лет и сохраняли обязанность являться по призыву сеньора до 60 лет. С другой стороны, рыцарь не был обязан продолжать службу своему сеньору, если его фьеф был завоеван врагом. Частые упоминания о «солдатах» не всегда подразумевают платных наемников, которые в это время уже стали распространенным явлением в Европе. Определенные воинские контингенты также были обязаны поставлять церковь, города, туземные христианские держатели земли и военные ордена, обязанные снаряжать рыцарей и сержантов, а также большое количество пехоты. В чрезвычайных случаях мог быть объявлен призыв «арьер бана», или ополчения второй линии, в которое, опять же теоретически, собирались все свободные мужчины. Пехота также могла набираться из находящихся в Святой земле пилигримов, которых в Иерусалимском королевстве, средоточии основных христианских святынь, было множество. Но даже всех этих, вместе взятых, источников воинских контингентов было явно недостаточно, поэтому военные возможности латинских государств все в большей степени зависели от количества нанявшихся наемников, причем большая часть конных сержантов нанималась, вероятно, вне пределов Ближнего Востока, в Европе. Прибывшие из Западной Европы наемники большей частью оставались на постоянную службу, хотя контракты с ними возобновлялись ежемесячно. Наказания за дезертирство до истечения срока действия контракта были достаточно суровыми: у рыцаря конфисковывали оружие, доспехи и другое снаряжение, а простым наемникам протыкали руки раскаленным железом.
Военно-духовные ордена тамплиеров и госпитальеров являлись наиболее воинственной силой в латинских государствах, отражая скорее агрессивный характер вновь прибывших на Восток христиан, нежели более умиротворенных латинских поселенцев, а побуждения рыцарей-монахов имели много общего с религиозным фанатизмом волонтеров-муттавийя мусульманских армий. Среди туземных войск наиболее важное значение имели «туркополы». Сама идея и название при формировании этих войск были позаимствованы у византийцев, однако имелись некоторые сходные черты и с мусульманскими войсками мамлюков, являвшимися наиболее профессиональными воинами армии Саладина. Воинов-мусульман на службу не брали, хотя в латинских государствах очень часто приглашались на работу чиновники-мусульмане. Также на военную службу не вербовали евреев, считая их симпатизирующими исламской стороне. Осадные инженеры набирались среди различных туземных христианских народностей, но главенствующее положение здесь занимали армяне. Из всех восточных христианских конфессий именно армяне оказались наиболее близкими латинянам, но они проживали в основном на севере, в Антиохийском княжестве, в войсках которого и составляли ядро пехотных формирований. Христиане-марониты, проживающие сейчас на территории современного Ливана, охотно служили в войсках Иерусалимского королевства в качестве лучников, но они мало считались с существующей феодальной структурой. Как и проживавшие вдали от латинских территорий, в современном Ираке и Иране, несториане, склонявшиеся к тому же на сторону мусульман, сирийские ортодоксы или христиане-якобиты рассматривались пришельцами-католиками менее всего заслуживающими доверия, но даже и они востребовались иногда в качестве проводников.
Рыцарская конница крестоносцев преследует бегущую конницу мусульман. XIII в Миниатюра из рукописи.
Организация армии крестоносцев. Как и во Франции, феодальные порядки которой стали образцом при образовании государственных структур в Сирии и Палестине, главнокомандующим войсками королевства являлся король Иерусалима. В связи с высокой милитаризованностью государства, а также тем, что армия королевства имела долговременную структуру, обусловленную почти постоянным состоянием войны, его полномочия в военной области могли быть достаточно большими. Невозможность распространения завоеваний дальше узкой полосы вдоль береговой черты побережья Восточного Средиземноморья обусловила уязвимость латинских владений, которые могли быть разрезаны на две и более частей координированными ударами мусульманских войск, в связи с чем королевство было вынуждено содержать несоизмеримую со своими возможностями армию. И тем более невозможно было защитить территорию королевства только посредством обычных феодальных структур и установлений. Король мог требовать, чтобы его рыцари служили хоть целый год, то есть намного больше требуемой службы на Западе, но в реальности длительность периода феодальной службы определялась «Высоким Советом» королевства при планировании каждой кампании. И даже когда начиналась война, король являлся только первым среди равных; подобное разделение власти приводило к возникновению многочисленных проблем при столкновении с подчиненным единой воле, дисциплинированным противником. Кроме того, Иерусалимское королевство постоянно испытывало недостаток в финансах, что прибавляло проблем в армии, в значительной степени состоящей из наемников. К концу XII в. большинство латинских рыцарей, и даже те, которые имели земельные фьефы, наподобие своих, держащих икта, мусульманских противников, проживали в городах. Держатели денежных фьефов, а такие известны уже с 1130 г., получали ренту с портов, рынков, таможенных пошлин, коммерческой или производственной собственности. Как и любой феодальный держатель фьефа, они имели установленные военные обязательства, такие как содержание, например, определенного числа полностью снаряженных ими же рыцарей или конных сержантов. Помимо рыцарских фьефов существовали фьефы сержантские, держатели которых были обязаны приводить с собой на службу туркополов.
Командная структура армии Иерусалимского королевства как две капли воды походила на установившуюся в Европе. Тремя главными военачальниками являлись сенешаль, коннетабль и маршал. Сенешаль ведал всеми укреплениями, за исключением королевского замка, гарнизонами и их снабжением. В военное время сенешаль обычно предводительствовал отрядом «батай», личным отрядом короля. Коннетабль командовал войсками королевства в отсутствие короля. Он также организовывал сбор войск, движение их на марше и построение перед сражением, ставил предводителям различных частей и отрядов боевую задачу, проверял подготовленность к кампании рыцарей, сержантов и оруженосцев. Боеготовность рыцарей находилась под личной ответственностью коннетабля. Маршал, которых могло быть и несколько, являлся вторым лицом в командовании войсками после коннетабля. Его прямые обязанности состояли в наборе войск, особенно наемников, контроле их оплаты, организации снабжения войск продовольствием, вооружением и снаряжением, лошадьми и вьючными животными (то есть организация обоза армии). Великий Туркопольер командовал королевскими туркополами и находился в непосредственном подчинении маршала, туркополы военных орденов подчинялись своему орденскому руководству.