Так в молчании миновали они и рыночную площадь, сиротливую, неуютную, подернутую пеленой сгущавшегося тумана. Наблюдая за часто меняющимся выражением лица заморского пришельца, Вышата иногда порывался что-то сказать, но, видя отчуждение варяжского князя, не силил больше себя. Он во всем положился на Святовита и мысленно повторял молитву о милости врага…
Миновали центр города, улицу плотников, дворы которых были украшены резными наличниками. Рюрик молча подивился на деревянные узоры, напоминавшие еловые лапы, но Вышате ничего не сказал…
Самой последней на этом тревожном пути была улица кузнецов, дома которых и кузни были огорожены низкими частоколами и, казалось, спокойно спали вместе со своими хозяевами в эту сырую, холодную ночь.
Рюрик вспомнил своих кузнецов-оружейииков: Абрама, его сына, быстроглазого, шустрого Давида, и глубоко задумался. Как чутко угадывали иудеи все его мятежные думы! Как вовремя и бескорыстно оказывали они ему помощь! И какой гурьбой пришли они на пристань провожать князя и весь род его, отбывающий в Ильменскую Словению. Сколько даров принесли они рарожскому князю, зная, что у словен есть свои оружейннки-викинги и вряд ли евреи пригодятся Рюрику. Князь смущенно смотрел на смуглолицую и кареглазую толпу, излучавшую неподдельную скорбь, и едва не расплакался сам. Сколько было подозрений, сомнений, сколько было разногласий, но все это осталось позади. Главное, не было предательства. Абрам понял состояние князя и приказал детям общины передать Рюрику, его женам, дочери и военачальникам рарожского князя дары — металлические мечи, секиры и подсвечники.
— Абрам, если мне там будет туго, я пришлю за тобой! — воскликнул наконец Рюрик и с трудом оторвался от плачущего иудея. Абрам долго и грустно кивал в ответ головой…
Ну, а как сейчас, князь? Не очень еще туго? Да, словене! Не живется нам мирно! Наверное, потому что нас слишком много… Рюрик хмуро огляделся по сторонам и, сделав усилие, вернулся в мрачную новгородскую действительность. Он вгляделся во мглу и увидел, что почти у каждого двора, у каждого дома новгородского селения стояли его воины, ожидая решительных событий… Ну вот и пересекли город от западной стены до восточной, от одних ворот до других; что же дале? Рюрик волновался, не выдаст ли Вышата. Но посол Гостомысла не подвел: просигналил условленными знаками дозорным постам, восточные ворота Новгорода медленно открылись, и дружина Рюрика беспрепятственно вступила на дорогу, ведущую к дому новгородского князя.
Двести всадников пришпорили коней и понеслись прямо ко двору Вадима…
— Кто там? — Сонный голос княжеского слуги звучал досадливо, но не громко: знал, что будить просто так хозяина нельзя.
— Веско, — соврал Вышата, изменив голос,
— Ну, и чаго надоти? — невозмутимо и все так же сонно спросил слуга.
— Подними князя! Дело срочное! И отвори ворота! — грозно приказали в ответ.
— Ба-а! — протянул слуга, так и не узнавший голоса. — Прямо и ворота! Неужто в калитку не уберешься? — проворчал слуга и глянул в маленькую дырочку, расположенную в калитке.
— Да я на коне! — крикнул на слугу Вышата. — Отворяй, немедля!
Слуга глянул в другую дырочку, расположенную в частоколе, убедился, что «Веско» один и действительно на коне, и отворил ворота…
Только и успел, что ахнуть слуга, как ему заткнули рот и скрутили руки. Двор быстро заполнили варяжские ратники, а слуга таращил на них испуганные глаза.
По знаку одного из них — видно, что не простой ратник, ему развязали руки и освободили от кляпа рот.
— Да вы чьи? — хрипло спросил он и с любопытством оглядел незнакомца. Где Веско-то? А я чую: голос будто его и не его, а не пойму спросонья…
— Вадим спит? — перебил его незнакомый военачальник. Слуга на миг задумался: говорить аль не говорить. Так худо и не так все равно худо. Убьют все едино.
— Нет! — закричал он что есть силы, но ему опять заткнули рот и пригрозили.
— Не кричи без нужды! — шепотом потребовал все тот же витязь. Сигналишь хозяину? Молодец! — похвалил его Рюрик. — Значит, тот спит.
— Дом окружен, князь, — услышал слуга и вытаращил глаза на стоявших около него людей. «Говорят по-словенски, а вроде и не наши — кто же это?» ломал он себе голову.
— Благодарю, Дагар, — услышал ответ слуга и подумал, что такого имени он не ведает.
— Вышата! — тихо позвал варяжский князь. — Надо, чтоб Вадим поднялся и вышел на крыльцо. Заставь вот его это сделать. — Рюрик указал рукой на слугу. Слуга не сразу узнал посла новгородского воеводы, так тот изменился в лице и даже как будто постарел.
— Простя, — устало обратился Вышата к слуге новгородского князя. Разбуди Вадима. Скажи, что Веско от варягов приехал.
— Да что ты заладил: Веско да Веско. Где Веско-то? Неужто я слепой? Давно бы увидел его. Где он, Веско-то? — тихо бубнил озадаченный Простя, глядя по сторонам и оттягивая решающий момент.
— Он… сейчас будет здесь, он чуть задержался в пути, — запинаясь, выговорил Вышата, не отводя от Ва-димова слуги горячего взора воспаленных глаз. — Иди, разбуди Вадима, — настойчиво попросил его Вышата.
— Не пойду! — отказался слуга и Окончательно убедился, что все случившееся не ночной сон. — И ничего не скажу! — решительно заявил он.
— Почему? — удивился Вышата.
— Услуга врагу моего хозяина есть предательство, — нашел в себе силы ответить Простя, презрительно при этом взглянув на Вышату, и хмуро добавил: — Будите сами, а я вам во сием деле не помощник.
Вышата принял упрек молча и беспомощно посмотрел на Рюрика с Дагаром.
— Взять его под стражу, — распорядился Рюрик, который слышал разговор и не удивился его результату. Он отвернулся от них и тихо спросил друга:
— Дагар, есть ли в этом жилище запасные выходы?
— Нет, — ответил меченосец, разведавший уже все выходы из большого дома Вадима.
— Тогда действуй, как договорились, — приказал ему Рюрик, а сам повернулся к Вышате. — Подсобишь? — мрачно спросил он. Посол молча кивнул.
Дагар взял с собой ратников и тихонько взошел с ними по ступенькам высокого крыльца. Рюрик приказал закрыть ворота двора. По его же приказу к крыльцу подтащили какой-то тяжелый мешок.
Простю, которого отвели к забору, удивило, что кони возле крыльца стоят беспокойно, подергивают боками и подфыркивают. «Чтой-то кони копытами об землю бьют? Покойника, что ли, чуют?..»
Он отыскал глазами князя и наткнулся на его понимающий взгляд. Зачем-то кивнул ему и удивился на самого себя: ведал ведь, что витязь отвечать не станет, а кнвнулось… Рюрик действительно отвел взор от слуги Вадима и понял, почему тот ему по сердцу: «Ведь наверняка мой старик вел бы себя так же. Молодец, Простя!»
Решив, что с Дагаром ушло мало людей, он послал еще два десятка воинов в дом Вадима. Меченосец в это время шел по длинному коридору, осторожно отворяя каждую встречающуюся на пути дверь и заглядывая в клети. Дружинники следовали за ним. Наконец Дагар достиг княжеской гридни, тихонько открыл ее дверь и увидел странную картину: прямо за длинными столами, сидя и лежа на широких беседах, спали дружинники Вадима. Стол был заставлен кубками, глиняной и деревянной посудой с остатками пищи. Стойкий запах медовухи стоял в комнате.
Видимо, новгородский князь коротал вечер с друзьями. Дагар пересчитал Вадимовых ратников: двадцать шесть.
— Не будить, пока не найдем Вадима! — шепотом распорядился Дагар, обрадовавшись пополнению, направленному предусмотрительным Рюриком. Он оставил возле дверей гридни десяток людей, а с остальными отправился дальше…
Вадим спал в одрине. Дагар приоткрыл дубовую дверь и смутился: новгородский князь спал в объятиях обнаженной молодой красавицы. Меченосец сразу представил себя в жарких объятиях Руцины (редки их встречи, но если уж им суждено будет быть вместе, то Дагар не отпустит от себя свою любимую ни на шаг. Ну и что же, что она теперь другому богу молится?..) Он подавил вздох и нерешительно оглянулся на своего помощника.
— Самое время! — шепнул Ромульд меченосцу, и тот, справившись с невесть откуда взявшейся робостью, решительно направился к ложу новгородца.
— Пробудись, Вадим! — громко крикнул он и постучал мечом о деревянный край одра. Вадим с женой не шелохнулись.
— Князь, проснись! — повторил громко Ромульд, который уже стоял у изголовья ложа супругов с другой стороны.
Вадим медленно повел тяжелой головой и, чуть приподняв ее, снова опустил на высокие подушки.
— Князь, да пробудись же! — грозно потребовал Дагар и резко потянул подушку из-под головы Вадима.
Тот сразу вскочил.
— Кто посмел?! — хрипло закричал было он и онемел на полуслове: что такое? Вся одрина заполнена синеголовыми воинами…
— Оденься, снарядись как воин и выходи без буйства во двор: там тебя ждет Веско, — грозно потребовал Дагар и еще раз внушительно добавил: — Без буйства!
— Нет! — дико закричал Вадим, разбудив криком жену. — Он не мог меня опередить! Нет! Не верю!
— Не кричи! — властно прикрикнул на него Дагар. — Весь двор занят нашими людьми.
— А-а! — закричала жена Вадима: она то пряталась в меховые покрывала, то выглядывала из-под них и все кричала: — Откуда здесь синеголовые? Вадим! Спаси, спаси меня!
— Не кричи! — строго приказал ей Ромульд и тихо посоветовал: — Встань и оденься. — Он подал ей длинное, украшенное красивой цветной вышивкой серое полотняное платье и поторопил: — Быстрее! У нас дел нынче много!
Вадим не шевелился. Он сидел сгорбленный, обреченно свесив голову.
— Не заставляй нас силою облачать тебя, — брезгливо сказал Дагар новгородскому князю, вспомнив его грязную клевету. «Придумать такое не может нормальный человек. Ведь ты — князь! Весь на виду! Как только ты смог додуматься до такого?!» — ярость вскипела в Дагаре.
— Словене глаголили нам о твоей храбрости, а ты, яко последний трус, жалеешь самого себя! — презрительно прикрикнул на него Дагар и приказал своим дружинникам: — Наденьте в последний раз на новгородского князя его доспехи!