[680]. Поскольку в отечественной традиции эта тема фиксируется поздно, может показаться, что она возникла относительно недавно, однако это не так. Выше уже отмечались знаки небесных светил на монетах Василия Дмитриевича, на которых всадник был изображен с соколом. Присутствует эта тема в фольклоре других славянских народов. Так, например, болгарский «Делю-воевода при всей своей необыкновенной силе легок, как птица, имеет хвост и знаки на теле»[681]. Обращение к эпосу других индоевропейских народов показывает древность возникновения этой идеи. Сын богини грузинский герой Амирани в знак своего божественного происхождения имел изображения луны и солнца на своих плечах, а некоторые части его тела были золотые[682]. Поскольку, как было показано выше, в восточнославянском фольклоре сокол был связан с солнцем и луной, логично предположить, что подтверждающие право на власть знаки у ее носителя также восходят к кругу мифологических представлений о Рароге.
Глава 9. Знак Рюриковичей
В завершение рассмотрим значение знака Рюриковичей, который не одно столетие служил символом для потомков первого русского князя, а попытки установить его значение вызвали к жизни множество гипотез. Для норманиста А. А. Молчанова все было предельно ясно: «В целом весь период бытования знаков Рюриковичей на Руси сейчас предстаёт достаточно ясно. Перенеся на новую родину из Скандинавии обычай использования верительных знаков (jartegnir – в виде неких предметов с символическими изображениями, фигуративными или условными), Рюрик и его присные варяги нашли в Восточной Европе практику использования “знамений”, или “пятен”, как владельческих меток. В специфических условиях формирования Древнерусского государства с его полиэтничностью и гетерогенностью правящей элиты произошёл симбиоз двух генетически не связанных, но, как оказалось, вполне совместимых эмблематических традиций. При этом укоренился и канонизировался в качестве родовой эмблемы могущественных государей Киевской Руси двузубец простейшей формы. Остаётся установить: был ли он принесён (как символический мотив, связанный, скорее всего, с генеалогическим мифом) из скандинавского культурного круга или усвоен варяжско-русским конунгом уже на территории Восточной Европы»[683]. Если же отвлечься от наукообразных трескучих фраз и обратиться к конкретным фактам, то что же мы видим? По поводу тех же самых знаков Рюриковичей другая известная норманистка Е. А. Мельникова была вынуждена признать: «Однако в Скандинавии эпохи викингов или в предшествующее время не только неизвестны подобные изображения, но и, более того, отсутствует сама традиция использования символических знаков»[684]. Как видим, все глубокомысленные рассуждения о скандинавском происхождении знака Рюриковичей абсолютно ни на чем не основаны.
С другой стороны, на основании анализа некоторых изображений трезубца и данных фольклора в 1968 г. О. М. Рапов пришел к выводу, что знак Рюриковичей символизировал летящую птицу: «Передняя часть головы птицы, изображенной на монетах Рюриковичей, может принадлежать только одному из видов боевых птиц: орлу, ястребу или соколу. Однако и орел, и ястреб обладали “тупыми” и короткими крыльями по отношению к длине своих тел, в то время как на монетах Рюриковичей птица изображена с острыми и длинными крыльями. “Фигура”, изображенная на монетах Рюриковичей, больше всего напоминает летящего сокола»[685]. Свое исследование ученый завершает следующим выводом: «Тот факт, что князья из дома Рюриковичей называются былинами и “Словом о полку Игореве” “соколами”, говорит за то, что сокол был эмблемой, гербом рода, возглавлявшего феодальную верхушку Киевской Руси. Возможно, что сокол в глубокой древности был тотемом рода, из которого происходила княжеская семья»[686]. Однако это понимание является лишь одним из возможных способов объяснения смысла знака Рюриковичей, по поводу интерпретации которого было высказано множество различных гипотез. Следует отметить, что связь знака Рюриковичей с соколом не является такой прямолинейной, как она представлялась О. М. Рапову: древнейшей его формой является не трезубец, а двузубец. К выводу о том, что двузубец был гербом Святослава Игоревича, пришел В. Л. Янин. Аналогичного мнения придерживались С. С. Ширинский и С. В. Белецкий.
Данным обстоятельством поспешили воспользоваться норманисты, чтобы полностью отринуть любую возможную связь Рюрика с западнославянским миром. Поскольку двузубец, бывший исходной формой знака Рюриковичей, встречается также в качестве гончарного клейма и на блоках Хумаринского городища на территории Хазарии, то норманисты поспешили объявить, что Рюриковичи заимствовали свой родовой символ из Хазарского каганата. А. Ю. Чернов победно провозгласил: «У братьев Владимира, то есть у Ярополка и Олега, как и у детей Ярополка, личным знаком был хазарский двузубец. А значит, у Рюрика трезубца быть не могло. Только двузубец. Белецкий доказал математически: трезубец становится знаком Рюриковичей с Владимира Святославича. После этого доказательства рассуждать об ободритском трезубце-соколе стало неприличным. (Впрочем, антинорманисты об этом, кажется, не догадываются.) Двузубец – символ хазарских властителей. Его захватившие Северную Русь норманны-находники переняли вместе с титулом “хакан” еще в 830-х (см. Бертинские анналы за 839 г.), то есть до прихода Рюрика…»[687] Однако еще никто не доказал, что двузубец был тамгой хазарского кагана – на керамике и кирпичах на территории каганата помимо двузубца встречается немало других знаков, которые при желании можно точно с таким же правом объявить тамгой правителя Хазарии. О том, что Рюрик не был скандинавом и что скандинавы не захватывали Северную Русь, было сказано выше. Также нет ровным счетом никаких свидетельств того, что русы Бертинских анналов переняли двузубец у хазар, а впоследствии его заимствовал от них Рюрик. Однако такая мелочь, как отсутствие реальных фактов, нисколько не препятствует сторонникам скандинавского происхождения Рюрика с абсолютной уверенностью выдавать свои личные убеждения за наукообразную теорию. Поскольку в Скандинавии даже отдаленную аналогию знаку Рюриковичей найти не удалось, норманисты в своей святой убежденности, что в период сложения государственности у славян в принципе не могло быть ничего своего, не заимствованного, с готовностью ухватились за первую попавшую иноземную параллель, нисколько не заботясь о правдоподобности собственных построений.
Рис. 30. Изображения на раннеславянской керамике. Шульцендорф, Германия, VII-VIII вв.
Однако все их спекуляции по этому поводу разрушают археологические находки, сделанные на территории Германии. На раннеславянской керамике, найденной в Шульцендорфе, округ Королевский Вустерхаузен, и датируемой VII-VIII вв., мы видим два изображения, на которых люди молитвенно протягивают руки к изображению двузубца[688] (рис. 30). Говорить о хазарском влиянии на севере Германии достаточно затруднительно даже для норманистов. Шульцендорф находится к западу от Одера, т. е. в том же регионе, где первоначально жили ободриты и где также отмечается использования названия Рерик-Рарог в топонимике и гидронимии. Данный ритуал, судя по всему, имел для западных славян достаточно большое значение, в силу чего и был изображен дважды. Две подвески VI-VII вв. с изображением двузубцев были найдены и в восточнославянских землях: на Мощинском Городце на верхней Оке и близ Смелы к югу от Киева. Таким образом, знак двузубца был свойствен как восточным, так и западным славянам и, по всей видимости, восходит ко временам их единства. Следует также отметить, что именно в Вустерхаузене было обнаружено княжеское захоронение, которое, несмотря на разграбление еще в древности, является самым богатым из ныне известных северо-западнославянских захоронений[689]. Хоть обнаружение изображения двузубца Рюриковичей и самого богатого на сегодняшний день западнославянского княжеского захоронения в одном и том же регионе и может быть случайным совпадением, однако вероятность подобной случайности весьма незначительна.
Подобно тому как открытие Любшанского городища поставило жирный крест на всех спекуляциях по поводу скандинавского происхождения варягов, так и шульцендорфская находка поставила жирный крест на фантазиях норманистов по поводу происхождения знака Рюриковичей. Кроме того, именно она дает нам возможность приблизиться к пониманию истинного смысла символа древнерусских князей. Благодаря изображенной на керамике сцене мы видим, что двузубец находится на шесте или копье величиной примерно с человеческий рост, которое устанавливалось на какое-то основание. Эта неожиданная подробность находит свою аналогию в Древней Руси: в болгарской летописи Манасии мы видим миниатюру, на которой русское войско Святослава в 971 г. выступает под стягом с древком, вершина которого увенчана трезубцем. В «Сказании о Борисе и Глебе», рукопись которого восходит к XII в., дружина Бориса изображена на миниатюре вместе со знаменами, увенчанными двузубцами (рис. 31). На новгородской иконе «Знаменье», посвященной событиям 1169 г., суздальские стяги увенчаны навершиями в виде трезубца, полностью повторяющим знак Юрия Долгорукого. То, что эти памятники письменности и иконографии верно передают традицию использования знака Рюриковичей в качестве навершия на стяге, подтверждает и археологическая находка: на Северном Кавказе было найдено железное навершие, соответствующее знаку Мстислава Владимировича, правившего в Тмутаракани