Дмитрий отказался платить дань вовсе. Мамай попробовал сыграть сначала в «хорошего копа» и передал ярлык на великое княжение Михаилу Тверскому. Тот настолько не ожидал этого подарка судьбы, что даже не успел собрать войско для отпора Дмитрию Ивановичу, который уже чихать хотел на ханские грамоты. Тверскому князю пришлось признать себя союзником Москвы в борьбе против Орды. На этот раз с московским князем заодно были и прочие князья северо-восточной Руси – всех прельщала перспектива не платить дань.
А теперь один из ответов на вопрос в заглавии. Традиционно считается, что Дмитрий Иванович героически выступил объединителем русских сил против ордынского ига. Так сказать, собрал силы в кулак и оказал сопротивление угнетателям. Тут есть две неувязочки. Первую мы уже видели выше: московский князь как мог лавировал между Литвой и Ордой, чтобы укрепить своё положение, заработать авторитет; чтобы его больше не считали молодым пареньком с ярлыком. Так что тут цели скорее личные, а не благородные. Вторая проблема – а почему, собственно, все другие князья так охотно вписались в этот флешмоб по отказу от выплаты дани в Орду? Неужели у них уже стёрлись из памяти жуткие Неврюева или Дюденева рати? Фишка в том, что все отказались платить дань Мамаю, а не Золотой Орде как таковой! Князья во главе с Дмитрием выступали против «самозванца» во главе Орды, не хотели платить дань темнику не из рода Чингизидов. То есть на бумаге Москва выступала за восстановление порядка и законности в Орде! Подсуетились очень вовремя: в Орде как раз нашёлся Чингизид, который начал теснить Мамая, – Тохтамыш. Получалась парадоксальная ситуация – русские могли воевать с татарами, прикрываясь борьбой с Мамаем, чтобы не вызывать гнева Тохтамыша.
Положение Мамая становилось опасным. В 1376 году Боброк-Волынский с небольшим войском вторгся в татарские владения в Поволжье и разграбил местные торговые пункты. Тут же были собраны татарские отряды для карательного похода на Нижегородские и Рязанские земли – ближайшие к границе княжества. Дмитрий Иванович тут же собрал в ответ свою рать и отправился встречать врага. Бесцельно прождав некоторое время, князь вернулся в Москву, но сторожить границу войско оставил. Летом 1377 года оно было разгромлено на реке Пьяне. Ироничное название, ведь главной причиной поражения стало пьянство русских воевод, у которых в долгом ожидании врага резко упала дисциплина. Как говорят нам летописи, военачальники увлеклись охотой и застольем так сильно, что рядовые воины тоже побросали караулы и начали кутёж. Заставшие эту вечеринку врасплох ордынские отряды уничтожили почти всё войско, разорили Нижний Новгород и запугали рязанского князя Олега Ивановича.
Дмитрий Иванович срочно собрал новое войско и двинулся к Рязани встречать ещё одну волну нападавших. На этот раз Мамай отправил своего приближенного Бегича собрать дань за все невыплаты в прошлые годы. Но в битве на реке Воже в 1378 году успех сопутствовал уже русским воинам. С примерно 10 тысячами ордынцев удалось провернуть их же любимый приём – ложное отступление. Дело в том, что атакующие татары должны были перейти эту самую реку Вожу. В любые времена для любой армии переход водоёмов – одно из самых опасных занятий. Тебя могут подкараулить стрелой по пояс в воде, затыкать копьями на другом берегу или вовсе утопить. Дмитрий умышленно отошёл от реки, заставил татар залезать в воду, а потом резко ударил по ним на берегу. Именно это сражение, а вовсе не Куликовская битва, стало первым крупным успехом северо-восточной Руси против Орды. Население получило мощный заряд мотивации – ордынцев можно победить!
Положение Мамая становилось критическим. Поражения от московского князя били по его авторитету, усиливали Тохтамыша. Свою злость Мамай уже традиционно выместил на Олеге Игоревиче, земли которого снова разорили. То чувство, когда решается судьбы страны, а ты в ней – Рязань. Вскоре Олег Рязанский и вовсе оказался в щепетильном положении: Мамай втянул его в будущий союз против Дмитрия Ивановича. Ордынский правитель решил, что настало время не просто поставить Москву на место, но и подвергнуть русские княжества тотальному грабежу, как во времена Батыя. У приграничных рязанских земель просто не было выбора, кроме как уберечь себя от гнева Мамая. У последнего было все меньше власти, но вот денег и воинов ещё хватало. Однако Вожа показала, что русские войска могут сопротивляться татарской коннице и пехоте. Тогда Мамай решил подстраховаться и заключил союз с новым литовским правителем Ягайло.
Ягайло Ольгердович вообще-то не должен был занимать литовский престол. Он не был старшим сыном, но в своём завещании бывший правитель Великого княжества Литовского указал именно его, «любимого сына». Жив ещё был его дядя Кейстут, который вскоре прознал о том, что племянничек Ягайло интригует против него с немцами – святотатство! В Литве начались усобицы, которыми воспользовались смоленские, волынские и брянские земли, попытавшись переметнуться к Москве. Ягайло тоже решил покончить с активным московским князем и пошёл на союз с Мамаем. План был такой: Мамай снаряжает войско, приобретает лучших наёмников и движется к Рязани; ему навстречу из Литвы придёт Ягайло со своим войском; до этого московские войска не рисковали выходить за реку Оку далеко на юг, а поэтому Олег Рязанский сможет обеспечить литовцев и татар продовольствием; затем объединённое войско громит Дмитрия Ивановича. Но московский князь узнал о союзе Мамая и Ягайло – скорее всего, Олег Рязанский был «двойным агентом», который поддакивал ордынцам и сливал информацию Москве.
Литовский князь Ягайло хотел усилиться за счёт разгрома москвичей силами Мамая. К счастью для Дмитрия Ивановича, действовал Ягайло не так быстро, как придумывал планы
Действовать надо было быстро. Дмитрий Иванович кинул клич не только лояльным ему князьям северо-востока, но и вообще всем, кто был готов поддержать его в борьбе с Мамаем и Ягайло. Откликнулись даже сводные братья последнего: из Литвы свои дружины привели Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Они были старше Ягайло и рассчитывали, что литовские престолы достанутся им, а потому решили поддержать Москву. Больше 30 городов прислали свои конные и пешие отряды в помощь Дмитрию. Новгород и Тверь предсказуемо воздержались от участия. Летописи повествуют нам о грандиозной народной поддержке похода против Мамая. Особо примечателен знаменитый эпизод с Сергием Радонежским.
Этот основатель Троице-Сергиева монастыря был вторым человеком в Русской Церкви по влиянию в то время, хотя и не занимал высокого поста. Есть факты, что он неплохо примирял князей друг с другом и в целом продвигал идею единения всех русских людей против врагов. Скорее всего, для поднятия морального духа своих воинов в начале своего похода навстречу ордынскому войску Дмитрий посетил Радонежского и попросил у него благословления на победу. Однако в ответ получил что-то в духе «если Бог поможет, то победишь и вернёшься невредимым». Наверняка не такой прогноз ожидал московский князь, но накануне битвы он объявит воинам, что Сергий предрёк им победу (ну кто бы сомневался). В качестве бонуса к своему предсказанию Радонежский отпустил к Дмитрию двух монахов-воинов[26]Пересвета и Ослябю.
Историки до сих пор не решили, сколько же воинов собрал Дмитрий. Среднее арифметическое разных догадок – примерно 25 тысяч воинов. Все они были собраны в Коломне, куда пришли известия от разведчиков: Ягайло не успевает навстречу Мамаю, и тот медлит с наступлением. Олег Рязанский не предпринимал вообще никаких действий, предоставляя своё княжество для «разборки» столетия. Дмитрий Иванович решил сам двигаться навстречу ордынцам, чтобы разобраться с Мамаем в одиночку.
Конечно же, и Куликовская битва является объектом постоянных нападок со стороны альтернативщиков. В контексте идеи о том, что ордынского ига и вовсе не было, это сражение также считается несуществующим, выдуманным московскими летописцами для возвеличивания Москвы. Основные претензии можно разделить на три группы: непонятно, где вообще было сражение, так как до сих пор не найдено масштабных захоронений и следов битвы в местах, на которые ссылается летопись и повести; путаница в именах и событиях, которые могут относиться вообще к какому-то другому событию и просто быть притянутыми за уши (например, некоторые князья числятся погибшими и в битве на реке Воже, и на Куликовом поле); парадокс продолжения выплаты дани после победы над ордынцами.
Последний пункт легко опровергнуть дальнейшими событиями, о которых написано ниже. Как правило, сторонники альтернативных версий плохо разбираются в контексте и цепляются за любые неточности. А вот с местом сражения и правда есть трудности. Считается, что битва произошла между рекой Дон и её притоком – рекой Непрядвой. Беда в том, что из-за обилия лесов там не сильно много места для масштабной сечи десятков тысяч воинов, и либо мы не там смотрим, либо летописцы слишком преувеличили грандиозность сражения. Всё бы могли раскрыть массовые находки доспехов, оружия и останков воинов в этих местах, но вот проблема: их найдено крайне мало. Пара захоронений да с десяток осколков стрел и брони. Официальная история объясняет это тем, что, во-первых, чернозёмная почва средней полосы России «растворяет» кости, а во-вторых, бо́льшую часть оружия и доспехов стащили с мёртвых и увезли к себе. До сих пор в эти районы отправляются археологические экспедиции, так что продолжаем наблюдение.
В ночь с 7 на 8 сентября 1380 года Дмитрий Иванович решил пересечь реку Дон и расположить войска между этой рекой и её притоком Непрядвой на Куликовом поле. Получалось, что позади воинов оказывался водяной барьер. Князь приказал разрушить мосты и переправы обратно, но не для того, чтобы мотивировать войско в духе «отступать некуда, это ваш последний бой», а из соображений, что в тыл не смогут ударить та