Не всё гладко складывалось и с Литвой. В погоне за глазными яблоками потомкам Дмитрия Донского было не до поддержки русского населения в соседней стране, где окатоличивание и притеснение по религиозному принципу набирало обороты. В Литве даже появилась целая прослойка местных русских князей, не признававших правителей-поляков или правителей-католиков. Новый литовский князь и по совместительству польский король Казимир IV пытался приструнить это сопротивление, но мятежные князья регулярно перебегали границу и укрывались у московского князя. После пары стычек русских и литовских войск было решено провести переговоры, по итогам которых литовский правитель согласился не лезть в дела Новгорода и Пскова, а Василий Тёмный – не поддерживать русскоязычных князей в Литве. В этом вопросе он недалеко ушёл от своего отца, Василия I Дмитриевича.
В конце своего правления Василий Тёмный начал теснить бывших союзников, удельных князей. Они владели отдельными городками и микрокняжествами, которые номинально были независимы, но подчинялись Москве. Более подробно об этих ребятах мы поговорим в следующем разделе. Многие из них поддержали Василия в феодальной войне, но тот не хотел таких же проблем для своего наследника, когда родственники пытались оспорить право на власть. Поэтому, например, серпуховской и можайский князья были пленены, лишены владений и сосланы подальше от столицы. К концу своего правления Василий II передавал своему сыну Ивану достаточно крепкое Московское княжество, где власть их семейной линии было некому оспаривать.
Правда, кончина великого князя заставляет не то плакать, не то смеяться. Василий Тёмный страдал от туберкулеза. Но в силу неразвитости тогдашней медицины единственным средством, которое, как считалось, могло помочь, было разжигание углей на разных частях тела. От такого «лечения» на месте одного из ожогов началась гангрена, и в 1462 году Василий II умер.
Как Иван III сделал себя и страну снова великими
В этой главе вы узнаете:
– как один правитель увеличил территорию страны минимум в три раза;
– почему смена титула с «великого князя» на «государя» значила куда больше, чем кажется;
– какие отголоски свадьбы на одной византийской даме мы можем отыскать у себя в кошельке и в Конституции.
В этой главе вы НЕ узнаете:
– почему с такими нерешительными ордынскими ханами иго не сбросили ещё раньше;
– как литовский правитель Казимир умудрился не успеть помочь ни тверичам, ни новгородцам, ни даже ордынцам;
– чем так прогневал Ивана III его собственный внук, что лишился жизни в заточении.
Иван III Васильевич стал вторым по счёту деятелем в истории России, получившим титул «Великий», но, в отличие от предыдущего его обладателя, этот князь полностью заслужил такой статус. За его крайне долгое по меркам отечественной истории правление с 1462 по 1505 гг. Московское княжество трансформировалось в Русское государство, отбившееся как от ордынского ига, так и от литовских нападок. Но важно понимать, что «великий» не значит «безгрешный». В укреплении своего статуса и величия страны Иван успел наломать дров как в семейных отношениях, так и жизни простого населения на столетия вперёд. Поэтому в этой главе мы познакомимся с обеими сторонами медали под названием «историческое величие».
Возможно, статус «Великого» дал Ивану III возможность быть изображённым в профиль – мы не знаем наверняка
В отличие от многих предшественников, Иван Васильевич не пришёл к власти неопытным ребёнком или далёким от придворных разборок человеком. Спасибо Феодальной войне и недоразумениям, в которые попадал его отец Василий II Тёмный, Иван с детства был погружён в политику. Когда Дмитрий Шемяка устроил заговор против Василия и сослал того из столицы, шестилетний Иван стал дипломатическим инструментом: его помолвили с дочкой тверского князя Марией Борисовной, чтобы скрепить союз против Шемяки. Уже в 1452 году состоялась официальная свадьба шестнадцатилетнего князя – на тот момент уже ослеплённый Василий хотел поскорее официально признать своего сына совершеннолетним. Дело в том, что возраст в те времена определялся статусом, а не биологией. Брак считался признаком взросления человека, а потому Иван после свадьбы тут же стал правой рукой своего отца Василия II.
Иван Васильевич изучил все премудрости будущей должности великого князя московского: княжил в отдельных городах, вместе с отцом принимал боярские и зарубежные посольства, даже возглавлял небольшое войско, чтобы воевать с новгородцами, укрывавшими Шемяку. В 1456 году Иван вместе с отцом прибывает в Новгород склонять его жителей к покорности Москве. В итоговом договоре фигурировали и Иван, и Василий, которые отныне должны были вершить суд над важными делами новгородцев вместо посадника и вече. Даже на монетах их стали размещать обоих, то есть официально признавался фактически равный статус отца и сына – крайне редкое явление. В 1460 году Иван успешно отбился от набега хана Большой Орды, Ахмата. Спойлер: через 20 лет именно они будут решать судьбу ордынского ига. Короче говоря, более готового к великому княжению и великим делам человека на тот момент было сложно представить.
Став полностью самостоятельным правителем, Иван III, тем не менее, поначалу решил продолжить дело, начатое его предками, – завершение собирания оставшихся русских земель вокруг Москвы. Самостоятельными всё ещё были Ростовское, Ярославское, Дмитровское, Рязанское и Тверское княжества, да земли Новгорода и Пскова. Их территории замысловато мешали московским владениям расти вширь. Почти сразу началось их поглощение мирными и военными способами.
К слову, эта карта пригодится вам и в следующей главе про Василия III
Первым исчезло с карты Ярославское княжество в 1468 году – его последний правитель банально перешёл на службу к московскому князю. В 1474 году аналогичная история произошла и с ростовскими князьями. Фактически Ростовское княжество ещё со времён Дмитрия Донского стало поглощаться Москвой – столичные резиденты выкупали для себя отдельные его участки, а наравне с князьями в Ростове уже полвека как правил московский наместник. Иван III просто завершил начатое – выкупил оставшуюся половину княжества, и местные князьки признали себя его слугами.
Но далеко не так гладко дела пошли с Дмитровским княжеством. В 1472 году умер Юрий Дмитровский, и его владения тоже перешли в руки Ивана. Неожиданно забеспокоились братья покойного и родные братья московского князя: негоже, чтобы все земли забирал себе только он один; с родственниками нужно делиться. Тут-то и обнаружилось, что Иван III – тот ещё властолюбец. Начались споры с удельными князьями, московский правитель пытался заставить их подписать договоры, по которым они могли получить часть новых территорий, но после смерти бы всё равно вернули их ему. Дошло до того, что его братья, князья Андрей Угличский и Борис Волоцкий, эмигрировали в Псков и вступили в переговоры с литовским правителем Казимиром, прося помощи против жадности Ивана. Великий князь в итоге смог договориться и передать братьям часть территорий во владение, и конфликта удалось избежать. Но Иван III это запомнил. Пойти на попятную его заставила нужда в братьях для двух важнейших дел – подчинения Новгорода и борьбы с Ордой.
Как мы помним, Новгородская земля стояла особняком от всех своих соседей. Средневековая псевдодемократия через общегородское вече в начале XV века превратилась в боярско-олигархическое управление. Тем не менее, новгородцы продолжали гордиться своими порядками и самостоятельностью. Лучшим для них сценарием было бы продолжение усобиц вокруг их границ и увеличение прибыли от торговли с Европой. Но «господин Великий Новгород» проморгал усиление Литвы и Москвы, и с приходом к власти в последней Ивана III новгородские вельможи забеспокоились. Новгород, конечно, формально и так уже подчинялся великому князю московскому, но такой же статус был и у прочих княжеств, которые Москва поглотила за последнее время. В городе сложились два лагеря: одни считали, что стоит проситься под власть Ивана и попробовать сохранить свои порядки, другие же – наоборот, считали нужным обратиться к Литве для защиты от слишком властолюбивого московского князя.
До поры до времени в этом политическом биполярном кризисе сохранялся некий паритет. Наиболее влиятельные семьи ориентировались на Литву, а простое население и новгородский архиепископ выступали за сближение с Москвой. Но когда новым посадником стал представитель рода Борецких, его жена Марфа начала решительные действия. Для начала она через вече пригласила на княжение пусть и православного, но литовского князя Михаила вместе с дружиной. А новому архиепископу было предписано ехать подтверждать свою должность не к московскому митрополиту, а к киевскому[34]. Ивану III тут же было донесено о происках Марфы-посадницы. Вначале князь пытался формально договориться с новгородцами, но, когда до него дошли вести, что в Новгород прибыли послы от Казимира с проектом договора о включении Новгорода в состав Литвы, Иван III вошёл в состояние религиозной ярости.
Тут же начался сбор войск не только из Москвы, но и из Твери и Пскова – великий князь придал грядущей войне религиозный статус чуть ли не крестового похода. Новгородцы выставлялись отступниками от православия, согласившимися на власть литовцев-католиков. Иван III явно перегибал палку, так как по предварительным договорённостям веру и порядки новгородцам Казимир согласился оставить – получалось, что Новгород просто менял покровителя. Но уже весной 1471 года