о пресмыкались перед азиатами. Правда, объяснения тому, что уже через 100 лет почти все ханства войдут в состав России, у них нет.
Иван III собирал под властью Москвы соседние княжества аки Танос коллекционировал камни для своей золотой перчатки. Желанным приобретением стало бы Тверское княжество – давний соперник Москвы, с которым вели войны предки Ивана. Но при нём тверичи были максимально лояльны Москве, даже помогли войском в присоединении Новгорода, да ещё и женой московского правителя была сестра тверского князя Михаила Борисовича – не подкопаться!
А в это время: образуется Испанское королевство – Фердинандо Арагонский и Изабелла Кастильская вступают в брак и «сшивают» свои страны вместе. Вместе им удастся изгнать с Пиренейского полуострова последних арабов-мусульман, то есть завершить т. н. Реконкисту.
Однако ещё с 1467 года отношения между Тверью и Москвой дали трещину – именно в этот год скончалась 25-летняя жена Ивана Мария Борисовна. Обстоятельства её кончины были максимально странными: летописи описывают нетипичные и довольно мерзкие метаморфозы с её телом перед похоронами, что дало учёным догадку об отравлении. Ещё более подозрительными были и обстоятельства погребения, устроенного наспех и в отсутствие самого Ивана III. Скорее всего, бедная невеста стала жертвой придворных интриг – кому-то могло не понравиться её тверское происхождение, а быть может, кто-то из тверичей наоборот мог считать её брак с московским князем предательством. Так или иначе, без родственных связей с Иваном Васильевичем Михаил Борисович забеспокоился. Доминирование Москвы и так пугало князя, а ещё часть его владений уже принадлежала боярам Ивана, да и многие из его свиты были не прочь переметнуться в столицу, чем доживать свой век в княжестве, зажатом между Москвой и Литвой. «Точно, Литва!», – наверняка подумал тверской князь и в 1484 году вступил в переговоры с Казимиром о заключении династического брака и союза уже с ним. Иван III отреагировал мгновенно и сначала разбил тверское войско, а в 1485 году – осадил город. Михаил Борисович вместе с казной успел эмигрировать в Литву, но его Тверское княжество полностью досталось московскому князю.
Окрылённый успехами, Иван III ввёл в постоянный оборот свой новый титул: «государь всея Руси». Он прибавился к «великому князю московскому» и полностью это могло обозначаться даже так: «государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и иных[35]». Длиной своего титула в средневековье меряться было принято уже давно, но дьявол в деталях. Нам интересны две ключевые: во-первых, «всея Руси» означало, что московский князь претендует на вообще все русские земли и неважно, кто ими владел на тот момент (привет, Великое княжество Литовское!); во-вторых, «государем» теперь Иван III становился для всех и каждого от простого крестьянина до удельных князей и родственников. Предыдущий титул, просто «великий князь», Ивану показался устаревшим, ведь князей много, а государь – один. Вдобавок чаще стало мелькать ещё одно новое словечко – «самодержец». Вообще-то это русская калька с византийского титула «автократор». Смысл тоже предсказуемый: теперь Иван сам управляет своей державой, без оглядки на Орду и других князей.
ЧСВ московского князя росло вовсе не на пустом месте и не только из-за успешных присоединений соседних земель. Важную роль здесь сыграла новая супруга Ивана III – Софья Палеолог. И да, вы уже догадались, это была вовсе не боярская дочка с соседнего двора. Новая супруга московского князя была не кем-нибудь, а племянницей последнего византийского императора Константина Палеолога, который погиб во время штурма Константинополя турками в 1453 году. Брак с такой знатной особой в 1472 году был крайне выгоден Русскому государству, ведь Иван III роднился с бывшей правящей династией Византии и мог гипотетически заявить что-то в духе «теперь мы тоже византийцы и у нас общая история». Спойлер: через полвека один псковский монах раскрутит эту идею до таких масштабов, что она до сих пор не отпускает умы особо патриотичных граждан нашей страны.
Любите двуглавого орла и великодержавность? Благодарите за это Софью Палеолог
Тем удивительнее, что этот брак активно продвигал сам папа римский. Дело в том, что католическая церковь всё ещё придерживалась Флорентийской унии, то есть идеи, что православная церковь должна слиться с католической, ведь на это согласились византийцы перед своей гибелью. Но в Москве считали иначе и продолжали топить за православие. А Софья Палеолог, хоть и была беглой византийкой, но свою молодость провела в Италии, под боком у Ватикана. Папа римский считал, что если выдать её замуж за Ивана III, то она сможет повлиять на супруга, и тот согласится с главенством католичества. Но реальность быстро спустила мечты Рима на землю. Софья действительно сильно влияла на мужа, но только ещё больше убеждала его в своём величии и необходимости сделать свой статус ещё круче и пафоснее. От византийской принцессы Иван III получил и целый набор инструментов по созданию великой державы.
Прежде всего, символику. Считается, что именно с Софьей Палеолог на монеты, печати и знамёна приходит двуглавый орёл. Частая ошибка – считать эту птицу византийским гербом, хотя на самом деле это лишь герб династии Палеологов. Тем не менее, именно это изображение с небольшими модификациями пережило и Рюриковичей, и следующую династию Романовых и до сих пор, пусть с множеством изменений, остаётся одним из главных российских символов.
Историки спорят: и хотя двуглавого орла можно встретить и на рублёвых монетах, и на куче административных зданий, историки до сих пор не могут решить, действительно ли это символ, который Москва позаимствовала именно у Византии.
Сам по себе двуглавый орёл и вообще любой орёл – символ очень древний и распространённый ещё с древнейших времён. Использование орла византийцами восходит ещё к Древнему Риму, где орлы были символами легионов. Но вся эта красивая преемственность оспаривается некоторыми исследователями.
Например, именно двуглавый орёл был довольно «попсовым» символом на окраинах византийской империи, населённых в том числе славянами. Да и само изображение этой птицы с одной головой мы находим и в домонгольском Новгороде, и в Тверском княжестве ещё до его присоединения к Москве. Возможно, Иван III просто развил эту идею, и мутация орла – символ присоединения новых земель.
Но также двуглавый орёл был символом Священной Римской империи – крупнейшего государственного образования в Европе. Император Священной империи на бумаге обладал самым крутым титулом. Возможно, Иван III вместе со своим эго захотел сделать себя равным именно ему.
Также вместе с Софьей в Москву прибыло большое количество греков и итальянцев, среди которых было много образованных мастеров Возрождения: архитекторы, ювелиры, дипломаты и оружейники[36]. Московский князь быстро нашёл применение таким ценным кадрам: реновация Московского Кремля в красный камень, постройка внутри него Успенского собора (именно в нём и будут венчаться на царство почти все последующие русские правители), ремонт крепостей по всей стране и приглашение иностранных делегаций ко двору государя. Теперь величие московского князя подтверждалось не только словами и титулами.
Все эти перемены отразились на характере Ивана III. Из показаний свидетелей мы понимаем, что государь стал ещё более надменным и требовательным к окружающим. Конечно, и до этого московские правители не гуляли посреди народа, но теперь даже на приём к великому князю попасть стало не так-то просто. Вдобавок все важные мероприятия теперь проходили с большим пафосом и шиком – нужно же было отыгрывать новый статус. Такие перемены ещё больше беспокоили братьев Ивана, которые испытывали всё большее давление с его стороны.
Так, через год после присоединения Твери Андрею Угличскому и Борису Волоцкому был навязан новый договор, по которому те не могли претендовать на земли своих родственников, а довольствоваться только тем, что досталось ещё от Василия II. Логика была следующая: это Иван присоединил Ярославль, Ростов, Новгород и Тверь, а потому и достанутся они ему, делиться ни с кем он не будет. Также братья должны были во всём подчиняться Ивану и величать его «господином» и «великим князем всея Руси». Сбежать на окраину и просить помощи у Литвы Андрей с Борисом уже не могли – Иван стал слишком могущественным. Пришлось уступить и согласиться на новые условия. Но когда в 1491 году Иван приказал Андрею отправить полки на помощь крымскому хану Менгли Гирею в его разборках, угличский князь отказался. Он считал, что негоже помогать татарам, которые регулярно совершали набеги на границы. За такое своеволие Андрей загремел в темницу, где и скончался через пару лет. Такая же судьба постигла и его сыновей. После такого Борис Волоцкий смиренно слушался старшего брата и даже смог передать все владения в наследство детям, но уже они подчинились Ивану.
А в это время: Христофор Колумб открывает Америку, а Васко да Гама впервые прокладывает путь из Европы в Индию по морю, обогнув Африку, – начинается эпоха великих географических открытий.
Государь всея Руси всё больше укреплял свою единоличную власть. Кем бы он был без своего титула? Гением, богачом-землевладельцем, плейбоем и мизантропом. Но даже всё это не позволило бы Ивану III в одиночку управлять столь большим государством. Поэтому в помощь великому князю появляется целый ряд органов и структур для управления Московским государством. Например,