Стамбул), патриархи всё ещё считались главами православной церкви, и без их одобрения новый титул принимать было бессмысленно. В предыдущей главе мы уже познакомились с замысловатой легендой о «Москве – третьем Риме» и шапке Мономаха как подарке римских императоров. Все эти идеи были скомпилированы Макарием, внушены Ивану IV и отправлены патриарху в Константинополь. Учитывая скорость отправки сообщений в то время, окончательное одобрение было получено только в 1560 году.
Само собой, официальный обряд был проведён гораздо раньше. 16 января 1547 года Иван IV венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Вся церемония была разработана Макарием и передавала следующий месседж – Иван IV становится царём не потому, что он сын Василия III, но потому, что того желает сам Бог и через митрополита передаёт государю атрибуты его нового титула: царский венец и скипетр. После этого процедура венчания на царство станет обязательной для каждого следующего русского правителя, без неё нельзя будет законно руководить страной.
Средневековый level-up уровня уважения на международной арене
Помните идеи о том, что Русь и Орда – это одно и то же, а всю историю переписали? Сюда же приписывают и тот факт, что «царями» на Руси называли монгольских ханов, а следовательно, Иван IV лишь перехватил власть в большом государстве Русь-Орда, а не просто сменил титул, и вообще «Грозным» его переиначили Романовы, чтобы выставить царя безумцем и самодуром и очернить династию Рюриковичей. Да, на монгольский слово «царь» и правда переводится как «хан», но это скорее уже обратная языковая калька. Царями на Руси в принципе называли правителей древности и даже библейских персонажей. А вот что действительно сложно распутать, так это перевод на европейские языки этого слова и соотношение самого титула с «королём». То русских правителей в западных источниках можно отыскать под наименованием короля, то как царей – всё это создаёт путаницу при переводах и чтении исторических источников не на русском языке.
Но даже такой пафосной церемонии всё ещё было недостаточно для признания Ивана IV окончательно совершеннолетним – нужна была свадьба. Выбор молодого царя пал на Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву. Её дядя когда-то даже был назначен ещё Василием III в опекунский совет при малолетнем Иване IV. Вскоре по своему отчеству невеста фактически переименовала свой род в Романовых – наверное, людям было проще величать её по батюшке, чем выговаривать длинную фамилию. Проблемой было то, что сам род был далеко не самым знатным и брак Ивана IV вызывал недовольство боярства. Со стороны всё выглядело так, что родственники царя Глинские будто бы специально выбрали в жёны представительницу слабого рода, чтобы не дать усилиться конкурентам.
Первая супруга Ивана IV – пожалуй, одна из немногих людей, кому царь искренне доверял
Частично эти настроения объясняют череду трагичных событий, омрачивших празднества по поводу венчания и женитьбы. Конец весны 1547 года выдался чрезвычайно жарким и сухим – по стране полыхали пожары, которые рано или поздно должны были добраться до столицы. И в июне действительно сначала загорелась одна монастырская церковь (где вроде как ветер уронил свечу), затем пригороды, торговые ряды, а потом и центр города, включая Кремль. Натерпевшееся за годы боярского правления население столицы начало устраивать погромы. Скорее всего, кто-то из бояр начал распускать слухи, что гигантский пожар, в котором уже сгорели оружейные арсеналы и казна, устроили Глинские. Мол, бабка царя Анна Глинская – колдунья; она вымочила в воде человеческие сердца и окропила этой водой московские улицы – оттого всё и загорелось. На деле же во всем была виновата буря, помноженная на засуху и отсутствие нормальных средств борьбы с огнём. Но разъярённая толпа легко поверила в байку про колдовство, устроила самосуд над дядей царя Юрием Глинским в том самом Успенском соборе, а после отправилась к резиденции самого Ивана IV в село Воробьёво. Тут смешалось всё: и стихийное бедствие с тысячами сгоревших, и недовольство людей боярским произволом, и недовольство самих бояр Глинскими. Со всем этим и нужно было разобраться 17-летнему царю, которому предстояло общаться с восставшими.
От Ивана IV стали требовать выдать всех своих родственников на растерзание, чтобы остановить «колдовство». Наверняка были и желающие расквитаться и с царём за сгоревшую столицу. В ходе переговоров людям было обещано, что Глинские будут сняты с важных постов, а город восстановят. Толпа потихоньку разошлась, но, как будет вспоминать сам царь, именно эти события напугали его больше всего в жизни: «Вошёл страх в душу мою и трепет в кости мои, и смирился дух мой». Перспектива столкнуться с разъярённой оравой простолюдинов, готовой растерзать любого, кого считает «виноватым», одновременно ужаснула царя, но и преподала урок, что на его месте может оказаться любой другой человек, если убедить население в его «грехах». Но для профилактики новых протестов нужно было многое поменять в стране и сделать это с помощью незаинтересованных во власти людей. Эту непростую задачку Иван IV будет решать следующие 10 лет своего правления.
Иван IV строит счастливую Россию будущего
В этой главе вы узнаете:
– кого себе в друзья-товарищи избрал подозрительный царь;
– как выглядели средневековые офисы и чем в них занимались;
– для чего появились вооружённые огнестрелом воины в забавных кафтанах.
В этой главе вы НЕ узнаете:
– скольких всё-таки людей приблизил к себе государь;
– целовал ли крест двоюродный брат царя и почему это так важно;
– как можно перепутать Индию с Россией.
После Московского восстания 1547 года из-за пожаров в столице Иван IV уже не мог рассчитывать на поддержку своих родственников Глинских. Да и вообще было непонятно, кому доверять и как дальше жить. Так, один из соратников митрополита Макария, протопоп Сильвестр во время волнений выдал царю гневную тираду, что все потрясения – это кара божья за неправедные поступки правителя и его окружения. Спойлер: соратники Ивана ещё доиграются, постоянно поминая Бога и его «кары». Удивительно, но за такую резкую позицию Ивану приглянулся гиперактивный Сильвестр. Но с ним одним да с митрополитом было невозможно что-то поменять в стране. А перемен Иван IV затевал немало. Но доверия ко всяким знатным боярским семьям после пережитого в юности у царя не было совсем. Новых помощников надо было искать среди тех, кому можно доверять и кто не был бы заинтересован в интригах у престола.
Сильвестр наглядно показывает молодому царю, к чему приводит неуважение народа
Постепенно вокруг молодого Ивана стал формироваться кружок людей, которых мы знаем как Избранную раду – так её окрестил князь Андрей Михайлович Курбский, один из её участников. В её состав поначалу вошли собственно митрополит Макарий, его помощник Сильвестр, ставший духовным наставником[48] царя, и уже его помощник Алексей Фёдорович Адашев. Последний был ровесником государя и его постельничим (следил за чистотой кровати) из совсем незнатного рода, чем заслужил доверие царя. Иван вообще подыскивал себе людей молодых и совершенно неродовитых, чтобы не влезать в очередные клановые боярские разборки. Определённое влияние на государственные дела через царя получила и его молодая супруга Анастасия Романова. А как же вышеупомянутый Курбский, спросите вы? А дело в том, что в разных книгах у разных историков мы можем отыскать ещё с десяток разных фамилий – Курбский, Курлятев, Воротынский, Мстиславский, Висковатый и другие. Не совсем ясно, входили ли эти уже знатные бояре в Избранную раду или просто были любимчиками царя в Боярской думе. Вроде как Андрей Курбский тоже втёрся в самые близкие друзья. Так или иначе, Иван смог собрать вокруг себя неформальное правительство из людей, не всегда занимавших нужные должности, но сильно влиявших на политику через тесное общение с государем и взаимное доверие, – короче говоря, у них была своя властная тусовка, которая в своём кругу решала, что будет с Россией дальше.
Столь разных по происхождению людей, как Алексей Адашев (сверху) и Андрей Курбский (снизу), объединяло желание помочь царю в проведении реформ (до определенного времени)
Своей главной целью царь видел переделку государства под себя – прекратить внутренние распри и закончить централизацию власти вокруг себя и потомков. Неплохо было бы к этому прибавить счастье народа и возможность быстро решать внутренние проблемы, которых в то время было немало – разбой и грабежи на границах; набеги татарских отрядов; засухи и неурожаи; пожары и наводнения; эпидемии и голод; вечные местнические споры и бесконтрольный аппетит бояр-кормленщиков; постоянная нехватка денег в казне и их пропажа в карманах знати; слишком большие (по мнению царя) земельные владения у церкви и оставшихся удельных князей; возникающие то тут, то там восстания и ереси. В общем, дел хватало.
Сначала царь решил помириться с боярством и заручиться поддержкой народа. Для этого он сделал банальную для современного человека, но абсолютно новую для тогдашней публики вещь – собрал представителей от всех слоёв населения вместе для разговора. Так в 1549 году состоялся так называемый Собор примирения. На два дня Иван IV собрал в Москве бояр, духовенство, дворян и дьяков-чиновников, чтобы обсудить две важные вещи: как помириться и как дальше жить. Сначала государь выступил с речью, где упрекал боярство в том, что те слишком увлеклись самодеятельностью во время его малолетства и запустили страну. Но почти тут же он сказал, что зла на них не держит, и предложил вместе строить счастливую Россию будущего – разбить казанских татар у границы, провести реформы и упорядочить законы. Для этого сперва пропатчили прошлый свод законов – Судебник Ивана III. Теперь единственным источником права в стране стал уже