Итак, Владимир направил своих сыновей на княжение по русским землям. И наиболее деятельные из них стали стремиться ко всё большей самостоятельности. Организовал какой-то заговор Святополк, вероятно, считавший себя сыном Ярополка и не простивший Владимиру смерти своего отца. Отказался платить дань Киеву сидевший в Новгороде Ярослав. Святополк оказался в темнице. Владимир собрался было в поход на север Руси, но смерть князя 15 июля 1015 года прервала эти замыслы. Наследником Владимира стал сразу же обретший свободу Святополк, вошедший в историю под прозванием Окаянный. Однако сложно сказать, насколько его прозвище справедливо.
Кто убил Бориса и Глеба?
После смерти святого Владимира в 1015 — 1019 годах за киевский престол развернулась ожесточенная борьба между несколькими его сыновьями, в которой трое из них нашли свою смерть. В русских источниках события этой усобицы выглядят следующим образом. Князь Владимир скончался 15 июля 1015 года в селе Берестове под Киевом. В самой столице в это время находился старший из остававшихся к тому времени в живых сыновей князя — Святополк. Он утаил смерть отца от своих братьев, и похороны умершего князя состоялись чуть ли не тайно. Желая укрепить свою власть и прежде всего избавиться от одного из наиболее близких к Владимиру сыновей — Бориса, Святополк задумал убить и его, и остальных младших братьев. Борис в то время возвращался из похода на печенегов, и на реке Альте весть о смерти отца дошла до него. Святополк же в это время приказал верным людям убить Бориса, что они и сделали, ночью зарезав князя в его шатре. Затем настал черед еще одного Владимировича — Глеба, который княжил в далеком Муроме. Святополк прислал ему весть, что отец болен, и Глеб тронулся в путь. На реке Смядыне люди Святополка напали на корабль, на котором плыл Глеб, и зарезали князя. В «Повести временных лет» говорится, что жертвы Святополка догадывались или были предупреждены о своей судьбе, но добровольно пошли на заклание, не оказав никакого сопротивления. Уже в конце XI века оба брата были причислены Русской православной церковью к лику мучеников-страстотерпцев и стали первыми национальными русскими святыми. Поэтому летописный рассказ, конечно же, полон свидетельствами о кротости и добродетельности двух братьев. Потом Святополк решил уничтожить вообще всех своих братьев и отправил убийц к Святославу, княжившему в Древлянской земле. Спасавшийся от погони Святослав погиб на границе с Венгрией, куда бежал, очевидно, намереваясь укрыться у каких-то родственников. Но тут преступлениям Святополка пришел конец. Находившийся в Новгороде еще один сын Владимира — Ярослав получил известие от сестры Предславы о деяниях их брата, собрал войско и двинулся в поход на Киев.
Осенью 1015 года войска Ярослава и Святополка подошли к Днепру и встали по обе стороны реки. Три месяца продолжалось это стояние, пока не начались заморозки и река не стала покрываться слоем льда. Наконец сражение состоялось, Святополк был разбит и бежал в Польшу, а Ярослав вокняжился в Киеве. Под 1017 годом «Повесть временных лет» содержит странное известие: «Ярослав пошел в Киев и погоре церкви». По сведениям же Новгородской Первой летописи, в этом году Ярослав ходил на пограничный с Польшей город Берестье, взял его и вернулся восвояси.
Между тем Святополк, живший в Польше у своего тестя князя Болеслава Храброго, уговорил его начать войну с Русью. В 1018 году во главе большого войска Болеслав и Святополк у реки Буг разбивают войско Ярослава, который бежит в Новгород, а оттуда даже намеревается отправиться в Скандинавию. Только решимость новгородцев не отпустить своего князя удерживает его от этого шага. Болеслав и Святополк вступают в Киев, и Святополк вновь становится киевским князем. Пробыв несколько месяцев в Киеве, польский князь возвращается в свое отечество, поскольку жители Руси начинают убивать поляков, остановившихся в русских селах и городах. С собой Болеслав захватывает большую добычу, в том числе увозит киевскую казну. Ярослав в Новгороде собирает полки и идет в поход на Киев. Без всякого сражения, понимая, что он не в состоянии оказать сопротивление, Святополк бежит к печенегам. Ярослав становится Киевским князем вторично, а в 1019 году встречается с печенежским войском, которое ведет на Русь Святополк, на реке Альте, где ранее погиб Борис. В кровопролитном сражении Святополк разгромлен, он бежит на запад. У братоубийцы начинается мания преследования, и в какой-то пустыне он погибает. По поздним фольклорным преданиям, Святополк был поглощен землей, а летописец говорит, что от его могилы «идет смрад».
События борьбы Владимировичей нашли отражение и в иностранных источниках. Из латинских памятников большой интерес в этом отношении представляет «Хроника» епископа города Мерзебурга Титмара (975 — 1018), которая написана буквально во время рассматриваемых событий. Здесь говорится о том, что Владимир разделил свои владения между двумя сыновьями, а третий (Святополк) сидел тогда в тюрьме. На самом деле, конечно, сыновей у Владимира было больше. Под «вторым» сыном исследователи подразумевали то Бориса, то даже внука Владимира Брячислава, племянника Ярослава и Святополка. То, что эти «братья» могли находиться и в разной степени родства, — неудивительно, если помнить о том, что русские князья называли друг друга условно «братьями». Но в принципе имя «второго» брата не имеет значения, так как по ходу повествования он больше и не появляется. Далее Титмар говорит о захвате королем Руси (Ярославом) какого-то города, принадлежавшего Болеславу, затем о вторжении Болеслава на Русь, в результате которого на русском престоле был восстановлен Святополк, «долго пребывавший в изгнании». После этого польский князь «довольный вернулся» на родину. Исследователи обычно сопоставляли эти известия с захватом Ярославом Берестья в 1017-м и походом Болеслава на Русь в 1018 году.
Однако «довольное» возвращение Болеслава плохо сопоставимо с его возвращением из Киева в 1018 году, почти бегством. Недавние исследования показали, что сведения о возвращении Болеслава не успели войти в хронику Титмара, поэтому возможно, что здесь имеется в виду какой-то неизвестный другим источникам поход на Русь и восстановление Святополка на престоле какого-то из городов, ранее ему принадлежавших. Таким городом мог быть Туров, в котором княжил Святополк еще при Владимире, или какой-нибудь другой. С другой стороны, далее в своей хронике Титмар вновь говорит о захвате Ярославом города, но на этот раз принадлежавшего Святополку. В этом сообщении как раз и можно увидеть аналогию с захватом в 1017 году Берестья, которое могло принадлежать Святополку. Тем более что далее у Титмара следует фраза: «На город Киев, чрезвычайно укрепленный, по наущению Болеславову часто нападали враждебные печенеги, пострадал он и от сильного пожара». Пожар Софии, по Титмару, произошел в 1017 году. А эти данные хорошо согласуются с туманным по смыслу сообщением «Повести временных лет» под 1017 годом. Таким образом, сведения латинской хроники позволяют значительно расширить наши знания о борьбе Святополка с Ярославом.
Далее Титмар подробно рассказывает о походе Болеслава на Русь: сражение на Буге он датирует 22 июля, а захват Киева, после недолгого сопротивления, 14 августа 1018 года, что опять-таки хорошо согласуется с летописными известиями.
Но самое интересное начинается при обращении к скандинавскому источнику, в котором тоже отразились события усобицы 1015—1019 годов. Это так называемая «Прядь об Эймунде Хрингссоне» (в нашей историографии — также «Сага об Эймунде»), которая относится к исландским королевским сагам и написана в конце XIII века. Рассказ саги весьма примечателен. Конунг Гардарики Вальдимар перед смертью наделил своих троих сыновей землями, причем старшему досталась большая часть владений отца: Бурицлав княжил в Кэнугарде, Ярицлейв — в Хольмгарде и Вартилав — в Палтескья. Узнав о смерти Вальдимара, в Гардарики отправились потомки норвежского короля Харальда Прекрасноволосого Эймунд Хрингссон и Рагнар Агнарссон. Они приехали к Ярицлейву и его жене Ингигерд. Заключив договор о службе у князя на год, викинги поступили в дружину Ярицлейва, и вскоре началась война, спровоцированная Бурицлавом. В битве у какой-то реки Бурицлав был разбит и бежал в Бьярмаланд, а Ярицлейв занял его владения. Потом летом и зимой было мирно, а договор с Эймундом кончился. Тогда Ярицлейв и Эймунд продлили договор еще на год, поскольку Эймунд узнал, что Бурицлав не погиб (как полагали), а жив и идет снова войной на Ярицлейва. Бурицлав осадил город, где находился Ярицлейв, во время осады Ярицлейв был ранен в ногу, но Бурицлав вторично был разбит и бежал. Снова думали, что он погиб. Следующие лето и зима прошли в мире, и вновь закончился срок договора, а Бурицлав опять пошел войной на Ярицлейва, на этот раз из Тюркланда. Тогда Эймунд еще раз продлил договор, но теперь варяги тайно убили Бурицлава и принесли его отрубленную голову Ярицлейву. Войско, лишенное предводителя, быстро распалось. После очередных мирных лета и зимы Эймунд с варягами ушли служить конунгу Вартилаву в Палтескья.
Литературную форму саги, ее сюжетную повторяемость (три года службы варягов, три битвы с Бурицлавом, три совета Эймунда и т. д.) отмечали многие исследователи, но даже с учетом этого обстоятельства сага удивляет своими параллелями с русским летописным рассказом. В скандинавском памятнике упоминаются русские князья: Вальдимар — Владимир Святославич, Ярицлейв — Ярослав Мудрый, князь Хольмгарда-Новгорода, его жена Ингигерд (дочь шведского короля), Вартилав, конунг Палтескья — Брячислав, князь Полоцка; географические названия: Кэнугард — Киев, Тюркланд — земля степняков, печенегов, союзников Святополка в войне с Ярославом, наконец, Бьярмаланд — район Беломорья. События саги и события летописи совпадают. Рассказ о первом столкновении Ярицлейва и Бурицлава соответствует Любечской битве, происшедшей у Днепра. Рассказ о нападении Бурицлава на город соответствует осаде Киева печенегами. И даже ранение Ярослава на крепостной стене, происшедшее примерно в 1017 году, находит подтверждение в совсем неписьменном источнике. Антропологическое исследование скелета князя, проведенное в конце 1930-х годов группой антропологов, медиков и историков во главе с М. М. Герасимовым, показало, что Ярослав сильно хромал на одну ногу. Это было результатом перенесенной в молодом возрасте травмы, и следует полагать, что именно о ней сообщает скандинавская сага.