Теперь обратимся к потомству Юрия Владимировича Долгорукого. Он был женат два раза: первой его женой была дочь половецкого хана Аепы, второй — византийская принцесса, родственница императора Мануила Комнина. От обоих браков Юрий имел 14 детей. Определить, какие дети родились от первого брака, а какие от второго, очень сложно. Ясно, что, например, старшие сыновья — Ростислав и Андрей были детьми половчанки. М. М. Герасимов восстановил в своё время по черепу портрет Андрея: перед нами лицо типичного половца. Мстислав, Василько, Михаил и Всеволод — младшие Юрьевичи были детьми византийской принцессы. Предположительно Всеволод изображен на иконе Святого Дмитрия Солунского, в честь которого он получил христианское имя (ныне хранится в Третьяковской галерее), — это типично греческое лицо. Мстислав и Василько некоторое время жили в Византии, где их приняли родственники матери. Из сыновей Юрия упомянем наиболее значительных.
Старший сын — Ростислав-Иаков (ум. 1151) был князем новгородским, некоторое время бужским, а затем переяславским. Оставил двух сыновей — Мстислава-Иоанна Безокого (ум. в 1178), князя новгородского (он был ослеплён в 1177 году в темнице, став жертвой княжеских усобиц), и Ярополка-Фёдора, который был князем киевским, а затем, после убийства Андрея Боголюбского, недолго великим князем владимирским (осень 1174 — 15.06.1175). Ярополк воевал с дядей Михаилом за владимирский стол, но проиграл. Потом Ярополк был князем Торжка, умер он в конце ХII века. Мужское потомство Ростислава Юрьевича пресеклось на сыне Мстислава Безокого Святославе. Помимо сыновей Ростислав Юрьевич имел также дочь (ум. в 1179), которая вышла замуж за рязанского князя Глеба Ростиславича (ум. в 1177 во владимирской тюрьме).
Андрей Юрьевич, прозванием Боголюбский, 4 июня 1157 года был избран князем Ростово-Суздальской земли. Андрей является одним из самых знаменитых деятелей второй половины ХII века, он сделал Владимирскую Русь одной из ведущих и сильнейших русских земель. Князь Андрей Юрьевич отличался незаурядным умом и немалой храбростью, он был верным помощником отца во всех делах. Но, когда Юрий занял Киев, сын не захотел остаться на юге Руси и самовольно вернулся в Суздаль. С собой из Киева он взял икону Богородицы. Везшие её лошади неподалёку от Владимира вдруг встали как вкопанные. Это сочли добрым предзнаменованием, и на том месте Андрей основал свою резиденцию — Боголюбово. Здесь построили княжеский замок и возвели храм Рождества Богородицы. От названия города произошло и прозвище самого князя. Икону же поместили во владимирском Успенском соборе, и с тех пор она называется Владимирской. Это одна из самых почитаемых икон на Руси (ныне хранится в Третьяковской галерее).
Став князем, Андрей проявил крутой и решительный нрав. Недаром современники отмечали, что он ни перед кем не склонял головы. Внешняя «гордость» князя объяснялась просто: исследование его скелета показало, что у Андрея срослись два шейных позвонка и потому его голова навсегда приобрела столь заносчивую посадку. Своих младших братьев вместе с мачехой он выслал к их родственникам в Византию. Стремясь укрепить свою власть, перенёс столицу княжества во Владимир, где вечевые традиции были слабее, чем в древнем Ростове. Андрей совершил несколько успешных походов на Волжскую Булгарию и русские княжества. В 1169 году его войска захватили Киев, но сам князь не поехал туда, а послал младшего брата Глеба. Впрочем, попытка установить контроль над Киевом не удалась. Горожане вскоре отравили Глеба и призвали нового князя, враждовавшего с Андреем. Более успешной была борьба за Новгород. Дважды разгромленный новгородцами, владимирский князь перекрыл им ввоз хлеба и заставил подчиниться своей воле.
«Самовластие» Андрея раздражало бояр. Боясь заговора, князь перебрался в Боголюбово, окружив себя преданными людьми. Однако именно в их среде и возник план его убийства. Летней ночью 1174 года слуги ворвались в спальню князя и закололи его. Ипатьевская летопись содержит красочный рассказ о гибели Андрея. Убийцы «жестоко боролись с ним, потому что он был очень силён, рубили его мечами и саблями и наносили ему раны копьём». Истекавший кровью князь нашёл в себе силы спуститься по летнице на первый этаж дворца и у лестничного столба нашёл свою смерть. Один из заговорщиков отрубил Боголюбскому правую руку. Потом труп выбросили в огород на растерзание псам, но один благочестивый киевлянин спас тело своего господина от поругания. Зачинщиками убийства летопись называет зятя Кучки Петра, слугу князя Якима Кучковича и ключника Амбала, родом ясина (осетина). Относительно Кучки существует легенда, что боярину Степану Кучке принадлежали сёла на Москве-реке, и когда Юрий Долгорукий основал город, он убил Степана. Поэтому, если Кучковичи действительно являлись родственниками бывшего владельца московских земель, то убийство ими Андрея можно рассматривать как акт родовой мести.
Кто была жена Андрея, и принимала ли она участие в заговоре — неизвестно. По летописным данным, Андрей был женат на булгарке, а В. Н.Татищев писал, что жена князя происходила с Северного Кавказа. В этом случае в заговоре принмал участие её соотечественник. Любопытно, что в богато иллюстрированной Радзивилловской летописи на рисунке, показывающем гибель князя, имеется изображение женщины, держащей правую руку убитого. Историки полагают, что это жена Андрея. Согласно очень позднему преданию, ею даже могла быть дочь самого Степана Кучки — Улита, но насколько эти сведения достоверны, сказать сложно.
Андрей почитается святым Русской православной церкви. Мужское потомство владимирского князя пресеклось на его внуках. Дочь Ростислава вышла замуж за Святослава Владимировича, князя вщижского, из рода Олега «Гориславича”, но потомков не оставила. Из сыновей Андрея наиболее известен Юрий (имя Юрий тоже стало родовым именем Всеволодовичей). В 1185 году он женился на грузинской царице Тамар (св. Тамар Великая). Однако через некоторое время Тамар развелась с ним (Юрий был содомитом). Юрий пытался захватить грузинский престол и даже был провозглашён частью грузинских вельмож царём, но все его старания оказались тщетными. Он умер, очевидно, в 1190-х годах и был похоронен в церкви св. Георгия в Тбилиси.
Глеб Юрьевич, ещё один сын Долгорукого, был князем Канева, затем Переяславля. 12 марта 1169 года Андрей посадил его на киевский великокняжеский стол. Однако Глеб повторил судьбу своего отца. 20 марта 1171 года он был отравлен киевлянами и похоронен в том же Спасском монастыре Берёстова, где и Юрий. Два его сына Владимир и Изяслав, очевидно, потомства не оставили. Дочь Ольга (семейное имя Всеволодовичей, так звали одну из дочерей Долгорукого) вышла замуж за князя трубчёвского и курского Всеволода Святославича («Буй-Тур Всеволод” в «Слове о полку Игореве”, брат Игоря) и упомянута в «Слове...” («Глебовна”).
Михаил (Михалко) Юрьевич в 1171 году недолго был киевским князем, а потом владел Торческом и Переяславлем. С 15 июня 1175 года и вплоть до смерти Михалко был великим князем владимирским (ум. 19.06.1176). Мужское потомство Михалка быстро извелось, лишь вскользь упоминается его сын Борис.
Всеволода III (в крещении Дмитрий, в его честь основан город Дмитров) (19.10.1154 — 15.04.1212) постигла участь братьев: Андрей выслал его из Руси, и Всеволод оказался в Византии. Потом он вернулся, был недолго князем киевским, владел Городцом-Остерским, наконец, после смерти Михалка занял великое владимирское княжение, где правил 35 лет. По своей матери, гречанке, Всеволод происходил от византийской императорской династии. В русской истории этот князь получил прозвище Большое Гнездо, потому что к концу XIII века во всей Владимиро-Суздальской Руси княжили его потомки.
Время правления Всеволода Юрьевича — это эпоха расцвета Владимирского княжества. Сильный правитель, он смог обуздать бояр, установив в своём государстве единоличную власть. Успешной была и его внешняя политика. Победой закончились несколько походов на Волжскую Болгарию. Под влияние Владимира попало и соседнее Рязанское княжество. Слава о Всеволоде достигла и Киева, и Галицко-Волынской земли, а автор «Слова о полку Игореве» восклицал: «Силён ты вёслами Волгу разбрызгать, а Дон шеломами вычерпать!» При Всеволоде Владимирское княжество стало называться великим.
Всеволод был женат три раза и оставил 15 детей. Дочери — Всеслава, Верхуслава, Сбыслава, Елена не имели сколько-нибудь значительных потомков. Сыновья — Борис, Глеб, Фёдор, Гавриил и Василий, вероятно, также потомства не оставили. Владимир-Дмитрий Всеволодович (25.10.1193 — 6.01.1228) в 1213 году недолго был князем московским. Это первый известный нам московский князь. Святослав-Гавриил Всеволодович был года два великим князем владимирским и является родоначальником князей города Юрьева-Польского, но этот род быстро пресёкся.
Великий князь владимирский во время нашествия Батыя Юрий Всеволодович (26.11.1187 — 4.03.1238) погиб в битве с монголами на реке Сити. Он причислен к лику святых Русской православной церковью. Почти вся его семья, включая сына Владимира, сидевшего в Москве, была истреблена монголами в 1238 году. Владимира враги захватили в плен и притащили под стены города, требуя жителей сдаться, а потом убили. В живых осталась лишь одна дочь, выданная ранее замуж за брата Даниила галицкого — Василько Романовича. Разветвлённое потомство пошло от трёх сыновей Всеволода III — Константина, Ярослава и Ивана.
Старший сын Всеволода Константин (18.05.1185 — 2.02.1218) стал родоначальником ростовской и белозерской династий Рюриковичей. Он был старше Юрия на два года, но тем не менее отец завещал владимирское княжение не ему, а Юрию. Это послужило толчком для новых усобиц. Константин начал войну. В союзе с новгородским князем Мстиславом Удатным он разбил дружины Юрия в 1216 году в Липицкой битве (произошла на Липицком поле у реки Липицы неподалёку от Юрьева-Польского). Только тогда Константин смог занять великокняжеский стол. Но после смерти Константина Юрий вновь стал великим владимирским князем.
Раздробленность и усобицы не обошли стороной и Владимиро-Суздальскую Русь. Уже после смерти Всеволода начали выделяться всё новые и новые княжества: Ярославское, Ростовское, Юрьев-Польское и многие другие, и даже монгольское нашествие не остановило этот процесс.
Сын Константина Всеволодовича — Василько Константинович (род. 7.12.1209), князь ростовский, в 1238 году принял мученическую смерть от монголов после разгрома на Сити и является одним из наиболее почитаемых русских святых. Воины Батыя захватили раненого князя в плен и привели в Шеренский лес (в 25 верстах от города Кашина). Ему предложили перейти на службу к завоевателям, сулили власть и блага, но мужественный герой с презрением отверг эти предложения. Василька долго мучили и наконец умертвили. Его женой была дочь князя Михаила Всеволодовича черниговского — Мария (свадьба состоялась 10 февраля 1227 года в Москве). Её отец также погиб от ордынских мечей, только в 1246 году. Потеряв и мужа, и отца, Мария вместе с сыновьями установила в их честь церковное почитание в Ростове. Княгиня ушла в основанный ею на окраине Ростова Спасский монастырь, где занялась летописанием (возможно, её записи сохранились в составе Лаврентьевской летописи). Она отличалась высокой образованностью, любила книжность и почитается одной из выдающихся женщин Древней Руси. Скончалась в 1271 году и похоронена в монастыре, который создала.
Символичными оказались имена, которые дали своим сыновьям Василько и Мария, — Борис и Глеб. Эти имена первых князей-мучеников словно предопределили трагическую гибель двух членов семьи — князя черниговского и его зятя князя ростовского. От старшего сына Бориса (1231 — 1277), женатого на княжне муромской Марии Ярославне (ум. в 1297), пошла ростовская династия, от другого сына Глеба (ум. в 1278), женатого на ордынке, — белозерская.
Ростовские князья
В XIV веке ростовские Рюриковичи разделились на две ветви, и в соответствии с этим княжество и сам город были поделены на две части. Обе ветви происходят от двух правнуков Бориса Васильковича: потомство старшего, Фёдора Васильевича (ум. в 1331), владело Сретенской стороной Ростова; потомки младшего, Константина Васильевича (ум. в 1365), — Борисоглебской стороной. И с тех пор «род князей Ростовских пошёл надвое».
Константин был женат на дочери Ивана Калиты Марии. Московские князья постепенно присоединили к своим землям и обе части Ростовского княжества, но не путём захвата, а с помощью денег — просто купили у князей их владетельные права. Сретенская сторона окончательно утратила самостоятельность при Василии I. Внук Фёдора Васильевича — Иван Андреевич продал свои оставшиеся владения великому владимирскому и московскому князю (хотя ещё при Иване Калите московские князья приобрели какие-то права на Сретенскую часть). А Борисоглебская часть просуществовала дольше. Потомки этой линии ростовской династии (двоюродные братья, правнуки Константина Васильевича — князья Владимир Андреевич и Иван Иванович Долгой) продали свою отчину Ивану III зимой 1474 года.
Раздробленность Ростовского княжества (как и многих других русских княжеств) породила весёлую народную поговорку: «В Ростовской земле князь в каждом селе». И действительно, сильно разросшийся княжеский род дробил свои владения всё больше и больше, так что князьям уже не хватало городов, и они наделялись сёлами. Но постепенно все эти мелкие уделы вливались в Московскую Русь, а их правители переходили ко двору своих новых сюзеренов на положение служилых князей. Однако в отличие от потомков черниговской или смоленской династии ростовские княжата смогли сохранить за собой свои княжеские титулы.
От старшей, «сретенской», линии ростовских князей произошли роды князей Щепиных-Ростовских, Приимковых-Ростовских, Гвоздевых-Ростовских, Бахтеяровых-Ростовских и Голениных-Ростовских. От младшей, «борисоглебской», ветви — князья Хохолковы-Ростовские, Катыревы-Ростовские, Буйносовы-Ростовские, Яновы-Ростовские, Темкины-Ростовские, Пужбольские-Ростовские, Ласткины (также Ласкины)-Ростовские, Касаткины-Ростовские, Лобановы-Ростовские, Голубые-Ростовские, Бритые-Ростовские и Бычковы-Ростовские. Большинство этих родов исчезло ещё в допетровской Руси, но некоторые существовали и позднее. Как всегда, отметим наиболее известных потомков ростовских князей.
Князья Щепины-Ростовские.
Их фамилия произошла от прозвища родоначальника — князя Александра Фёдоровича Щепы, женатого на двоюродной сестре Ивана Ивановича Годуна (основателя рода Годуновых). В XVI — XVII веках Щепины-Ростовские служили воеводами и стольниками. Этот род не принадлежал к числу знатных.
Князь Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский (1798 — 1858) воспитывался в Морском кадетском корпусе, откуда выпущен мичманом в 1816 году. Служил на флоте: в 1817 и 1818 годах находился в плавании от Кронштадта до испанского порта Кадис и обратно. В 1819 году переведён в Гвардейский экипаж, уволен от службы капитан-лейтенантом в 1822 году. Однако через год вновь определён на службу поручиком в лейб-гвардии Московский полк, штабс-капитан (1824). Хотя князь и не состоял в тайных обществах, он принял деятельное участие в восстании декабристов на Сенатской площади. Ранним утром 14 декабря он, вместе с братьями Александром и Михаилом Бестужевыми возмущая свою воинскую часть, саблей ранил полкового командира генерал-майора барона Фредерикса, полковника Хвощинского и двух гренадер, захватив полковое знамя. Солдаты Московского полка во главе с Бестужевыми и Щепиным-Ростовским первыми пришли на Сенатскую площадь. После подавления мятежа потомка ростовских князей первым из декабристов доставили в Зимний дворец к Николаю I. Князя осудили по I разряду, но по конфирмации приговорили в каторжную работу вечно. Лишённого титула и дворянства Дмитрия Александровича отправили в Сибирь. Срок его неоднократно сокращался, и в 1839 году Щепина перевели на поселение. По манифесту об амнистии декабристов 1856 года, «дарованы ему и законным детям, рождённым после приговора, все права потомственного дворянства без титула, прежде им носимого и без права на прежнее имущество, с разрешением свободного жительства везде, кроме столиц, под надзором». С января 1857 года бывший декабрист жил в Ростовском уезде, а умер в городе Шуе Владимирской губернии. Он был последним князем Щепиным-Ростовским.
Князья Катыревы-Ростовские.
Своей фамилией они обязаны родоначальнику — боярину Василия III князю Ивану Андреевичу Катырю. Род продолжался недолго. Его последний представитель — князь Иван Михайлович Катырев-Ростовский женился на Татьяне Фёдоровне Романовой, родной сестре будущего царя Михаила Фёдоровича, умершей в очень молодом возрасте от многих лишений Смутного времени. В правление своего шурина князь Катырев-Ростовский служил в московском судном приказе и затем воеводой в Новгороде. Знаменитым в последующих веках сделало его предполагаемое авторство «Летописной книги», созданной в 1626 году. Это одно из лучших произведений, посвящённых Смуте. В конце него помещена великолепная портретная галерея: «Описание краткое царей московских, их внешности и нрава», в которой впервые в русской литературе дана психологическая характеристика русских правителей конца XVI — начала XVII века. Князь Иван Михайлович скончался в ноябре 1640 года, и с ним прекратился род Катыревых-Ростовских.
Князья Буйносовы-Ростовские.
Основатель этого рода князь Иван Александрович Хохолков носил прозвище Буйнос. На дочери князя Петра Ивановича Буйносова-Ростовского в 1608 году вторым браком женился царь Василий Иванович (Шуйский). Первоначально её звали Екатериной, но по восшествии на престол нарекли Марией. В 1610 году Шуйского свергли с престола, а его жену постригли в монастырь с именем Елена. Её дочери Анна и Анастасия умерли в младенчестве. Инокиня Елена жила в московском Новодевичьем монастыре. В 1615 году царь Михаил Фёдорович прислал ей на новоселье сорок соболей. Вероятно, к тому времени для бывшей царицы были обустроены отдельные кельи. Через десять лет царственная монахиня скончалась. На сестре Екатерины — Пелагее (ум. в 1654) был женат князь Алексей Григорьевич Долгоруков (ум. в 1646), а на другой сестре, Марии, — боярин князь Иван Михайлович Воротынский (один из тех, кто сверг Шуйского с престола, а затем стал членом Семибоярщины). Род князей Буйносовых-Ростовских исчез к концу XVII века. А. Н. Толстой использовал эту фамилию для старинной боярской семьи — персонажей своего романа «Пётр I».
Князья Темкины-Ростовские.
Их родоначальник воевода князь Иван Иванович Темка в 1516 году пал в бою с литовцами на Днепре. Его потомок князь Василий Иванович служил старицкому князю Владимиру Андреевичу, потом стал одним из главных опричников при Иване Грозном. Совершив немало злодеяний, он окончил свою жизнь на плахе в 1572 году. «Его не спасли ни умело выполненное грязное поручение царя в Соловецком монастыре (тогда он собирал «компромат» на митрополита Филиппа, который в своё время был игуменом этой обители), ни палаческое усердие 25 июля 1570 года (во время массовых казней в Москве), когда этот Рюрикович как простой палач лично рубил головы. Вероятно, ему было поставлено в вину, что он не отстоял от огня опричный дворец во время набега Девлет-Гирея в 1571 году. Незадолго до казни князь Василий вынужден был отдать свои вотчины в виде компенсации отцу казнённого им без вины человека («за сына ево убитую голову») (В. Б. Кобрин). Вместе с князем казнили и его сына воеводу Ивана Васильевича. Последние сведения о князьях Темкиных-Ростовских относятся к концу XVII века.
Князья Касаткины-Ростовские.
Князья Касаткины-Ростовские произошли от князя Михаила Александровича по прозванию Касатка. Его младший брат Иван Лобан — предок князей Лобановых-Ростовских. Касаткины-Ростовские из поколения в поколение были военными, но до высоких чинов не доходили.
В начале XX века развернулась литературная деятельность князя Фёдора Николаевича Касаткина-Ростовского (1875 — 1940). Выпускник Пажеского корпуса, князь служил в одном из старейших русских полков — лейб-гвардии Семёновском. К истории своей воинской части он относился с большим пиитетом и даже опубликовал «Памятку семёновца», где в краткой и доступной форме изложил всю героическую историю полка. Профессиональный военный, Фёдор Николаевич занимался поэзией и опубликовал несколько сборников своих стихотворений. Их отличала искренность чувств, романтика образов, лёгкость и выразительность стиха. Его произведения приобрели большую популярность, более 30 романсов написаны на слова Касаткина-Ростовского. Князь занимался и переводами, в частности поэзии французских символистов и «парнасцев». Оставил след и в драматургии: некоторые его пьесы с успехом шли на сцене. Удачными были и сочинения князя на патриотические темы. Так, в 1912 году, когда праздновался столетний юбилей Отечественной войны, текст его песни был принят в результате конкурса для войск гвардии, армии и скаутов. В Первую мировую войну Касаткин-Ростовский пошёл на фронт, получил ранение и четыре контузии, но вскоре вновь встал в строй. В отставку он вышел в чине полковника в 1917 году. Революционные события изменили его жизнь. Узнав о разгроме собственного имения и гибели матери и сестры от рук большевиков, Фёдор Николаевич вступил в Добровольческую армию. Он сформировал в Новороссийске сводно-гвардейский полк и весь свой талант отдал делу спасения России. В Белой армии стихи князя Касаткина-Ростовского обрели новую жизнь. Его патриотические произведения публиковались в периодической печати, их заучивали наизусть, на их тексты сочиняли песни. В 1919 году в Ростове-на-Дону вышел в свет сборник стихов «Голгофа России». А затем были нелёгкие годы изгнания. В Париже Фёдор Николаевич вместе с женой, бывшей актрисой Малого театра в Петербурге Диной Никитичной Кировой организовал маленький частный театр. Почти не имея средств, они поставили 135 русских пьес — Островского, Чехова, Тургенева, и эти спектакли привлекали многих и многих русских эмигрантов. Позднее князь жил в монастырском приюте для инвалидов и до последних дней писал стихи, проникнутые грустью и тоской по России. Он скончался под Парижем и упокоился на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. «Похоронив мужа, Дина Никитична Кирова приложила немало усилий, чтобы издать новый сборник его стихов. Она ещё долго играла в различных русских труппах Парижа. После Второй мировой войны Дина Никитична устроилась кастеляншей («бельевой дамой») в русский детский дом и помогала детям ставить самодеятельные спектакли...» (Б. М. Носик).
Князья Лобановы-Ростовские.
Основатель рода, князь Иван Александрович Лобан, новгородский помещик (1495), служил воеводой в походах против литовцев, шведов и татар в 1496 — 1512 годах. Он имел шестерых сыновей (младший, Иван-меньшой, убит в бою под Оршею с литовцами в сентябре 1514 году), от троих из которых: Ивана Большого, Семёна и Бориса пошли три ветви рода. К XVIII веку две младшие ветви пресеклись. В XVI — XVII веках многочисленные князья Лобановы-Ростовские служили воеводами, были стольниками, окольничими, боярами.
Представители первой ветви. Правнук Ивана Большого — Иван Иванович, прозванный «Козьим Рогом” (ум. в 1639), стольник, подписал грамоту об избрании царём Михаила Фёдоровича, в 1618 году находился в осаждённой поляками Москве, в феврале 1639-го был послан на воеводство в Томск, но, не доехав до места службы, скончался в Нарымском остроге. Его сын, также Иван Иванович (ум. в 1664), воевода, окольничий (1649), боярин (1661), в 1653 году возглавлял Великое посольство в Персию к шаху Аббасу I, в 1656 году был наместником рязанским и в том же году отправился послом на съезд в Вильно, где решался вопрос об избрании Алексея Михайловича польским королём. Во время войны с Речью Посполитой Иван Иванович взял города Мстиславль и Старый Быхов, а в 1662 году разбил под Путивлем войско крымского хана.
От одного из сыновей Ивана Ивановича, Якова, произошли все князья Лобановы-Ростовские, жившие в XVIII — XX веках. Яков Иванович (ум. в 1732) был комнатным стольником царей Фёдора, Ивана и Петра Алексеевичей. В 1685 году на Троицкой дороге он ограбил царскую казну и убил двух везших её людей, за что был бит кнутом «в железном подклете”. Участвовал в Азовских походах 1695 — 1696 годов. Впоследствии стал майором лейб-гвардии Семёновского полка. От двух браков князь имел 28 детей, многие из которых скончались в младенчестве. Род продолжился только от двух его сыновей, Михаила и Ивана Яковлевичей. Сестра Якова Ивановича — Степанида Ивановна (ум. в 1674) была первой женой боярина генералиссимуса А. С. Шеина.
Внуки Ивана Яковлевича оставили заметный след в русской истории. Александр Иванович (1752 — 1830), генерал-майор, в 1797 году был выбран московским губернским предводителем дворянства, но в 1800 году указом Павла I отстранён от должности за нарушения при определении на службу недорослей. Дмитрий Иванович (1758 — 1838), генерал от инфантерии, — участник многих войн России в конце XVIII — начале XIX века: ранен при взятии Измаила, награждён орденом Святого Георгия IV степени и произведён в полковники, после битвы при Мачине — кавалер ордена Святого Георгия III степени, за отличие при взятии предместья Варшавы — Праги награждён золотой шпагой с надписью «За храбрость», орденом Святого Владимира III степени и произведён в чин бригадира, при Павле I генерал-майор и военный генерал-губернатор Архангельска. Дмитрий Иванович был и дипломатом, много сделавшим для подписания Тильзитского мира 1807 года, за что получил чин генерала от инфантерии и орден Святого Александра Невского от русского государя и орден Почётного легиона от Наполеона. Потом Александр I назначил князя военным генерал-губернатором Петербурга, а затем генерал-губернатором Лифляндии, Курляндии и Эстляндии — то есть всей Прибалтики. С началом Отечественной войны 1812 года Лобанов-Ростовский стал «военным начальником в пространстве Империи от Ярославля до Воронежа» и занимался формированием резервных воинских частей. Член Государственного Совета с 1813 года, кавалер ордена Андрея Первозванного, в 1817 — 1827 годах он руководил Министерством юстиции, и по его инициативе был создан Особый комитет «для собрания законов к искоренению лихоимства и лиходательства». В 1826 году по поручению Николая I Дмитрий Иванович исполнял должность генерал-прокурора в Верховном уголовном суде по делу декабристов.
Яков Иванович (1760 — 1831), сенатор (1806), действительный тайный советник (1810), обер-камергер (1829), в службу вступил в 1781 году в лейб-гвардии Семёновский полк. Вскоре перешёл в статскую службу, в 1808 — 1816 годах — генерал-губернатор Малороссии, в 1812 году сформировал 17 малороссийских казачьих полков, а также земское ополчение. С февраля 1816 года состоял членом Государственного Совета, а с 1827 года возглавлял в нём департамент гражданских и духовных дел.
Внук Александра Ивановича — князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский (1824 — 1896). Выпускник Александровского (Царскосельского) лицея с золотой медалью, однокашник М. Е. Салтыкова (-Щедрина), князь служил по дипломатической части, был чрезвычайным и полномочным послом в Константинополе, Лондоне, Вене. Профессиональная деятельность достойно сопровождалась высокими чинами и званиями: камергера, сенатора, статс-секретаря, действительного тайного советника (1879). В марте 1895 года Николай II назначил Лобанова-Ростовского министром иностранных дел. За время его руководства внешней политикой России был подписан важный русско-китайский договор о союзе против Японии и о строительстве Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) — Россия расширяла сферу своего влияния на востоке. Установились дипломатические отношения с Абиссинией (Эфиопией), первой из африканских стран. Алексей Борисович стремился к укреплению дружественных связей с Францией, к восстановлению отношений с Болгарией, но многого сделать не успел. В августе 1896 года он скоропостижно скончался прямо в царском поезде, по пути в Киев.
Но не только в качестве видного дипломата оставил по себе память Лобанов-Ростовский. Историки знают его как крупного генеалога, одного из тех, кто создал в этой области классические труды, не утратившие своего значения и по сей день. Алексей Борисович справедливо считал, что «родственные связи играли в нашей истории роль значительно большую, чем это обыкновенно представлялось, и что от них существенно зависел и самый ход исторических событий». Ещё в юности он помогал князю П. В. Долгорукову в сборе материалов для его «Российской родословной книги». А в конце XIX века князь и сам опубликовал составленную им «Русскую родословную книгу». Второе, последнее её издание в двух томах вышло в свет в 1895 году. Для своего труда Алексей Борисович отобрал около двух с половиной сотен родословных росписей различных дворянских фамилий, причём в основном тех, которые представляли значительный интерес с общеисторической точки зрения и оставили заметный след в русской истории, науке или культуре. Справочник князя Лобанова-Ростовского вошёл в золотой фонд российской генеалогии и до сих пор является незаменимым пособием в работе любого специалиства в этой области. Занимаясь генеалогическими изысканиями, Алексей Борисович пришёл к мысли о необходимости создания в России общественной организации, которая могла бы объединить всех тех, кому небезразлична эта историческая дисциплина. Поэтому князь выступил с инициативой образования Русского генеалогического общества, начавшего свою деятельность уже после его смерти, в 1897 — 1898 годах. Кроме того, Лобанов-Ростовский собрал внушительную коллекцию мемуаров, писем и других документов по русской истории XVIII — начала XIX века. Ряд материалов из своего собрания он опубликовал в «Русской Старине», но многие не были изданы. В частности, особый интерес представляет подённая хроника царствования Павла I, над историей которого князь долгое время работал в семейных архивах Императорского Дома. Привлекала его и биография Николая I. Коллекцию монет после смерти бездетного князя приобрёл Эрмитаж, а часть его книг поступила в библиотеку Зимнего дворца.
В 1876 году Алексея Борисовича за его плодотворную деятельность избрали почётным членом Императорской академии наук.
Другим знатоком исторической старины из рода Лобановых-Ростовских был сын Якова Ивановича и двоюродный дядя Алексея Борисовича — князь Александр Яковлевич Лобанов-Ростовский (1788 — 1866). Будущий генерал-майор, библиофил и коллекционер воспитывался в пансионе аббата Николя, в 1801 году зачислен в Коллегию иностранных дел, служил в её Московском главном архиве (МГАМИД), а в 1806 году определён в Кавалергардский полк, в составе которого участвовал в кампании против французов в 1807 году. Затем князь служил в различных армейских и гвардейских частях и вышел в отставку в 1828 году. Увлечённый историей, Александр Яковлевич собирал материалы о дочери Ярослава Мудрого — Анне Ярославне, королеве Франции, и в 1825 году издал в Париже на французском языке «Собрание исторических источников об Анне, или Агнессе, супруге короля Франции Генриха I». Он увлекался также эпохой Марии Стюарт, издал её письма и собрал около 800 её портретных изображений, которые вместе с книгами о ней завещал Эрмитажу. Свою библиотеку по военному делу и коллекцию географических карт он продал Главному штабу, а собрание гравированных портретов Петра I (96 штук) пожертвовал Императорской Публичной библиотеке в Петербурге. Составил он и коллекцию тростей и палок различных исторических лиц. Член Русского Географического общества и парижского Общества французских библиофилов, Лобанов-Ростовский являлся также основателем и первым командором Российского императорского яхт-клуба в Петербурге.
Коллекционерство и ныне продолжается в роду Лобановых-Ростовских. Живущий за рубежом князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский (1935 г. р.), геолог и финансист (окончил Окфорд и учился в двух университетах в Нью-Йорке) — владелец значительных коллекций русской театрально-декорационной живописи (1880 — 1930-х гг.) и русского фарфора. Автор ряда научных работ, князь Лобанов-Ростовский является советником аукционного дома «Сотби», директором «Ассоциации театрального музея» в Лондоне и членом Союза благотворителей нью-йоркского музея «Метрополитен».
В гербы потомков Ростовских князей входит и древний герб Ростова — серебряный олень с золотыми рогами и копытами в красном (червлёном) поле. Эта эмблема известна ещё с первой половины XVII века.
Князья белозерские
Белозерское княжество (центр — город Белоозеро) находилось в роду потомков Глеба Васильковича, младшего сына ростовского князя Василько Константиновича. В начале XIV века ярлык на Белозерское княжество приобрёл Иван Калита, но местная династия в Белоозере сохранилась. Князья белозерские участвовали в Куликовской битве, на поле боя пали князь Фёдор Романович и его сын Иван. Последним белозерским князем был двоюродный брат Ивана — Юрий Васильевич. В конце 1380-х годов права на Белоозеро окончательно перешли к Москве.
В Белозерском княжестве также происходило образование мелких уделов. Во владения потомкам этой династии выделялись небольшие города и даже сёла. Постепенно все удельные белозерские князья перебрались на службу московским государям. От белозерской династии Рюриковичей произошли роды князей: Белосельских-Белозерских, Андожских, Вадбольских, Шелешпанских, Сугорских, Кемских, Карголомских и Ухтомских. Из них к началу XVIII века существовали только Белосельские-Белозерские, Вадбольские (по одной из версий, внебрачной дочерью одного из князей Вадбольских была известная художница, певица, коллекционер, меценат и искусствовед княгиня Мария Клавдиевна Тенишева (между 1862 и 1867 — 1928)), Шелешпанские и Ухтомские.
Князья Белосельские-Белозерские.
Своё родовое прозвание они получили оттого, что владели Белым Селом, находившимся в пределах Белозерской земли. «В XVI и XVII веках князья Белосельские не играли никакой роли, неся обычную дворянскую службу и не подымаясь выше стольников. Только после женитьбы князя Александра Михайловича на дочери секретаря императрицы Екатерины II Григория Васильевича Козицкого, принёсшей в приданое огромное состояние, полученное ею от матери, урождённой Мясниковой, князья Белосельские могли занять высокое положение среди русской знати и приобрели большие родственные связи» (Л. М. Савёлов). Однако ещё отец Александра Михайловича князь Михаил Андреевич Белосельский (1702 — 1755) занимал важные государственные посты. Вице-адмирал, он управлял Адмиралтейств-коллегией в 1745 — 1749 годах, а с 1747 года занимал должность генерала-кригс-комиссара флота, то есть отвечал за всё снабжение наших военно-морских сил. Его женой была графиня Наталья Григорьевна Чернышёва (1711 — 1760), родная сестра фельдмаршала Захара Григорьевича Чернышёва.
Один из сыновей Михаила Андреевича — камергер Андрей Михайлович (ум. в 1779) был русским посланником в Дрездене, его сменил на этом посту младший брат — Александр Михайлович (1752 — 1809). Это была во всех отношениях очень примечательная личность. Он получил превосходное образование за границей, несколько лет жил в Берлине, путешествовал по Франции и Италии. В эти годы он завязал знакомства, личные и через переписку, с Вольтером, Руссо, Бомарше, позднее с Кантом, Лагарпом и другими выдающимися современниками. Общение с энциклопедистами сделало князя убеждённым сторонником идей Просвещения. На французском языке он написал ряд философских и публицистических произведений, опубликованных за границей. Но сочинял и по-русски, издав, впрочем, лишь комическую оперу «Олинька, или Первоначальная любовь», которую, по его просьбе, отредактировал Н. М. Карамзин. Александр Михайлович также собирал произведения искусства, составив одну из лучших коллекций в России. С 1800 года он — член Российской академии, с 1809-го — почётный член Академии наук и Академии художеств, являлся также членом Болонского института, Нансийской академии словесности и Кассельской академии древностей. Служебная деятельность шла с перерывами: сначала в дипломатических представительствах в Дрездене, Вене и Турине, при Александре I получил чин действительного тайного советника, а в 1808 году — придворное звание обер-шенка. Ещё Павел I сделал его родовым командором ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского), причём как старший в роде князей Белозерских Александр Михайлович был поименован князем Белосельским-Белозерским. Право на этот титул за его потомками подтвердил Александр I в 1823 году.
Дочь от первого брака Александра Михайловича (с Варварой Яковлевной Татищевой) — Зинаида Александровна (1789 — 1862) вышла замуж за князя Никиту Григорьевича Волконского. Это — знаменитая Зинаида Волконская, хозяйка прославленного московского салона, собиравшего крупнейших деятелей русской культуры того времени (подробнее о ней в разделе о князьях Волконских).
От второго брака (с Анной Григорьевной Козицкой) Александр Михайлович имел нескольких детей, в том числе сына Эспера (1802 — 1846). Он закончил Московское училище колонновожатых, служил в лейб-гвардии Гусарском полку. Поручик князь Белосельский-Белозерский привлекался к следствию по делу декабристов, но выяснилось, что он не состоял в тайных обществах, хотя и знал об их существовании. Воевал с турками в войну 1828 — 1829 годов, затем — на Кавказе, умер генерал-майором, заразившись тифом во время ревизии лазаретов Николаевской железной дороги (Петербург — Москва). От брака с Еленой Павловной Бибиковой (1812 — 1888), падчерицей генерала А. Х. Бенкендорфа, у Эспера Александровича родилось шесть детей.
Князь Константин Эсперович (1843 — 1920), свиты генерал-майор и генерал-адъютант, член совета Главного управления государственного коннозаводства, умер в Париже, в эмиграции. Он был женат на Наталии Дмитриевне Скобелевой, сестре прославленного «белого генерала» Михаила Дмитриевича Скобелева. Их старший сын князь Сергей Константинович (1867 — 1951), выпускник Пажеского корпуса, кавалерист, к моменту революции был в чине генерал-лейтенанта начальником Кавказской кавалерийской дивизии. Его сестра Ольга Константиновна (1874 — 1923) была первой женой генерал-майора, начальника императорской Военно-походной канцелярии князя Владимира Николаевича Орлова (1869 — 1927). Племянница Скобелева, княгиня Орлова осталась в истории русского искусства благодаря тому, что позировала Валентину Серову для одного из лучших его портретов: изысканная дама, одетая по последней моде, грациозно восседает на фоне изящного интерьера, а её слегка повёрнутую на зрителя голову венчает широкополая тёмная шляпа. Когда художника спросили, почему он столько внимания уделил этому аксессуару, Серов остроумно ответил: «Иначе это не была бы княгиня Орлова». Ныне этот шедевр украшает один из залов Русского музея в Петербурге.
Сын князя Орлова и Ольги Константиновны — князь Николай Владимирович Орлов (1891 — 1961) в апреле 1917 года обвенчался с княжной императорской крови Надеждой Петровной (1898 — 1988), принадлежавшей к ветви Николаевичей Дома Романовых и приходившейся родной племянницей верховному главнокомандующему русской армией во время Первой мировой войны великому князю Николаю Николаевичу-младшему.
Сын Сергея Константиновича — князь Сергей Сергеевич Белосельский-Белозерский (1895 — 1978) сыграл своими пожертвованиями и личным участием большую роль в истории Русской Православной Церкви Заграницей, был неустанным попечителем о её нуждах. К сожалению, сыновей у него не было (только две дочери), и с его смертью род князей Белосельских-Белозерских закончился.
Князья Ухтомские.
Фамилия князей Ухтомских происходит от названия их владения — Ухтомской волости, находившейся по реке Ухтоме. Этот род, так же как и князья Белосельские, не занимал высоких должностей в Московском государстве, не поднимаясь выше воевод и стольников, а в XVIII веке только двое из князей Ухтомских дослужились до генеральских чинов. Но какое это имеет значение, если из рода князей Ухтомских вышло три выдающихся деятеля: искусства, науки и церкви!
В XVIII веке среди русских архитекторов заблистало имя князя Дмитрия Васильевича Ухтомского (1719 — 1774). Звание архитектора он получил в 1745 году. Городской архитектор Москвы, Ухтомский стремился улучшить облик города. По его проекту в 1750-х годах построили Кузнецкий мост через реку Неглинную. В Москве князь основал первую в древней столице архитектурную школу («команду»), среди её учеников — А. Ф. Кокоринов, И. Е. Старов, М. Ф. Казаков. К сожалению, творений самого зодчего почти не сохранилось. Исключение — пятиярусная колокольня Троице-Сергиевой лавры высотой свыше 80 метров. Ухтомский начал работу над ней в 1748 году. Он предполагал украсить её 32 статуями, которые аллегорически обозначали различные добродетели, например «любовь к Отечеству» или «мужество». Проект одобрила императрица Елизавета Петровна, а вот у Синода он вызвал возражения: «для строящейся колокольни украшения тем статуям, которые в упомянутом архитектора князя Ухтомского изъяснении показаны, быть неприлично». Поэтому статуи заменили вазами. Но и в таком виде колокольня, созданная Ухтомским, являет собой один из шедевров русской архитектуры стиля барокко.
В начале XX века в церковной и научной жизни России приобрели известность родные братья — Александр Алексеевич (1872 — 1937) и Алексей Алексеевич (1875 — 1942) Ухтомские. Старший воспитывался в Нижегородском кадетском корпусе, по окончании которого поступил в Московскую духовную академию. В 1895 году он принял постриг с именем Андрея, в 1907-м хиротонисан во епископа Мамдышского, третьего викария Казанской епархии, с 1911-го — епископ Сухумский, с 1913-го — Уфимский и Мензелинский. Духовником епископа Андрея был владыка Антоний (Храповицкий), который затем в эмиграции возглавил Синод Русской Православной Церкви Заграницей. Кандидат богословия, епископ Андрей придерживался умеренно либеральных взглядов, выступал за свободу вероисповедания, был близок к кадетским кругам. Он вёл простую, аскетичную жизнь, пользовался широкой известностью. После Февральской революции владыка вошёл в состав нового Синода и, по словам митрополита Евлогия, «прогремел на всю Россию своим либерализмом». В мае 1917 году он посетил Рогожское кладбище в Москве и предложил старообрядческим епископам Белокриницкой иерархии план соединения с Русской православной церковью на Красной площади. Октябрьские события епископ встретил враждебно. К Советской власти относился отрицательно, хотя признавал, что её цели — благо, но для их осществления выбраны неверные методы. Рядовых большевиков считал честными, но обманутыми людьми. Когда Уфа оказалась на белой территории, епископ Андрей был избран в созданное на Сибирском Поместном соборе 1918 года Временное Высшее Церковное Управление, возглавлял духовенство Третьей армии адмирала А. В. Колчака. После поражения Белого движения в феврале 1920 года владыка был арестован большевиками в Новониколаевске, но через десять месяцев выпущен на свободу в связи с заявлением о раскаянии «в прежних нападках на советскую власть за её декрет об отделении Церкви от государства». Потом начались его мытарства и метания: в 1922 году он вновь арестован и привезён на Лубянку, но вскоре отпущен; в 1923 году — сослан в Среднюю Азию. Там в 1925-м принял миропомазание от старообрядцев-беглопоповцев, тем самым перейдя в раскол. Поэтому местоблюститель патриаршего престола митрополит Пётр Крутицкий запретил его в священнослужении. В 1927 и 1928 годах новые аресты. Просидев в одиночной камере ярославского изолятора три года, в 1931 году епископ Андрей уехал в Москву, где через несколько месяцев ещё раз был арестован и выслан в Алма-Ату. В 1932 году получил Святые Дары и миро от старообрядческого архиепископа Московского и всея Руси Мелетия. В письме от 1933 года, адресованном председателю Совнаркома В. М. Молотову, Андрей (Ухтомский) просил дать возможность созвать собор, цель которого заключалась бы в «нравственном оправдании социализма». В сентябре 1937 года «тройка» Управления НКВД Ярославской области приговорила князя Ухтомского к расстрелу.
Брат епископа Андрея — князь Алексей Алексеевич Ухтомский, кстати тоже видный деятель старообрядчества, получил известность на другом поприще. Как и брат, он получил образование в Нижегородском кадетском корпусе и Московской духовной академии, но затем окончил физико-математический факультет Петербургского университета и остался на кафедре физиологии животных. В 1911 году Ухтомский защитил магистерскую диссертацию «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний». В 1911 — 1915 годах преподавал физиологию в Психоневрологическом институте, которым руководил В. М. Бехтерев, с 1918 года — в Петроградском университете, а в 1922-м занял в нём кафедру физиологии животных, которую возглавлял до конца жизни. Одновременно с 1935 года Алексей Алексеевич был директором основанного им Института физиологии Ленинградского университета, а с 1937-го — также руководителем электрофизиологической лаборатории Академии наук СССР. Ухтомский разработал фундаментальное учение о доминанте как принципе деятельности нервных центров. «В настоящее время доминанта признана одним из основных механизмов деятельности мозга. Это понятие широко применяется для объяснения многих феноменов высшей нервной деятельности и поведения, например таких, как явления концентрации и иррадиации торможения, взаимодействия коры и подкорковых образований и т. д.» (Большая медицинская энциклопедия. Изд. 3-е. Т. 26). Основатель одного из крупнейших направлений современной физиологии, Ухтомский много сил отдал педагогической работе. За свои научные труды он в 1932 году получил Ленинскую премию, а в 1935-м был избран академиком Академии наук СССР.
Сын княжны Прасковьи Николаевны Ухтомской (1840 — 1917) Александр Николаевич Наумов (1868 — 1950), действительный статский советник, был в 1915 — 1916 годах министром земледелия царского правительства.
В гербах потомков белозерских князей можно видеть и герб этого города: «В лазуревом (голубом) поле серебряная полоса реки с положенными накрест двумя серебряными рыбами, над которыми серебряный полумесяц, рогами вверх обращённый, а над полумесяцем серебряный крест» (из описания герба князей Белосельских-Белозерских; крест мог быть и золотым). Такая эмблема известна с конца XVII века, хотя уже при Иване Грозном на белозерской печати изображалась одиноко плывущая вправо рыба.