Тогда же и там же.
Олег Маторин, 44 года, инженер-электронщик
Никогда не думал, что мне придется ремонтировать образцы инопланетной технологии, хотя по сравнению с теми же японцами, с изделиями которых мне приходилось иметь дело, эти неоримляне кажутся мне почти своими, потому что все монтажные схемы у них просты и интуитивно понятны. Случилось это два дня назад, когда мы уже достаточно освоились в местных условиях для того чтобы взяться за эту работу. Предварительно искин Кандид провел со мной и моими помощниками беседу на тему неоримской электроники и позволил открыть резервный шкаф-стойку с коммуникационным оборудованием. На наглядном примере он объяснил, как выглядит шина питания, как шины данных, которых может быть несколько, а как и контрольная шина, по которой ему, Кандиду (то есть главному компьютеру), передается информация с датчиков исправности оборудования. Вот эту шину мы подсоединим в первую очередь, чтобы потом ее информация помогала Кандиду ориентироваться в том, что было сделано правильно, а что нет. Одним словом, все это напоминало обучение слепого снайперской стрельбе по принципу «делай как я».
С удивлением я узнал, что, оказывается, на «Несокрушимом» изначально не было никаких роботов-техников и роботов-ремонтников, и все эти обязанности возлагались на живой персонал, который в итоге и поднял мятеж. Туда же, в технические зоны (за исключением вахтенных постов) не было доступа даже роботам-уборщикам, поэтому помимо четырех парней, шарящих в сборке разборке оборудования, которых я отобрал в свои помощники, я взял с собой десяток не пристроенных ни к какому занятию молодых девчонок, захотевших заработать себе на браслет немного монет за сухую и влажную уборку помещения и сейчас одетых в полные противохимические комплекты. Хоть они и дуры дурами, не умеющие ничего, кроме самого простого физического труда и оказания потных услуг, но все равно не стоит напрасно рисковать их жизнями. Вообще-то желающих было многократно больше, чем один десяток, но просто эти были первыми. И вообще, даже местные роботы-уборщики были донельзя тупыми, действующими исключительно по заранее составленным программам и требующими постоянного вмешательства оператора. Хотя черт его знает, какой у этих неоримлян мог быть негативный опыт. Может, у них и в самом деле имело место восстание машин, от которого они едва-едва отбились? Не знаю, но все на то очень похоже.
Возглавил наше предприятие сам Шевцов, который ничего не понимал в электронике (нашей или неоримской), но при этом заявил мне, что он просто обязан там быть и видеть все своими глазами. Вместе с Шевцовым, разумеется, была его второе я, его живая тень и призрак во плоти – мадмуазель Виктория. С недавних пор ее начали называть именно так и никак иначе. Итак, следуя по коридорам в соответствии со схемой, выданной Кандидом, мы пришли на место, по дороге убедившись, что ключи к замкам нам вовсе без надобности, ибо все три двери соответствующей сейфовой массивности, которые нам требовалось миновать, были не только разблокированы, но и распахнуты настежь. Первая дверь отделяла жилые помещения от так называемой цитадели, включающей в себя реактор-конвертер, серверные и рубку управления, вторая давала доступ к коридору, куда выходили двери серверных комнат, и уже третья дверь из этого коридора вела туда, куда нам и было надо для производства ремонта. Надписи над дверями были выполнены готическим шрифтом на латинском языке.
Нужная нам дверь с надписью над ней «imperium unitas generans circumsiliens» была открыта больше чем на половину, и в ее дверном проеме лицом вниз лежало нечто в темно-синей униформе техсостава, находящееся в среднем состоянии – между скелетом и мумией, и издающее слабый душок тления. Кажется, Кандид говорил, что сразу после мятежа воздух из корабля был полностью выпущен, после чего помещения были заполнены консервирующей газовой смесью, содержащей девяносто восемь процентов азота. Вот этот псевдохомо и мумифицировался за те несколько сотен лет, пока «Несокрушимый» на субсветовой скорости летел к Земле от той точки пространства, где его выкинуло после последнего прыжка, ставшего фатальным для всего живого на его борту.
Я сказал «псевдохомо», потому что даже в сильном подпитии каога нельзя было перепутать с человеком. Первое, что бросалось в глаза – это массивный череп с мощным сагиттальным гребнем, к которому крепились некогда мощные, а сейчас почти усохшие жевательные мышцы. Лица этого существа (а точнее, его морды) сейчас видно не было, но я об этом совсем не жалел. Пропорции корпуса и конечностей говорили о том, что каоги были коротконогими, длиннорукими и широкоплечими, в то же время, в отличие от земных горилл и шимпанзе, способными прочно стоять на своих толстых ногах. Кандид говорил, что они были обитателями горных районов на планете с повышенной относительно земной гравитацией. Очень на то похоже.
Тем временем Шевцов сделал знак – и четыре работницы подхватили высохшую тушку, чтобы забросить ее на антигравитационную тележку для мусора, а еще двое принялись вычищать пол на том месте, где она лежала, при помощи ручных устройств, принципом действия напоминающих моющие пылесосы. Пока они не закончили, никто из нас не мог перешагнуть порог, из-за которого, сказать честно, так сильно пованивало, что терпеть это амбре не было никакой мочи. По счастью, респираторы смогли решить эту проблему; и когда мы перешагнули за порог, то не задохнулись от витавших в воздухе тошнотворных миазмов.
Трупов каогов внутри было еще четыре штуки. Один, так же как и тот, что застрял в дверях, в обычной корабельной униформе, и трое в легких ремонтных скафандрах, предназначенных для работ внутри разгерметизированного корабля. Вот эти-то трое, вздувшиеся, побуревшие и превратившиеся внутри своих скафандров в полужидкую массу, и издавали ту самую вонь, с которой едва справлялись биоактивные фильтры неоримских респираторов. Тут еще надо было понять, как подцепить эту дрянь, чтобы оболочка скафандров не разорвалась и не расплескала свое отвратительное содержимое. И так уже в некоторых местах – видимо, на разошедшихся стыках деталей – наружу просочились коричневые потеки, которые, вероятно, и издавали ту самую отвратительную вонь.
Но, насколько я понимаю, инструкции работницам, что и как делать в такой щекотливой ситуации, давал лично Кандид, к этому моменту вполне освоивший русский язык, поэтому две работницы куда-то ушли и через некоторое время вернулись обратно с оранжевыми баллонами, похожими на наши огнетушители, с надписью «Biological fixative». Пена из этих баллонов, которой они обработали полностью разложившиеся трупы в скафандрах, сделала их оболочку твердой и прочной, после чего тушки получилось перевернуть, обработать с обратной стороны, и вывезти вон на антигравитационной тележке, и уже потом работницы с пылесосами смогли замыть места на которых они лежали.
И только после этого мы, ремонтники, до того бывшие безмолвными свидетелями происходящего, смогли приступить к своей деятельности. С самого начала было видно, что каоги не совсем ориентировались в том, что они делают. В случае возникновения неполадок их обязанностью было прибыть и заменить в указанном шкафу указанную плату сменной из ЗИПа, после чего тихо удалиться восвояси. Они даже не вскрыли шкаф с контрольной техдокументацией, отпечатанной на тонком, но очень прочном волокнистом пластике. Из этой самой документации, надписи на которой нам переводила Виктория Александровна, следовало, что первыми под демонтаж попали управляющие стойки в двух шкафах резервного комплекта, который каоги демонтировали полностью, отдельно сложив аккуратной стопкой платы и отдельно – шлейфы. Педанты, блин-клинтон. Это дало искину «Несокрушимого» время на то, чтобы совершить один прыжок и почти полностью закончить подготовку ко второму.
В первом рабочем шкафу было расстыковано несколько контрольных шлейфов и всего один информационный, что, собственно, и привело к нештатному срабатыванию джамп-генератора. Будь повреждения сильнее, прыжок был бы просто неосуществим, а так можно сказать, что «Несокрушимый» отделался легким испугом. Будь джамп-генератор полностью исправен на момент второго прыжка, эти в скафандрах преспокойненько его пережили, и совершить третий и последний прыжок у искина уже не было бы никаких шансов.
Вздохнув, мы принялись за дело. В первую очередь требовалось восстановить первый рабочий шкаф. Поставив повисшие в воздухе шлейфы на свои места, мы дождались от Кандида отклика о том, что контрольная проверка прошла успешно, после чего принялись за долгий и нудный монтаж разобранного этими придурками каогами резервного комплекта. И все это время, пока резервный комплект не был собран и искин Кандид не подтвердил его работоспособность, наш будущий император был вместе с нами, а его Виктория Александровна помогала нам, переводя надписи на схемах. Чувствую, что латынь в Империи станет таким же профессиональным языком у электронщиков, как у химиков и медиков у нас на земле.
Кстати, после завершения всех работ император заявил, что плата монтажникам за трудовую деятельность удваивается, а работницам-уборщицам утраивается, и, кроме всего прочего, их временная бригада объявляется постоянной и назначается на уборку тех помещений управляющего центра, куда не имеют доступа роботы-уборщики. В результате, когда мы после завершения работы все вместе пошли в душ, то на радостях подверглись со стороны этих работниц-уборщиц массовой сексуальной агрессии (по две девушки на одного мужчину). В результате все это вылилось в такую групповую оргию, что мне и сейчас об этом стыдно вспоминать, и единственное, чему я радуюсь, что до сих пор еще ни разу не был женат.
Тогда же и там же.
Виктория Полянская, 17 лет, переводчик, секретарь-референт и администратор Е.И.В.
Перед тем как попросить Кандида соединить меня с папочкой, я долго голой крутилась перед зеркалом, любуясь на свое отражение. Чертовски хороша и дьявольски обаятельна. Сеансы Лауры, продолжающиеся уже больше месяца, почти уже сделали из меня первоклассную красотку. Как и обещала Лаура, в миллиме