Предводитель и его юная Матрона сидели рядом вдвоем за столом и смотрели на вошедшую Зейнал. Предводитель сурово, а матрона – с легкой одобряющей улыбкой. Серо-стальная аура власти над головой Предводителя с прошлого раза значительно усилилась и стала плотной, почти осязаемой, с одного края смешиваясь с исходящей от Матроны Аурой Любви и Милосердия, в которой розовые сполохи перемешивались с голубыми. Видеть такие вещи способны любые эйджел, а не только эти светлые гордячки.
Как и в прошлый раз, при виде Предводителя Зейнал попробовала было опуститься на колени, но тот сделал раздраженный жест, запрещающий это движение, а Матрона, слегка улыбнувшись, попросила Зейнал сесть на особый, самоподстраивающийся по высоте стул, специально ради этого стоящий перед столом, за которым заседала Правящая Чета. В конце концов, тут, на этом месте мог очутиться и кто-то с габаритами сибхи. Зейнал сама видела на борту «Несокрушимого» самок хумансов таких размеров, и, что самое удивительное, к настоящим сибхам не имеющих никакого отношения.
– Я вижу, уважаемая Зейнал, – полувопросительно, полуутвердительно произнес Предводитель, – что ты выглядишь вполне благополучно, а, значит, уже освоилась в нашем обществе…
– Да, Ваше Могущество, – ответила Зейнал, склонив голову и испытывая непроизвольное желание сползти со стула на пол и утвердиться на коленях, – у меня все хорошо и я крайне благодарна за проявленную ко мне милость.
– Замечательно, Зейнал, – удовлетворенно произнес Предводитель, – что ты всем довольна. Помнишь, некоторое время назад, на этом же самом месте, я говорил тебе о том, что ты будешь первой, но отнюдь не последней?
– Да, Ваше Могущество, – подтвердила Зейнал, – помню.
– Сейчас, – сказал Предводитель, – мы приближаемся к системе За-о-Дешт. Первая наша задача – это захват орбитальной станции, оборачивающейся вокруг четвертой планеты этой системы. Что ты можешь сказать про это место, в первую очередь о мозге этой Станции?
– Мозг Станции За-о-Дешт-4, – ответила Зейнал, – это старая, сварливая, злобная темная эйджел, как и положено нашей расе в преклонном возрасте. В последний наш визит поговаривали о необходимости ее замены, в связи с тем, что она слишком сурово относится к чипированному живому инвентарю, в результате чего темные кланы, владеющие этой станцией на паях, начали проявлять недовольство дополнительными материальными издержками…
– Так может, ее уже заменили? – предположила Матрона.
– Да что вы, Ваша Милость, – покачала головой Зейнал, – вы просто не знаете нас, эйджел. Если нет ничего срочного, то такие разговоры могут вестись много циклов подряд, да и сам процесс изготовления тоже не самый скорый.
– Хорошо, – сказал Предводитель, – в любом случае мы собираемся оставить ее в живых. Другой вопрос в том, удастся с ней договориться или придется действовать исключительно грубой силой…
Зейнал сделала рукой отрицательный жест.
– Договориться не удастся, – уверенно сказала она, – в отличие от матрон кланов, которым всегда есть что терять, припертый в угол мозг станции, особенно находящийся в таком сомнительном положении, уже не будет искать для себя путей отступления.
– Очень хорошо, – кивнул Предводитель, – мозгом Станции займется штурмовая группа, и будем надеяться, что все обойдется без инсульта или каких еще неприятностей. Ты мне, Зейнал, теперь лучше расскажи о кланах-владельцах и о том, удастся ли уговорить их матрон не доводить дело до всеобщей кровавой мясорубки? Разумеется, уговорить на твоем собственном позитивном примере.
– Ваше Могущество, – немного самодовольно спросила Зейнал, – вам понравилось иметь дело с темными эйджел?
– Понравилось, – немного уклончиво кивнул Предводитель, – и не только с вами. Запомни, каждый может оказаться незаменимым, если его применять на особом, только для него созданном месте. Но сейчас я хочу говорить с тобой не об этом. Только ты, и больше никто из нас, можешь взять на себя эти переговоры и помочь избежать ненужного кровопролития. Только от тебя зависит, погибнет ли множество народу, включая эйджел, хумансов, горхов, сибхов и их гибридов, или останется жить.
Услышав это «из нас», Зейнал рывком выпрямилась на своем стуле.
– Да, Ваше Могущество! – почти выкрикнула она, – я возьму на себя это дело и сделаю его настолько хорошо, насколько смогу. А если мне будет суждено погибнуть, то прошу считать меня…
– … имперской гражданкой первого класса, – закончила фразу Матрона, – Если ты погибнешь, Зейнал, то Империя оплатит твои долги, воспитает и даст образование твоим детям, увековечит твою память на аллее Славы и жестоко отомстит твоим убийцам по принципу – око за око, зуб за зуб и жизнь за жизнь.
день 112-й, корабельное время 10:05, «Несокрушимый», зал шаттл-симуляторов.
бывшая 1-й лейтенант Карен Уилсон.
Пятьдесят дней прошло с тех пор, когда мы, пятеро американцев, стали солдатами русской галактической империи. Это кажется полным безумием, но альтернативой этому шагу было списание в пеоны. Я, например, себе такого не пожелала, и все остальные тоже. На так называемом «курсе молодого бойца» мы узнали много интересного и шокирующего. Мир в наших глазах перевернулся и встал с головы на ноги. И Чужой оказался не Чужим, и эльфы не эльфами, и русский диктатор оказался императором. Правда, для нас, американцев, прирожденных демократов, между этими двумя «титулами» нет почти никакой разницы. Несолидный он какой-то, император Шефцофф, молодой и несерьезный, а его жена-императрица и вовсе выглядит почти как выпускница старшей школы. Но местные русские императорскую чету очень уважают, и если говорить про императора Шефцоффа и его жену гадости, то можно огрести множество разнообразных неприятностей, начиная от мелких в личной жизни (вроде зуботычины от первого встречного), кончая крупными по службе (вплоть до списания в пеоны).
Меня-то Бог миловал – язык я, как правило, держу за зубами, а уж злословить попусту вообще не имею привычки, а вот наш умник мистер Ньюмен чуть не влип по самые уши. Забыл, что тут везде камеры и микрофоны, и завел в раздевалке душевой с Полом скользкий и грязный разговор. Мол, императрица совсем молоденькая, а император взрослый мужчина, нет ли в этом чего-то такого особенного. И разговор был вполне на грани приличия, вовремя Пол сумел остановить этого дурака, и свидетелей там, кроме них двоих; не было, но на следующий день Ньюмена вызывает наше начальство, кэптэн Карпофф – и сходу тресь его кулаком по роже. Потом еще раз, и еще. За глупость и пошлость. Оказалось, что если дать делу официальный ход, парня могли тут же за нелояльность и оскорбление величества списать в пеоны и припахать куда угодно, если не хуже, а так… как говорят русские: «пьяный проспится, дурак – никогда».
Хорошо хоть профоринтацию мы все прошли достаточно успешно, за исключением Пола, которого вместо техслужбы направили в штурмовую пехоту, к самым отчаянным головорезам. Здоровенный, говорят, парень, кулаки размером чуть ли не с голову – и в техники? А не жирно будет? В штурмовой пехоте тоже нужны люди, которые шарят в технических вопросах.
Но профориентация профориентацией, а летать на транспортном шаттле (даже на симуляторе) оказалось нелегким занятием, гораздо сложнее, чем на «Чинуке». У меня лично семь потов сошло, тем более что наработанные вертолетные рефлексы помогали только в фазе взлета и посадки, и то не до конца. В некоторых случая рефлексы только мешали. Антигравитационные импеллеры – это все же не воздушный винт, воздушной подушки не создает, и из-за этого все учебные посадки у меня выходили жесткими, на грани аварии. Оуэн так вообще несколько раз умудрился размазаться насмерть, включая тот случай, когда он, не сбрасывая скорость, воткнул свой шаттл в атмосферу планеты на второй космической скорости под углом семьдесят градусов, ковбой чертов. Будь это настоящий полет, конец был бы страшным. Защитные поля уберегли бы шаттл и людей внутри от перегрева, но, увеличив во много раз лобовое сопротивление, вызвали бы стремительное торможение и чудовищные перегрузки, которые не в состоянии была бы погасить система гравикомпенсации.
Когда мы только пришли новичками, обучение первого русского потока было в разгаре, и мы с ними почти не пересекались, а вот уже почти одновременно с нами на наш поток поступили несколько хвостатых афроэльфиек. Заносчивые сучки, хотя нос задирать им совсем не требовалось, они и так минимум на две головы были выше любого из нас. Так вот, к нашей превеликой зависти, то, что нам давалось изнуряющими тренировками, афроэльфийки добивались играючи, легко и свободно. К тому же мы узнали, что именно они (точнее, подчиненные им гориллоиды горхи) и устроили нападение на наш «Чинук», в результате чего мы оказались в столь глубокой заднице. У Оуэна, у которого так ничего и не получалось, опять вскипел его возмущенный разум – точнее, та аморфная масса, которая восполняет его отсутствие, а Пола рядом не было, и остановить авантюру было некому.
Короче, этот придурок не придумал ничего лучшего, как напасть на самую младшую из этих афроэльфиек по имени Карэль и «отомстить» ей, избивая руками и ногами. Сил у него на это вполне хватило, но он забыл, что у русских тут в буквальном смысле все под контролем. Минуты через две прибежали русские головорезы из расположенной по соседству тренажерной сержантского состава штурмовой пехоты, которые оторвали Оуэна от афроэльфийки и скрутили так, что он не мог даже пошевелиться. Потом был военно-полевой суд и приговор: за нападение и избиение своего товарища пятнадцать ударов плетью и списание в пеоны.
Эти русские дикари, как и афроэльфийки, встретили приговор с молчаливым удовлетворением. К бедному Оуэну не проявили никакого снисхождения. Здоровенный белый сержант с оттягом бил обнаженного по пояс второго лейтенанта плетью по спине, так что после каждого удара на коже оставалась широкая кровавая полоса. Я, Мэри и Лорен смотрели на это, вздрагивая после каждого удара, как будто эта плеть била по нашим спинам. Оуэн наказание до конца не выдержал, и его сердце остановилось от болевого шока после двенадцатого удара. Все было кончено. За свою глупость и дурацкое мальчишество он заплатил самую высокую цену, какую только было возможно заплатить.