азывает его моя дорогая Вика, это очень хороший дядька, несмотря на то, что он не глянулся как мужчина ни мне, ни Ольге. Староват он для нас, и вообще, герой не моего сердца. Я, так уж и быть, потерплю – дождусь, пока в кого-нибудь без оглядки не влюбится сама Ольга, когда окончательно повзрослеет.
Ждать осталось совсем недолго, тем более что я теперь в полной мере разделяю со своими малыми то острое удовольствие, которое они испытывают от разрешенных им интимных встреч с юными хумансами. Эти чувства, которые испытывают мои малые, по отдельности не так остры, как те, что переживает Вика, соединяясь со своим Шевцовым, но сибх у меня много, и их переживания создают необходимый мне положительный эмоциональный фон. Добавляют огонька в эмоциональный фон и горхини, которые тоже не проводят ночи в одиночестве. Например, тот же Данилыч, как я знаю, достаточно регулярно встречается с самкой по имени Малинэ и у них скоро родится детеныш.
Ко мне лично командир нашего десантного отряда относится со смешанными чувствами – с заботой, как к слабому члену своего клана, которого требуется опекать, и в то же время с уважением, как к надежному боевому товарищу. К Ольге, отделяя ее от меня, Данилыч относится как к маленькой девочке, которая нуждается в его заботе и, прорываясь с боем к парализованному управляющему центру станции За-о-Дешт-4, он готов нести ее на собственных руках.
А вот это было бы лишним, Ольга нужна мне идущая вместе с железнобокими своими ногами и глазеющая при этом по сторонам. Иначе как я смогу им подсказывать, куда идти и что делать? При прежних моих хозяевах, еще до «Багряных листьев», у меня была совсем молодая чипированная полусибха-полухуманс, по имени Зелем (умная, не чета настоящим сибхам), которая несколько раз ходила в центральную часть станции с моими поручениями; и с ее помощью я запомнила дорогу к управляющему центру. Потом, когда меня захватили «Багряные листья», Зейнал приказала убить мою любимицу и больше никогда никого из моих малых из меня не выпускала. Наверное, она боялась того, что я сообщу Совету кланов, что была захвачена вероломно, без соблюдения необходимых в этом деле формальностей.
Не знаю, жалеет Зейнал о том, что приказала убить Зелем, но смерть той моей аватарки от ее рук стала одной из многих причин, исходя из которых я и передала весь ее клан в руки железнобоких моего дорогого императора Шевцова. Так им всем и пусть, хотя и мне тоже тогда деваться особо было некуда. Вот только Шевцов и его люди оказались милосерднее Зейнал, и вообще никого не убили и даже взяли весь клан на службу, разрешив принести соответствующие клятвы, а не превратили в рабов. Что бы там ни говорили, но темных, так же как и светлых, можно подвергать процедуре чипирования с последующим полным подчинением.
Кстати, Зейнал тоже находится у меня на борту, хотя вход в рубку ей теперь строго-настрого запрещен. Дело в том, что Шевцов решил, что она может уговорить других матрон сдаться под его гарантии. Хумансы вообще редко выполняют свои клятвы, даже еще реже, чем мои соплеменницы светлые эйджел, но Шевцов для хумансов является счастливым исключением. Мне ли об этом не знать. Итак, я доставлю всех к Станции За-о-Дешт-4, Данилыч и его железнобокие будут воевать, Ольга с моей помощью будет давать им подсказки, а Зейнал будет уговаривать других матрон сдаться на милость победителей (то есть всего нашего клана цивилизованных хумансов), и через это разделение труда каждый будет при деле.
день 118-й, корабельное время 04:15, окрестности орбитальной станции За-о-Дешт-4
План захвата станции под кодовым названием «Троянский конь», разработанный под руководством императора Шевцова на Совете Маркграфов, сработал без сучка и задоринки. Темные эйджел, сидевшие на операторских постах системы дальнего обнаружения, из-за помех, создаваемых светилом, долго не могли опознать вынырнувший практически по краю короны корабль и слышали только его позывные и зов о помощи. Но тут такое дело – кричи не кричи, а своего крейсера на За-о-Дешт не имелось, а значит, либо преследуемый добежит до станции и укроется под ее защитой, либо не добежит, со всеми вытекающими последствиями (и такие случаи уже бывали). Вообще-то на самом деле крейсер имелся, но в настоящий момент находился в длительном плановом ремонте, а нанимать на это время боевой корабль одного из воинствующих кланов правящий консорциум не собирался. Слишком уж это дорого.
Одним словом, когда приближающаяся к станции со стороны звезды энергично тормозящая Лиут наконец была опознана, проведена по реестру, передана диспетчерам и получила добро на швартовку, лететь ей оставалось всего пару часов. Причем ее преследователь к этому моменту так и оставался неопознанным, и в какой-то момент операторы сканирующего пространство оборудования даже заподозрили его поломку – уж слишком большую массу при слишком больших ускорениях имел в своем спектре приближающийся без единого сигнала чужой корабль. В каталоге, включающем все известные эйджел корабли от начала их цивилизации и до наших дней, не было ничего похожего. Это непонимание продолжалось вплоть до самого конца, но об этом немного позже. А пока все причастные к этой несостоявшейся маленькой трагедии гадали – на каком расстоянии от станции неопознанный чужак совершит маневр уклонения, дабы не входить в сферу действия вооружения станции.
При этом им и в голову не приходило, что, возникни такая необходимость, этот корабль неизвестной конструкции, невзирая ни на какие защитные поля, смахнет их жалкую станцию с небес одним, максимум двумя, залпами главного калибра. И хорошо, что не приходило, потому что паника, даже среди темных эйджел, вещь малоприятная. Они тоже хотят жить, хотят, чтобы жил их клан и их дети; и потому как тут не запаниковать, когда их станцию, жирную и неподвижную мишень, держит на прицеле такое вот страшилище. Но, к их счастью, император Шевцов запланировал не яркий фейерверк, а тихую и стремительную спецоперацию с минимальными потерями с обеих сторон. Поэтому в то время, когда все внимание было сосредоточено на стремительно приближающемся чужаке, сбросившая скорость Лиут беспрепятственно миновала оборонительный периметр, прошла между двумя длинными причальными выступами, пронзила пленку силового поля, препятствующего утечке в открытый космос воздуха с причалов, и утвердилась при помощи силовых швартовочных устройств на предписанном парковочном месте. Соседний, парный этому, парковочный ложемент был пуст. Первый этап скоротечной спецоперации был успешно завершен, «Троянский конь» был доставлен на место и готов к действию.
Едва процесс швартовки успешно завершился, по широкому коридору, ведущему на причал из глубины станции, показалась процессия. Впереди шла одна длинная, будто ручка от швабры, обнаженная темная эйджел, лицо которой украшало нечто напоминающее темные очки, а рядом с ней следовали две миниатюрные сибхи-служанки. Их сопровождал десяток хуман-горхских охранников в повседневной полицейской экипировке. Один из охранников был самцом-десятником весьма устрашающих габаритов, а остальные куда менее громоздкими рядовыми самками. Это встречать прибывший корабль явилась таможня станции, но это уже ничего не могло изменить, потому что в сферическом обтекателе под носовой частью Лиут пришла в движение турельная установка со стационарным парализатором из ЗИПов «Несокрушимого». Пятнадцать импульсов максимальной мощности тремя сериями веером по пять импульсов – один веер выше линии гравитационной нормали, второй на уровне и третий ниже. Уже после восьмого импульса яркий свет на причале погас, сменившись тусклым красным дежурным освещением, что говорило о том, что мозг станции находится в отключке. Однако Лиут все равно достреляла все серии до конца. Еще раньше бездыханными безвольными куклами повалились на пластиковое покрытие палубы таможенница-эйджел и ее сопровождающие. Для них, попавших сразу под несколько прямых импульсов высокой интенсивности, доза парализующего излучения в несколько раз превысила смертельную. С начала второй фазы операции прошло всего каких-то десять секунд, а противник уже получил тяжелый удар, от которого он уже, скорее всего, не сможет оправиться.
тогда же, орбитальная станция За-о-Дешт-4
командующий десантно-штурмовым корпусом, генерал-майор Императорской Гвардии Виктор Данилович Седов (47 лет)
Едва Лиут дала сигнал, что ее дело сделано, и управляющий центр станции парализован, все сразу и завертелось. Первая ветеранская рота участвующего в деле штурмового батальона выгружалась через люк для команды в носовой части и тут же занимала позиции на причале. Вторая, третья и четвертая роты, в которых ветераны занимали только сержантские и офицерские должности, покидали Корабль через широкие грузовые ворота в корме. Мы с Ольгой и Зейнал, одетыми в легкую защитную экипировку, оснащенную только генератором защитного поля, покинули борт Лиут вместе со вторым взводом первой роты, и тут же полной грудью вдохнули соленый воздух аврала. Топот сотен ног, обутых в бронированные ботинки, шорох и лязг лат, команды сержантов, бело-голубые лучи-шпаги нашлемных фонарей, мечущиеся в багровой полутьме местного дежурного освещения. Но, несмотря на внешнюю хаотичность, все делалось четко и осмысленно, без всяких признаков ненужного мандража. К тому времени, как мы появились на причале, первый взвод уже установил за ним контроль, а также проверил на наличие признаков жизни безвольно валяющийся на палубе комитет по встрече.
Темная эйджел – старая высохшая карга с пышной гривой седых волос и обвисшими как два мешочка сморщенными грудями, а также обе ее сибхи-служанки были мертвы, мертвее не бывает.
– Шибеста… – прошипела Зейнал, и взгляд ее, который она бросила на соплеменницу, был похож на плевок, – глаза бы мои тебя не видели! Наконец-то ты ушла в Великое Ничто, старая мерзкая сволочь!
Видимо, у Зейнал с таможней имелись значительные трения, раз уж она прилюдно выразила таможеннице свою личную неприязнь. В противоположность Шибесте и ее служанкам, у хуман-горхских охранников имелось дыхание, грудь чуть заметно вздымалась, а на шейных жилках прощупывался сильно замедленный пульс. Вот живучие твари, даже выпущенный в упор импульс стационарного парализатора (и не один) их не берет. То есть берет, но не насмерть. Но отдать приказ пристрелить недобитков, даже самца, рука у меня не поднялась. Ведь если Лиут и Кандид правы, то очнутся они ничего не понимающими и абсолютно беспомощными, как трехлетние дети, каковыми они и являются по уровню развития своей психики, а русские солдаты с детьми не воюют, даже если у тех габариты как у Змея Горыныча.