– Чего тебе нужно? – сипло пискнула она, медленно оседая и усаживаясь мягким местом на пол. – Оставьте меня все в покое…
Привидение не ответило, что было и неудивительно, шевельнулось в кресле и вдруг быстренько материализовалось в образ покойного Мельника.
– Ой! – вскрикнула Настя, заметив, как это нечто ей подмигнуло. – Ты за мной?!
Фантом Мельника ощерил огромных размеров пасть и согласно кивнул.
– Хорошо, я сейчас, – покорно кивнула Настя и, шарахнувшись со всей силой головой о пол, опрокинулась в обморок…
Глава 23
В предрассветных сумерках кожа Елизаветы отливала матовым блеском. Плавные изгибы фигуры, кое-где прикрытые одеялом, словно были созданы для того, чтобы их ласкала мужская рука.
Не выдержав, Борька нежно провел ладонью по ее животу.
– Чего не спим? – Лиза, не поднимая головы, приоткрыла один глаз. – Который час?
– Спи, малыш. Рано еще… Ты проспала почти сутки… – Рука его скользнула ей на грудь и ласково ущипнула сосок. – Ты необыкновенно хороша, Лизонька. Необыкновенно…
– Ты сильно переживаешь? – Лиза, уловив горестные нотки в его голосе, пододвинулась и прильнула к нему всем телом. – Боренька, расскажи мне все… Тебе будет легче…
Он прерывисто вздохнул и прикрыл глаза растопыренной пятерней. Тело его мелко задрожало, и девушка поняла, что он плачет. Немудрено, конечно, рассопливиться, потеряв в одночасье мать и двух братьев, но ей-то это зачем? Сейчас каждый их шаг, каждый вздох под контролем. Мало Атаманова, так и Филон на измену подсел…
Она принялась гладить Бориса по груди, попутно сцеловывая слезы с его лица.
– Боренька, миленький, – ворковала Лиза. – Ты поплачь, поплачь, тебе легче будет.
– Легче уже не будет, – обреченно выдохнул Борис и в немом бешенстве стукнул кулаком по краю дивана. – С какого хрена будет легче, скажи?! Смерть на взлете…
– То есть? – Лиза затаила дыхание: сподвигнул бы господь его на откровения, насколько проще было бы ей построить с ним задушевную беседу, а так – того и гляди нарвешься на какие-нибудь подводные камни. – Что ты имеешь в виду?
– Мы только-только в гору полезли… Э-эх, жизнь! – Борис утер глаза и, выпростав себя из одеял и ее объятий, прошлепал босыми ступнями к окну. – Почему так всегда случается, не знаешь? Как только что-то хорошее начинается, на смену ему тут же спешит плохое! Ведь мы же с нуля почти начинали. Если бы ты знала, что за детство у меня было… Хлеба иной раз вдосталь не ели…
«Потом им же и начали спекулировать», – мгновенно родилась в ее мозгах язвительная мыслишка.
Но Елизавета ограничилась лишь сочувственным:
– Бедный мой!.. Помоги тебе господь!
– Бедный! А ведь на самом деле теперь бедный, Лизка!!! – Он обхватил голову руками и, вернувшись на постель, упал ничком рядом с девушкой. – У меня же теперь ничего за душой!!! Ничего!!!
– Милый, – мягко, но строго начала Лиза. – Если ты мне будешь продолжать пудрить мозги своими восклицаниями, мы никогда не тронемся с места. Давай-ка расскажи мне все по порядку. Авось что-нибудь да придумаем…
Рассказ Бориса был коротким, путаным и нелогичным. Он то пускался в воспоминания о полуголодном детстве, когда его мать с малолетними сыновьями пряталась от буйств очередного отчима в копенках соломы на соседствующих совхозных полях, то перекидывался к событиям недельной давности. Они-то, собственно говоря, больше всего и интересовали Елизавету. Но не будешь же перебивать решившего пооткровенничать мужика, когда он с умилением рассказывает о том, как подстрелил из рогатки первого в своей жизни голубя…
– Значит, того, кто предложил вам заняться разбоем на большой дороге, ты не знаешь? – не смогла она скрыть разочарования, когда Борис, поговорив минут пять, замолчал.
– Нет. Мать всем верховодила. Она каким-то образом вышла на этого человека. Не он на нее, а она. Хитрая была, бестия!
– Да уж, наворотила. – Лиза с трудом подавила сарказм, уловив в голосе своего мужчины неприкрытое восхищение материнскими талантами. – А где же вы машины брали?
– Поначалу арендовали в соседних областях. Потом своими обзавелись. Мельник, дурак, конечно, приехал на разборки к крестьянам! Да кто же своего брата-колхозника сдаст? Да если он к тому же и платит поболее твоего? Дела шли как по маслу, Лизок. Раскрутились за один сезон. Мать и брательники меня в город спровадили, чтобы я, значит, к Мельнику в окружение затесался и руку всегда на пульсе держал. А они дом за лето поставили, скотины накупили немерено…
– И что же они дальше собирались делать? Это же подворовывание не могло продолжаться вечно? Рано или поздно Мельник вышел бы на вас, и что тогда? Ведь ты не можешь не признать, что он был для вас, как гвоздь в заднице!!!
– Конечно, у матери в планах было убийство Мельника. Не раз она говорила со мной и с Андрюхой об этом, но сроков никогда не указывала. Никогда! К тому же именно я должен был узнать об этом первым.
– Почему?
– А кто, по-твоему, должен был бы его убирать?! – В голосе Бориса засквозило самодовольство. – Я даже придумать сумел, как это сделать безболезненно. А тут такое… Слушай! – Борис вновь подскочил с места и, подобрав по-турецки ноги, уставился ошалевшими глазами на Лизу. – Слушай, а может, и взаправду эта телка всех уложила?! Мельник пропал после свидания с ней, мои погибли после того, как ее в дом притащили. Я же сам его пас до самого ее дома, понимаешь?!
– А может, это Филон? – предположила Лиза.
– Не-е-ет, что ты! Он сам меня и отрядил проводить его. Велел на глаза не показываться, но довести до самого ее дома.
– И ты?..
– И я все это сделал. Мельник отпустил своего шофера и пошел пешком к подъезду. Пакет у него был в руках, цветы… В пакете бутылка шампанского торчала, ананасовый хвостик. Одним словом, все предусмотрел, кроме одного… Что его кокнут в этой самой хате. – Борис отчего-то нахмурил брови и затеребил заросший трехдневной щетиной подбородок.
– А может, его не там убили. Хотя… – задумчиво пробормотала Лиза. – Я в тот вечер у Атаманова была. Когда вошла в подъезд, то едва нос не расшибла. Света нигде не было, понимаешь? А потом, когда эта девчонка к нему в дверь начала ломиться, то свет горел.
– Точно, – вспомнил Борис. – Света не было. Мельник открыл дверь подъездную и выругался. А ты… – Он ревниво блеснул глазами и, ухватив Лизу за волосы, притянул к себе. – А ты, оказывается, там была?!
– Да подожди ты Отелло из себя корчить! – зло огрызнулась девушка и отшвырнула от себя его руку. – Давай воссоздадим по минутам картину того вечера. Девка из кабака срулила первой, так?
– Так. – Борька согласно кивнул, но беседа потеряла для него всякий смысл, стоило Елизавете упомянуть про свидание с Атамановым. Он продолжал сверлить ее гневным взглядом, отчего-то только сейчас вспомнив, что этот ловелас поселился под одной крышей с ними.
– А когда ты подъехал следом за Мельником, ее машина стояла у подъезда?
– Нет. Там вообще тачек никаких не было. – Он с трудом улавливал ход ее мысли, сосредоточив все внимание на ее колыхнувшихся от резкого движения грудях. – Я еще боялся, что Ванька меня подсечет и ввалит за самодеятельность. Он ведь человек настроения… Был…
– Так, ага! – Лиза привстала на коленях, слегка наклонившись вперед, что опять же не могло не отвлечь Бориса. – Значит, он приехал задолго до ее приезда и начал подниматься в лифте на ее этаж. Потом приезжает она, заходит в квартиру и видит… Точно! Я же слышала, как лифт поднимался, я только-только из ванной вышла… Потом хлопнула ее дверь, и немного погодя она принялась названивать к Антону. Ты что-нибудь понял?!
– Да! – Борис откинул край одеяла, представив ее вниманию свое донельзя приподнятое настроение. – Я, Лизка, понял, что ты самая отъявленная шлюха из всех, кого я знал. К тому же самая бесстыжая шлюха, раз не переставая базаришь о своих случках с этим сыскарем. И…
– И?! – насупилась она, поняв, что со своей логически выстроенной версией попала впросак. Разоткровенничалась… чем соответственно и вызвала неудовольствие Бориса.
– И еще я понял, что всегда, наверное, буду хотеть тебя. Иди ко мне живо, сучка! Иди, пока я не рассердился!
Поспоришь разве?! Хорошо, хоть в зубы не надавал, как Филон бывало. Уж лучше так, чем до мордобоя дело доводить. Одним трахом больше, одним меньше, какая, к черту, разница! А впредь идиотке наука – не вспоминать дела, давно минувшие. Ишь, как парень разволновался! Ревнует… Может, и вправду любит?..
Процесс самоутверждения не занял много времени. Тяжело дышащий Боря грубо отпихнул ее от себя и рухнул лицом в подушки. Воцарилась тишина, которую она нарушить не решалась. Ни к чему сейчас это. Пусть и ворочались в ее голове множественные вопросы, касающиеся дня исчезновения Мельника, но это опять бы вызвало его неудовольствие. Словно услышав ее мысли, Борис спросил:
– Хорошо тебе? – Провел подрагивающей ладонью по ее взмокшей спине и вдруг больно шлепнул по заднице. – Не смей никогда больше упоминать при мне о своих кобелях! Поняла?!
– Да, конечно! – поспешила она успокоить его.
Но Борис, рассердившись не на шутку, а может, разревновавшись сверх всякой меры, и не думал униматься. Одним словом, десять минут спустя Лиза судорожно всхлипывала, потирая изрядно покрасневшее заднее место.
– Сдурел?! – с обидой в голосе поинтересовалась она у насупившегося парня. – Будешь все время лупить меня, уйду!
– Не буду… Просто ты должна знать и помнить, кто тебя трахает и кормит… – Он иронично скривил губы и вдруг без переходов ошарашил ее вопросом: – Так думаешь, Мельника кто-то ждал в подъезде?
– Что? – не сразу поняла Лиза.
Он пропустил ее возглас мимо ушей и в продолжение своей мысли опять спросил:
– Кто-то ждал его? Или ее? Чертовщина какая-то… Кому еще была нужна его смерть?!
– Слушай!!! – От внезапно полоснувшей по мозгам догадки девушка, забыв о ноющем заде, плюхнулась на него и, вытаращив глаза, выдала: – Это тот, с кем имела дела твоя мать!!! Точно, Борька!!! Мельника убил тот, кто вершил дела с твоей мамашей! Видимо, покойный Ванька все-таки пронюхал что-то…