— Мне нужно еще пять минут!
Габриэль поднялся, сунул голову в ванную, хмыкнул и скрылся из виду. Уже через пару мгновений с кухни послышался звон фужеров и характерно-радостный звук открывания бутылки с вином.
Я постаралась не зарычать от зависти и еще раз сверилась с картинкой из энциклопедии. Инструкция уверяла, что правильно нанесенная косметика поможет подчеркнуть достоинства. Это если верить книге.
Если верить отражению в зеркале, макияж подчеркнул мои соблазнительные недостатки и скрыл нежелательные достоинства.
Лишь с десятой попытки добившись относительно ровных и местами даже симметричных стрелок, я отложила подводку и вновь обратилась к источнику знаний.
— Тааак, что там дальше?
А дальше было еще десять страниц с подробной инструкцией того, как красить губы, создавать правильный контур лица, наносить румяна и добавлять коже сияния.
— Пожалуй, обойдемся акцентом на глаза, — решила я и поскорее захлопнула книгу с картинками.
В конце концов, женщина — это не всегда тайна, покрытая макияжем!
В дверь громко постучали и просунули руку с портпледом.
— Фелисити, швея принесла платье, — обрадовал Габриэль. — Тебе помочь?
— Нет! — крикнула я и тут же одумалась. — То есть да! Принеси из комнаты туфли, они в сумочке.
Мужчина ушел.
Мужчина нашел.
Мужчина заорал и притопал обратно.
— Фелисити, какого хрена ты хранишь в сумочке кактус?
— Кактус? — поразилась я. — Как он там появился?
Удивление подняло голову именно в ту секунду, когда все остальное тело попыталось втиснуться в платье, совершенно забыв про молнию на юбке. Поэтому нечего удивляться, что меня чутка повело в замысловатом танцевальном па: энергичный взмах руками, перекошенное в ужасе лицо.
Проскакав на одной ноге, запнувшись о коврик, треснувшись локтем и едва не рухнув в ванную, я кое-как выровнялась, а заодно прозрела относительно кактуса.
— Подозреваю, что Каролина сунула его в сумку из мести. Ей не нравится дедушка Алан и все, что с ним связано. Вот она и выставила кактус из дома.
Габриэль что-то невнятно пробормотал, но разобрать удалось только философскую концовку «и почему я все еще удивляюсь…».
Действительно, чего это он до сих пор не смирился?
Натянув платье и щелкнув на шее замочком, я встала на каблуки, просунутые спутником через щелку, нацепила одолженные ювелиром браслет с серьгами и критически уставилась в зеркало.
— Габриэль, можно тебя на пару минут?
Дверь растворилась так быстро, словно мужчина нес почетный караул снаружи и уже давно ждал приглашения.
— Что думаешь? — не отрывая взгляд от отражения, поинтересовалась я.
Марта не соврала: платье действительно было потрясающим.
Неизвестный дизайнер вдохновлялся образом павлина, поэтому юбка наряда пестрела характерными «глазками» на перьях. Пояс был выполнен из опалов с зелеными прожилками.
Верх насыщенного синего цвета с фиолетовыми и золотыми переливами имел открытую спину и плечи, но во время примерки я не заметила глубокого декольте. И вообще такое чувство, что швея срезала половину ткани, оставив только две полоски, идущие от пояса к шее. Знай я заранее, что так выйдет, оставила бы волосы распущенными, а не убирала их в прическу.
Короче, я вся пребывала в сомнениях, поэтому не сразу заметила, что Габриэль как-то подозрительно долго хранит благоговейное молчание.
— Не слишком открыто?
— Все прекрасно, — произнес он резко и быстро с непонятной хрипотцой и протянул руку. — Идем?
Я слегка заколебалась, только теперь разглядев, во что одет мой спутник. Белая рубашка и черный жилет, черные брюки и темно-синий пиджак с черными атласными отворотами. Дорогие часы и дорогие запонки. Но дело было даже не в одежде, а в том, каким сексуальным и властным она сделала Габриэля.
Меня бросило в жар от одной мысли, что я проведу вечер с этим красавчиком.
Где там открытая бутылка с винишком? Мне срочно нужна пара глотков для храбрости. Возможно, даже бокал. Впрочем, несите сразу два.
— Нравлюсь? — лукаво улыбнулся мой спутник.
Я загадочно промолчала и взяла его за руку.
К тому моменту, когда мы приехали в галерею, вечеринка была в самом разгаре.
Три зала до краев заполнились светом, запахами и пересудами. Алкогольный угар весело перепрыгивал от одного гостя к другому, ставил подножки дамам на каблуках и взрывал беседы приступами неконтролируемого хохота. Светская жизнь уже повязала салфетку на шею и нацелилась заглотить всякого, кто пересечет порог галереи.
Вцепившись похолодевшими от страха пальцами в галантно предложенный локоть спутника, я старательно улыбалась и делала вид, что горшок с многострадальным кактусом — это писк сезона, вопль моды и вообще — вы ничего не понимаете в трендах!
— Почему ты просто не оставила его в магазине? — нес глупости недовольный Габриэль.
И мне приходилось разъяснять этому великовозрастному детине в потрясающем костюме, что комнатные кактусы — существа ранимые (ты только глянь, как опустились его колючки от тоски) и крайне тревожно переносят отъезд законного владельца.
Что кактусы только кажутся неприхотливыми в плане ухода, а на самом деле растения обожают долгие прогулки на свежем воздухе и нуждаются в постоянной подкормке вниманием окружающих.
Что в ботанике существует всемирный заговор специалистов, которые оговорили кактусы за их колючки, даже не потрудившись узнать тонкую душевную организацию этих замечательных растений.
Что кактусы категорически воспрещается оставлять наедине со своими мыслями, иначе те неминуемо погружаются в депрессию…
Короче, вдохновенно несла пространную чушь, лишь бы не сознаваться, что в магазине я о нем попросту забуду!
Чего нельзя сказать о гостях этой вечеринки.
Практически все, с кем нам довелось столкнуться, приветливо кивали Габриэлю, а потом замечали нас с кактусом, чинно идущих рядом. На миг лица собеседников застывали от шока, а после расплывались в диковатых улыбках.
Может, считали, что я тоже участник выставки? Какой-нибудь новомодный перфоманс «Девушка и кактус». Кто ж поймет это современное искусство?!
И только Габриэль не терял надежды вразумить меня.
— С ним ты выглядишь глупо, — привел последний аргумент мой спутник и моментально осекся, заметив хозяйку этого вечера.
Нет, я и раньше догадывалась, что с владелицей частной галереи что-то явно не так.
Во-первых, кто в здравом уме организует вечеринку, заранее зная, что может лишиться парочки самых ценных предметов искусства? Пусть и застрахованных. Во-вторых, только творческая на всю голову личность откроет галерею в такой глуши, как Золоград.
И прическа дамы только подтвердила мои догадки.
Чтоб вы понимали, это была не какая-то там прическа.
Это была ПРИЧЕСКА!
Зачесанные строго вверх длинные волосы цвета обезумевшей свеклы оплетали прутья клетки на манер лозы. В клетке на бархатной подушке томился в неволе кот. Последний орал как блаженный, перекрикивая музыку и ровный гул беседы.
— Беру свои слова обратно, — одними губами прошептал Габриэль и приветливо улыбнулся королеве этого вечера.
Наслаждаясь дорогим шампанским и компанией друг друга, мы сделали три почетных круга по галерее.
В первый заход здоровались и рассматривали гостей вечера. Меня сдуру представили мэру Золограда, у которого я не преминула спросить, чем это таким шуршащим и позвякивающим он мотивировался, подписывая решение выкинуть жителей улицы Великих Домов и заняться реконструкцией?
Мэр в ответ громко и жизнерадостно рассмеялся и похлопал Габриэля по плечу.
— Она очаровательна, — обронил глава города с интонацией «не подпускай ее больше ко мне» и скрылся в толпе.
В конце захода я заметила белый плащ мага из охраны и потащила Габриэля знакомиться. Понятное дело, что одним лишь знакомством несчастный маг от меня не отделался, и второй круг по галерее мы делали уже с ним.
— Это охранная система нового поколения. Меньше живой охраны, больше техники, — негромко рассказывал экскурсовод. — Инфракрасные камеры здесь, здесь и еще вон там. Датчики движения возле каждого предмета искусства. Фелисити, лучше не облокачивайтесь: это герметичные заслонки, изолирующие зал. Обратите внимание на вот этот вот артефакт, вмонтированный нашими специалистами прямо в люстру над головами…
Распрощавшись с магом, я неожиданно вспомнила, что еще не поглазела ни на одну из выставленных сегодня картин, и потащила Габриэля на очередной круг.
Что я могу сказать про искусство?
Если коротко, то понять его дано не каждому. И уж точно не мне.
— Габриэль, видел ваши работы на втором этаже, — к нам подскочил седовласый сморчок с маниакальным блеском искусствоведа в глазах. — Изумительнейшая грация изгибов, удивительнейшая техника, а сколько чувств в работе «Падение». Вас посетило величайшее вдохновение, мой друг!
Пока сморчок рассыпался в комплиментах и сорил прилагательными в превосходной степени, я бочком прокралась к столикам с закусками, спрятанными от публики в углу зала.
«Еда!» — возрадовался желудок при виде рядов канапе, корзиночек с салатами и крохотных треугольников-бутербродов.
«Отвага!» — закричал алкоголизм при виде подноса с шампанским.
«Сукин сын!» — выудила из-за пазухи топор войны жажда справедливости.
— Ты… — зашипела я, сжимая горшок с кактусом.
Тони ловко крутанул на указательном пальце пустой поднос официанта и нагло улыбнулся.
— О, детка, ты здесь. Выглядишь голой!
У меня дернулся глаз.
Как-то подозрительно часто он начал подергиваться. Уж не спешит ли ко мне с раскрытыми объятьями нервный тик?
Глава десятая. Возможность украсть рождает вора
Тони где-то разжился формой официанта (скорее всего, спер из подсобки), и теперь все его поджарое тело излучало готовность услужить, что он и продемонстрировал, фактически ткнув поднос с закусками мне в лицо.