— Детка, если Дрогорад и дальше будет упрямиться, как старый осел с поклажей, то приходи ко мне. Я с превеликим удовольствием перескажу тебе эту историю, — вызвался пройдоха, поигрывая бровями.
Мы с дедом в красках представили, что, как и с какими интонациями способен рассказать Тони, переглянулись, и дед проиграл эту партию игры в молчанку.
Для начала он поведал о том, как познакомился с моей мамой, но сперва достал из верхнего ящика шкатулку с фотографиями, потому что во многое случившееся с ним было крайне затруднительно поверить.
— Я не знал, к каким силам взываю, пока не пришел мой час расплаты, — покаялся он.
Будучи молодым да зеленым пацаном, отец получил в наследство от троюродного дяди печатку (кстати, надо отобрать ее у Тони, а то сам он и вовсе не планирует возвращать артефакт обратно). Печатка позволяла немагу творить чудеса, чем отец активно пользовался какое-то время. Беря выгодные заказы, он собрал достаточно денег и выкупил этот книжный магазин на улице Великих домов, женился, обзавелся потомством и…
— Однажды я возвращался домой и по дороге почувствовал дикую усталость. По пути артефакт выпил из меня больше сорока лет жизни. Когда твоя мать открыла дверь, она посмотрела в лицо старика и не узнала в нем своего молодого мужа, — вздыхал Дрогорад. — Я попытался объяснить ей, но…
Но моя мама не смогла принять случившееся и предпочла просто вычеркнуть этот неудобный факт из своей жизни. Из моей жизни. Из жизни нашей семьи. Все фотографии отца были сожжены, воспоминания стерты, а отец стал дедом.
Чуток пришибленная семейной историей, я завернулась в одеяло и вышла на балкон. Но личное пространство и пара минут для грусти — это непозволительная роскошь, если в твоем доме поселились беспринципные аферисты.
— Эй, детка. Ты чего приуныла?
Тони дружески пихнул меня в бок, уже по традиции вручил кактус и пристроился рядом.
— Печатку верни, — тут же потребовала я, протягивая руку.
— Не будь занудой, я верну ее, когда…
— Ты вернешь ее сейчас же! — перебила я, выразительно постукивая по горшку. — Иначе мой зеленый друг таки опустится на твою светлую голову.
Ворча что-то про мою безжалостность и полное отсутствие благодарности за его неоценимую помощь, Тони с трудом стянул с пальца печатку и с видом «на, подавись своей цацкой» вернул мне.
Мы постояли, вдыхая холодный воздух ночи, слушая отголоски спора двух непримиримых друзей, хихиканье сестер и тихое ворчание Дрогорада по поводу учиненного нами беспорядка.
А потом я совершенно случайно всхлипнула, перепугав одинокого голубя и Тони.
— Эй, детка, все же хорошо! Плохие парни получили по заслугам. С имеющимися документами Дрогорад отвоюет свою улицу, сохранив книжный магазинчик. Габриэль Блан погиб смертью храбрых, и даже некромант не потревожит его ради свадьбы со столичной красавицей. Сестрицы Кая отомстили за поруганный хвост и теперь делят Дрейка… Смотри, даже твой ненаглядный кактус выкарабкался и готов зацвести!
Я растерянно глянула на товарища по приключениям. Закопченный, присыпанный пылью, с отколотым кусочком на глиняном ободке горшка, кактус торжественно топорщил колючки, в окружении которых, аки красавица за забором родственников, стремился зацвести бутон.
Смотри-ка! Действительно настроился зацвести вопреки всем случившимся с ним неприятностям.
Может, моя выдумка о благотворности прогулок и социальных контактов для кактуса — не такой уж и бред?
— Детка, ну же! Выдохни! — настаивал Тони. — Будь мы в книге, дальше шли бы огромные буквы КОНЕЦ.
Но я что-то не горела желанием прослезиться или завизжать от радости. А все потому, что…
— Для счастливого конца не хватает пышной свадьбы.
Тони нахмурился, словно его мозг попытался переварить непонятное слово «свадьба», но подавился этой крайне невкусной гадостью.
— Точно! — он резко хлопнул себя по лбу. — Как же я мог забыть про «…и жили они долго и счастливо».
Тони полез во внутренний карман пиджака, что-то долго и крайне интригующе там искал, а едва я исчерпала лимит своего ожидания, вытащил руку и победно сунул ее мне.
— Та-дам!
На раскрытой ладони поблескивал трижды похищенный медальон Дэвида Хрона.
Всемилостивые Предки! Он снова своровал этот проклятый медальон!
— Ты так и не спросила, где был Бигсби во время вечеринки, — укорил Мастер Масок. — Я все ждал, когда ты спросишь, чтобы рассказать о том, что попросил Бигсби заскочить к Дэвиду Хрону и вернуть кое-что крайне полезное.
Демонстрируя просто запредельную ловкость рук, Тони подкинул медальон в воздух, поймал, как-то так хитро, с подвывертом всех суставов перевернул, и в руке оказались две половинки артефакта.
Их-то он и протянул мне.
— Алик чуток поколдовал на твоей кухне и сделал два артефакта, меняющих личины. Саманта шепнула пару ласковых слов кому следует и сделала для вас новые личности. Бигсби попросил передать ключи, а Дрейк пообещал проводить вас до места.
— Тони… Подожди… Это же… — я не находила слов.
— Ой, да просто хватай своего Габриэля, уезжайте, ведите себя потише, радуйтесь и умрите в один день… Ну, или чем там заканчиваются твои счастливые книжонки?
Я сжала кулоны во вспотевшей от счастья ладони и с визгом бросилась обнимать Тони. Тот сделал моську недовольного мопса, еще и засопел, а потом выдохнул, расслабился и обнял в ответ.
— Просто будь счастлива, детка, — попросил он… и стащил из моего кармана печатку.
И еще немного…
Следующие пять месяцев пронеслись как один день и оказались на первой строчке самых счастливых моментов в моей жизни.
Воспользовавшись помощью друзей, мы с Габриэлем сменили внешний вид и переселились в просторную квартиру в центре Золограда.
Да, знаю, оставаться в Золограде было глупостью, но что поделать?
Я оказалась не способна бросить семью, отца и Кая, который медленно шел на поправку.
Габриэль не возражал. Он вообще редко мне перечил — кажется, из опасений, что я психану, разведусь и запрусь в комнате, полной книг.
Я ж ведь и к решению выйти замуж отнеслась не слишком позитивно.
Часть меня, воспитанная на романтических историях, пищала от восторга и хлопала в ладоши, мысленно кружась по комнате в белом платье невесты. Другая, более приземленная и меркантильная засранка, хмурилась и взвешивала риски. Ведь как ты ни крути, а Габриэль Блан оставался магом земли.
Какой будет наша жизнь?
Удастся ли сохранить его магию в тайне?
И…
А что, если дар перейдет нашим детям?
Смогу ли я спать спокойно, зная, какая угроза нависла над колыбелькой нашего малыша?
Паника. Паника! Паника!!!
В конечном итоге Габриэлю таки удалось подобрать железобетонные аргументы, присовокупить к ним парочку крайне жарких ночей и убедить меня обменяться брачными клятвами.
Время тихо шло своим чередом, Габриэль содержал нашу маленькую семью, я обустраивалась в новой квартирке, часто заглядывая к отцу в книжный магазин.
Выпал снег. Отгрохотали салюты, впуская новый год в жизни всех жителей Звездной империи. Мы вернулись с праздничного ужина в компании отца, когда в квартире под елочкой обнаружили подарок.
Вся наша банда в полном сборе стояла в центре нашей гостиной и громко, с жаром и невиданным доселе азартом спорила до хрипоты. И только Тони улыбался.
— Пойду ставить чайник, — вздохнула я.
— Не тревожься, — тормознул мою попытку сбежать Габриэль. — Дело тянет на ящик.
Я было испугалась, что ящик этот гробовой и идет в комплекте с лопатами, которыми мы выкопаем глубокую яму в темном-претемном лесу, но нет!
То ли я чересчур кровожадна в своих фантазиях, то ли Габриэль непростительно добр к этой невозможно шумной компашке аферистов, но последний маг земли вернулся с ящиком коллекционного вина, который под одобрительные крики присутствующих и водрузил на стол.
— Чего шумим? — спросил Габриэль, впиваясь штопором в пробку.
— Четыре года назад в имперской галерее выставляли золотую чашу работы Густава Смайга, — начала Мошенница, присаживаясь на диван.
— Чашу конфисковали у мародеров, вскрывших подземные хранилища императорской семьи. Черные копатели даже не смогли оценить украденную вещь, городская стража, изъявшая находку, впрочем, тоже. Истинная ценность чаши стала понятна, когда за дело взялись эксперты. После долгой тщательной реставрации ее представили широкой публике, — влез с уточнением Алик, плюхаясь прямо на пол у елки.
— Выставка проработала всего неделю, — подхватил нить повествования Бигсби, — после чего…
— Кто-то вломился в галерею и вынес чашу, — закончил Дрейк, развалившись в кресле.
Габриэль кивнул и принялся разливать рубиново-красную жидкость по бокалам.
— Так, я понял. А шумели вы из-за чего?
— Это я ее украл! — дружно воскликнули присутствующие, переглянулись и снова загалдели, как чайки на берегу.
Возложив на Габриэля роль судьи, я выскочила из комнаты и поплелась на кухню за допингом в виде кофе и сладкой булочки. Тони увязался следом.
— Детка, у меня к тебе предложение!
— Нет, нет, нет и еще разочек нет! Я не стану участвовать в ваших грязных делишках.
— Да прекращай, детка, — упорствовал Тони. — Не заставляй меня придумывать новый план давления. Я скучаю по тебе и кактусу. Вы меня в каком-то смысле мотивируете!
— Хочешь, я подарю тебе плакат с нашей фотографией?
— Вместе, — проигнорировал мое крайне щедрое предложение собеседник, — мы сможем поставить множество зарвавшихся гадов на место.
— Гадов? На место? И как ты себе это представляешь? Будем дружно мотыляться по Звездной империи, отнимая деньги у богатых и возвращая их бедным, и сматываться, прежде чем поднимется шумиха?
Тони широко улыбнулся.
— Видишь, тебе уже хочется.
— Нет!
— И даже не спросишь, что мы хотим выкрасть?
Каюсь, я замешкалась. Всего на секунду, не больше! Готова поклясться на любимом переиздании «Адептки Риате в объятьях ректора Тьера»!