Я кивнул.
— Что вы можете сказать о Джейми Койле?
Дэрроу пожал плечами:
— Что сказать? Это крупный упрямый парень. По всем признакам он должен был вернуться в тюрьму максимум через два года, однако ухитрился, изменить свою… хм… карму. Если, конечно, из вашего звонка не следует обратное.
Я пожал плечами:
— Не уверен, что из моего звонка вообще что-то следует. Я разыскиваю подружку Джейми, вот и хотел поговорить с ним. Но похоже, Джейми и сам как сквозь землю провалился.
Дэрроу кивнул.
— Вы имеете в виду скандальную художницу?
— Вы ее знаете?
— Джейми рассказывал о ней. Много рассказывал. Все было очень серьезно.
— Насколько серьезно?
— Эта девушка изменила его жизнь, совершила полный переворот в его голове.
Я поднял бровь.
— Хотите сказать, что его спасла любовь доброй женщины?
Дэрроу улыбнулся, чихнул, высморкался и покачал головой.
— Я повторяю слова Джейми. По-моему, просто девушка оказалась симпатичная, толковая, воспитанная и при деньгах, и ей не светило родить четверых ребятишек и возить их по выходным на автобусе в тюрягу повидать папочку. Она хотела большего. Не знаю, много ли Джейми встречал таких девушек и встречал ли вообще. Она живет в другом мире. Джейми, похоже, решил, что и ему там найдется местечко. Надеюсь, он прав — ради него надеюсь. Однако жизнь свою он сам перевернул, еще в Коксаки.
— Длительным «хорошим поведением»?
— Именно. Поначалу у Джейми были неприятности: тюрьма не спортивный лагерь, он белый, и все такое. Однако он никого серьезно не покалечил и не покалечился сам, ходил на тренинги по управлению эмоциями, на всякие консультации и тому подобное, много учился. К моменту освобождения Джейми успел два курса колледжа осилить. Сказал, что хочет получить диплом.
— Умный парень?
— Умнее, чем кажется, и особенно умен, когда держит себя в руках. Джейми не боится работы: он честолюбив. По-своему.
— У него проблемы с самообладанием?
— Были когда-то, но, похоже, он победил их.
— Что вам известно о его показаниях в суде?
— Джейми судили за нападение второй степени.
— Легко отделался, учитывая, что он сотворил с потерпевшим.
— Я читал, этот тип был настоящим мерзавцем.
— А Койл, значит, пострадал за идею?
Дэрроу снова высморкался.
— Не могу сказать, почему Джейми сделал то, что сделал. Но в досье сказано, что он предоставил информацию, благодаря которой эту дрянь смогли убрать, и потому-то с ним и заключили эту сделку.
Я кивнул. А теперь вопрос на 64 ООО долларов.
— Не знаете, где найти Джейми?
— Вы спрашивали у него на работе?
— Что это за работа?
— Техобслуживание комплекса кондоминиумов в Тэрритауне. Его дядя — тамошний управляющий, и у Джейми там квартира в подвальном этаже.
— Я не знал. Мне говорили, будто Джейми работает где-то в городе… в клубе.
Дэрроу замер, взгляд внезапно стал жестким.
— В каком клубе?
Я покачал головой:
— Не знаю названия.
Дэрроу стукнул кулаком по столу, так что кружки подпрыгнули.
— Чертов Джейми! — рявкнул он. — Все жаловался, что нужны еще деньги на учебу, но я не думал, что ему хватит глупости врать.
— Такое с ним часто бывает?
От раздражения тяжелое лицо Дэрроу сморщилось.
— На моей памяти — впервые. У нас столько подопечных… мы просто не можем всех проверить — не хватит часов в сутках. И что нам делать? Не расставаться с ними ни на минуту?
Я выпил газировки и кивнул.
— Вы сказали, что Джейми честолюбив. Насколько честолюбив?
— У него всегда имеется план — не один, так другой. Я хочу сказать, Джейми постоянно к чему-нибудь да стремится. Заработать денег и закончить учебу. Заработать денег и открыть ресторан. Заработать денег и купить землю.
— Ключевое слово — «деньги».
Дэрроу пожал плечами:
— Парень живет в реальном мире.
Я расплатился, и мы с Дэрроу вышли вместе. Спускались сумерки, ветер впивался в лицо. Дэрроу вздрогнул и чихнул.
Окольных путей не было, так что я спросил напрямик:
— Джейми — опасный человек?
Дэрроу повернулся ко мне.
— Опасный для кого?
— Вообще.
— Вы прекрасно знаете, что это глупый вопрос. Вы, я, вон тот старик за кассой… да кто угодно. Нажмите нужную кнопку, напугайте человека, разозлите, прижмите к стенке — и он станет опасным.
— Выходит, Джейми просто такой же, как все?
— Иначе я бы не рекомендовал освободить его, — ответил Дэрроу. Он вытащил носовой платок, вытер нос и снова посмотрел на меня. — С другой стороны, я понятия не имел, что он подрабатывает на стороне.
Глава 24
Майк Метц ждал меня в холле дома Томми Викерса. Он стоял, прислонившись к колонне, и нажимал кнопки на своем блэкберри; лицо его еще было румяным от холода — и очень сосредоточенным. Мы отметились у охранника (обыска не последовало) и без сопровождения поднялись на двадцать седьмой этаж. Пока лифт полз наверх, я рассказал о встрече с Дэрроу. Майк потер подбородок.
— Какой-то он противоречивый, этот Койл, — заметил Майк. — Вроде преодолел проблему вспыльчивости, а тебя ударил. Вроде образцовый условно-освобожденный, а куратору своему лжет. И по-видимому, у него с Холли все было очень серьезно. Достаточно серьезно, чтобы обозлиться или прибегнуть к насилию.
Я смотрел, как мелькают цифры, и думал о словах Круга — о том, как счастлива была Холли, — и словах Лиа: «Послушайте, он хороший парень».
— Каждый человек противоречив, — произнес я. — Я еще не знаю, что думать о Койле.
Майк вскинул бровь. Лифт остановился, двери открылись. Мы вышли в пустой коридор.
— Твое дело — разрабатывать альтернативные теории, — сказал Майк, — а этот тип нам подходит. Путь полиция решает, насколько хороша именно эта теория.
Контора Викерса помещалась в конце коридора — дверь из темного дерева с блестящей латунной ручкой и латунной табличкой, гласившей: «ТЭВ консалтинг». Мы вошли в большую приемную, оформленную, как корпорации в голливудских фильмах: тиковые панели, восточные ковры, медные лампы, зеленая кожаная мебель с медными гвоздиками. На стенах гравюры с морской тематикой: пакетботы и шхуны, нагруженные сокровищами, шли в какой-то далекий налоговый рай, где не было законов об отмывании денег и экстрадиции.
Впереди были двойные двери, а слева — большой тиковый стол. За ним сидела женщина, волосы которой выглядели на несколько десятков лет моложе всего остального. Маленькая, бледная, накрашенная, она безжалостно стянула рыжевато-каштановые локоны в пучок, открыв морщинистое лицо. Она посмотрела на нас по очереди, сверилась с часами.
— Вы мистер Марч? — А телефон-то, оказывается, здорово скрадывал хрипоту.
— Да.
Женщина посмотрела на Майка. Вид у нее был расстроенный.
— Я не ожидала…
— Все хорошо, Эди. За столом всегда найдется место для мистера Метца, — вмешался тихий скрипучий голос со стороны двойных дверей.
Ростом Томас Викерс был примерно пять футов девять дюймов; глыбообразную фигуру покрывал прекрасно скроенный синий костюм. Волосы облегали квадратную голову блестящим белым шлемом, а из-под тяжелых век блестели безжалостные голубые глаза. Черты лица тонкие, потраченные жизнью: углы и выступы отшлифованы возрастом и исчерчены сосудами… я решил, что ему за шестьдесят.
Викерс протянул Майку ухоженную руку:
— Давно не виделись, Майкл.
— Мне следовало сначала позвонить, — улыбнулся Майк.
— Чепуха. — Викерс повернулся ко мне: — Марч, спасибо, что пришли. — Рука его оказалась холодной и на удивление мягкой. — И что привели Майкла. Я слышал, вы много работаете на него, но не знал, что сейчас как раз такой случай. Располагайтесь. — Эди забрала наши пальто.
Майк двинулся за Викерсом, а я за Майком — через двойные двери и по коридору, заставленному стеллажами с юридической литературой. Даже тишина там казалась пыльной. Мы повернули за угол и миновали большой кабинет. В открытую дверь я увидел диван, большой стол из красного дерева и зеленый восточный ковер. А еще — коренастого темноволосого мужчину в черных брюках и коричневом пиджаке. Он сидел на диване и смотрел на меня. Я чуть помедлил и оглянулся. Мужчина встал и закрыл дверь кабинета. Я догнал Майка и Викерса, размышляя о внезапно возникшем напряжении и о странном ощущении дежа-вю.
Местом назначения оказался конференц-зал, окна которого выходили на Бродвей, сквер Боулинг-Грин и — отчасти — на почти неразличимый в темноте порт. Там, где не было окон, стены были затянуты серой тканью и украшены теми же морскими гравюрами. Вокруг стола из черного дерева помещался десяток стульев. У стены стоял столик из черного дерева с кофейником, фарфоровыми чашечками и блюдцами. Викерс предложил кофе, мы отказались. Сели за стол.
Викерс поправил галстук и посмотрел на меня.
— Вы так и не сказали, почему интересуетесь Кассандрой 3., — начал он.
Я поглядел на Майка, который все время вертел головой.
— Она без вести пропала, — ответил я.
— Вот как! Вы обратились в полицию?
— Пока нет.
Викерс кивнул.
— Ваш клиент предпочел бы не обращаться? — уточнил он. От ответа меня спас Майк.
— Томми, Джон сказал мне, что вы собираетесь поговорить с нами о Кассандре. Он ошибся?
— Нет. — Викерс вздохнул и устало улыбнулся. — Он не ошибся. Вы спросили меня о Кассандре, и вот что я вам могу сказать: я искал ее по поручению клиента; я говорил с галеристом, который ее представляет — его зовут Орландо Круг, — и в конце концов вышел на нее. Это было в декабре — больше месяца назад. С тех пор ни я, ни мой клиент никаких контактов с Кассандрой не имели. — Викерс посмотрел на нас обоих.
Майк уставился в окно и поджал губы. Я покачал головой.
— И?.. — произнес я.
— Что — и? — спросил Викерс.
— И все? Вы позвонили нам, чтобы сказать только это?
— На самом деле я позвонил только вам… хотя, конечно, рад видеть Майкла.