Однако это успокоение, что стало исходить от него и в голосе, и в энергетике наоборот растормошило еще сильнее. Захотелось кинуть что-то в стену для выхода эмоций, которые обычно мне не свойственны. Не узнаю себя совершенно. Где спокойная и рациональная Я. Та, которая всегда сначала думает, потом делает? В спячку ушла?
– Какой бедный и несчастный, только посмотрите на него. Вижу я твое несчастье. Чувствую точнее. Каждый день воняешь разными дешёвками. Это по-твоему нормально позволять всяким самкам тереться о тебя при живой паре? Или вы не просто третесь, а тесно-близко утешаетесь? – картинка появилась так внезапно, что захотелось кричать от боли.
Кто знает, может каждый день у него начинается с приятного времяпрепровождения с той же секретаршей, в обед бухгалтер молоденькая, а вечером еще кто-то…
– Так, мне это надоело, – подлетел ко мне и усадил на столешницу, и глазом не успела моргнуть. – Я ни с кем не спал с той ночи. А девки, да в моем кабинете часто бывают женщины и от них сильно пахнет феромонами. Я-то свободный самец. Чисто по законам принадлежности. Так что это твоя вина. Точнее твоей волчицы.
– Не смей все перекладывать на Рыжика. Я тебе глотку за нее перегрызу. Свободен он, видите ли. Что-то Егор себе такого не позволяет. Вот для него слово пара не пустой звук. Он борется за Аню. А ты? Ты чхать на нас хотел с высокой колокольни. Проще же перед самками другими быть отвергнутым, чем со своей быть. Ненавижу, – последнее говорила тихо, но очень жестко, чтобы понял всю степень обиды.
– Я не хочу быть с тобой? Мой волк твою мохнатую не принимает? Ты лицемеришь моя дорогая, я все сделал, чтобы вы нас приняли, а вы две несносные девчонки только нос воротите. Я тоже устал биться головой о стену. Ясно?
И прижался своими губами к моим. Поцелуй был полон безумства и похоти с его стороны и страха от неприкрытой агрессии с моей стороны. Уловив эти противные, липкие нотки он зарычал и начла активно ласкать ноги, грудь. Попытки оттолкнуть были бесполезны. Когда поцелуи перешли на шею, стало проще его отталкивать, но чем сильнее я это делала, тем сильнее он удерживал меня. В какой-то момент он просто распахнул домашний сарафан. На мое счастье он был на кнопках спереди и ничего не порвалось.
– Нет, Вить, отпусти меня. Не надо, прошу, – сбивчиво шептала простые просьбы.
Но отклика не последовало, им правят инстинкты. А я непокорная самка, которую они диктуют ему покорить даже против воли. Ведь я Его самка, а не посторонняя. Возбуждение с его стороны только крепло, а я обмирала от страха, что сейчас он не контролирует ничего и может сделать больно.
– Отпусти, не надо, – передразнивая мои слова, шумно выдохнул в основание шеи, разрывая трусики в клочья. – Не будет этого, хватит прятаться от меня. Вы достали. Обе! Понимаешь? Достали.
Страх начал зашкаливать, а попытка смериться с возбуждением с его стороны терпела крах. Слезы уже начали литься из глаз, и он остановился.
– Нет, не могу так. Ну почему ты такая? Почему? – схватив лицо в свои ладони, спрашивал о чем-то своем, только ему понятном.
Меня же начала сотрясать мелкая дрожь. В его глазах снова был человек. Звериные искорки исчезли, даруя надежду на благоприятный исход. Только он потянулся за поцелуем, как к нам ворвался Макс.
– Отойди от нее, – и сбил его с ног, я же поспешила запахнуться, чтобы никто не видел моего голого тела. – Полин, ты как, – оставив его на полу, подлетел ко мне и приобнял за плечи, – он ничего тебе не сделал?
– Руки убери от нее щенок. Это моя пара и мы сами во всем разберемся. Кто вам вообще дал право врываться в мой дом без разрешения? – выброс силы с его стороны еще сильнее напугал. Они ведь могут начать драться, что мне тогда делать?
– Не смей на меня орать. Она пока член моей стаи, и я несу за нее ответственность. Женским страхом фонило за километр. Как я должен был отреагировать? – Вермутов всегда был на нашей стороне, даже сейчас отстаивал мои интересы, хоть это может иметь определенные последствия.
– Макс, они сами разберутся. Все, пошли, с ней все в порядке. Думаю, наше вмешательство не требуется, – только сейчас поняла, что здесь еще и Женя.
Какой это позор. Луна, и зачем я только затеяла этот скандал? Перетерпела бы, ничего ведь страшного по сути и не случилось. Нет, мне же захотелось, чтобы разговоры были оправданы. Так хоть не так обидно. Ну, поскалились. Что в итоге я имею? Кучу проблем, ноль – по удовлетворению от выдвинутой идеи. Так мало того, еще и Макс снова вмешивается, создавая больше проблем самому себе. Сорозов младший из-за его действий чувствует себя все хуже. На одной чаше весов у него свой Альфа, а на другой родной брат. Оба дороги, оба нужны. И на нейтральной территории не отсидишься. Какая я глупая.
– А ты не вмешивайся. Не получится у нас быть связанными. Как тебе доверять, если ты до сих пор не определился, что тебе важнее? Ты даже по силе мне не соответствуешь, – он кидал в своего бету совершенно необоснованные обвинения. Вот тут мне захотелось огреть еще и его. Где наш самый разумный волк на свете?
– Макс, ты не прав, нам поговорить надо, – положила руку к его груди, выступая вперед, и закрывая своего благоверного, за что была удостоена предупреждающего рыка с той стороны. – Пожалуйста, – нехотя, друг кивнул. – Вить, оставьте нас ненадолго.
Без особого энтузиазма два волка вышли из кухни, один из которых обещал мне вынос мозга за такую выходку, а мы с Вермутовым расположились на стульях друг напротив друга. Вижу по глазам, ему неудобно за то, что так вломился, но я его прощаю. У этого парня на подкорке выбит инстинкт защитника, а из-за Альки он обострился. Тут еще и бета. Все одно к одному. Успокоительный настой ему надо сделать. Определенно. Так что сковородкой по головушке отменяется. Он сам взял себя в руки, и по сожалению в глазах это понятно.
– Макс, на счет меня. Не вмешивайся. Наши разногласия с Витей, это наши разногласия с Витей. Мы сами со всем справимся и разберемся. Тебе не стоило влезать, – его так это задело, что закончить не успела.
– Да ты боялась. Даже не так, ты была в ужасе, очнись! Так не должно быть у пар, Полин, – попытка достучаться не удалась. Он то не знает всего, а посвящать не собираюсь. Личное на то и личное, чтобы никто не мешал. Надо будет, обратимся, а до тех пор, табу.
– Нет, Макс, ты всего не знаешь и не понимаешь. Просто поверь мне. Не вмешивайся в мою личную жизнь. Я смогла его остановить. Если бы твой мозг не был затуманен инстинктом защитника, ты бы увидел, что он взял себя в руки. Просто сегодня полнолуние, а я ему истерику закатила. У любого из вас бы крыша поехала, – погладила его по руке в надежде успокоить, и вышло.
– Я знаю, как настоящая пара себя ведет со своей самкой. И поверь, не так как он с тобой, – тонкий намек на него и Аленку? Или на своих родителей? Зачет. Но у нас все иначе, и никому не стоит про это забывать.
– Макс, прошу, – и взяла его руки в свои желая усилить эффект своих слов, просто доверься мне, как когда-то Ане.
Мы долго смотрели друг другу в глаза. Что он хотел в моих я знаю: сомнение, страх, хоть грамм неуверенности в действиях. Но этого нет. Я знаю почему все так произошло, кто прав, кто виноват. И это наша семья, и только нам решать, как быть дальше.
– Ладно, разбирайтесь сами, – сдался друг. – Ты, о чем поговорить хотела? Уж явно не об этом.
– Пообещай, что выслушаешь и не будешь перебивать? – он удивленно вскинул брови.
– Хорошо, – и кивком призвал к рассказу.
– Помни, ты обещал. Я о Жене хочу поговорить, – недовольно рыкнул, но не перебил. И хорошо. – Не отталкивай его. Ты делаешь вид, что обижен, свято веришь в это. Но так ли все на самом деле? Это ему на тебя надо обижаться. Это он должен тебя ненавидеть, а не ты его. Ты отказался от него, потому что его брат бета Егора. Только ты не пострадал за время разлуки, а парня расстояние иссушило. Он на зомби стал похож. Ему даже травы не помогают в тонус прийти, потому что ты вместо притирки пытаешься его больнее уколоть. Вымещаешь обиду на Егора через него. Это неправильно. Мы все теперь связаны. Одна семья. Засунь свое уязвлённое самолюбие и помоги парню оправиться. Твое отторжение для него губительно. Макс, ты же хороший, так почему тут ведешь себя как засранец? Забудь прошлое, оставь за бортом. У вас новая, яркая жизнь впереди. Так начни ее правильно. Естественно он не может тебе сейчас дать отпор. Полгода вдали, мнимое принятие сейчас. Ты ведь даже не пытался узнать его, не дал шанса на притирку. Ведь так?
– Ты точно акушерка, а не психолог? – через пару минут он все же ответит вопросом. Улыбка появилась на моем лице. Механизм переосмысления уже запущен. Осталось только его укрепить.
– Точно. Так ты подумаешь над моими словами? – он встал и отошел к окну явно недовольный таким давлением, но ничего не сказал на этот счет. – Макс, он так долго не протянет. Хочешь ты того или нет, но вы связаны. Спроси у отца, он чувствует эмоции своего беты? Так это было с самого начала?
– Да понял я все, понял. Подумаю над твоими словами, голубка мира ты наша. Но если твой еще раз так себя будет вести, я клянусь, наваляю ему и плевать на все и всех.
Приятно, не стану отрицать. Только больше Витя такого не повторит. Слишком много сожаления успела увидеть в его глазах. Стоило ему выйти из кухни, как тут сразу материализовался гость моих мыслей. Фырчит, скалится, а мне все равно. Я исчерпала свой лимит слез, страха и ругани. Хочу покоя. Хочу потискать карапузов. Даже не слышала, что он там говорит, просто достала блюдо из духовки и нарезав, поставила тарелку перед ним.
Он опешил от такой наглости, но видимо только сейчас понял, что я его не слушаю. Махнул рукой и начал кушать. Даже подобрел, мне показалось.
До выхода из дома пытался заговорить со мной, но безуспешно. Нам надо подумать о многом, осознать и принять определенные моменты. До места забега в итоге добираемся в полном молчании. Ближе к полуночи мы собрались в условленном месте. Аня была чуть в стороне, но на виду у всех. Стая ждала слов вожака затаив дыхание.