Уже этого зрелища нормальной девушке хватило бы для глубокого обморока, но чудище впилось в мои плечи ледяными пальцами, заставив оцепенеть, слушая её едва слышный шепот в ухо и еле разбирала слова:
– Анха… рамайну – враг! Держис-сь дальшше… и… постарайс-ся жить.
Чудище отстранилось, но пламя несколько ударов сердца ещё пульсировало в его груди, медленно угасая. Туманные крылья опали. Развернувшись, существо побрело к большому окну, за которым мерцали звёзды.
Я не свалилась без чувств, видимо потому, что они тоже – атрофировались. Осторожно ступая, я пошла следом. Как завороженная, я наблюдала как к чудищу возвращается человеческий облик. Почти такой какой я видела её вчера на площади. И только кожистые крылья волоклись позади, скребя когтями по мраморному полу. В котором не отражались.
– Кто... вы? – пересохшие губы едва разлепились, но любопытство всё ещё было живо.
– Кера… – ответило существо.
Мне снова стало не по себе. Не человек. Точно не человек.
– Попытайся выжить, – почти нормальным тоном сказала она. – Держись людных мест. Среди людей – держись знакомых. Может, я успею что-то изменить… – Подойдя к окну вплотную, она вскинула руки и крылья, подняв в комнате сырой вихрь, и со словами: – Танат, только ради тебя… – ударилась в стекло.
Оно забилось с хрустальным звоном, вихревые потоки воздуха ударили в лицо, и я зажмурилась, прикрыв его руками, чувствуя, как жалят острые осколки. Но очень быстро всё стихло, и я решилась открыть глаза. Окно было целым, не считая длинной трещины в стекле, сквозь муть которого в комнату пробивались солнечные лучи. Я, окончательно утратив связь с реальностью, огляделась.
Ветхая деревянная мебель, деревянные стены со щелями, пыль, везде пыль. Лежит на полу, кровати, столике, подоконнике, кружится пылинками лучах солнца. Ни одного следа на полу. Ни впереди, ни позади меня.
Скрипнула дверь внизу.
– Котя! Ракита! Ты куда делась?! – донёсся встревоженный голос Митры.
– Я здесь! – крикнула я. – Но не заходите, тут всё ветхое!
Сделав шаг вперед выглянула в окно – маленький задний двор, такой же запустелый, как и сама комната. Ни живности, ни огородика. Ни следа… Керы.
Я медленно подошла к двери и выглянула в коридорчик. Внизу что-то заскрипело, затем и вовсе грохнуло с треском.
– Я же говорила, не заходите!
– Да мы у порога! Тут… дверь падает!
– Да и сам дом… разваливается… – констатировала Карина. – Вы уверены, что мы не ошиблись адресом? Фу-у!
Хлопнула скрипнувшая прежде дверь.
– Что там?
– Туалет. И там кажется кто-то сдох, – в нос пробормотал Митра.
– Кто?! – мне стало не по себе. Хотя, казалось, куда ещё больше.
– Крыса, наверно. Ты как вообще попала наверх? Лестница же в труху!
– Я летать умею, – пробормотала я, изучая пыльный ковер коридора. И тут никаких следов. – Точно умею... Не шевелитесь, я сейчас! – крикнула я погромче.
– А можно я выйду на воздух? – страдальчески спросила Карина.
– Иди-иди, я тут подежурю, – разрешил Митра.
Снова что-то грохнуло.
– Всё норм! – глухо крикнул друг, – балка упала, но мы целы.
– Ничего не трогайте!
Мне бы сваливать самым коротким маршрутом, следуя собственному совету, но я не удержалась, заглянула в комнату с картинками. Верней, без картинок. Разруха, пыль, никакой мебели, голые обшарпанные стены. Я вздохнула, собираясь уходить, но тут заметила в куче хлама в углу край бумаги. Подойдя и принюхавшись, я брезгливо потянула за него, подозревая, что сейчас тоже придется фукать, как Карина, но…
Это был портрет с мольберта, запыленный и мятый, но точно он. Рыжая малышка тянула ручку, хитро улыбаясь. Правда, ладошка была пустой.
Пригладив и сложив рисунок вчетверо, я сунула его в кенгуру-карман сарафана, не зная, как расценивать эту находку, как свидетельство того, что мне всё это не причудилось, или подтверждение того, что я всё ещё сплю.
В третьей комнате пола почти не было, и я вернулась к лестнице. Она была не просто гнилой, её не было в принципе, ступеньки в лучшем случае висели на соплях, и пользы не было ни от одной из них.
Пришлось прыгать, помогая себя крыльями, которых в узком пролете, и правда, особо не распахнешь. Митра самоотверженно пытался меня поймать – в результате мы повалились в пыль оба. Я – достаточно мягко, и на том спасибо.
Я села на полу и огляделась. Ни следа греческого стиля и лилий на стенах. Даже мышей повешенных нет, и паучка.
– Если бы я страдал топокретинизмом, сказал бы, что мы ошиблись домом. Но нет, вчера мы были точно тут. И ночью я ещё сюда приходил.
Я нащупала в кармане рисунок, вспомнила чудище со второго этажа.
– Зачем? – рассеянно спросила я, пытаясь восстановить в памяти разговор с чудовищем керой.
– Так провожал твоего стрекозла… – он смущенно запнулся, и ещё раз огляделся. – Я так понимаю, его здесь нет?
– Нет. Митр, ты не знаешь, что такое кера?
– М-м… может Карина?
– Э-э? – зависла я от неожиданности предположения. – Почему вдруг?
– Ну, она одно время хотела, чтобы её называли Кера. А потом передумала.
– А почему передумала?
Но ответил мне не Митра.
– Потому что «кера» – это страшный и кровожадный демон, приносящий людям страдание и смерть, – заглянувшая на шум Карина услышала мой вопрос.
– Так, а разве ты не такая? – хмыкнул Митра, прикрываясь мной.
– Умри в мученьях, смертный!!! – подруга ткнула в него пальцем, но заходить внутрь и убивать собственноручно не стала. Поостереглась очередной балки.
– Пошли отсюда, – сказала я, задумчиво поглаживая в кармане свой единственный трофей.
– Пошли. И что будем делать?
Стараться выжить? – вспомнила я предостережение Керы, вполне подходящей под описание жуткого демона. К чему это она вообще?
За спиной закрылась дверь, внутри дома что-то треснуло и повалилось, мы на всякий случай отбежали подальше и обернулись – из битых местами окон вились струйки пыли, но в целом дом выстоял. Хотя выглядел, как иллюстрация к фильму ужасов.
Я вздохнула, поняв, что снова думаю, как человек из мира-сна.
И тут над городом раздался тревожный звон колокола. Вздрогнув, мы повернулись к центру.
– На ратуше. Значит вече! – констатировал Митра. – На пожар трезвонят районные.
Мы с тревогой переглянулись. В последний раз вече – всеобщий сбор горожан – созывалось больше двух лет назад.
– Интересно, что там? В прошлый раз изоляцию объявили.
– Может, отменят? – мечтательно протянул Митра.
А у меня в груди скручивался тугой комок, а в висках стучало:
«Попытайся выжить»…
Часть 5. Глава 22
“Боги по-своему неплохие ребята, но
приличному человеку с этой шайкой
лучше не связываться”.
Терри Пратчетт «Мрачный Жнец»
– И всё-таки, как ты умудрилась так быстро туда вскарабкаться, – по дороге озвучил Митра не дававшую ему покоя мысль.
Я пожала плечами, соображая, как бы половчее перевести тему.
– Ну как же, как же, – ухмыльнулась Карина, пихая друга локтем. – Раньше ты у нас был самым молниеносным и безголовым, а тут Котенька который день отрывается.
– Нет, – возмутился Митра, отмахиваясь от подруги, – тут точно что-то нечисто. Ты же только зашла, дверь захлопнулась, мы открыли, а ты уже на втором. И без лестницы.
– А я её обвалила.
– Кто боевой веник? Котя – боевой веник! – прыснула Карина, демонстриуя мне лайк.
Блин, вневременная аномалия же! Такое сложно не заметить. Друзья не дураки, с наскоку, может, и не сообразили, что в этой всей картине много дыр, но Митра уже начал копать. Да и Карина ёрничает в пику заклятому другу, но у самой ушки на макушке.
– А вот тут ты, Ракитонька, врёшь, – закономерно возмутился Митра. – По виду эта лестница прогнила лет сто назад!
– Ой, оставь ты эту рухлядь, Митр. Ты ещё не понял, что по дому Котенька летала на крыльях?
– Крыльях любви, что ли? – с сомнением хмыкнул он, и подергал меня за перо крыла.
Я втянула голову в плечи.
– Не скажу, не знаю, но... следов на полу в гостиной я не видела. Или их видел ты?
Черт, следы.
– Не-ет… – протянул Митра, что-то припоминая, а затем, поймав мою руку, резко остановился. – Так. Колись! Что там было?
– Ага. И почему ты спрашивала про Керу? – добавила Карина, приобнимая меня, и шепча на ухо: – Впрочем, ты права, ему лучше не рассказывать, он балбес.
Обложили. Впрочем, я и не собиралась отпираться от них. Тут и правда слишком много странного, просто хотелось сначала собраться с мыслями.
– Идем, – вздохнула я. – Нам надо понимать, к чему созвали вече. А по дороге расскажу, что успею. Правда, – я хмыкнула, – не факт, что вы мне поверите.
– Ты рассказывай, мы разберемся, – Карина ласково улыбнулась.
– А если темнить будешь – поймем, – строгость на лице Митры – редкий гость, но если уж заглянула…
Я невольно усмехнулась, представляя, что из этой парочки вышли бы отличные детективы. По крайней мере метод “хороший и плохой коп” они используют на ура. Впрочем, мне и самой позарез нужно мнение детектива.
– Про Керу я спрашивала потому, – начала я, – что её видела в доме Жнецов, на втором этаже. И дом был относительно целый, хоть и мрачный сверх меры. И время в нем шло быстрее, да…
И я рассказала о своих приключениях, сама не совсем веря, что всё это было на самом деле. Завершила тем, что тётя Жнеца (или монстр, притворявшийся ею) назвалась керой, сказала “попытайся выжить” и всё в том же духе, и ударившись в окно, – исчезла.
Митра уточнил:
– А что это за сказочка про… Барнаглея?
Я замялась. Я старалась не касаться в своем рассказе темы мира-сна и того, что кере были знакомы его сказки. Слишком тонка тут грань между страшной реальностью и бредом.
Впрочем, если я не слышала о чем-то, то не значит, что его в мире нет.
– Про “Бармалея и крокодила”, – со вздохом уточнила я. – Первый солнце украл, а второй проглотил. Слышали такую сказку?