– Чет он какой-то неадекватный там был.
– Да лан, можно подумать, он здесь адекватный, – скептически фыркнула Карина.
– Нормальный чудак, – не согласился Митра. – Мы с ним… поговорили вчера.
Теперь фыркнула я, вспоминая этот “разговор”.
– Ага, лицом к лицу.
– Да не, мы с ним, когда тебя домой сплавили, ещё поговорили. Немного. Нас страж, правда, перебил, и спать послал.
– То есть вы опять дрались?
– Ну почти нет, говорю же. Страж...
– Какой?
– Что? Страж? Не знаю. Я его не видел, он из анвиза не вылез. Но такой, хриплый, может даже этот, помощник командора.
Я, кажется, перестала дышать, но Митра, не придавая этому случаю значения, продолжал:
– В общем мы пошли домой, а по дороге уже нормально пообщались. Так вот, штрих из МАСЭ перевелся, крутой маг, кстати, а дрался только кулаками. Даже щит врубил только, когда тебя лечил, чтоб я не сбил заклинание. Да и… то сказать, не дрался, а защищался. Но не суть. Так вот, рядом с ним Хаос чаще рвется. Но Феич может его запечатывать без следа, так что это не было проблемой. А пару месяцев назад у стражей появились эти – обнаружители хаоса, – тут-то и начались у чудака неприятности. Приводы в стражу, вопросы разные нездоровые. Решили они, в общем, из Мистика валить. Тут как раз тётке предложили работенку в провинции, и вуаля.
– Прикольно, – протянула Карина. – И парень тут же загремел в стражу, мда. А что за тема с хаосом, он не сказал? Почему возле него прорывы открываются?
– Да, он и сам вроде не знает толком, но списывает на… кстати, это ровно три года назад было, – и Митра с намеком посмотрел на меня. – Он пацаном ещё, попал в лужу Хаоса. Выжил, но потерял крыло. А потом ему, внимание, приснилась! печать, которой хаос можно запечатать. Чем он и занимался в среднем раз в пару дней. Хотя у нас в городе… ну или просто вчера – Хаос зачастил, ещё и вел себя странно. Как живой.
– Ну это можно списать на то, что вчера он начал... массированную атаку на мир, – предположила Карина.
А я окунулась в другое воспоминание.
...ты должна это знать. Есть мнение, что Хаос обладает не просто волей к разрушению порядка, но и разумом. Или его подобием. Оно сливается с душой человека, – голос Аримани, тихий, чуть хриплый, зазвучал в голове, отдаваясь в сердце тиканьем часового механизма.
Губы словно опалило чужим дыханием, а в нос ударил аромат горячего воска, коры дуба и жгучего имбиря…
Голова закружилась, и я уже почти не удивилась, услышав наяву:
– Катерина Ракита, а что вы здесь делаете? Скоро закат.
Я замерла и зажмурилась. Под закрытыми веками зарябило, а по телу прошла электрическая волна, словна каждая его клеточка вспыхнула и погасла. Не знаю даже, как я не отключилась.
Заметила каким-то другим сознанием, живущим и чувствующим сверх меня, как подобрался Митра – на краткий миг, а в следующий – друг был ещё более дурашлив, чем обычно. Услышала, как Карина прошептала недоуменно: “Откуда он знает её имя?”, а Митра бухнул на стол стопку сказок, прикрыв ими “Устройство”.
– Да это я привел девчонок развлечься. Настращали вы их до икоты.
– Я в принципе вас не спрашивал, юноша, – отрезал Аримани. – И вы слишком беспечны. Солнце садится быстро, и обеих девушек вы не успеете отвести домой вовремя.
Мы все трое посмотрели на часы, на небо за окном. Вообще-то до заката был ещё где-то час. Засидись мы еще немного – и правда рисковали бы опоздать, бежать пришлось бы точно, но если выйти прямо сейчас...
– Не волнуйтесь, господин командор, – сказала я. Почти шепотом – оказалось вдруг, что голос не слушается.
– Мы уже уходим и успеем вовремя, – подхватил Митра.
– Нет, – раскрыл ладонь перед ним Аримани, заставляя умолкнуть, как до этого одним жестом гасил шум на площади. – Господин Стрельник, вам с госпожой Орловой по пути. А я провожу Катерину и передам в руки родителям.
И он, словно невзначай сдвинул в сторону стопку сказок, открывая придавленное ими “Устройство мира”, всё ещё открытое на странице с Танатом.
– Можете ид… ти, – командор запнулся, прикипев взглядом к картинке.
– Что это? – тихо спросил Аримани, не ожидая, кажется ответа. За спиной послышался шорох то ли ветра, то ли песка. – Танат, – прочел он подпись под картинкой…
Или не читал?
– А вы что-то знаете?.. – начала было Карина, но тут же взвилась на месте и отвесила звонкую затрещину Митре, а тот даже не поморщившись, поймал ее ладонь, крепко сжимая, и затараторил, обращаясь к командору:
– А вы любите божественные мифы? Мы вот недавно проходили, теперь вот картинками любуемся. Такие занятные ребята.
Следуя памяти мира-сна, я бы назвала эти мифы древнегреческими, но у нас нет народов, а боги относятся к разным божественным семействам, и все одинаково претендуют на сотворение мира. Наверное потому у нас никто в них особо не верит.
Но конкретно Танат, кажется, чем-то насолил Аримани. Глаза командора… они стали похожими на те, страшные, так впечатлившие меня два года тому. Сейчас я стояла ближе, и завороженно наблюдала, как уменьшаются на ртутно мерцающем фоне зрачки – до маленьких черных точек. И как они расплываются, заливают радужки плотной тьмой. Эти черные глаза без единого отблеска света притягивали, как черные дыры. Кружилась голова, перед глазами всё плыло, в мутном свете чудилось, что за спиной Аримани извиваются змеи. Которые глядят только на меня. Да и сам командор позабыл о книге, в какие-то пару мгновений он преодолел расстояние, разделявшее нас, склонился надо мной и… впился в меня взглядом черных дыр... будто пытался втянуть меня в себя.
– Катерина, – шелестел в ушах его голос. – Катерина, – шелестели тени змей за его спиной. – Обш-ж-жигающая девочка...
…в ногу впились острые мелкие зубы, и следом по ней мазнуло пушистым хвостом.
Я вздрогнула скорее даже от этого движения, чем от укуса, и – с усилием сомкнула веки. Снова открыла глаза и снова моргнула, уже от удивления.
Аримани с интересом вглядывался в картинку на столе. Митра балагурил с дамой-библиотекарем, сдавая взятые книги и прощаясь. Карина правда больше не пыталась что-то рассказать командору. Правильно. Не нужно, не сейчас, – я содрогнулась, в открытое окно тянуло вечерней прохладой.
– Господин командор, – состроил умоляющую рожицу Митра. – Давайте все-таки я всех девчонок отведу. Мы шустрые и все успеем, дом нашей Коти у нас почти по пути, ну зачем вам терять драгоценное время, когда, возможно, на город надвигается Хаос?
Я затаила дыхание. Кажется, мысль, что я останусь наедине с этим завораживающим и пугающим человеком, едва не свела меня с ума, и Митра, наш балбес Митра, наш самый надежный и наблюдательный друг, это понял.
Только бы Аримани согласился…
– Ладно, – сказал он, поморщившись. – Разводить детей по домам мне некогда. К тому же сегодня не завтра. Брысь!
И нас сдуло ураганом. Почти в прямом смысле слова – на дворе сорвался ветер, хлопнувший окном, и теперь задорно подгонявший нас в спины.
***
Дома, клюя носом над тарелкой каши и пропуская мимо ушей увещевания волновавшейся, где меня носит в такой вечер, мамы, я обдумывала случившееся сегодня. Поделиться тревогами с родными мне даже в голову не пришло – не поверят, в лучшем случае. В худшем – потащат к стражам.
На этой мысли меня передёрнуло.
После сегодняшней встречи мой страх перед командором стражи не только не прошел, он ещё усилился. Но о его причине, в том числе, о сегодняшнем глюке, я не рассказала даже друзьям. Мы вообще почти не говорили по дороге, не особо поболтаешь – на бегу-то. Я только выяснила, что Аримани… кстати его фамилия Ариманис, Майно Ариманис. Я его неправильно называла, но это ерунда, могла вообще Армани обозвать.
В общем, пока Митра вызывал библиотекаря, Аримани-с стоял и листал “Устройство”, на меня не смотрел, и уж точно никаких змей за его спиной не вилось.
Каша в тарелке показалась мне совсем уж гадостной – горькой и скользкой, – я сглотнула, борясь с желанием “выплюнуть каку”, и отодвинула тарелку от себя.
– Спасибо, ма. Не хочу есть.
Мама укоризненно покачала головой.
– Я к себе, доброй ночи, мам, пап, – медленно перебирая ногами по ступеням, я побрела на второй этаж. В кармане лежала бумажка из дома Жнеца, которую я теребила, боясь разворачивать, – а вдруг там ничего нет. Ещё страшнее было показать её кому-то – ведь мы могли увидеть разное.
Впрочем, с бумажкой или нет, но я точно сходила с ума. И с этим бесполезно спорить...
– Сладких снов, доча, – папа задрал голову, оторвавшись от вечерней дозы информации, упакованной в позавчерашнюю “Мистик сегодня”. В изоляции газеты попадали к нам с запозданием, так что о Хаосе там ничего нового не было, что очень расстраивало любознательного папу. – О, а что это у тебя за боевые раны? – он опустил очки на нос и уставился мне на ноги, оказавшиеся как раз на уровне его глаз.
Я приподняла пышную юбку. Мама, подавив вскрик, подскочила ко мне.
Крови и правда было слишком много. Она успела подсохнуть четырьмя жирными струйками, напитавшими красным резинку на белых носочках.
– Катя, кто тебя укусил?! – всплеснула мама руками.
Я смотрела на “боевые раны”, пытаясь вспомнить, а главное осознать, обстоятельства этого укуса.
– Котик, – со вздохом ответила маме, потирая висок.
– Бешеный?!
– До встречи со мной – не был, – коротко отрапортовала я.
Не факт, впрочем. Хотя, может, как раз от меня и заразился.
Папа поднял вверх большой палец и вернулся к газете, Мама отвесила мне подзатыльник и принялась хлопотать над ногой, я же лениво размышляла, что хорошо было бы найти этого злостного кусаку. И сделать из него шарфик. Или сразу шапку.
Промыв “боевые раны”, мама с удивлением обнаружила, что они не только не кровоточат, но даже не воспалены.
– Видимо, котик, прежде чем кусаться, тщательно почистил зубки, – заметил папа, не отрываясь от газеты. Перевернутой кверху низом.