– То есть ты утверждаешь, что эта ночь мне не приснилась?
– Хм. Смотря, что тебе снилось, – слегка смутился Жнец.
Меня бросило в жар. Не знаю почему.
– Кто меня переодел в ночнушку? – севшим голосом уточнила я.
– Э, – смутился парень ещё больше. – Ты сама. Извини, у меня не было сил тебя остановить.
– В смысле? – я совсем обалдела.
– В смысле, ты ночью, вернее ближе к утру, поднялась, вышла э… в уборную, а вернулась со снятым костюмом в руках, сложила его в шкаф, а затем надела ночнушку. Я остановить тебя не мог. Как и оторвать глаз. Извини.
– Пф-ф… – только и сказала я и вышла в уборную.
Как могла, остудила лицо холодной водой. Помотала головой. Не время смущаться! Соберись!
– В таком случае, к делу, – вернувшись, потребовала я. – Кто ты такой?
Глава 35
– Кто ты такой, Жнец? – повторила я, впиваясь взглядом в его лицо – чтобы отлавливать реакции лжи.
– Я? – Тим вполне натурально изобразил удивление.
– Ты, – не поверила я его невинно хлопающим ресницам. – Ты, да. Парень с очень странными способностями, силой и родственниками. Ты, явившийся ко мне во сне и убивший меня. Ты, такой ценный трофей… для не менее странных… странного существа… – договорила я на выдохе, и где-то в этом месте моя злость и питаемая ею смелость – закончились. Я закусила губу, чувствуя, как сжимается в животе комок ужаса.
Слишком много всего. Слишком много. И намеки Аримани, что Тим заражен Хаосом, бросали сверху в огонь недоверия ещё пару бревен, хотя мне так глупо хотелось верить этому человеку, этому феерическому стрекозлу. Он незаметно, нежданно, в каких-то два набитых странностями дня стал близким… легким… Стал на одной волне со мной.
Вот только я… я не могла доверять даже себе самой. Сходила с ума. Видела странное. Я – менялась. Вся. Изнутри.
Даже огонь.
Раскрыв ладонь и призвав силу, я заставила вспыхнуть свое пламя. Смутилась, вспомнив, что случилось вслед за этим утром, но стиснув губы и прогоняя наваждение, поднесла огонек к лицу Жнеца.
– Что это? – спросила я его.
Он не ответил.
Долго смотрел на пляшущие языки пламени и молчал. Не пытался обнять, как Аримани сегодня, или прикоснуться к огню, как тогда, когда я показала его в первый раз и чуть не выгорела. Просто завороженно смотрел, как танцует черно-золотое пламя, похожее на стайку сплетенных саламандр.
Смотрела и я, и не знала, что с этим делать.
– Значит… – прочистив горло, подал голос Жнец, и я чуть вздрогнула, – значит, я тебе снился?
Черт-черт, он прицепился именно к этому моему сну. Ну зачем я это сказала?
– Да, давно. Три года назад, – дернула я уголком губ.
– И – как это было?
– Почти так, как в этот раз, – максимум безразличия в голосе, никаких эмоций. Мне всё равно. – Только тогда, во сне, споткнувшись на люке, я не взлетела – а умерла.
Тим резко выдохнул, поморгал. Смеяться не стал – поверил. Конечно, я же не рассказывала ему про целый мир во сне.
– Так вот почему ты… меня боялась и ершилась при знакомстве.
– Просто ты – столичный сноб. А я даже не сразу вспомнила тебя, – я поджала губы, не желая подтверждать свой страх, но невольно усмехнулась, когда Жнец улыбнулся. Впрочем, веселость с него быстро слетела.
– Ты… тоже... – Тим вздохнул и посмотрел мне в глаза. – Тоже снилась мне. Наверное. Я потому и спросил. Может надеялся, что сон был такой же…
Я затаила дыхание, чувствуя как ускорилось сердце.
– Только в моём сне ты… или не ты – спасла мне жизнь. Я… я не говорил тебе? Я попадал в Хаос, в детстве, провалился в лужу, в одну из первых. По крайней мере я тогда о них ещё не слышал. Там я лишился крыла. Каким-то чудом вырвался. Вернее – с её помощью. Может твоей? Ты – похожа.
– Как? – как похожа или как он вырвался? – мне было страшно интересно все. Тим и ответил на оба вопроса:
– Она просто протянула мне руку. Совсем малышка. Рыжая до золотого, как ты.
И тут меня подбросило на месте. Я совсем забыла о ней с этими ночными приключениями и цирком-сватовством. Достав из-под кровати рюкзак, я вытащила из внешнего кармашка вещь, которую так никому и не показала.
– Это она? – я протянула её Жнецу. Он выхватил у меня из рук портрет рыжей девочки, и завороженно впился в него взглядом.
– Откуда она у тебя? Такая же… точно такая! Это всё-таки ты?! – он смотрел то на меня, то на портрет, словно искал сходство. Но в деталях мы отличались, цветом глаз например.
– Я взяла это в твоей комнате. Это ведь ты её нарисовал? Очень красивый рисунок...
– Как? Откуда? Я… – растерянно начал он, собираясь возразить. Но вдруг наморщил лоб, а затем и вовсе обхватил голову руками. – Не может быть. Я же не умею... рисовать.
– Но…
Я нахмурилась. Я же заходила в его комнату, дважды. Видела там мольберт, и много нарисованных постеров, и этот портрет, который унесла с собой, когда всё разрушилось. Или это тоже были иллюзии Керы… Ох!
– Ох, блин, – повторила я вслух и взяла Жнеца за руку. – Я же совсем забыла… Тим. Ты был дома сегодня?
– Нет. Побоялся попасться тетке на глаза, – механически ответил он, поглаживая пальцами портрет.
– Так ты ничего не знаешь…
***
После моего беглого рассказа о посещении дома Жнеца парень впал в задумчивость, а затем попросил рассказать ещё раз – уже в подробностях. Особенно его интересовала комната с картинками.
“Крутящееся кресло на колесиках, надо же”, – бормотал он, щурясь и хмурясь, по мере рассказа. “Железный человек? Что-то такое помню, кажется”. “Бронелифчики? Э-это как?” “Говоришь, все нарисовано, не магические отпечатки?”.
– Подумать только. Это у меня в доме? Но мы же совсем недавно вселились в него. Может… ну точно, это та, закрытая комната, я в неё так и не заглянул. Что? Напротив комнаты тёти? Нет, в этой жил я. Странно всё. Но потрет точно оттуда? Не разыгрываешь?
– Очень смешно, до колик просто, – даже обиделась я, но Тим поднял руки, извиняясь.
– Просто очень всё странно. Да тетя умеет в иллюзию, но зачем именно так? Да и портрет-то не иллюзорный… – он снова обвел пальцами контур рыжей малышки.
– Не иллюзорный, – я кивнула. – А насчет тети… Ты совсем о ней не волнуешься?
Насчет того, что эта страховидла была именно его тётушкой, Жнец не возражал. И мышам летучим, наводнившим дом, не удивлялся.
– Ну в целом она у меня с причудами. И периодически исчезала и раньше – тогда у меня начинались проблемы с питанием, – он усмехнулся, обозначив шутку. Но было не до них. – Хотя последние её слова… Ничего не путаешь? “Танат, ради тебя и твоего сына?”
– Ну, – я надолго задумалась, пытаясь вспомнить весь сюрреалистичный разговор с жуткой леди. – Знаешь, сначала она забыла как тебя зовут, мне кажется, а потом порывалась тебя забрать из Пелагуса, здесь враг мол завелся. Я рассказала ей, что ты уже пропал, и она очень расстроилась. А потом налетела на меня – я, если честно, паниковала слегка.
– Слегка, – Тим гоготнул. – Слегка. Да любой на твоем месте там и обделался бы, уж я-то знаю, какой страшной она бывает.
– Ну вот, чтобы не обделаться, я зажгла огонь в руке, помирать так с огоньком, – я тоже улыбнулась, но как-то кривовато. – Так Кера, в смысле тётя твоя, этому огню будто обрадовалась, и напоролась телом на мою горящую руку. Брр. Огонь так и горел – внутри её груди.
Жнец, нахмурившись, уточнил:
– Голова потом не кружилась?
– Ну… у меня она вообще все эти дни кругом. Думаешь, она вампирила?
– Могла. И что дальше?
– Дальше – она сказала: “Анхрамайню – враг! Держись от него подальше”. Вроде так. И потом в городе объявили комендантский час из-за вторжения Хаоса. Ты же знаешь уже?
Тим кивнул.
– Может она чувствовала?
– Может быть. И это все? А причем тут Танат?
– Ну, когда она пошла к окну, я спросила, кто она такая. Она ответила: “Кера”, – и повторила: “Попытайся выжить. Держись людных мест”. Она сказала, что собирается что-то изменить, и ещё прошептала это: “Танат, только ради тебя…” – а затем исчезла в окне.
Я почесала затылок – действительно, почему я решила, что Танат – её брат и отец Жнеца. Сейчас вся эта божественная комедия казалась особенно странной. И рассказывать о нарытой в библиотеке инфе Жнецу – чтобы он повертел пальцем у виска – было страшновато.
– Погоди. Вот… – я прикусила ноготь большого пальца. – Да. Она сказала, что придется меня забрать. Хотя лучше бы убить. На вопрос “Зачем?”, – ответила: “Чтобы никому не досталось краденое солнце” и припомнила сказку, – тут я снова впилась взглядом в лицо Жнеца – знает? не знает? – Сказку про Бармалея и крокодила, съевшего солнце.
Реакция была – Тим вздрогнул и потер виски. Но увы, говорило это лишь о том, что тетя ему эту сказку могла рассказывать. Как и сказку о спящей красавице, кстати.
Я дернула щекой и продолжила:
– А потом она сказала, что по её скромному мнению, хварно тоже лучше рассеять, но, она же обещала Танату присмотреть за сыном. И да, назвала его братом, нахватавшимся людских замашек.
– Так и сказала?
– Ну. Как-то так, да. Тут столько всего случилось, что я и имя то своё забыть боюсь.
– Странно. Моего отца звали Хейнрик Жнец. Мама Ашия. Про Таната я даже не слышал. Вроде. И самое странное – зачем меня развеивать?
– В смысле, тебя? – я моргнула. Задумавшись о том, как озвучить связь между Танатом и Жнецом, и что чем-то мне знакомо имя Ашия, – я упустила нить размышления Жнеца.
– Ну ты говоришь, она предпочла бы развеять Хварна. А Хварн – это я, это моё домашнее прозвище.
– Хварн?.. Хварн! – я хлопнула себя по лбу. – Мальчик который выжил! Его тоже так звали! А ещё так называется сияние…
“Хаос! Хаос! Мы все умрем!!!” – заголосили за окном, и мы со Жнецом бросились к нему, только сейчас обратив внимание на заунывный звон пожарного колокола где-то на другом краю города. Когда раскрыла окно, зазвенела и соседняя с нами вышка – значит ли это что прорыва два?