– И я, но сегодня нас ждет кое-что другое.
– Бля, Сань, там всего три курицы осталось, пусть на суп.
– Я не о них. Я о том, что ночью нужно будет прогуляться в колхоз.
– За яблоками?
– Нет, Коля. За яблоками с кувалдой и дрелью не ходят.
Тем более в мае.
6
Порядков за весь день так и не смог дозвониться Насте. Сначала она игнорировала звонки, а потом и вовсе отключила телефон.
Чтобы справиться с нервами, пришлось разгрузиться у близняшек. Бесплатными полагались только утренний минет и вечерний секс, так что за обеденный перепих пришлось раскошелиться.
А тут еще в село вернулся амнистированный Гришка.
Семь лет назад, допившись до чертиков, тот залез на крышу церкви, опорожнил кишечник и, крича, что это манна небесная, стал бросаться калом в скучившихся внизу ротозеев (в подтверждение своих слов после каждого броска Гришка облизывал пальцы). Когда запасы «манны» истощились, его сняли с крыши и увезли домой, чтобы передать жене Елене на попечительство и не протоколировать эту оказию. Однако от протоколов в тот вечер откреститься не удалось. Еленина попа тревожила мужские взоры, и Гришку это бесило. Поэтому, обуянный пьяной ревностью, он вы́рубил ее из жены. Вернее, отрубил жене сначала ноги, потом таз. Своего он добился – от вида Елениной попы заворотило всех. И это он сделал до покорения церковной крыши.
Открыв бутылку «Пикура», Порядков снова позвонил дочери – номер заблокирован.
Расправившись с пивом, он проверил электронную почту.
Письмо от Насти пришло еще к обеду. В нем говорилось, что у нее украли телефон, и что завтра она купит новый и восстановит симку.
Еще она хвасталась пятеркой за реферат, копию которого прикрепила к письму.
Отрыгнув пивом и остатками тревоги, Порядков открыл документ.
«ЦВЕТ МУЗЫКИ»
В реферате Настя описывала хроместезию – разновидность синестезии, при которой услышанные звуки вызывают образы цветов, или, наоборот, видя цвета, синестет слышит определенные звуки.
Улыбнулся.
Любишь ты папку эрудировать.
Вспомнил предыдущий ее реферат, об участке мозга, в который если ударить током, испытуемый ощущает, будто вышел из тела.
Порядков хотел перечитать его, но мочевой пузырь напомнил о пиве.
Выйдя на крыльцо, он заметил, что в доме напротив зажегся свет.
Пост сдан.
И вправду, с опустившимися сумерками баба Шура отлипла от окна и закрыла тетрадь с заметками.
В тетрадь она дни напролет помечала, кто, с кем и во сколько проходил мимо, после чего начинала выстраивать «логические» цепочки. «Лида прошла в час дня вправо, наверное, в лес. Через 20 минут в ту же сторону проехал Петька на велосипеде. Это он ее где-то в Сосняках нагонит, и будут они там блудовать, черти окаянные. Опять Сашка до Кольки зашел – говномесы.» И так про всех и каждого.
После туалета у Порядкова исчезло желание перечитывать реферат, и он лег спать.
7
– Его хата, – сказал лысый мужик с квадратной ряхой, притормозив у Гришкиного дома.
– А в хате нету света, – подметил второй, такой же ряхастый, но с ежиком волос. – Может, он еще не доехал или свалил?
– Тут он. Маякнули, что у участкового отмечался сегодня.
– А кто тут участковый?
– Старлей какой-то. Фамилия еще с порядком связанная.
– Порядков?
– А ты че, знаешь его?
– Ясен пень. Мы ж с ним в ментовке вместе учились. За глаза его еще Двухголовым называли, а в лицо Порядком.
– Ха, Двухголовый. И че оно обозначало?
– Хэзэ. Учился с нами земляк его, он-то его по злости и называл Двухголовым, а мы перехватили, – Ежик нервно стал перебирать четки. – А ведь я знал, что он где-то в этих ебенях служит. Сука.
– Да че ты очкуешь?
– А то, он может всю малину обломать. Сейчас этот Гришка стуканет ему, мол, браткам по дурости забашлял, а отдавать нечем, и они теперь требуют хату на них переписать. А этот не из тех, кто мимо пройдет. Он, сука, начнет разнюхивать. А тут у Костыля по области в каждом районе сбыт.
– Так у Костыля ж все на мази. Тут в ментовках его портреты рядом с портретами Путина разве что не вешают.
– Ага, когда Порядок начнет рыться, он сразу в ФСБ сообщит, и начнется тут веселье. Порядков – это хитрожопая гнида, но все, что связано с наркотой, не переносит, ну или, по крайне мере, раньше не переносил.
Лысый завел двигатель.
– Ты куда собрался?
– На поиски сельского бара. Расслабиться надо. А то ты грузишься на пустом месте.
– А Гришка?
– Его все равно дома нет. Так хули без толку сидеть, если можно пивка тяпнуть?
8
Колян и Саня стояли в свинарнике в полумраке лунного света.
Поросята, тихо похрюкивая, глядели на пришельцев.
Саня ткнул в одного пальцем.
– Вот этого кувалдой бей по основанию головы. Ну ты понял – это там, где шея и голова соединяются. Я ему дырку начну пилить, а ты этим временем вон того ебнешь, – судьбоносный перст указал в сторону другой хрюшки, – потом ты этого начнешь пердолить, а я тому выпилю и…
– Бля, почему это я этого, а ты того?
– Какая разница?
– Большая. Твой красивше.
– Колян, блин, ты меня пугаешь.
– Бля, ну серьезно, у моего морда печальная, а твой такой милый.
– Хорошо. Ты печального ебнешь, я дырку ему выпилю и начну пердолить, а ты своему милому потом выпилишь и тоже начнешь.
– А почему ты моему не выпилишь?
– Потому что мой начнет остывать.
– Давай тогда я сначала своего ебну, а потом твоего, чтобы ты моему…
– Хорошо, Коля, давай уже, ебашь хрюшку.
Пока Колян подкрадывался к кабанчику, Саня бормотал себе под нос:
– Он собирается посреди свинарника по колено в говнище трахать поросенка со сломанной шеей в дырку на голове, и, сука, еще перебирает. Видите ли, этот поросеночек милый, а у этого печаль во взгляде поселилась.
Тем временем Колян занес кувалду за плечо.
– Прости, Хрюша, но мне Филя больше нравится, – сказал он и проломил свинке череп.
– Блин, Колян, хули ты сделал? Я ж говорил, за голову бить, чтоб хребет сломать.
– А я че? Он сам дернулся.
Они склонились над бившимся в судорогах поросенком.
– Ладно, будем считать это пробной попыткой, – перст указал на очередную жертву. – Уеби-ка этого.
9
Гришка вышел из колхозного сада. Прогулка средь цветущих яблонь приглушила тревогу, разбушевавшуюся от увиденного у дома «БМВ» с воронежскими номерами.
Не ожидал он, что братки столь скоро объявятся.
И угораздило ж его за месяц до конца срока решиться на игру в карты. Хотелось срубить деньжат, чтобы отметить возвращение на волю, но вместо этого он задолжал девятьсот сорок тысяч. Ясное дело, такой суммой он отродясь не располагал. И в состоянии, когда от осознания грядущих проблем очко сжалось до плотности, превосходящей плотность в момент космологической сингулярности, Гришка согласился на альтернативный вариант расчета – переоформление имевшейся у него недвижимости.
Чуть успокоившись, он перестал радоваться принятому решению и даже хотел пойти на попятную. Но ему объяснили, что все уже решено и что его земля заинтересовала Костыля.
Гришка понял, что исход картежной игры не просто был предрешен, а что сама игра была организована с целью завладения его земельным участком.
А потом появилась заточка…
Гришка поежился от воспоминания и коснулся груди там, где раньше был сосок.
Тяжело вздохнул, сознавая, что игра с людьми Костыля в прятки – затея скверная.
Нужно идти домой.
А перед этим заглянуть в свинарник – стырить свинушку для гостей. Ведь сытые люди – добрые люди.
С этими мыслями он направился к колхозному свинарнику.
10
Гришка наткнулся на мертвого поросенка. Второго мертвого поросенка, третьего… шестого. А потом увидел, как два парня (коротыш и оглобля) творили непотребство.
Саня яростно впечатывал тазом свиную голову в перемешанные с дерьмом опилки, грезя, что под ним находится сексапильная мулатка.
Колян тоже не терял времени и, держа хрюшку за уши, уже в третий раз повторял:
– А-а-а! А-а-а! Сра-а-ань!
Думал он о безвременно ушедшей Жучке.
– Ну и мода пошла. В мое время баб ебали. Москвичи, небось?
Голос неизвестного заставил друзей остановиться.
Саня подумал, что это сторож, и что теперь об их любовном похождении напечатают в районной газете.
Колян же ничего не подумал об этом, а просто запустил в грудь незваного гостя кувалду, после чего снова принялся взбивать хрюшкин мозг.
Пожав плечами, Саня последовал его примеру.
11
Сношаясь с двумя азиатками, Порядков не мог взять в толк, откуда исходит мелодия его телефонного звонка, а потом осознал и проснулся.
Фантомы азиаток растворились в свете дисплея орущего смартфона.
– Порядков.
– Витя, блядь, с низкого старта пиздуй в «Гаштет»!
– Кто это?
– Майор Синицын, блядь!
– Я, товарищ майор.
Порядков вскочил с постели и вытянулся по стойке «смирно».
Но телефон уже молчал.
12
Саня и Колян занимались гигиеной: стирали влажными салфетками с натруженных «причиндалов» свиные мозги. Каждый сам себе, вопреки предложению Коляна об обоюдном вытирании, мол, так будет чище.
– Хм, а ты знаешь, кто это?
– В душе не ебу. А ты?
– Если не ошибаюсь, это дядя Гриша, который жене сраку отрубил.
– Бля, так он же «сидит».
– Видимо, нет. Времена такие. Поссал в неположенном месте – упекут до Второго пришествия. А зарубал жену или из госбюджета стырил несколько ардов – «сидеть» будешь до первой амнистии.
Гришка еле слышно застонал.
– Бля. Он живой. Надо добить его, а потом поджечь свинарник и съебаться.
– Не спеши. С поджогом идея хорошая, а вот добивать его не нужно. Возьмем к тебе. Огородами донесем.
– Нах?
– Чтобы баба Шура не увидела, а то вдруг прибором ночного видения обзавелась.
– Не, я про то, что нах его брать?