Сработала дальняя связь. Босс был резок.
— «Диана» финишировала. Думаю, за это мы должны благодарить тебя.
Неужели…
— Порученное тебе дело провалено.
Ну уж нет.
— Босс, на участке оказался егерь, друг Жертвы, но я узнал об этом слишком поздно. Я прилетел убрать его!
Молчание на том конце начало напрягать.
— Не высовывайся. Ничего не предпринимай. Никому не звони. Я сам тебя найду.
Связь оборвалась.
«Диана» финишировала. Он понял. Конечно, официальным расследованием тут и не пахнет, но Ревнёв что-то знает. Возможно, все. Возможно, они не знают имен. Ясно совершенно точно — они не знают Босса и Хана. А проверки в космопорте и уменьшившееся количество туристов значат только то, что они что-то раскапывают. Босс рассказывал об этих лже-учёных. Да, с них всё и началось, скорее всего.
Он пожалел, что лично с этими учёными не пересёкся. Он смог бы понять больше Босса.
Ладно, что теперь? Сидеть и не вылезать? Ему не хотелось верить в то, что всё кончено, и придётся сначала убегать, потом скрываться, потом искать новое место. Конечно, работа на Босса сделала своё дело, и пару-тройку лет он сможет прожить безбедно. Хан в очередной раз похвалил сам себя за то, что в своё время перевёл все сбережения в отцовский банк со счёта в «Артемиде». Не факт, что он смог бы сейчас пользоваться этими деньгами. Наверняка все счета компании и её служащих уже блокированы Ревнёвым. Чёрт, как же узнать, что случилось? Неизвестность хуже всего. Хотя морально Хан был готов к такому исходу. И на Солнце есть пятна, и Босс не всесилен.
В Солнечном, в отличие от Алмазного, вообще некуда было податься. Да и не рекомендовали. Однако неизвестность и невозможность прояснить ситуацию убивали. Беглый просмотр новостей, как местных, так и общих от Содружества ничего не дал. На самом деле Хан был уже почти уверен, что это сам Ревнёв, не сообщая никуда, силами своих людей пытается что-то выяснить.
Он попытался понять, следуя обыкновенной логике, откуда дует ветер и в чём они прокололись. Всё было отлажено, продумано. Как на сафари вышли эти горе-учёные, он не мог понять. Но вполне допускал, что они и правда искали пропавшего друга. Допустим, тот наследил. Ладно. Но Босс сказал, что они ничего не раскопали, им подсунули грамотно составленную легенду… Тогда как? Феникс? Возможно, если он был готов сдать подстрелившего его Язву. Но это вряд ли, даже если он Язве тот выстрел и не простил.
Логика зашла в тупик.
Хан не мог сидеть спокойно на месте. От Босса привета в ближайшие сутки он точно не дождётся. И что, так и метаться с кресла на диван, с дивана к окну и обратно, не подходя только к двери? Смотреть бесполезные новости и ждать, когда в коттедж ввалятся охранники «Артемиды» с наручниками?
Нет. Надо пройтись хотя бы по Солнечному. Если его не задержали в космопорте — значит, о нём не знают. «Пока», — шепнул внутренний голос, но он тут же заткнул паникёра. Спокойно. Местные светозащитные очки на пол-лица, шляпа по последней каджерианской моде с широкими полями, самый незаметный недорогой комбинезон для прогулок по джунглям — и никто не узнает лощёного вальяжного сотрудника компании в этом скромном сером человеке, похожем на сотни других таких же местных жителей. Тем более, если учесть, что Алекс-Хан редко появлялся просто так на улицах раньше.
Прогулка поначалу ничего не принесла. В Солнечном всё тихо, спокойно, обыкновенно. Среди коттеджей люди попадались редко — рабочий день в разгаре, зато в центре было пооживлённее. Но что центр… там слонялись немногочисленные туристы, ничего не подозревающие, и обслуга, занятая этими самыми туристами по самые уши. И конечно, никто не обсуждал кровавые преступления местной мафии, никто не вглядывался в лица встречных людей в поисках мафиози. Никто, кроме Хана — он искал кого-то или что-то, кто мог бы подсказать.
Только поэтому он успел спрятаться за справочный автомат, один из раскиданных по всему городку, когда заметил неподалёку, около одного из ресторанчиков, троих. Они словно насмехались над природой и остальными людьми — все трое с непокрытой головой, тёмные очки только на одном из них. Но его Хан узнал бы и в маске, полностью скрывающей лицо. По жестам, по развороту плеч, по голосу, по этим огненно-рыжим, светящимся в лучах Сианы, волосам. И второго он узнал, ещё до того, как тот повернулся. Спутать с кем-то другим эту долговязую фигуру со смоляными кудрями было нельзя. Девушка стояла к Хану лицом, и не оставалось никаких сомнений в том, кто перед ним.
Они не видели его. Феникс был занят изучением меню, плывущего перед входом в ресторан, а Язва и Ревнёва были заняты изучением Феникса, изучающего меню.
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Вытащил Феникса? Вон он, живой, здоровый и даже зрячий — не на ощупь же он виртуальное меню читает. И девица его рядом. Не вышло у Босса, судя по всему. Не конкурент он капитану Лазареву оказался в этом вопросе… И Язва тут же — великодушен капитан и благороден. Интересно, где они Строганова потеряли… ах да! У «Дианы» же неприятности. Наверное, Дэн или в подполье ушёл, или им уже занимаются люди Ревнёва.
Хан понимал, что всё логично. Это он на месте Язвы первым делом вывез бы Лазарева с планеты. А у Язвы и, главное, у самого Лазарева могли быть другие планы — например, выздороветь, отбить Ревнёву у Босса и развалить «Диану». И то, и другое, и, судя по происходящему, третье им удалось.
Хан прислонился спиной к тёплому автомату, отвернувшись от весёлой троицы. Вот чёрт! А ведь он сам во всём виноват. Позволил дурацким эмоциям взять верх над разумом… да надо было пристрелить Лазарева ещё там, в подвале, после записи, а потом трахнуть-таки Язву, когда тот припёрся бы за кристаллом, и тоже пристрелить, это было бы логично и справедливо! Нет, зачем-то понадобилось в гуманиста играть. Сам себя наказал.
На самом деле в глубине души он понимал, что сам себя накручивает. Не смог бы он там пристрелить Феникса. И Язву, с этим его ягнячьим взглядом, тоже. И толщина кишки тут ни при чём. Просто не смог бы. В тех условиях — нет. Но теперь всё изменилось. Вернее, не так: ни черта не изменилось. Хотя должно было. Они должны были понять! Лазарев должен был понять, что за фрукт его дружок! И не улыбаться его, вне сомнений, идиотским шуточкам сейчас, а вежливо отпинать его подальше, во избежание повторения пройденного. А Язва должен был понять, что он ничтожество… Впрочем, ничтожества сами никогда этого не осознают. И вот теперь — спасибо тебе, добрый волшебник Алик Чернов! — они снова вместе, на свободе, чувствуют себя хозяевами жизни и даже не задумываются о том, кому обязаны этой сомнительной радостью. И если ещё месяц назад Феникс был искалеченным загнанным зверем, скрывающимся от всех в глубокой норе, то сейчас роль зверя принадлежит ему, доброму волшебнику. Только вот ему никто не спешит помогать, даже Босс… Хотя когда это он спешил помогать неудачникам.
Пока Хан предавался размышлениям о смысле жизни и её несправедливости, троица исчезла в дверях ресторана. После этой встречи прогулка потеряла смысл, и Хан вернулся в коттедж, чувствуя себя оплёванным и растоптанным.
Он никогда не пил ничего крепче пива, даже к вину не притрагивался. Этим же вечером он заказал прямо в коттедж упаковку старого земного виски, чувствуя, что ему необходимо как-то расслабиться, и на этот раз не с помощью размышлений. Конечно, с непривычки Хан даже одну ёмкость не прикончил. Он и не ставил перед собой цель напиться. Поначалу хотелось просто забыть. Ну, многие из тех, с кем он говорил об алкоголе, напирали на то, что с некоторого момента наступает состояние «всёравно ничегонепомню, а этоктовзеркале». Хан ждал этого момента весь вечер. Хотя бы одну его треть. Насчёт «всёравно».
То ли виски был неправильный, то ли выпить нужный литраж он не смог, то ли его мозг в принципе отказывался впадать в опьянение, но вместо «всёравно» наступало состояние «какого чёрта!»
Снова и снова перед глазами крутилась картинка — самоуверенный Феникс, вполне живой и здоровый, его рука на плече спокойной, не сводящей с него влюблённых глаз Ревнёвой, а рядом — Язва. Такой же наглый, улыбчивый, как раньше. Хану после их последней встречи казалось, что достал он таки шута горохового, растерял тот свою лёгкость-безбашенность. А сейчас, по трезвому размышлению, после пары стаканов виски, стало понятно — может, тогда и достал, да с этого щенка всё, как с гуся вода, вон, уже прыгает вокруг своего Феникса. И все трое просто сияют, как лампочки.
Он почувствовал, как сами собой сжимаются кулаки. Столько времени и сил потратить на это дело, и что в итоге? Он сидит в своём коттедже, именно как лис затравленный в норе, не смея высунуться, а они там, снова вдвоём, и эта Боссова принцесса рядом. Мысли привычно покатились по накатанной дорожке. Алкоголь не мешал, скорее, придавал определенную ясность сознанию.
Интересно, знает ли Феникс эпопею с той записью и их с Язвой увлекательной беседой вокруг неё? Вряд ли. Язва наверняка никому ничего не сказал. Никому — значит и Ревнёвой. Ну, какой нормальный человек будет рассказывать такое о своём друге его же девушке, а уж тем более, о самом себе? Зачем, если всё закончилось, причём так удачно? Все живы, все вместе, все всех простили, вот и славно. Только ничего ещё не закончилось.
Хан допил очередной стакан и со стуком поставил его на стол. Они думают, что могут вот так беззаботно радоваться жизни, наплевав на него? И на то, что он ради них, можно сказать, пожертвовал собственной карьерой, репутацией, впервые в жизни попытавшись проявить то, что они все называют благородством… Нет, ребята. В задницу такое благородство. Если кому в этом мире и стоит помогать, так только тем, кто сможет и, главное, захочет за эту помощь заплатить.
Босс, вы хотели эту девчонку? Вы её получите. Ей просто податься некуда и не к кому больше будет, когда она поймет, с кем связалась. Надо полагать, она такая же, как сам Феникс, и вряд ли сможет быть с ним после того, как ознакомится с той инсценировочкой из строгановского подвала. А если её ещё правильно преподнести и откомментировать, то мало никому не покажется. И пусть потом Феникс доказывает, что «это не то, что ты думаешь», а Язва… А Язва пусть объясняет, откуда у него тот кристалл с записью. Наверняка ведь не выкинул сувенир — от стирания и перезаписи кристалл заблокирован, а с утилизацией его существуют некоторые сложности, которыми Язве озабот