го вряд ли получится заставить её бегать за собой, как этих институтских «кошечек». Тут надо по-другому. На равных. Это сложнее. Но тем интереснее.
Он уже начал первые атаки. Как и следовало ожидать, ушатами холодной воды её зелёные глаза окатывали его не один раз. Но сдаваться он не собирался. И сейчас, когда профессор на кафедре заканчивал свою болтовню, Эдик приготовился к новому штурму ледяной крепости.
— На этом сегодняшняя лекция закончена, все свободны. Приношу свои извинения за то, что задержал вас почти на полтора часа.
Профессор улыбался слегка виновато, но Эдик был ему даже благодарен. Потому что начинало темнеть, и из-за этой задержки у него появился благовидный повод подъехать к Нике. Однако та уже успела встать и дойти до двери, а его окружили «кошечки», как он их называл — десяток девчонок с потока, которые все, как одна, считали своим долгом крутиться вокруг него в надежде, что именно на неё Эдик обратит своё благосклонное внимание. Он понимал, что смазливое лицо и вообще его личность роль тут играют небольшую — тут главную роль играет его папа, но обычно это их внимание принималось им, как должное.
— Эдик, хочешь бутерброд? Ты проголодался!
— Ты устал, пусик?
— Эдинька, а у меня есть апельсиновый сок.
— Пусик, а если…
Потеряв надежду молча пробиться сквозь ласково, но туго сжатое кольцо поклонниц, Эдик не выдержал:
— Пошли на хрен все! Какой я вам «пусик»! Вы хоть немного мозги включайте, курицы гаремные! — зло бросил он, и, расталкивая застывших с открытыми ртами девушек, прорвался-таки на свободу.
Ника успела уже выйти из здания и пройти метров двадцать по направлению к остановке аэромобильного такси, когда он, наконец, смог её догнать.
— Ника!
Девушка остановилась и медленно повернулась. Лицо уставшее и выражение на нём читалось без труда — отстань, оставь меня в покое, — но Эдик не намерен был сдаваться.
— Слушай, уже поздно, позволь, я провожу тебя. Я могу тебя подвезти, меня водитель ждёт.
— Спасибо, я доберусь сама, — устало-вежливо, но решительно отрезала она. — Не стоит утруждать водителя.
— Ника! — Он ухватил её за локоть, но неожиданно яростный взгляд заставил его разжать пальцы. «Не спеши», — напомнил он себе. — Я ни на чём не настаиваю, кроме одного: ты едешь со мной, я не могу отпустить тебя одну в такое время.
— Я вполне в состоянии…
— Нет! — перебил он её. — Ничего слышать не хочу.
Она устало прикрыла глаза и вздохнула.
— Эдик, по-моему, мы уже начинали этот разговор. Мы только учимся вместе, только знакомы, и точка. Никаких других отношений между нами быть не может.
— Ника, — он снова взял её руку, но так бережно, что девушка не стала высвобождаться. На что он и рассчитывал. — Ну, как это — только знакомы… Посмотри на нас, мы же с тобой идеальная пара. Давай начистоту: такая девушка, как ты, достойна большего, чем тебе могут предложить студенты из общаги. А такой парень, как я, не может всерьёз смотреть на тех шалав, которые ошиваются вокруг меня.
— Ласково ты их, — презрительно усмехнулась Ника.
Эдик расценил её презрение, как относящееся к «кошечкам».
— Как они того заслуживают. Ника, мы должны быть вместе. У нас большое будущее!
— Что ты несёшь? — она резко выдернула руку.
— Ну, милая, — снисходительно улыбнулся Эдик, заметив, как она побледнела, — я ведь ничего плохого в виду не…
— Ника! — вдруг раздался незнакомый мужской голос.
Они оба одновременно развернулись.
Со стороны остановки к ним неторопливо приближался высокий широкоплечий парень. Когда свет уличного прожектора упал прямо на него, он остановился. Эдик смог разглядеть рыжие вихры и неприятно уверенный взгляд.
— Паша, — тихо сказала Ника, и перемена в её голосе заставила Эдика насторожиться. — Что ты тут делаешь?
— Поздно, — пожал тот плечами. — Мы ждали, ждали, и я решил тебя встретить. А Димка остался у подъезда караулить. Вас здорово задержали, кажется.
— Да, лектор неожиданно добавил ещё два часа, — Ника сделала шаг к нему, но тут Эдик решил, что пора вмешаться.
— Вы не беспокойтесь, — громко сказал он, — я довезу Нику. У меня есть машина.
— По-моему, девушка с вами ехать не хочет, — улыбнулся рыжий, хотя глаза оставались серьёзными.
Хрипловатый голос звучал спокойно, но появившиеся в нём стальные нотки заставили Эдика подобраться.
— Эдик, — вдруг быстро сказала Ника. — Тебе лучше уехать. Там тебя водитель ждёт. Давай, до завтра.
— Уехать? И оставить тебя с ним? — вырвалось у него.
Он не понимал, почему Ника так неожиданно оживилась, ему не хотелось верить, что этот её взгляд, только что усталый, а сейчас вспыхнувший радостью, что её переменившийся… да, счастливый голос — всё ради этого рыжего.
— Корлин! — и тут он с некоторым испугом уловил, что те же стальные нотки, что звучали в голосе парня под прожектором, сейчас звучат и в Никином, до сих пор мягком. — Уходи отсюда!
— Ника, ты делаешь ошибку, — он попытался снова схватить её за запястье.
Ника отпрянула, а над ухом всё так же спокойно и без угрозы сказали:
— Ещё один такой жест, и руку будешь собирать по кусочкам.
Эдик не понял, как немаленький по габаритам тип так быстро и незаметно переместился в пространстве, но этот талант незваного собеседника его не обрадовал. Он упрямо шагнул к девушке, сам себе удивляясь — ведь уже всё ясно. Зато почему-то совсем не удивился, когда вместо Ники упёрся всё в того же рыжего, который явно передвигался с помощью телепортации.
— Девушка тебе посоветовала ехать домой. А я советую её послушаться. И ещё. Если я узнаю, что ты её достаёшь своими ухаживаниями — насчёт руки обещание в силе.
Эдик хотел было что-то возразить, но поднял голову и встретил взгляд… нет, не стальной. Из синего титанового сплава. Слова как-то сами собой проглотились обратно, а рыжий развернулся, и, как ни в чём не бывало, позвал Нику.
— Пошли, я такси не отпускал, оно нас ждёт.
Уже сидя в такси, Ника не удержалась.
— Спасибо. Он, правда, достал меня невозможно.
— Больше не будет, — пожал плечами Павел. — Я таких знаю. Он, вроде, нормальный и понятливый.
— Да, только приставучий, — вздохнула она. — Вбил себе что-то в голову.
Павел усмехнулся.
— Будем надеяться, что выбивать не придётся.
Ника поёжилась.
— Паша, спасибо тебе ещё раз, но… Не надо никому ломать руки, пожалуйста, я теперь сама справлюсь.
Он тихо засмеялся, и Нике от звука этого смеха неожиданно стало спокойно и очень уютно.
— Разве я похож на мордоворота, который ломает руки налево и направо? Чаще всего такие обещания вовсе необязательно доводить до выполнения.
Она улыбнулась в ответ. И почему-то поверила, что такому, как он, не нужно ломать руки ни Эдику, ни кому-либо ещё. Его слова вполне будет достаточно.
Уже дома она сообразила, что кроме названия института ничего Павлу не сообщила — ни где находится, ни в каком корпусе её искать. Но не удивилась. Он просто должен был её найти. И нашёл.
А вот поиски Ритиных следов, похоже, зашли в тупик. Ребята потратили не один день, обходя все известные им заведения, где кто-то что-то мог знать о закрывшейся «Каравелле» и тех, кто там работал. Сначала они ходили по отдельности, потом вместе. Риту некоторые из бывших посетителей клуба иногда вспоминали, но никто не мог сказать, куда она делась, её давно никто не видел. Поиски по Сети тоже ничего не дали. По всем каналам справочной службы Рита значилась проживающей у своих родителей — они почему-то не соизволили внести изменения её статуса после того, как она стала жить отдельно.
Они просматривали данные справочной все втроём, и Ника удивилась, как поразил Дмитрия этот факт.
— Дим, ну, если они надеялись, что она вот-вот вернётся, зачем им это делать? К тому же, вы-то с ней не озаботились новой регистрацией. Чему удивляться?
Павел хмыкнул, а Дмитрий пояснил:
— Ника, мы жили вместе не один месяц и не собирались разбегаться. Ну, с регистрацией новой, и правда, не спешили, просто об этом не думали. Да дело даже не в этом…
Дело было совсем не в этом. Вряд ли родители Риты надеялись на её возвращение. Потому что даже если бы она сама захотела, наверное, её просто не пустили бы на порог. Именно поэтому Дмитрия так изумило, что, выкинув её из своей жизни, супруги Рей забыли стереть её имя из числа проживающих в их доме.
Он хорошо помнил, как это случилось.
Он ведь знал, что тот поход не мог кончиться ничем хорошим — как всегда, просто знал, и всё. Ритка не верила, хотя понимала, что он никогда не швыряется словами: «Я это просто чувствую». Ей тогда, казалось, вожжа под хвост попала. Хотя в глубине души он так же знал и то, что Рита ему поверила. Но она сама хотела поставить эту точку.
…Хорошенькая у него Ритка, всё-таки.
Дмитрий, уже полностью готовый к выходу, развалился на диванчике в спальне и с удовольствием наблюдал за Ритой. Девушка серьёзно подошла к визиту к собственным родителям, так, как будто это ей собирались устраивать смотрины. Конечно, когда она прибежала к нему после своего выступления, они не смогли просто так переодеться и выйти из дома. Ну и само собой, после бурной встречи ей нужно было и причесаться, и макияж заново наносить, и ещё одежду они раскидали не только по спальне… Но зачем же полчаса-то у зеркала вертеться?
Дмитрий подозревал, что вопрос в принципе ответа не имеет, и это явление следовало принять, как должное, не интересуясь причинами.
— Так, всё, я готова! — Рита ловко повернулась на одном каблучке, позволив короткой юбке закрутиться вокруг ног, чтобы продемонстрировать их во всей красе.
Дмитрий нехотя поднялся. Сейчас ему, вместо приятного вечера на двоих, предстоял тяжкий труд быть представленным родителям Риты. Это мероприятие обречено на провал, причём ещё повезёт, если без шумного скандала. Однако, как говорила Рита, для того чтобы продолжать встречаться с Дмитрием и иметь право спокойно задерживаться до ночи, ей было необходимо получить одобрение отца с матерью.