— Мы должны отстроить святилище заново,— неуверенно произнес Теммар,— перестроить, полагаю, теперь уже как храм Ситры!
— Нет,— Соня покачала головой.— Не строй ничего на этом месте, Теммар!
В этот момент земля затряслась, раскололась, и куски каменных стен старинного храма исчезли в образовавшейся трещине.
— Ты права,— согласился Теммар.— Надеюсь, земля разверзнется и поглотит его!
— Так и будет! — подтвердил Элат.
Соня заметила, что таинственный свет в его глазах засиял сильнее.
— Что подсказывает тебе твое двойное зрение, колдун?
— Я чувствую потаенные пещеры там, под храмом,— ответил он.— Вероятно, там есть еще одни запечатанные врата. Никто в Тальмеше не должен подходить к этому месту еще долго после того, как Теммар восстановит город!
— А… Нгаигарон? — спросила Соня.
— Он мертв, Сионира права. Ирония судьбы! Боги, должно быть, сейчас смеются,— ведь я ясно вижу, что под самым храмом проходит древний тоннель, один из тех, которые Нгаигарон искал. И недалек тот день, когда его тело провалится в пещеру и будет вечно лежать под раздробленными камнями недалеко от Врат, которые он так мечтал найти!
— Да, но как же насчет других Врат? — поинтересовался Теммар — Тех, которые, как ты утверждаешь, находятся под дворцом? Не остались ли они открытыми, если с них сняли печать? Не стоит ли покопаться в этих развалинах, чтобы отыскать кинжал?
Его речь была прервана появлением Сиониры, и он с удивлением увидел, что она не одна: за нею, как пес, шел большой, пятнистый варан.
Вдруг Элат воскликнул:
— Смотри, Теммар! Все решилось без нас…
Но Соня и принц уже все увидели, и оба вздохнули с облегчением: в мощных челюстях варан нес кинжал Древних — Печать, которая навсегда преградит путь во врата Тьмы.
Эпилог
На следующий вечер, когда Теммар со своими людьми начали восстанавливать город, из Рибета прибыл Сентарион с подкреплением. Он пришел во главе четырех крупных подразделений, опоздав принять участие в битве, положившей конец ужасному владычеству Нгаигарона, но вовремя, чтобы помочь таль-мешцам разбирать развалины.
Теммар объявил праздник. В течение двух ночей не гасли факелы, звенели песни, и люди танцевали до упада.
Чудом спасшись от владычества тьмы, они словно праздновали свое второе рождение. Произнося речи, Теммар не в силах был сдержать рыдания. Сентарион поклялся помочь Тальмешу всем, чем только может.
О прошедших ужасных событиях предпочитали не говорить — ведь они были еще настолько свежи в памяти собравшихся, что разговоры о них никому не доставили бы облегчения.
Аспр, объявившийся после смерти Нгаигарона, сидел за столом Теммара и молился о том, чтобы в будущем каждый, кому вздумается искать путь в Потусторонний Мир, помнил, что произошло в Тальмеше. Молодой маг не скрывал своей скорби о погибших друзьях, которым не хватило сил и мудрости успешно противостоять чарам Нгаигарона. Он был счастлив, увидев живого и невредимого Элата, и оба с радостью приветствовали друг друга.
Сиониры не было. Вознеся молитвы Ситре, она со своими помощниками-рептилиями удалилась прочь. А Теммару так хотелось отблагодарить ее!
Но Соня сказала ему за праздничным столом:
— Ей это не нужно, Теммар! Поверь мне. Она вознаграждена уже тем, что отомстила и исполнила свой долг. Вероятно, мы больше никогда ее не увидим; но, если ты когда-нибудь отправишься в путешествие, не забывай возносить благодарственные молитвы в каждом храме Ситры!
— А как мне отблагодарить тебя, Соня? Ведь если бы не ты…— с улыбкой произнес Теммар.
— Ты меня уже достаточно отблагодарил, когда спас мне жизнь в горах,— ответила она.
— И тотчас же подверг тебя такой опасности, в которой ты, боюсь, никогда не бывала! Скажи, пожалуйста, что я могу сделать, чтобы отплатить тебе? Подарить тебе свежую лошадь? Новые доспехи? Мешок золота? Десять мешков золота?
Она чуть-чуть подумала, и ее губы медленно расплылись в улыбке.
— Что ж, повелитель… если ты меня принуждаешь… да, все это мне пригодится…
Теммар громко засмеялся и с шумом поставил свой бокал с вином.
— Твое, все твое! — взревел он, обняв ее за плечи и притянув к себе в неудержимом порыве благодарности.— Все твое, Соня. И мой второй трон, если ты хочешь!
Улыбка сошла с ее губ.
— Боюсь, трон не для меня, Теммар!
— Если бы ты вышла за меня и осталась…
— Прошу тебя… мне это льстит, правда, но не настаивай! Ты был рожден для трона; я же, боюсь,— лишь для бесконечных странствий и поединков с колдунами!
— Я уважаю тебя за это,— кивнул Теммар.
— И если моя ненадежная тропа когда-нибудь снова приведет меня сюда…
— Да,— предвосхитил ее слова Теммар.— Обязательно! Ты обязательно вернешься — вернешься, когда город будет восстановлен!
— Непременно,— пообещала Соня.— Если до этого не ослабею и одряхлею!
— Ты ослабеешь и одряхлеешь? — возразил Теммар.— Никогда!
Соня потянулась за кубком.
— Никогда…— она покачала кубком, запрокинула голову и залпом осушила его.
Рыжая Соня покинула Тальмеш на новом жеребце, в новой сверкающей кольчуге, посвежевшая, с двумя мешками золота на поясе, еще восемью в седельном мешке и с достаточным количеством провизии, чтобы благополучно преодолеть горы. Вместе с ней отправился и Аспр, которому не терпелось вернуться в родные края.
Они тронулись в путь на рассвете, а к полудню уже были у подножья гор; там они остановились на берегу реки и поели. Соня застрелила из лука небольшого фазана, так что их скромный обед был украшен мясом, а также собранными Аспром ягодами и кореньями.
— Не обижайся на мой вопрос,— обратилась Соня к Аспру, пока они ели,— но разве ты не мог бы добыть дичь с помощью колдовства?
Во время пути они говорили немного.
— Я больше не намерен пользоваться магией,— спокойно ответил Аспр..
Соня задумалась.
— Понятно. Из-за Нгаигарона, ты хочешь сказать.
— Да, из-за Нгаигарона. Из-за всего случившегося.— Он дожевал фазана и сказал, глядя на угольки костра:— Я проиграл свою жизнь. Нгаигарон был сильнее меня, а он тоже проиграл. В юности передо мной стоял выбор из двух путей; я выбрал более короткий, более быстрый. Мой выбор оказался неправильным!
— Я однажды тоже выбрала свой путь,— задумчиво произнесла Соня.— Иногда мне казалось, что это был неверный путь; но позже я во всем этом увидела смысл. Переплетение судеб не всегда ясно.
— Может быть, Соня, ты заставила себя в это поверить? Может, это еще ни о чем не говорит.
— И, может быть, ты никогда охотно не пользовался своим колдовством, Аспр!
— Да нет, вполне охотно! — В сумеречном свете бивачного костра колдун посмотрел на свои ладони.— Я думал, колдовство может помочь человеку бороться против ужасной боли, на которую его обрекли боги, отомстить за чудовищные злодеяния, или…— он заколебался.— Или даже дать возможность в один прекрасный день сбросить богов и уничтожить созданный ими уродливый мир!
— Твой друг Элат,— сказала Соня,— однажды сказал, что колдовство может быть и добрым, и злым, в зависимости от того, кто им пользуется. Было время, когда я этому не верила, но сейчас…
— Может быть, это и правда, Соня, потому что Элат, полагаю, мудрее меня. Но ты, Рыжая Соня — я чувствую в тебе волшебную силу, какое бы предубеждение ты против этого ни имела!
— Предубеждение? Я боролась против колдовства, когда оно пыталось причинить мне вред, но… Впрочем, что говорить об этом. По-настоящему, я всегда полагалась лишь на свой меч!
Аспр кашлянул и встал, Отряхивая крошки с бороды и мантии.
— Я больше не буду тебя ни о чем расспрашивать, Рыжая Соня. Здесь, думаю, наши дороги разойдутся!
— Ни в коем случае! Мы оба должны перейти через горы…— запротестовала Соня.
— До гор еще далеко. Как я уже говорил, я давно выбрал короткий путь.
Он больше не произнес ни слова, и Соня не стала продолжать разговор. Аспр завязал свой седельный мешок и оседлал коня.
— Солнце зашло,— заметил наконец Аспр.— Нам обоим пора в дорогу. Иди длинным путем, Рыжая Соня, и пусть силы не покидают тебя!
С этими словами он уехал, а Соня еще долго смотрела ему вслед. Затем тронулась в путь. Ей не терпелось как можно скорее вернуться в Логово.
Что она скажет им? Воительница пока не знала. Урму, крылатый бог-падальщик, наверняка не станет союзником Волчицы в грядущих битвах. Что до змеиного бога Сиониры… Пожалуй, Белая Рука могла бы отправить своих посланцев в обитель жрицы. Кто знает?
Лишь в одном Соня была уверена твердо: она ни словом ни обмолвится Разаре о подземельях Тальмеша. Слишком опасное место — а Волчица наверняка пожелает узнать о нем побольше. Ни к чему… Нет, решительно, это ни к чему!
За эту ночь она прошла часть горного склона и хорошо выспалась возле небольшого костра. Утром Соня вымылась в пруду и позавтракала ягодами, кореньями, хлебом и свежей водой.
Солнце только что осветило верхушки деревьев, когда Сонин жеребец чего-то испугался, заржал и встал на дыбы.
— Тихо… успокойся! В чем дело?
Змея… Соня широко улыбнулась. Она посмотрела на змею, вспомнила Сиониру и насмешливо поздоровалась с той.
— Ползи своей дорогой, красотка! Я не собираюсь с тобой ссориться — после того, что совершила ты и твои сестры!
Но змея по-прежнему поползла за конем. Соня поняла, что это неспроста, и решила последовать за нею. Как только она подумала об этом, змея скрылась в кустах.
Соня пришпорила коня и поскакала вслед за ней. Животное боялось, и Соне пришлось успокаивать его ласковыми словами. Змея пробиралась по лесу, время от времени останавливаясь и оглядываясь на Соню.
Воительница следовала за ней на почтительном расстоянии, пока солнце не осветило деревья ярким светом. Сквозь лес, огибая скалы, змея беспрерывно вела ее вперед.
Наконец рептилия скрылась за нагромождением камней, и Соня объехала их. За камнями, на земле сидел Аспр, и его глаза слабо блестели в лесной тени.