— А на самом деле это не так,— понимающе кивнула девушка.
— На самом деле — не знаю,— неожиданно признался Хэлдир и тут же добавил: — Я ведь говорил, что это запасной вариант. К тому же, когда покупались участки, мы не знали, сообщаются ли подвалы башни с подземельями. Это сейчас, получив планы, мы поняли, что вроде бы нет. Да теперь это уже и не важно.
— Не важно, так не важно,— согласилась Соня.— Но зачем ждать? Не проще ли прямо сейчас открыть дверь, о которой ты только что говорил? К чему тянуть время?
— Иногда потянуть время не так плохо,— возразил Север.— Мы ведь не сможем сделать свое дело тайно, а если в Похиоле пронюхают, что кто-то пытается их опередить, то все может закончиться скверно.
Тут Соня вовремя вспомнила, что ничего не знает о цели предстоящего спуска.
— Ну так как? — неожиданно заявила девушка.— Быть может, пора рассказать мне, что вам понадобилось в этих подземельях?
— Не так это просто,— покачал головой Вожак.
— А ты постарайся, милый,— проникновенно прошептала красавица.
— Если я скажу, что сам не знаю, что ищу, тебя вряд ли это удовлетворит.
— Я даже не поверю тебе,— сказала она еще тише, но посмотрела так, что оба мужчины мгновенно поняли: шутить по этому поводу их прекрасная собеседница не настроена.
— А между тем по-другому ответить весьма трудно.— Север нахмурился.— Все опирается на неясные ощущения и выстроенные на их основе размытые предположения.
— А ты постарайся. Ты ведь хочешь, чтобы я поверила в то, во что веришь ты сам? — стояла на своем девушка.
— В том-то все и дело,— поморщился Север,— что я и себе-то многого объяснить не могу.
— Все началось с Книг Пророчеств,— пришел ему на помощь Хэлдир.
— С книг?
— Именно,— кивнул он.— Писать их умеют только старшие в каждом из четырех родов властителей нашего мира, но самих книг много — каждый член семьи имеет свою. Ребенку она служит сперва любимой игрушкой, а затем учебником. По ней мы постигаем искусство письма, а позже учимся проникать в мир духов. Сейчас это так, но я помню времена, когда все было совсем иначе. Каждый, кто обладал книгой, считал ее святыней и верил, что на ее страницах прописана вся его жизнь, хотя для непосвященного она выглядит всего лишь сборником странных стихов… Даже не стихов — полубезумных пророчеств.
— Что-то я не слишком понимаю, о чем идет речь…
— Все просто. Книгой Пророчеств нужно научиться пользоваться. Чем дольше она находится у человека, тем полнее способна ответить на поставленные им вопросы, но их надо уметь задавать. Так вот, если ты перелистывая страницы, ставишь осмысленный вопрос, то получаешь на него разумный ответ. Если же нет, то на страницах появляются случайные пророчества, но касаются они, как правило, самого важного: будущего, опасностей, возможностей как для отдельного человека, так и для всей его семьи, а еще чаще — для страны в целом. Однако понять, о чем говорит пророчество, зачастую оказывается настолько сложно, что книга в конце концов превратилась из святыни в почитаемую, но все-таки игрушку. Никто уже не видел смысла этих строк.
— Кроме вас двоих? Я так понимаю? — ехидно заметила Соня.
— Ну, если хочешь…— улыбнулся в ответ старец.— Так вот, началось все с того, что я наткнулся на одно искаженное пророчество.
— То есть?
Соня перевела вопросительный взгляд с хранившего молчание Севера на Хэлдира.
— А вот послушай,— начал старец, и на миг умолк, прежде чем продолжить, а собравшись с мыслями, повторил: — Слушай:
Стальная дверь обита златом,
И будет отперта она
Лишь той,
Чья правит длань булатом,
Чья злоприметна голова…
— Ха-ха-ха! — Соня не выдержала и расхохоталась, но, быть может, только потому, что оба ее собеседника сохраняли невозмутимость, смогла успокоиться довольно скоро.— Уж не хочешь ли ты сказать, что это про меня? — спросила она, окидывая мужчин насмешливым взглядом.
— Может, про тебя, а может быть, и нет, хотя совпадение и правда редкостное и, вполне может статься, не напрасно бросилось тебе в глаза. Но я продолжу, если ты позволишь.— Он вопросительно посмотрел на девушку, и она махнула рукой: мол, валяй! — Слушай вторую строфу:
Там Ключ Миров,
Там Древо Власти,
Там битв отбиты имена —
Они пророчат нам несчастья,
Они сулят…
Он замолчал, и Соня нетерпеливо передернула плечиком:
— Так что же они нам сулят?
— В том-то и дело… Я нисколько не сомневаюсь в том, что в дни молодости читал это пророчество, но полностью!
— А теперь?
Вместо ответа старец протянул ей книжицу в зеленоватом кожаном переплете с тисненым орлом на обложке. Безобразное пятно расплылось по странице, уничтожив окончание пятой строки.
— Аккуратнее нужно обращаться с реликвиями,— фыркнула девушка.
— Аккуратность здесь не при чем. У всех, к кому я обращался, Книга испорчена на этой странице. У Севера она обгорела, у других оказалась замазана тушью, краской, соусом, оборвана или текст затерт. Короче говоря, начиная с третьего слова последней строки прочесть ничего нельзя.
— Но если ты читал пророчество прежде, что мешает тебе восстановить его по памяти теперь? — резонно поинтересовалась Соня.
— Правильный вопрос,— кивнул Хэлдир.— Но как раз здесь и кроется вторая странность. Сколько я ни старался, ничего не получалось. Точнее, получалось как у скверного поэта — либо рифма, либо смысл, но ни то и другое одновременно. И всегда я знал, что это не правильно. Людей, которые читали полное пророчество, осталось не так много, но и с ними приключилась та же история. Словно кто-то заставил всех забыть о чем-то важном. Ну, как тебе?
Он вопросительно посмотрел на девушку, и та пожала плечами:
— В жизни всякое случается…
— Хорошо,— кивнул Хэлдир.— Дальше — больше. Я попытался отыскать какие-то документы, относящиеся к тому времени, когда пророчество существовало в книге в первоначальном варианте. Я надеялся найти неизвестные записи, которые пролили бы свет на некие мелочи, оставленные другими без внимания, которые позволили бы мне понять, что к чему. Я не нашел ничего… Документов, относящихся к периоду расцвета Ахерона, и Пифона в частности, которым я особенно интересовался, мне удалось отыскать в тысячу раз больше, хотя их и сохранилось совсем немного.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что у себя на родине я не нашел вообще ничего!
— Но как же так…
— Хотелось бы и мне знать. Однако ясно одно: никто их не крал и не уничтожал. То есть не рвал страниц, не жег в огне… Не знаю, что еще можно сделать с книгой… И если старики вроде меня еще чувствуют тревогу, да и то далеко не все, то те, кто помоложе, просто отмахиваются.
— Но как же так?
— Магия,— коротко ответил старец.— И мне становится страшно, когда я думаю, что это может означать. Особенно если помнить азбучную истину: магия властвует над судьбами людей, но там, где речь идет о тысячах, она бессильна! Так вот, когда я пытаюсь представить могущество того, кто составил заклинание такой силы, что оно имеет власть над десятками, даже сотнями тысяч, мне становится страшно.
— Но зачем кому-то понадобилось портить страницы, вместо того чтобы уничтожить пророчество целиком, а еще лучше — всю книгу?
— Это только кажется, что так проще,— возразил Хэлдир.— Хотя, согласен, ты рассуждаешь вполне разумно. Но магия Книги очень сильна. Кстати, я не сомневаюсь, что если не саму книгу, то пророчество пытались уничтожить наверняка, да только ничего из этого не получилось, но след остался, хотя и след говорит о многом.
— И о чем же?
— Например о том, что кого-то интересовала лишь определенная часть текста. И о том, что этот кто-то обладает огромной силой. Заметь: во всех книгах исчезла лишь одна строка. Тебя это не наводит ни на какие мысли? — спросил он.
— Наводит,— кивнула девушка.— Но я поняла, что у вас там, на Ак Сале, все несколько иначе.
— Верно,— кивнул старец.— Большинство считает мои страхи старческой причудой. И это тоже тревожит. Нас всего четверо, старых магов, осознающих, что положение серьезное. И то, что все мы не молоды, так же играет на руку недоверчивым. Получается что-то вроде заговора стариков, которым никто не верит.
— Но Север вроде бы далеко не старик,— заметила она, с улыбкой посмотрев на возлюбленного.
— Говоря о четырех стариках, я имел в виду магов, которые чувствуют,— пояснил Хэлдир.— Остальные могут только верить или нет. Большинство не верит, но, к счастью, есть и такие, как Север, хотя и их не много. И я думаю, это тоже неспроста.
— То есть?
— Если маг не распознает направленного на него чужого влияния, то несомненно, что воздействующий значительно сильнее его. Однако совсем не обязательно становиться магом, чтобы иметь гигантскую силу духа.— При этих словах Север скептически покачал головой, а заметившая это Соня улыбнулась ему нежно и восхищенно, но почти сразу посерьезнела.— Именно эта сила позволяет ему сохранить, если хочешь, свободу рассудка и трезво воспринимать чужие мысли. Верить мне.
— Ну хорошо,— сказала после паузы Соня,— Из твоих слов я поняла, что вы там у себя жили, жили и вдруг несколько самых сильных магов заподозрили, что находятся под чьим-то влиянием, и осознали непонятную, но несомненно нависшую над всеми угрозу, а еще несколько сильных духом поверили им?
Она вопросительно посмотрела на Хэлдира, и тот кивнул:
— Все верно. Самый сильный страх — страх неизвестности. Истина избитая, но от этого не ставшая неправдой. Так вот, мы хотим все-таки узнать, о чем идет речь.
— Образно говоря,— вмешался Север,— мы пытаемся увидеть лицо врага.
— А ты уверен, что враг этот на самом деле есть? Быть может, все, что происходит, объясняется какими-то иными причинами?
— Уверен,— кивнул Вожак.— И сейчас, после лет, прожитых в Хайбории, даже больше, чем прежде. Я опять упомяну о пророчестве, хотя не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, будто все замыкается только на нем. Просто с него все началось.