Она остановилась и с интересом посмотрела на незнакомца, но ничего особенного в нем не разглядела. Самый обычный темный плащ — такие вещи носят люди, которые не хотят, чтобы их разглядывали. А этот человек явно желал оставаться неприметным, он и поджидал Пифию, стоя в глубокой тени.
Халима остановилась и высокомерно спросила:
— Кто ты и что здесь делаешь?
В ожидании ответа Пифия пристально посмотрела на незнакомца, почему-то не сомневаясь, что это мужчина, и только тут сообразила, что не видит лица в темном провале капюшона, как, впрочем, не может разглядеть ни его рук, ни ног. Она вздрогнула и повторила вопрос:
— Ты глухой? Я ведь тебя спросила, кто ты и что здесь делаешь.
Халима повысила голос, чтобы привлечь внимание своих людей, хотя и понимала, что тревогу бить еще рано — просто хотела показать незнакомцу, что она здесь не одна. Человек в сером плаще не проронил ни слова, и колдунья почувствовала, как заколотилось в груди сердце, как зарождается в душе тревога. Такого с ней давно не случалось.
И в то же время она ощутила волну раздражения — да кто он такой, в конце концов?! Злость оказалась сильнее волнений, и Пифия собралась уже наказать дерзкого, когда вдруг услышала низкий шепот, показавшийся ей неожиданно знакомым, хотя она и готова была поклясться, что такого голоса не слышала прежде никогда.
— Ты все так же несдержанна… — снисходительно заметил незнакомец, поднял наконец голову и посмотрел на молодую женщину, которая против воли застыла на месте, не в силах пошевелиться.
Капюшон был пуст! И только два черных глаза внимательно глядели На колдунью. Но они не излучали свет и не отражали его, а впитывали, поглощали! Поняв, кто перед ней, колдунья, преодолев оцепенение, в ужасе отпрянула.
— Я вижу, ты меня узнала… Наконец-то! — заметил незнакомец, и в его тихом голосе, прозвучавшем, как далекий камнепад, явно послышалась вполне человеческая ирония.
— Темный Властелин? — Побелевшие губы Пифии с трудом выговорили это имя.— Но ты… Ты говорил, что не можешь проникнуть в наш мир.
Она понимала, что должна сказать что-то другое, что нужно взять себя в руки, но ничего не могла с собой поделать.
— А меня и нет здесь! — хохотнул незнакомец, и рокочущий смех его прокатился по поляне.
Этот странный смех помог Халиме окончательно прийти в себя.
— Кого же я вижу перед собой? — сдержано спросила она, ругая себя за невольную слабость.
— Зови меня Странником,— представился человек в плаще.— Если хочешь, считай, что я тень Тени в вашем мире или одна из ипостасей Темного Властелина, который, как ты верно заметила, действительно не может проникнуть сюда.
— И все-таки, я не совсем понимаю, как тень может отбрасывать тень?
— Тогда тебе просто придется поверить мне на слово, что это возможно. Впрочем, быть может, ты и права, и Тень — связующая нить двух моих воплощений: физического на Ак Сале и ее магической копии здесь, в Хайбории. Впрочем, я здесь не затем, чтобы отвечать на твои вопросы. Ты покинула Логово, и, если я верно понимаю причину…
— Все правильно… — перебила его Халима, вполне уже овладев собой и горько сожалея о том, что позволила себе поддаться невольной слабости.— Мы отыскали нужное место и даже сумели пробиться через преграждающий путь камень. Я еду для того, чтобы в последний раз проверить — то ли мы нашли или следует продолжить поиски.
— Можешь не беспокоиться,— убежденно вымолвил Странник.— Вы пробились именно в подвал дворца Магов. Как только я узнал, что ты начала время от времени покидать свое убежище в горах, тут же тронулся в путь, чтобы повидаться с тобой лично и еще раз все уточнить.
— Я помню,— кивнула Халима,— что трон Крови тебя не интересует.
— Его магия изначально порочна, ибо, защищая, убивает тех, кого защищает,— напомнил Странник.— Именно поэтому Ахерон пал, и, если в Гиперборее этого до сих пор не поняли, их ждет такая же участь.
— Но ведь и тебе что-то нужно в подземельях… — досадливо поморщилась колдунья.
На самом деле она и сама считала, что именно трон Крови — ключ к мировому господству. Разъяснения же Странника неприятно настораживали. Пренебрежительный отзыв о святыне ее раздражал.
— Верно, нужно,— кивнул Странник,— но не трон. Найдешь его, отдай своим слабоумным владычицам.— Он усмехнулся.— Прожитые годы обычно одаривают человека мудростью… Лухи, похоже, они даровали лишь старческое слабоумие.
— Так что же тебе нужно? — сухо повторила свой вопрос темноволосая красавица.
— Мне нужно, чтобы Север не получил того, что ищет!
На сей раз Странник высказался вполне определенно, и голос его прозвучал жестко и решительно.
«Ого! — подумала Халима. — Дело-то, похоже, принимает крутой оборот! Интересно, чем Север сумел так досадить таинственному Темному Властелину?»
— Что же он ищет? — стараясь не выдать свое волнение, поинтересовалась она.
— Я не могу сказать тебе об этом, пока мы здесь,— немного подумав, ответил Странник — Вот когда ты станешь моей гостьей — другое дело,— со значением произнес он.
Сердце колдуньи вновь тревожно забилось — вот оно что! Она совершенно равнодушно относилась к знакам мужского внимания, которые изредка осмеливался оказывать ей то один, то другой из обитателей Логова. Она привыкла решать и выбирать сама, и никто, кроме Севера, еще никогда не отвергал ее.
— Как же я узнаю, что он нашел нужную тебе вещь? — спросила девушка.
— Ты и не узнаешь об этом.
— Тогда как…
— Ты должна позаботиться о том,— перебил ее Странник,— чтобы все связанное с магией попадало только в твои руки. А из них — только в мои.
При этих словах его глаза, похожие на два бездонных провала, впились в нее леденящим душу взглядом, и Халима поняла, что сделает это, чего бы то ей ни стоило. И тем не менее, поборов охвативший ее страх, она сочла возможным спросить:
— Но как я это сделаю?
— Ты должна будешь вытребовать у Разары право хранить у себя все найденное до возвращения.
— Но ведь я могу просто не увидеть, что кто-то утаил находку,— вполне справедливо заметила девушка.— Под силу ли одному уследить за всеми?
— Возьми,— ответил Странник, протягивая к ней руку.— Эта вещь позволит тебе почувствовать, когда рядом окажется наделенный магической силой предмет.— В протянутую ладонь девушки упала круглая бронзовая заколка, украшенная незатейливой резьбой. Выглядела она скромно, но отнюдь не безвкусно, и Халима удовлетворенно кивнула.— Так что гляди в оба. И помни: пусть лучше что-то исчезнет, нежели попадет не в те руки.
— Но как я смогу это сделать? Как только Разара узнает, что я передала ей не все, мне не сносить головы!
— Ты должна вернуться одна, — равнодушно пояснил Странник.— На обратном пути уничтожь тех, кто сумеет выжить… Мертвые тебя не выдадут. Два года я дарил тебе знания и силы — настало время платить!
— Но Север! — едва ли не простонала она.
— Я помню о нашем уговоре,— насмешливо заметил Странник.— Он твой, но вернуться не должен и он. Так что поторопись, если хочешь заполучить его!
— Ты вовремя вспомнил об уговоре,— собравшись, заметила Халима.— Помимо права на Вожака и силы, которую ты мне даровал, чтобы осуществить свои же замыслы, ты обещал перенести меня в свой мир. Как насчет этого?
— Я же сказал, что все помню! В подземельях ты найдешь Черного паука и сплетенную им из нитей сгустившейся тьмы паутину. Забери и то, и другое, но помни: взять паука в руки можно только после того, как он закатает себя в кокон. Паук — мое творение. Он помнит дорогу назад и приведет тебя ко мне.
— Но ты ведь сказал…
— Я ничего не забываю, но я ни словом не обмолвился о том, что из вашего мира нельзя попасть в наш! Это не одно и то же.
— Ничего не понимаю…— неожиданно призналась колдунья. Долгие луны она пыталась держаться с ним на равных, а теперь вдруг с удручающей ясностью поняла, что все это время занималась простым самообманом…
— Ты еще так молода,— тихо произнес он,— но уже сильна. Иногда мне даже кажется — слишком…
— Так ли это? — усомнилась Пифия.
Она вновь вспомнила позорное, как ей самой казалось, поражение от шадизарской девки, о котором упорно, но тщетно старалась не вспоминать.
— Так, уж ты поверь мне.
— Но как же тогда она сумела?
— Она застала тебя врасплох. Это скверно, и в то же время принесло немалую пользу.
— Пользу?!
— Конечно,— кивнул Странник, умолчав о том, извлек ли он сам пользу из такого же поражения.— Если испытания не убивают, они делают нас сильнее. Это сказал не бог, но мудрец. Та, кого ты так ненавидишь, действительно оказалась сильнее, но пользы от вашего с ней столкновения ты получила больше, чем она.
— Я-то думала, что магия… — с горечью начала Халима, но Странник не позволил закончить ей мысль:
— Магия — всего лишь оружие, которым ты не сумела воспользоваться. Но ты победишь, если станешь действовать обдуманно. Постарайся, чтобы тот урок не пропал для тебя даром,— пророкотал он.
— Уж я постараюсь,— злобно ответила колдунья.— Иногда мне кажется, что я живу лишь мечтой загнать ей иголки под ногти!
— Это плохо,— изрек Странник.— Жажда мести заставляет деятельнее работать ум, но месть не должна овладевать нами безраздельно, иначе крах неизбежен. Возьми же себя в руки — время свершений близится, и ничто не в силах его остановить. Помни: твое пребывание здесь подходит к концу. Ты и твои враги спуститесь в подземелья, но вернешься только ты. Вернешься затем, чтобы навсегда покинуть этот мир.
Слова прозвучали несколько напыщенно, но в голосе говорившего чувствовались сила и уверенность, и молодая колдунья медленно кивнула, одновременно кланяясь и показывая, что вполне согласна со всем сказанным, а когда подняла голову, то никого не увидела. Лишь примятая трава на том месте, где стоял Странник, свидетельствовала о том, что он не привиделся ей.
Оставшись в одиночестве, Халима некоторое время стояла на месте, осмысливая разговор. Встреча с тем, кто за последние два года так сильно изменил ее жизнь, была для нее полной неожиданностью. Теперь, когда прежние обещания пусть еще и не воплотились, но начали обретать черты реальности, она наконец всерьез задумалась о том, как дальше сложится ее жизнь. Ясно как день, что в Логове ее не ждет ничего, кроме пусть сытых, но скучных, однообразных будней. Еще три-четыре года назад она мечтала о грядущем величии, совершенно упуская из виду, что никто не допустит ее