Пока они разговаривали, люди окончательно пришли в себя.
Теперь все ступали осторожно, с любопытством поглядывая по сторонам и пытаясь рассмотреть, где находятся, но как ни странно, видели только черные силуэты на темно-сером фоне.
— Я ничего не вижу,— сказала Соня, останавливаясь рядом с Севером.
— Вряд ли мы сумеем отбиться, если на нас нападут именно сейчас,— поддержал ее кто-то, и люди загалдели: мрачная правда, как правило, не нравится никому.
— Успокойтесь,— отозвался Север, и недовольный ропот сразу стих.— Здесь сгорело все, что только могло гореть. Что вы хотите увидеть? Черные силуэты на фоне почерневших от копоти стен? Так вы их и видите.
Он отошел на десяток шагов в сторону к давно привлекшей его внимание фигуре странного существа ростом с двенадцатилетнего ребенка, с непомерно длинными и тонкими конечностями и странно вытянутой вперед головой без шеи.
До сих пор им не попалось ни одной целиком сохранившейся статуи. Все были серьезно попорчены либо пламенем, либо ветром. И вот первая неповрежденная находка. Все умолкли, наблюдая за Вожаком, будто тот пообещал им показать нечто необыкновенное. Север медленно поднес руку к плечу существа, словно опасался разбудить спящего, и тихонько коснулся странной фигуры. Люди затаили дыхание. Раздался тихий, едва различимый в полной тишине щелчок, и серая статуя рассыпалась в мельчайшую пыль. Север услышал за спиной вздох разочарования и вернулся к своим товарищам.
— Я надеялся, что хоть скелет уцелеет,— заметил он.
— Да на кой ляд нам его скелет? — удивился кто-то.
— Посмотреть, что он такое,— просто ответил Север.
— Наверное, мы сейчас в самой середине пожарища,— предположила Соня.
— Похоже,— согласился Вожак.
Кучулуг пока молчал, а о том, что Пифия с ними, люди вообще забыли, настолько незаметным оказалось ее присутствие. Спускаясь сюда, Север собирался первым делом добраться до стен и там осмотреться, надеясь, что сохранились ка-кие-то статуи или барельефы. Теперь это желание у него пропало. Месить ногами ядовитый пепел и потом дышать им? Ну уж нет!
— Хватит отдыхать, трогаемся! — скомандовал он и, быстро обогнав колонну, зашагал во главе отряда, внимательно осматриваясь по сторонам.
Соня, конечно, права: во время пожара здесь бушевало такое пламя, что ничто не смогло уцелеть. Даже кости, прогоревшие насквозь, рассыпались в прах. Ничего! Он посмотрел вперед, туда, где выделялся десяток силуэтов, и подумал: «Может, они сохранились хоть немного лучше? Ерунда! — тут же одернул он себя,— на открытом пространстве, где даже стен не видно — одни колонны, выгорело все одинаково. С какой стати что-то могло оказаться в иных условиях?»
Север понятия не имел, как далеко простирается зал. Он, правда, сказал своим людям, что дворец занимал лигу в поперечнике, но это вовсе не означало, что и у подвала такие же размеры. Он знал лишь, что спустились они в полусотне шагов от его юго-восточного угла. Вожак посмотрел вверх, но прокопченные своды терялись в вышине, и от этого подвал казался и вовсе бескрайним. Север зябко поежился: даже ему, опытному воину, здесь было как-то неуютно и тревожно. Прах сгоревших заживо тварей скрипел под ногами, и слой его все не становился тоньше, хотя прошли они уже почти четверть лиги.
Возникшие было в начале пути разговоры затихли сами собой, словно люди боялись нарушить мертвую тишину, разбудить прах заживо сожженных, по которому не могли не ступать. Чернеющие вдали силуэты понемногу приближались, и наконец Север поднял руку, давая команду остановиться, а сам подошел поближе к останкам. С первого взгляда он понял, что это такое же существо, как и то, что рассыпалось от неосторожного прикосновения. Вожак бережно коснулся заостренного уха, и оно тут же осыпалось пылью, однако скелет, судя по всему, уцелел. Север начал аккуратно сметать то, что некогда было плотью, пока череп не обнажился целиком.
— Какие странные зубы,— услышал он справа за спиной голос Кучулуга.
— Скорее, страшные,— поправила его Соня, которая остановилась тоже позади, но слева.
Север бережно взял в руки череп, легким движением отломил его и поднес к глазам, чтобы рассмотреть получше.
У неведомого существа оказались скошенный лоб и вытянутая вперед широкая квадратная нижняя челюсть, рот был полон острых конических зубов, которыми без труда можно было разгрызть даже самое жесткое мясо. Воины обступили Вожака и молча смотрели на находку. Теперь все поняли, что случилось прошлым летом с их товарищами. Если такие твари навалятся толпой, тут уж никакая выучка не поможет. Останется только спасаться бегством. Было бы куда бежать…
Череп пошел по рукам, но довольно скоро кто-то громко выругался. Север посмотрел назад: один из воинов, присев на корточки, искал что-то на ощупь под ногами. Словно почувствовав на себе взгляд Вожака, он выпрямился и с виноватым видом протянул ему раскрытую ладонь.
— Вот,— выдавил он из себя.— Только зубы остались.
— Выброси их,— отмахнулся Север.— Посмотрите лучше вот на это.— Он показал всем узкую трехпалую кисть, заканчивавшуюся кинжальными когтями в мизинец длиной.
— Вот дерьмо! — выругались в толпе.
— Если такие навалятся неожиданно, и пикнуть не успеешь,— высказался кто-то.
— А наши-то доспехи выдержат? — спросил один из воинов, ни к кому не обращаясь.
— Лук у тебя для чего?! — прикрикнул на него десятник, и парень умолк.
— Все зависит от того, насколько сильны их челюсти,— счел нужным пояснить Север.
— Сдается мне, что они не слабые,— откликнулся тот же голос.
— Ты прав,— согласился Вожак.— Хотелось бы, чтоб не пришлось проверять это на деле. Пошли! — Он махнул рукой — Нужно еще добраться до конца подвала, отыскать место для ночлега, да неплохо бы осмотреться, а то мне это пепелище уже порядком надоело.
Идти пришлось долго. Постепенно скрип пепла под ногами сменился хрустом: теперь люди ступали уже не по пеплу, а по твердой корке, крошившейся под ногами. Как ни странно, запах горелой плоти усилился, но почти сразу все поняли, в чем дело: останки, то и дело попадавшиеся на пути, представляли собой уже не рассыпавшийся в руках пепел, а обгоревшие трупы, обглоданные до самых костей. То, что плоть съедена, они поняли по белому цвету костей, и это никого не порадовало. По крайней мере, Север сразу расставил охранение и выслал вперед лазутчиков.
Люди приготовились к самому худшему. Теперь—вперед продвигались медленнее, держа луки наготове.
Все напряженно вглядывались в темноту и внимательно прислушивались, но ни малейшего намека на движение, ни самого тихого шороха не доносилось до них. Теперь скелеты уже не только стояли, но и валялись тут и там, и среди них Север рассмотрел несколько видов других, более мелких, тварей. Они были очень разными и походили друг на друга только в одном: каждый обладал длинными когтями и острыми, будто заточенными, зубами.
Вожак на ходу размышлял над особенностями подземных жителей, когда вернулся один из лазутчиков и сообщил, что они наконец добрались до противоположного конца подвала. Впереди лестница, и они остановились, не доходя верхней площадки. Вскоре удалось отыскать почти не пострадавшее от пожара место возле стены. Здесь Север решил остановиться на ночь, и люди с удовольствием сбросили на пол поклажу. Огня решили не разжигать, просто чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Пока Соня возилась с пожитками, Север отправился бродить среди обгоревших останков.
Он уже притерпелся и почти не ощущал раздражавшего прежде запаха гари. Здесь он впервые почувствовал, что поток теплого воздуха идет именно со стороны лестниц. Он стал заметно горячее, хотя в самом подвале они пока жары не чувствовали — что ни говори, а колдовской лед Халимы оказался выше всяких похвал.
Соня видела, как ее возлюбленный бродит невдалеке, и терялась в догадках, пытаясь понять, что он надеется найти. Все выяснилось очень скоро, когда Север вернулся, что-то бережно неся в руках.
— Что там у тебя такое? — поинтересовалась девушка.
Вожак молча выложил перед ней четыре черепа. Все они чем-то напоминали друг друга, так что в первое мгновение девушке показалось, что они принадлежат одному и тому же виду существ, но довольно быстро она поняла, что ошибалась.
— А вот этот, похоже, кровосос,— пробасил у нее за спиной Кучулуг.
— Верно,— кивнул Север.— Он взял в руки череп мелкого животного — чуть крупнее кота.— И мне совсем не нравится, что этот вампир сумел вымахать до таких размеров. Это значит, что дичь, на которую он охотится, не меньше человека.
— Ты думаешь, здесь могли уцелеть люди? — Соня изумленно взглянула на Севера.— Но тогда их должно быть много, и они должны что-то есть… Скорее уж я поверю, что они выродились вот в этих кровожадных уродцев.— Она подкинула на руке череп с квадратной челюстью.
— Нет смысла спорить,— пожал плечами Вожак.— Для нас важно знать, кого мы можем встретить и на что они способны, а их история меня сейчас не интересует. И без того ясно, что все они произошли от кого-то, кто обитал или обитает до сих пор на поверхности, а от кого — не имеет значения. Важно лишь то, во что они превратились. Итак? — Он вопросительно посмотрел на обступивших его людей.— Никто не желает поделиться с нами своими соображениями?
— Я не знаю, почему,— наконец заговорил Холл,— но никак не могу отделаться от ощущения, что эти твари должны походить на насекомых…
— Нет,— покачал головой Вожак.— У насекомых нет скелета.
Он вновь обвел взглядом воинов, но все молчали. Видимо ничего путного никому в голову не приходило.
— Халима! — негромко позвал Вожак.— Быть может, ты что-то подскажешь?
— Я могу сказать только одно: все эти твари созданы людьми. Пока я видела только черепа двух мелких зверьков и двух крупных. Не знаю, случайность ли это, но в каждой паре у одного — острые зубы для резки плоти, а у второго — трубчатые клыки, чтобы сосать кровь.— Она посмотрела на Севера таким взглядом, словно остальных вокруг просто не существовало.— Мне кажется, ты уже понял это?