Идзура проснулась, когда уже давно рассвело. Возле нее на широкой постели спал Нгаигарон, утомленный бессонной ночью, нуждавшийся в отдыхе после вчерашних побед.
Приоткрыв веки, она осмотрела комнату из-за широкого плеча своего любовника.
Ставни были закрыты, ни лампы, ни факелы не горели, поэтому в комнате было довольно темно. Дверь комнаты была приоткрыта, и в тусклом свете к ним медленно двигалась высокая тень.
Идзура узнала одного из слуг дворца. Она не помнила имя юноши, да это было и неважно. Хотелось бы знать, что у него на уме! Идзура не дышала и не двигалась. Вдруг она заметила сверкающее лезвие ножа.
Юноша подошел поближе; слабый свет, пробивавшийся сквозь ставни, яснее обозначил его фигуру.
Идзура интуитивно чувствовала исходившее от него горячее напряжение, сильный гнев, боль и ненависть.
Слуга наклонился вперед, пригнулся, изготовившись для прыжка, и поднял нож. Идзура медленно и глубоко вздохнула. Она внезапно выпрямилась на постели, выбросила вперед руку и пронизывающим взглядом уставилась на юношу.
— Ты! — вскрикнула она.
Мгновение слуга смотрел в глаза Идзуре. Затем уверенным движением вонзил кинжал себе в сердце и закричал.
Нгаигарон мгновенно проснулся; он сел и уставился на юношу.
— Все, Нгаигарон! Все!
Широко раскрыв глаза, слуга медленно осел на пол, затем рванулся вперед, еще глубже вонзая нож себе в грудь.
— У меня получилось, Нгаигарон!
— Идзура?
— Убийца! — прошептала она.— Но он наказал самого себя!
Нгаигарон все понял. Его любовница тоже владела искусством колдовства! Он поднял руку, обнял Идзуру за плечи и улыбнулся.
— Глупцы! — прошептала Идзура.— Они никогда нас и пальцем не тронут — никогда!
…Все семеро пришли издалека — молодые колдуны надеющиеся научиться общаться друг с другом на расстоянии посредством зеркал, снов и подвластных им демонов-призраков. Они договорились встретиться в небольшой таверне в Тальмеше, старинном городе, чьи здания построены на древних каменных фундаментах, результате труда бесчисленных, давно исчезнувших поколений. Все семеро носили разную одежду: доспехи, платье торговца, плащ менестреля, но исключительно темных тонов. Объединяло их и общее загадочное выражение глаз, а также особые манеры.
Маги собирались выяснить, чему смогут научиться в старинном Тальмеше, прежде чем двинуться дальше. Но тут началась эта битва с Нгаигароном, и им пришлось прятаться от разъяренных наемников.
Наступивший день они встретили в грязной задней комнате старого покинутого здания, где всю ночь напролет обсуждали свое положение и дальнейшие действия.
Аспра, самого старшего среди них, послушника тридцати двух лет, все уважали за многолетние путешествия и проницательность.
— Мы должны,— сказал он, глядя на солнечный луч, заблестевший на грязном полу,— открыто встретиться с Нгаигароном!
Трое с ним не согласились, особенно Элат.
— Нам надо уходить! Кровь на улицах и убийства только начались. Когда наступит ночь, мы должны благополучно уйти, призвав на помощь колдовство! Здесь нам не место! Нгаигарон сильнее нас, и даже чары не помогут нам справиться с его войском в четыре тысячи мечей!
— Вспомните историю о нобиле и двух ворах,— добродушно произнес Аспр.— Нобиль узнал, что они оба прячутся в его доме. Один вышел и стал молить о прощении, и хозяин дома в ответ, смягчившись, накормил его и дал ему золота. Второго же, поймав, обезглавил! Нобиль принял во внимание положение нуждающегося человека, но наказал за желание ограбить!
— Красивая сказочка,— усмехнулся Элат,— но вряд ли Нгаигарон, поступит так же!
— Мы же из Пограничного Братства, — заметил Менк,— и Нгаигарон отнесется к нам с уважением!
— Ничего подобного! Он увидит в нас угрозу.
— Только в том случае, если мы дадим ему повод,— отрезал Аспр.— Если мы обратимся к нему открыто, у него не будет причин заподозрить нас. Все мы из одного теста, Элат, хотя ты поклоняешься змее, а я дракону Луны и стервятнику Нгаигарона, Урму. Все из одного теста. Надеюсь, он учтет это и отнесется к нам с уважением. Но мы должны пойти к нему, как к любому другому учителю: не гордо, не дерзко, а с желанием служить и учиться, ведь нам тоже хотелось бы, чтобы в тот день, когда мы станем учителями, к нам пришли ученики!
Все глубоко задумались.
— Давайте проголосуем! — предложил Аспр.— Люди медлят, а Время ждать не любит. Кто согласен со мной, пусть хлопнет по полу.
Над сухим полом поднялось шесть облаков пыли.
Аспр пристально посмотрел на Элата.
— А ты?
Элат молчал.
— Если ты не согласен с нами, брат, тебе придется дальше следовать своим путем. Мы должны быть заодно, таков закон нашего общества!
Менк посмотрел на него.
— Элат?
Элат недовольно сморщился; его тонкие усики задрожали, но, в конце концов, он хлопнул рукой по пыльному полу.
— Значит, все согласны! — произнес Аспр.— Тогда давайте завтракать. Думаю, мы найдем здесь что-нибудь, чтобы утолить голод, прежде чем пойти во дворец.
Они отправились по комнатам старинного здания в поисках старых винных кувшинов, чтобы наполнить их вином, или сухой корки хлеба, которую можно превратить в свежую, горячую буханку.
Элат коснулся плеча Аспра.
— В чем дело, Элат?
Тот угрюмо промолвил:
— Я не согласился не потому, что сомневаюсь в истинности твоих слов, брат, а потому, что сомневаюсь в Нгаигароне!
— В каком смысле? Он учитель.
— Да, учитель! Но, по-моему, он сумасшедший!
— Почему ты так думаешь?
— Я чувствую ауру. Я ощущаю смысл.
— Что-то не заметил!
Элат пожал плечами.
— Может быть, мы и живем под одной крышей, Аспр, но мы совершенно разные люди. Никто, кроме меня, больше этого не чувствует.
Аспр кивнул.
— Да, двойное зрение. Это дар. Так что же ты чувствуешь? Рок?
— Вероятно. Я чувствую, Нгаигарону нельзя верить. Мы пришли сюда в поисках истины, следуя по этой Тропе. Нгаигарон тоже пришел — и посмотри, сколько крови и боли оставил он после себя! Я чувствую, что он стремится только к личной власти.
Аспр не ответил.
— Он учитель, но кровь и страх следуют за ним по пятам,— настаивал Элат.
— Может быть, это его судьба. Вероятно, эти поступки необходимы его Второй Душе для конечного равновесия.
Элат печально покачал головой.
— Ты придумываешь предлог, Аспр. Я знаю, почему ты хочешь обратиться к нему; ведь если мы этого не сделаем, нам грозит большая опасность. Нгаигарон вполне может отыскать нас и уничтожить. А у меня нет ни малейшего желания умереть от колдовства и содействовать сумасшедшему, свернувшему с Пути истинного. Мне еще много надо узнать.
— Как и нам всем. Нгаигарон вполне может нас обучить.
— Да, но чему?
— Очень многому. Ты уловил ход моих мыслей; но разве не лучше для нас, молодых, довериться учителям? В конце концов, мы вручаем Нгаигарону только наши таланты, а не души.
— Может быть, Нгаигарон захочет иного.
— Тогда, если уж на то пошло, нас семеро против него. Но я уверен, что он с радостью примет нас как своих учеников. Так поступают все, кто стремится к Внешнему Миру.
— Да, с радостью примет… как изголодавшийся лев!
— Элат…
— Кое-что ты, Аспр, все-таки не учел!
— Что же?
— Идзуру, любовницу Нгаигарона, жену Тем-мара. Она вообразила себя ведьмой!
— Какая она ведьма..!
— Она учится самостоятельно. Но насколько она могущественна? А для Нгаигарона она наверняка значит очень много.
— Тогда,— сказал Аспр,— мы должны поступать так, как нас учили: идти нашим Путем, защищаясь правой рукой спереди, а левой сзади, и остерегаясь Вспышек Огня со всех сторон. А теперь, брат, давай поищем чего-нибудь съестного. Эффесса.
— Эффесса, брат. Но все же — кому мы можем верить, если нас учили никому в этом мире не доверять, а Нгаигарон хочет, чтобы этот мир принадлежал ему?
Аспру потребовалось время на раздумье.
— Эффесса, брат; эфесса. Пойдем, поищем, чем подкрепиться, а потом поговорим подробнее.
В руках у воинов Нгаигарона были кнуты с металлическими наконечниками.
— Идите, псы! Во дворец! Молите Нгаигарона, пока он не лишил вас жизни! Шевелись же, проклятье! Если будешь мешкать, я всажу в тебя меч!
Цепи, связывавшие двадцать пленников, врезались в тело и тяжело свисали с шей и запястий.
— Иди же! Ну! Поднимите же этого! Подтолкните его, поднимите!..
Пленные истекали кровью, однако никто из них не стонал. Несмотря на нависшую над ними смертельную угрозу, они стойко переносили уколы копий и мечей, сопровождавшие их мучительный путь по залам дворца Нгаигарона.
Они были мужчинами. Они сражались, как мужчины, и умрут, как мужчины, хоть и в руках колдуна. Их родные попали в плен или погибли, предводитель бежал. Они были обречены, но гордость все еще неистово горела в их глазах.
Было позднее утро. Стражники распахнули огромные двери зала собраний, и затолкали туда закованных в цепи людей. Повсюду на коврах виднелись следы крови; мертвецы, которых еще не успели убрать, были сброшены грудой в одном из углов мраморного зала.
Расположившись на троне, стоявшем на базальтовом возвышении, Нгаигарон выглядел весьма внушительно. На нем были темно-серые и алые одежды, отороченные золотом. На голове его красовалась тяжелая корона Тальмеша.
Идзура гордо выпрямилась возле него. Словно специально для того, чтобы спровоцировать негодование, на ней почти не было одежды, чего она никогда не позволяла себе, когда по ее правую руку сидел Теммар. На ее длинных темных волосах возлежала серебряная корона, а на шее красовалась серебряная подвеска. Полная, зрелая грудь была обнажена, а большие соски окрашены красной краской. Желтовато-зеленый пояс, украшенный бриллиантами, стягивал желтую прозрачную юбку. Высокие завязки сандалий из кожи и золотой парчи доходили ей почти до колен.