— Прости,— Теммар слегка поклонился и пошел прочь.
Сионира некоторое время задумчиво смотрела ему вслед, затем перевела взгляд на Соню и сказала:
— Надеюсь, он не подвергнет опасности себя и своих людей!
— Я иду с ними,— отозвалась Соня.
— Будь очень осторожна, гирканка! Нгаигарон исключительно могущественный колдун. Его магическая сила еще не изведана.
— Насколько я понимаю, часть его силы имеет отношение к тебе!
— Это не моя сила; это сила моего храма,— медленно произнесла Сионира.— Скипетр! Священный жезл Иксатла!
— И ты только поэтому помогаешь Теммару?
Их глаза встретились.
Сионира осторожно ответила:
— У каждого поступка свои мотивы, гирканка. Ты должна знать только то, что Нгаигарон лишил храм волшебной силы, а я намерена ее восстановить!
— С помощью магии! — Соня подняла бровь. — Не будь слишком скрытной с этими людьми, Сионира. Они уже раздражены, а раздраженные воины могут повернуть куда угодно!
— Я все понимаю.
— Вот и действуй…— Она уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.— Меня зовут Рыжая Соня!
Сионира кивнула и спросила:
— Ты хорошо поела?
— Немного похлебки…
— Попробуй вот это! Она поможет тебе поддержать силы.
В ее руке была груша. Это был дружественный жест. Соня медленно протянула руку, и от Сиониры не ускользнуло ее замешательство.
— Это всего лишь спелый плод, Соня! Здесь нет никакого колдовства!
Соня покачала головой, взяла грушу и надкусила. Вкусная и сочная!
— Спасибо еще раз, Сионира!
Колдунья кивнула. Соня отошла, и холодный взгляд Сиониры следовал за воительницей, шедшей по лагерю.
Птицы вернулись в Тальмеш и спустились на крыши — коршуны, вороны, аисты с тяжелыми клювами — тысячи птиц, и все они каркали, пищали, свистели и стрекотали.
Нгаигарон, стоя у окна башни, внимательно вслушивался в их гомон — вслушивался и запоминал.
Идзура сидела на мягких диванных подушках и потягивала вино, не спуская глаз с Нгаигарона. Молчаливый, как статуя, он, казалось, даже не дышал.
Его лицо, грудь и руки были освещены предзакатным солнцем.
В дверь тихо и робко постучали.
— Войди, Энади,— отозвалась Идзура.
Ноги юной рабыни заплетались, плечи были опущены, и она не могла набраться мужества посмотреть в глаза Идзуре или ее любовнику-колдуну.
— Г.ще кувшин вина, Энади, когда уберешь со стола.
— Слушаюсь, госпожа.
Поспешно, но осторожно, чтобы не уронить что-нибудь, Энади убрала со стола тарелки и блюда, оставшиеся после дневного пира, подняла поднос и вышла в холл.
Нгаигарон пробудился от транса.
— Так…
Выходя, Энади не полностью закрыла дверь. Тихонько поставив поднос на боковой столик, она осторожно, вся дрожа от ужаса, прильнула к оставленной щели.
Идзура наклонилась вперед.
— Ты знаешь, где они?
— Там,— колдун показал на окно.— В горах. Теммар еще жив.
— Будь он проклят! Как ему это удалось? Как он спасся?
— Это неважно. Его надо уничтожить — вот что важно!
Нгаигарон отошел от окна, повернулся и снял с цепи деревянную птицу, висевшую у него на груди.
Идзура с интересом следила за ним. Энади, нервничая, обливаясь потом и нервно сглатывая, тоже наблюдала.
Вытянув руку с зажатой темной деревянной птицей, колдун с мгновение смотрел на нее, а потом произнес лишь одно слово:
— Аэтра'аэи!
С ужасающим криком, от которого зазвенели находившиеся в комнате хрустальные кубки, птица ожила.
Она начала клекотать и кричать, как ястреб, носясь кругами по комнате и отчаянно колотя крыльями.
Ошеломленная Идзура зарылась в подушки, чтобы защититься от огромных когтей.
— Мой возлюбленный, молю тебя, останови ее!
Энади, вне себя от страха, сделала шаг назад и, звякнув тарелками, с шумом уронила их на пол.
Нгаигарон смеялся, глядя, как его волшебная птица, завершив круг, вылетела в открытое окно. Она еще раз вскрикнула, расправила крылья, сделала несколько кругов над ближайшей башней и с пронзительным криком полетела к горам.
С каждым взмахом крыльев, с каждым мгновением пребывания в воздухе птица увеличивалась в размерах, пока не стала огромной, подобно гигантскому дракону.
Глава третья
Темнело. Воины, которым выпал жребий сопровождать Теммара в его походе на Тальмеш, готовились к нему; осматривали лошадей, приводили в порядок оружие и давали наказы остававшимся в лагере друзьям, на тот случай, если они не вернутся.
Соня ни с кем не прощалась и ни к кому не обращалась с просьбами. Ей доводилось сталкиваться с колдовством гораздо чаще, чем большинству из воинов Теммара, но она и до сих пор жива! И сейчас смерть не входила в ее планы. Готовясь к битве, она упражнялась с мечом в обществе одного из солдат. Обнажив клинки, они оба стояли перед небольшой сосной, которую использовали, как мишень.
— Некоторые кушиты,— говорила Соня,— только недавно научились владеть мечом. Не имея многолетнего опыта, они изобрели свои способы обращения с оружием. Они могут застать тебя врасплох, но многие их движения не очень практичны. Так что у тебя будет перед ними преимущество. А теперь смотри! Он идет на меня прямо, но я чувствую, что он хочет сделать шаг назад. Я должна парировать. Вместо обычного выпада и прорыва делай вот что…
Она, обнажив меч, бросилась на сосну и выполнила движение.
Спокойствие и мастерство воительницы и восхитили, и напугали солдата.
— Я никогда не видел, чтобы этот прием выполняли именно так!
— Это безопаснее, чем обычный способ,— продолжала Соня, — где ты оставляешь себе немного открытого пространства для того, чтобы выполнить рывок. Попробуй!
Он попытался.
— Так?
— Подними немного локоть, это помогает держать равновесие!
Он сделал еще несколько попыток, и от сосны наконец отделились кусочки коры.
— Молодец,— похвалила Соня, улыбнувшись.
Тем временем Теммар тихо давал последние указания Садгуру и другим военачальникам. Его немало встревожило исчезновение из лагеря Сиониры.
— Хотел бы я знать, что на уме у этой ведьмы,— ворчал Садгур.— Я ей не верю.
— Выбор у нас невелик,— напомнил ему Теммар.— И я ей верю, Садгур. Вероятно, она просто ушла в леса, чтобы подготовить нам в помощь какое-нибудь волшебство. Не бойся. Я чувствую, что она ненавидит Нгаигарона не меньше нас, хоть и не показывает этого.
— Но все же она колдунья!
— А я уверен, что Сионира не представляет для нас угрозы — но, боюсь, теперь она мало чем сможет нам помочь. Пойдем! Я хочу выступить, как только начнет смеркаться!
Облака заслоняли заходящее солнце. Некоторые солдаты, глядя на тускнеющую полоску света на западе, между облаками и горизонтом, где стоял Тальмеш, заметили быстро двигавшееся облако, которое меж тем становилось все больше и больше, постепенно превращаясь в огромное темное пятно.
Воины, заметившие это облако, указывали на него остальным. Один из них крикнул:
— Теммар!
Правитель поднял голову и посмотрел на небо. Соня тоже заметила пятно и невольно вздрогнула.
Воин, тренировавшийся с нею, вложил меч в ножны.
— Странное облако!
— Это не облако,— покачала головой Соня.— Небо! Это колдовство! Обнажи меч — оно уже близко!
Лицо Теммара посерело.
— Митра!
— Это волшебство Нгаигарона, мой господин! — крикнул один из воинов.
Раздался ужасный крик, и облако, приближавшееся с бешеной скоростью, вдруг расправило крылья. Огромная темная тень птицы закрыла территорию лагеря.
— Теммар! Теммар! — закричал Садгур, но шум крыльев заглушил его голос.
Соня упала на колени и не сводила глаз с птицы. Та поднялась высоко в небо, взмахнула крыльями, пронзительно закричала, сделала круг и внезапно устремилась к земле, прямо в центр лагеря.
Обезумевшие люди бросились в разные стороны.
У самой земли птица снова расправила крылья; поднявшийся ветер сбивал воинов с ног…
— В лес! — заорал Теммар — В лес!
Люди помчались к деревьям, где птица не могла их достать.
— Нгаигарон! — закричал Теммар, неистово махая мечом перед кричащей птицей, которая, кружилась в вышине, готовясь к следующей атаке.— Будь ты проклят, Нгаигарон!
— Теммар! — Садгур схватил Теммара за накидку и потащил за собой.— Беги в лес! Спасайся!
Соня стремительно помчалась по разрушенному лагерю к скале, готовясь отразить следующую атаку. Пригнувшись к груде валунов, она наблюдала за птицей, что, пролетев над склоном горы, бросилась вниз на тех, кто еще остался в лагере.
Не успев добежать до леса, Садгур и Теммар укрылись за валунами на другой стороне лагеря, откуда беспомощно наблюдали за событиями.
Чудовищная птица снова летела низко; от поднятого ею ветра трещали и ломались ветки и сучья, кружась в бешеном водовороте воздуха. Подхваченная ураганом собственной скорости, огромная птица неистово кричала и хлопала крыльями, круша деревья и даже валуны.
Соня, выругавшись, отступила по голой скале, успев спастись от града обломков.
Снова крик, снова громкие хлопки крыльев и снова чудовище оторвалось от горы и взмыло в небо.
— Отравленные копья! — Садгур пытался перекричать шум, царивший в воздухе.— Стрелы!..
— Ничто ее не остановит! — кричал Теммар.— Боги, какое еще чудовище обрушит на нас колдун?
В это мгновение в лесу послышался треск и крики испуганных людей. Несколько солдат выбежали из леса, но, увидев огромную птицу в центре лагеря, в панике отступили, спотыкаясь и падая друг на друга. Птица кричала; ее длинная шея выгнулась, а железный клюв вытянулся вперед, чтобы поймать кого-нибудь из людей.
А сзади из леса продолжали раздаваться треск и крики.
У Сони раздулись ноздри; почувствовав новую опасность, она крепче схватилась за меч: из леса на нее дохнуло колдовством, необъяснимым и неуловимым.
— Будь прокляты боги! — бушевал Садгур.— Будь они прокляты, Теммар! Смотри!