Что там Шрайк про магию говорил? Про каких-то заанцев?
Пугающий топот у меня за спиной, разогнал по позвоночнику мурашки. Я затаилась в кустах, присмотрелась и, увидев приближающиеся сапоги, зашипела. Что это за кошачьи повадки?! Закатила глаза, помотав головой.
Смело выпрыгнула из кустов прямо навстречу трем здоровенным мужчинам в странной одежде. Подумала, что это актеры с какого-нибудь косплея. Вырядились для театральных рыцарских поединков. Эти чудаки любят устраивать нечто подобное на природе. Но сегодня я с этими ушами превзошла любой их грим! Кстати, а не спросить ли у них про этих… заанцев?
Разволновавшись под напряженными взглядами трех крутых парней, ляпнула почти то, что хотела:
— Вы случайно не засранцы?
Глава 1
Цепкий взгляд темных глаз горячее кипятка прошелся по мне. Я вспыхнула до самых кончиков ушей. Широкоплечий брюнет, что стоял ближе двух близнецов-блондинов, чуть склонил голову, разглядывая меня с интересом торговца. Красивый, зараза! Даже шрам на щеке ничуть его не портил. Наоборот, придавал некоей пикантности его образу паладина. И хотя одет он был в видавшие виды доспехи с наплечником в виде двухголового льва на левой руке, в правой держал не меч, а самодельный лук. За спиной же виднелся колчан со стрелами.
Слишком правдоподобно для театральной постановки, подумала я, медленно пятясь назад. Если миловидные на первый взгляд блондинчики — молодые и приветливо улыбающиеся — меня не напрягали, то этот черноглазый брюнет вызывал немую парализующую панику. Он напоминал мне стервятника, нашедшего жертву и не готового ни отпускать ее, ни с кем-то делиться.
— Ты женщина?! — прорычал он, нахмурившись и сжав кулак. Ось лука затрещала во власти его стальных пальцев.
Моя нога соскользнула с отвеса скалы, и я замерла. Дальше отступать некуда. Позади — обрыв. Хотя ночью мне казалось, что вода била по моим ногам. Значит, большая часть случившегося оказалась плодом моего воображения.
Что ж, подумала я, женщина в ответ на засранцев звучит не так уж и обидно.
— Октавия, — пискнула я, пошатнувшись и замахав руками.
Едва успела посмотреть вниз — в пропасть, в которую должна была угодить, как была поймана за талию сильной горячей рукой. Нависший надо мной брюнет сбивчиво задышал, обводя мое лицо хмурым взглядом. С легкостью оттащил меня от края и прошипел:
— Как ты сюда попала?!
Я захлопала ресницами:
— А здесь что, какое-то особенное место?
— Наверное, она выпала за борт какого-нибудь судна, — предположил один из близнецов. Голос у него был гораздо мягче, чем у этого зверюги, что держал меня на весу, одной лапищей сжимая мою тонкую талию. — И ее выбросило сюда.
— На берег высотой в триста локтей?! — рыкнул брюнет. — Кто ты такая?! — потребовал от меня, а у меня от страха язык к небу прилип. Еще и эти звуки долбили по вискам. — Отвечай!
— Я… я… Октавия… — промямлила, уже четче видя грани его сурового лица.
Сонливость стремительно рассеивалась под страхом быть раздавленной этим амбалом.
— Ты знаешь, что это за место?! Кто послал тебя сюда?!
— Герард, ты ее пугаешь, — вступился за меня блондинчик. — Отведем ее в лагерь.
— Ее надо сбросить со скалы, — фыркнул он, вонзив в меня свои глазища.
— Не тебе решать, что с ней делать.
Нехотя Герард ослабил хватку, выпрямился, поставил меня на ноги, но не отпускал.
— А кому? — заикнулась я, начиная соображать, что попала в какое-то опасное место, и подобных Герардов тут может ошиваться целая дюжина. — Кому решать, что со мной делать?
— Тартису, — улыбнулся блондин. — Он у нас главнокомандующий.
— Временно, — выплюнул Герард и накинул на мою голову колючий мешок с запахом грызунов.
— Осторожнее с ушами! — завопила я. — Они у меня тоже временные!
Плевать этот Герард хотел на мои пожелания. Закинул меня на свое плечо, выбив воздух из легких, и понес в неизвестном направлении.
— Все будет хорошо, — успокаивали меня его друзья. — Тартис не кровожаден.
Капец, ободрили!
Всеми силами борясь с надвигающимся на меня ужасом, я старалась отвлекаться на звуки и по ним воспроизводить перед глазами картинку местности, чтобы потом могла тут ориентироваться. Вдруг бежать придется.
Наконец, минут двадцать спустя, мы вошли в прохладное место, где шум имел совсем иные краски. Тут были стены. Я чувствовала их без зрения. И много людей. Очень много. Я слышала биение их сердец. Они обступали нас, пока Герард ставил меня на ноги и сдергивал с моей головы мешок. С такой добычей он, наверное, впервые вернулся с охоты. Оттого и этот всеобщий шок на лицах окруживших нас мужчин.
Потерев глаза, я огляделась по кругу и ахнула. На меня таращилось не меньше пяти десятков бравых солдат. Юноши, мужчины, старики. Все они бесспорно были солдатами, даже те, на ком не было доспехов. Умение держаться выдавало в них дух войны.
— Женщина?!
— Женщина!
— Женщина…
— Ведьма!
Вот, блин, спасибо! Попыталась глазами выцепить, кто там в толпе обласкал меня, но без толку. Сам он не признается.
Обвела взглядом центр зала, где мы находились. Он был окружен общими балконами. Я насчитала четыре этажа над нами и прикинула, что там живут все эти парни. Кое-где на веревках болталось белье, сушились травы и шкурки животных, в некоторых местах клубился дымок. В центре крыши зияла дыра, через которую сюда проникал солнечный свет. Его хватало, чтобы в деревянных ящиках спели свежие овощи.
— Это что, какое-то мужское поселение? — Я растерянно взглянула на блондинов, но вместо них ответил Герард:
— Это Синлар!
— Син… Что? Я не блещу умом в географии. Не могли бы вы…
— Синлар, — повторил Герард, вплотную шагнув ко мне. — Скажешь, не слышала об этом месте?
— О Синае слышала, о Сингапуре, о Синегорье, — ответила ему в тон. Задолбал пугать своими животными манерами. Тарзан в доспехах, елки! — О Синларе не слышала.
— Тогда тебя ждет сюрприз. Ок-та-ви-я, — оскалился он и посмотрел куда-то сквозь меня.
Еще не оборачиваясь, я услышала тяжелые приближающиеся шаги. Не видя идущего к нам человека, кожей почувствовала его мощь и силу. Ощутила себя мелкой букашкой под его зашкаливающей энергетикой.
Парни стали расступаться, освобождая и путь для него, и мое личное пространство. Отошли все, кроме Герарда. Тот и бровью не повел, когда некто остановился за моей спиной.
— Отойди от нее, — негромко, но отчетливо велел незнакомец, голос которого стал первым приятным звуком в этой новой для меня вселенной. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим хрипловатым тембром и уверенностью, с которой мужчина любого сметал со своего пути.
Помедлив, Герард стиснул зубы и, играя желваками, все же сделал шаг назад, а я услышала приказ, уже касающийся меня:
— Повернись, Октавия.
Это был мой самый бесконечный разворот. Немного страшновато вставать лицом к лицу с тем, кто решит мою дальнейшую судьбу.
Я затряслась в дикой лихорадке и с огромным трудом подняла голову. Передо мной стоял высокий, широкоплечий обладатель выразительных зеленых глаз и волнистой русой шевелюры в небрежном хаосе. Волосы спадали на доспехи, которые без слов говорили о пройденных боях — побитые, поцарапанные. Я скользнула взглядом ниже. Заметила на поясе рукоять меча в ножнах. Тартис, словно проследив за моим взглядом, тут же положил на нее свою огромную ладонь с перстнем на безымянном пальце. Я резко подняла глаза.
— Где я нахожусь? — пискнула дрогнувшим голосом.
В тот момент до меня стало доходить, что я и правда попала в параллельный мир. Здешний быт, одежда, манеры… Язык! Я вдруг осознала, что говорю с этими парнями на ранее незнакомом мне языке — слегка грубоватом, но не настолько, как тот же корейский.
— Не бойся, Октавия, — ответил Тартис. — Тебя никто не обидит. Если будешь послушной.
Прозвучало весьма убедительно. И я даже почти расслабилась, пока из толпы не донесся чей-то животный рев:
— Отдайте мне бабу!
Тартис напрягся. Вынул меч из ножен и угрожающе направил в сторону одержимого заявления. Толпа начала бунтовать. Солдаты загалдели, застучали жестью доспехов. Тартис осторожно завел меня за свою спину и отдал приказ близнецам:
— Заприте ее в камере!
— В какой камере?! — взвизгнула я, затрепыхавшись в объятиях блондинчиков. — Эй, вы в своем уме! Я же человек, а не зверушка какая-то! Не будьте придурками!
Но брыкаться и орать было бесполезно. Близнецы утащили меня вглубь коридора, спустили по мрачной лестнице в подземелье и завели в клетку. Горящие на стенах факелы хоть как-то освещали это сырое, пропахшее мышами место, и я смогла разглядеть еще одну камеру. В ней, укутавшись в одеяло, кто-то спал на узкой скамейке.
— Октавия, успокойся, — попросили меня близнецы, запирая решетку. — Это ненадолго. Тартис во всем разберется — и я тебя освободят. Во всяком случае, в пределах острова.
— Острова? — прифигела я. — Мы что, на острове?!
Парни переглянулись, а я схватилась за прутья и прижалась к ним лбом. По сути, Тартис поступил разумно, спрятав меня тут от оголодавших мужчин. Кто знает, как давно они на этом острове?! Но как-то это не по-мужски, что ли. Неужели не было свободной комнаты, которую тоже можно охранять? Или они меня напугались?
— Я здесь единственная женщина, да? — спросила уже тише и с заметным отчаянием.
— До сегодняшнего дня на Синларе не было женщин.
Ответ больнее приговора. Об остальном я даже спрашивать не стала. Не была готова к новым открытиям. Отступила от решетки и отвернулась, обняв плечи руками.
— Октавия, не обижайся. Это для твоего же блага.
Если у них во всем мире так обращаются с женщинами, то неудивительно, что их здесь дефицит!
— Премного благодарна, — буркнула зло. — Надеюсь, Тартис соизволит поторопиться со своим решением и успеет до того, как я подхвачу тут воспаление легких.
Пропищавшая где-то в темноте подземелья мышь привлекла внимание моих ушей. Они напряглись, вытянулись. Голова рефлекторно повернулась в сторону раздражающего звука, и я зашипела. Мелкий гадкий грызун мигом юркнул в щель и исчез, заставив меня офигевать от новых умений. Я же не только слышала лучше. Зрение стало чище. Картинка четче, особенно та, что скрыта тьмой. И обоняние. Я ясно чувствовала запахи. Почти не различала их, но могла узнать запеченное мясо и стиранные портки. А запахи мужчин и вовсе напоминали тот еще омбре. Многим из них не мешало бы помыться и вывести живность из бороды. К счастью, не все тут воняли и чудовища. Близнецы, Тартис, даже Герард вполне себе приличные парни. Белье меняли точно каждый день, а это уже о многом говорило.