– Прозерпина! Негодница! Ну, подожди, вернешься домой!..
– А я не вернусь! Лучше сами летите домой, нечего здесь дурака валять!
Великий кесарь Дым-Шиша Дымокур Девятый разглядел среди юных демонстрантов группу знакомых лицеистов и среди них своего племянника Дуню Огурца.
– А-а! И вы здесь! Господин директор лицея, почему ваши ученики прогуливают уроки?!
– А незачем было призывать меня в армию! – громко огрызнулся директор и швырнул под ноги рогатую каску. – Я говорил, что получится кавардак!..
В общем, поднялся над полем такой гвалт, что надутые плоды начали срываться с "футбольных деревьев" и прыгать по траве. Понятно, что при таком беспорядке начинать военные действия было немыслимо.
И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы над полем не разнесся вдруг зычный голос. Без сомненья, он принадлежал пожилой решительной даме. Она неизвестно откуда оказалась рядом с ребячьей компанией. Вокруг нее скакал белый козленок с драконьими крыльями.
– Господа! Потрудитесь объяснить, что здесь происходит!
Сперва наступила тишина. Потом король Гарантий Второй спросил (сняв на всякий случай украшенный короной шлем):
– А вы кто такая, сударыня, позвольте поинтересоваться?
– Странный вопрос. Я давняя жительница этой планеты Сирротина Маркеловна Эскалоп. И вправе знать, на каком основании вы явились сюда!
– Не может быть! – возмутился подбежавший президент Белинды. – Всем известно, что на Дракуэли нет ни одного человека!
– Следует ли понимать ваше заявление, сударь, так, что я не человек? – Сирротина Маркеловна оперлась на трость и вперила в президента взгляд . Сквозь очки без стекол.
– Нет, но… дело в том, что… – залепетал президент.
Рядом оказался многомудрый великий кесарь Дым-Шиша.
– Но послушайте, мадам… Если вы просто жительница, а не королева, не герцогиня и даже не президентша, значит, вы не имеете права управлять планетой. Следовательно, она лишена законной власти, и у нас есть все основания оспаривать эту власть друг у друга. В соответствии с правилами ведения межпланетных войн…
– Оспаривайте где-нибудь в другом месте. И какую-нибудь другую власть, – оч-чень вежливо предложила Сирротина Маркеловна. – А здесь де-ми-ли-та-ри-зо-ван-ная зона. И посему – прошу… – Он вытянула к горизонту свою трость, будто маршальский жезл. Этот жест не вызывал сомнений. Полководцы, ворча и не глядя друг на друга, побрели к своим армиям. Иногда они оборачивались и обещали мальчишкам и девчонкам очень много всего, когда те вернутся на свои планеты.
Через некоторое время неуклюжие военные корабли стали подниматься над полем и таять в зените. Великий кесарь Дымокур Девятый пригласил короля и президента в свою резиденцию на склоне вулкана (у того был сезон спячки), чтобы заключить перемирие. А что еще оставалось делать? Там правители трех планет откупорили бутылки и стали вспоминать, что в свои детские годы никогда не позволяли себе так безобразно вести себя со взрослыми и мешать им заниматься политикой.
– Мы сами виноваты, господа, – самокритично признавался кесарь Дымокур. – Зачем ратифицировали декларацию, запрещающую пороть этих негодяев?
Король и президент горестно вздыхали. Отменить декларацию было нельзя: правила в звездной системе Примуса такого не позволяли.
…А Сирротина Маркеловна Эскалоп в это время знакомилась с ребятами. Ей очень понравилось, как принцесса Прозерпина-Пропорция выстроила ребят полукругом, присела в специальном поклоне (называется книксен) и по очереди представила всех юных гостей с трех планет. Затем ее высочество учтиво сказала:
– Простите, сударыня, что мы без спроса прилетали на Дракуэль. К сожалению, мы не знали, что здесь ваша резиденция, иначе бы обязательно испросили позволения. Надеюсь, мы не очень докучали вам своими играми?
– Ничуть не докучали! – всплеснула руками дама-философ. Я и не знала про вас. И не узнала бы, если бы Гриша не рассказал мне, что в северном полушарии затевается война. Пришлось поспешить…
Дракозленок Гриша скакал вокруг и тоже знакомился с ребятами.
Сирротина Маркеловна присела перед Крошкой и Кроликом.
– Нежели эти малютки – дети того мальчика Брю-Брикуса, с которым я училась в начальной школе? Мы были большими друзьями. Обязательно наведаюсь на Дзымбу, чтобы повидаться. Нам есть, что вспомнить… Надо только выждать некоторое время, чтобы воинственные господа не вздумали пожаловать сюда снова.
– А почему бы вам не объявить себя коронованой владычицей Дракуэли? – предложила Прошка. – Тогда все узнали бы, что здесь законная власть и никто не стал бы соваться.
– Ах, милая девочка, – завздыхала госпожа Эскалоп. – Это совершенно не для меня. Я занимаюсь философией. Поиски смысла жизни отнимают все время… А может быть кто-то из вас хочет стать королем или королевой? Это было бы замечательно!
Все примолкли и стали разглядывать свои башмаки и босые ноги. Никому не хотелось на трон – столько хлопот…
К счастью для ребят, Прошка вспомнила:
– Но, сударыня, ведь есть закон, который запрещает восходить на престол лицам до шестнадцати лет!
– Как жаль!.. А может быть, у вас есть на примете достойный взрослый человек?
Ребята запереглядывались. Так сразу не решишь…
– Мы подумаем, сударыня, – пообещала Прошка.
– Подумайте, мои дорогие… – покивала Сирротина Маркеловна и философским взглядом окинула просторы северного полушария. Летали разноцветные бабочки. Носились по траве успевшие подружиться дракозленок Гриша и пес Шарик. Хорошо было на Дракуэли, которую удалось спасти от завоевания…
Конечно, Игорь не успел закончить свою сказку, хотя говорил больше часа. Уже кончилась гроза, стало проблескивать солнце, и наконец приехали Кинтель и Равиль – на заляпанной и мокрой "копейке" Кинтеля. Сказали, что на улице Демидова потоп, ехать пришлось окружным путем, а там пробка… А хуже всего, что в столовой не дали обеда, только хлеб и остывший кофе. Потому что электричество отключено во всем районе, плиты в столовой не работают, еда не варится.
– Говорят, "Энергорегион" вырубил энергию за неуплату, – объяснил Равиль.
– Привычное свинство, – скучным голосом сказал Корнеич. – Страдают как всегда ни в чем не виноватые жители…
– Да, но если смотреть с другой стороны… – Осторожно заспорила Аида. – Что делать руководству энергосистемы, когда ей не платят по счетам?
– Да кто не платит?! – вскинулся Корнеич. – Жители домов платят регулярно! Деньги оседают в районных ведомствах, которые пускают их неизвестно куда. Если бы "Энергорегион" подал в суд на районную администрацию, потребовал бы арестовать ее имущество, машины, опечатать помещения, это было бы всем понятно. Только ворон ворону глаз не выклюет, у главы района и директора "Энергорегиона" дачи в одном поселке и одна компания для преферанса…
– Вы, Даниил Корнеевич, опять настраиваете ребят на агрессивное восприятие современных реалий… Игорь только что рассказывал притчу о том, что детям нет смысла вмешиваться в дела взрослых.
– Игорь рассказывал как раз наоборот, – буркнул Корнеич. И стал смотреть на озеро.
Озеро было гладким, после грозы наступил штиль.
Закусили хлебом, выпили холодный кофе и решили разъезжаться по домам. Мало оставалось надежды, что скоро вернется нужная погода… Впрочем, настроение не было испорченным. Ведь четыре дистанции все же успели отгонять да еще при каком ветре! И сказка Игоря была что надо! Жаль только – не до конца.
Ладно, все еще впереди…
Нет худа без добра – Словко вернулся рано, и отца дома еще не было, компьютер оказался свободен. И электричество здесь не отключали, улица Учителей находилась в другом районе. Мама, однако, не пустила Словко к столу с клавиатурой.
– Ты же сказал, что не обедал на базе! Брысь на кухню…
– Ну вот…
– Капитан Словуцкий!
Пришлось глотать щи и сосиски (впрочем, с аппетитом).
Наконец Словко включил почту… Ну что это такое! Письма от Жека опять не было.
– Мама, я позвоню в Калининград? Ну, только на минутку, это же не дорого!
– Ты с мобильника, небось, уже сто раз звонил…
– Да не получается с него. И денег там остались копейки.
Мама у Словко понятливая.
– Позвони, беспокойная душа…
Телефон в Калининграде не ответил. Оно и понятно. Кто в летнюю погоду сидит дома! Тем более, что там, на Балтике, еще самая середина дня…
Словко стал писать Жеку на электронный ящик.
"…От тебя уже десять дней ничего нет. Может, вы куда-то уехали? А почему тогда не сообщил?" Потом решил, что хватит укорять Жека, и начал рассказывать про гонки. А дальше и про сказку Игоря. Увлекся, стало получаться подробно. В конце концов решился, задавил смущение и выдал для Жека строчки, которые сочинились по дороге домой. Не дурашливые, как про Дракуэль, а другие:
Рассыпает солнце искры из-за тучи…
Рассказать про это кто меня научит?
И про ветер, что с разгона бил навстречу,
И про дождь, лупивший с грохотом по крыше…
И про то, как мы сидели, сдвинув плечи.
И про то еще, как слушал сказку Рыжик…
Перечитал… и стер. Не потому , что очень уж плохо получилось. По правде говоря, из-за Рыжика.
Словко не писал Жеку о Рыжике еще ни разу. И сейчас не решился. Казалось бы, ну что такого – новый матрос в экипаже, девятилетний барабанщик. Но каждый раз возникала опаска (глупая, конечно!). А вдруг у Жека шевельнется мысль: "Какой-такой Рыжик? Я далеко, поэтому у тебя там теперь новый друг, да?" Словко понимал, что ничего этого Жек не подумает, не такой он… Да и друг ли он, Рыжик-то? А если друг, то разве плохо?.. И все-таки, все-таки…
Жил-был Тёма
Ночью опять разгулялась гроза. С ливнем. Утром все сверкало под солнцем и было прохладно. Словко шагал мимо луж и смотрел, как он, перевернутый, отражается на фоне густо-синего неба. Настроение было, как говорится, бодрое…