– А у тебя есть фотка твоего котейки?
– Есть! – расплылся в глуповатой улыбке Игорь Анатольевич. – Вот, глянь!
– Ох, симпатяга! И красавчик, между прочим. Вырастет – вообще будет неотразимый!
– Мотя, ты что, кошатник?
– Еще какой! Вот смотри, какой у меня котище! Мэйнкун, десять кило весит!
Кот был поистине прекрасным. Огромный, пушистый, серый с белым.
– Ничего себе, да это не кот, а полтигра!
– Точно, полтигра!
А мой Рыжик все-таки лучше, подумал доктор Симачев.
– А что насчет израильтяночки?
– Да ничего. У нас такая разная жизнь… Она там, я тут, менять свою жизнь мне просто немыслимо, да и ей тоже…
– Курортный роман?
– Видимо, да.
– Молодая?
– Сорок.
– Красивая?
– Да, красивая. Но она там, а я тут. Ладно, Мотя, пожалуй, я поеду, Рыжик ждет…
– Скажи, а тебе этот поликлинический прием не очень в тягость?
– Да нисколько! Мне даже интересно! Пойми, Мотя, я теперь узнаю жизнь и людей как бы заново, другими глазами на все смотрю. И мне это интересно.
– Да, гении все-таки все малость тронутые!
– Какие гении?
– Да вот ты… Ты же гений, Игоряша, и взгляд на все какой-то по-гениальному особенный!
– Оно, конечно, лестно, но, как у Высоцкого, «пар горячий развяжет язык», а тут не пар, а коньяк хороший… Все, я пошел! Спасибо!
В такси он подумал: а не позвонить ли Оксане? Хотя… зачем? Что я ей скажу? И зачем что-то бередить? Она скорее всего и не вспомнит обо мне. Ну и я не буду. А вот тетушке Розалии позвонить надо. Сегодня же позвоню.
Однако пообщавшись с Рыжиком, занявшись домашними делами, он забыл позвонить тетушке. А когда вспомнил, было уже поздно. Ничего, завтра позвоню.
Дома Матвей Александрович сказал жене:
– Поля, есть задача!
– Интересная? – полюбопытствовала Полина Евгеньева с улыбкой.
– Думаю, да! Надо найти невесту!
– Уже интересно! И кому?
– Игорю Симачеву.
– Неожиданно, прямо скажем. А он сам, что ли, не может? Такой бравый мужик! Интересный…
– Все так, но он сильно травмирован…
И Матвей Александрович ввел жену в курс дела.
– Да… надо подумать… Тут просто молодка не подойдет… Тут нужна женщина понимающая, умеющая сочувствовать…
– Ну и красивая желательно.
– А у него дети есть?
– Насколько я знаю, только кот.
– Ему бы женщину с ребенком… Чтобы не заморачиваться с младенцами…
– И желательно с квартирой, а то у него однушка.
– Знаешь что, Мотя, катись-ка ты куда подальше со своим рыжим доктором! Я тебе что, брачное агентство? – рассердилась вдруг Полина Евгеньевна. – Пусть твой гений сам себе бабу ищет! Думаю, особых проблем не возникнет. Все, закрыли тему.
И чего она так взъерепенилась? – удивился Матвей Александрович.
Впрочем, он далеко не всегда мог понять настроение жены, и в этом была для него известная привлекательность.
– А ты все-же пригласи его на воскресенье к нам в гости. Я с ним поближе познакомлюсь, может, и пойму, чем тут можно помочь!
– Самая обворожительная женская черта – непоследовательность! – расхохотался Матвей Александрович.
Оксана маялась. Неужели я все-таки влюбилась в этого рыжего? А он ведь скотина, такая же скотина как все мужики. Ни разу даже не позвонил. А вот тетке своей звонит, хоть и не часто, рассказывает с восторгом про своего котенка, а мне даже привета не передает. Или Розалия просто не говорит мне? Считает, что я не пара ее племяннику? Ну да, знаменитый доктор и парикмахерша… Ну и что, что парикмахерша? А какой он был… Нежный, внимательный… И где это все? В Москве! А может, взять отпуск, махнуть на недельку в Москву, позвонить ему… А вдруг он будет недоволен? Поведет себя как-то не так?.. Кстати, вполне возможно. Нет, это плохая идея, незачем мне в Москву… Ничего, потоскую немножко и перестану.
Ей позвонила Соня.
– Оксанка, привет! Слушай, нужна новая стрижка!
– Новые веяния в жизни?
– Есть такой момент. – Голос у Сони был каким-то радостно звонким.
– Расскажешь?
– Ясное дело, поделюсь с подругой!
– Завтра в одиннадцать устроит?
– Вполне!
Соня явилась в салон сияющая, помолодевшая. И, разумеется, с собачкой. Оксана постелила на кресло специальную собачью подстилочку, которую Соня носила с собой, и очаровательная маленькая такса с удовольствием устроилась там.
– Господи, до чего ж беспроблемное животное! – восхитилась Оксана. – Ну, какие будут пожелания?
– Не знаю, что-нибудь максимально эффектное.
– Краситься будем?
– Нет, это слишком радикально, пока рано, – рассмеялась Соня.
– Кто он?
– Один профессор из Москвы. Пятьдесят лет. Красивый.
– Профессор чего?
– Филологии. Ты не представляешь, до чего он образованный, с ума сойти… Сколько стихов наизусть знает…
– Это, конечно, хорошо… А он олим[4]?
– Нет, живет в Москве, преподает в МГУ и еще ведет программу на канале «Культура».
– О! Это круто! Ты смотрела эту программу?
– Попыталась. Но, если честно, мало что поняла… Они там говорили о каких-то книгах, о которых я даже не слыхала. Полезла в интернет и поняла, что это какая-то заумь заумная. Знаешь, я никогда не считала себя какой-то дремучей бабой, а тут…
– Глупости, ничего ты не дремучая, просто есть сейчас тенденция – чем непонятнее, тем лучше. А твой профессор надолго в Израиле?
– На полтора месяца, у него тут родственники… Сын от бывшей жены, ему же пятнадцать…
– Папашка приехал проведать отпрыска?
– Да.
– И сразу завел роман?
– Ну и что?
– А где он живет?
– У меня.
– Он со своей бывшей поцапался, а с сыном регулярно встречается.
– Как все интересно…
Оксана, сидя на табурете на колесиках, ездила вокруг Сони, ловко орудуя ножницами и феном одновременно.
– Оксанка, что это будет? – взмолилась Соня.
– Красота будет!
– Ох! А что твой доктор?
– Улетучился.
– Не звонит?
– Нет.
– Позвони ему сама.
– Да ни за что!
– Гордая?
– Ага, гордая. Слушай, я вчера в интернете видела, что Фрид выпустил новую книгу с таким отвратным названием, в жизни бы не купила…
– А, знаю! «Голая старуха в белых чулках».
– Да, мне Танюшка говорила, что никто ее не покупает. Повертят в руках, как-то брезгливо сморщатся и обратно на полку ставят. Покупателям-то рекомендует, а сама читала и плюется. К тому же, говорит, ни фига не поняла.
– Голая старуха в белых чулках… Надо же, это что-то о гинекологической клинике? – полюбопытствовала Оксана.
– Почему? – удивилась Соня.
– Я когда в позапрошлом году делала чистку, там после всяких операций надевали такие специальные чулки, и они почему-то были белые.
– Тьфу! Теперь точно не буду читать! – засмеялась Соня. – А кстати, я спросила у своего профессора, как он к Фриду относится, так он о нем даже не слыхал…
– Да черт с ним, с Фридом, скажи лучше, где ты со своим профессором познакомилась?
– На набережной. Я в субботу гуляла с Зюнечкой…
– И он на нее запал? – засмеялась Оксана.
– Ага, сперва на нее, а потом на меня.
– Все мне ясно.
– Что тебе ясно?
– Уедет твой профессор в Москву и сгинет. На худой конец, заведет себе тоже кроличью таксу…
– Да и ладно… «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были»[5]. Я к тому вполне готова. В сущности, и у тебя и у меня это курортные романы, с той только разницей, что мы с тобой тут не на курорте.
– Ага, мы уже аборигенки.
– А знаешь, для меня история с твоим доктором все время служила отрезвляющим фактором.
– О!
– Да, я все время думала о тебе, чтобы не слишком заноситься в своих… нет, не в мечтах, а… в надеждах.
– А как твоего героя звать?
– Кирилл.
– А прическа зачем понадобилась?
– А мы вечером едем на два дня в Хайфу к его друзьям.
– Ну вот, готово. Как тебе?
– Оксанка, ты чудо! Это ж с ума сойти!
– Нравится?
– Не то слово! И ведь как будто ничего особенного… Ты настоящий художник, Оксанка.
– Спасибо, я рада, что тебе понравилось. И желаю тебе счастья с твоим профессором, – грустно проговорила Оксана.
– Я вернусь из Хайфы, давай встретимся, попьем кофейку и поболтаем.
– Можно.
Соня ушла.
Какие же мы, бабы, дуры, всегда наступаем на одни и те же грабли, тем более в нашем возрасте. Хотя… в нынешней реальности мужики скоро сообразят, что мы еще не прониклись тенденциями, не будем заявлять в полицию, даже если нас ущипнут за попу, инстинкты у них еще не отмерли, а страх уже живет и практически ежедневно подпитывается. Так что у нас еще все впереди, можно считать! И чего грустить, спрашивается?
Воскресное утро доктор Симачев обычно посвящал уборке квартиры. В силу своей профессии, он не выносил грязи и беспорядка. А когда включал пылесос, Рыжик прятался в капюшоне его куртки, что безмерно умиляло хозяина. Кот разбегался, вцеплялся когтями в куртку, быстро-быстро взбирался к капюшону и там укладывался спать. Видимо, чувствовал себя там в безопасности.
А куртку надо новую купить, – подумал доктор, в очередной раз наблюдая за беготней Рыжика, – а то на днях пришел в клинику, а пожилая медсестра Наталья Михайловна спросила:
– Игорь Анатольевич, что это куртка у вас сзади какая-то покоцанная?
– А это мой котейка покоцал, – с улыбкой ответил доктор Симачев, – а что, очень неприличный вид?
– Да уж, Игорь Анатольевич, такой знаменитый доктор… Негоже. Вы себе новую купите, а эту уж котейке оставьте.
– А что, это мысль! – обрадовался он.
«Лева это клево» слыл у них модником. К нему доктор и обратился.
– Левушка, нужен твой совет.
– Мой совет? Вам? – поразился Лева.
– Да не по хирургии. Куртку мне новую купить надо.
– Слава богу!
– То есть?
– Давно хотел вам сказать, но стеснялся, если честно. А давайте, завтра суббота, поедем вместе и купим вам достойную одежку.