– Да? – повернулись к ней и мадам Гурфинкель и Оксана.
– Да! Балтер сказал Фриду, что ему не понравился последний роман Андрея. А тот полез в драку.
– Ну надо же… Оксана, а вы читали этот роман? – поинтересовалась мадам Гурфинкель.
– Это какой? «Голая старуха в белых чулках»?
– Ну да.
– Попыталась. Но, честно сказать, ничего не поняла.
– Название уж больно противное, – заметила Майя, – но пишет он хорошо…
Оксана вдруг горько рассмеялась.
– Ты чего? – удивилась Майя.
– Я представила себе его физиономию, если б он услышал этот разговор в парикмахерской! Он же такой высокомерный…
– Ну, ежели полез в драку с критиком, то, полагаю, тут он просто все разгромил бы… – улыбнулась мадам Гурфинкель.
– Да что вы, люди! Он разве что пнул бы со злости корзину с мусором и, презрительно скривив свою красивую рожу, удалился, – возразила Майя.
– Да ну его к черту! Не люблю!
– Ну к черту, так к черту! – согласились все.
И заговорили о другом. Но Оксане было смешно: надо будет позвонить Соне, она наверняка знает подробности. А заодно поговорить о предстоящей поездке, сказать, что они смогут пожить у нее…
Она представила себе, как откроет дверь балкона, выходящего прямо в кусты черемухи, вдохнет прохладно-сырой в это время московский воздух… И сердце наполнилось счастьем. Совершенно независимо от рыжего доктора.
Доктор Лавочкин проснулся в прекрасном настроении, чего с ним давно уже не случалось. Ну еще бы! Предстояло приключение! Надо же помочь другу! Лавочкину не нравилась красотка Ива, хотя он и видел ее какие-то три-четыре раза. Несомненно, она очень хороша! Но он не верил, что в наше время такая молодая красотка без памяти влюблена в немолодого небогатого и целиком погруженного в работу врача. Собственные разочарования накладывали определенный отпечаток на все. И мысль о том, что он сумеет уберечь старого друга по прозвищу Конопатый от какой-то беды или хотя бы неприятности, как-то грела душу. К тому же Александр Борисович и в самом деле мечтал в юности о карьере следователя, потом судмедэксперта…
Он плотно позавтракал, сделал себе несколько бутербродов, загрузил их в сумку, налил в термос крепкого кофе, нашел в шкафу морской бинокль, кроме телефона захватил еще и планшет. Словом, экипировался. И тут вспомнил, что на сорокалетие младшая сестра, живущая в Екатеринбурге, подарила ему в качестве хохмы удостоверение сотрудника Московского уголовного розыска, разумеется, ненастоящее. Надька хорошо знала о его детских мечтах и долго подтрунивала… Так как доктор Лвочкин был в высшей степени аккуратным человеком, то без труда нашел сестрин подарок в старинном секретере.
Надо же, а вдруг пригодится. Жаль, конечно, что нет никакого оружия для полноты картины, даже игрушечного…
И на всякий пожарный случай он сунул в карман перочинный ножик.
Ну, теперь, кажется, все! – он похлопал себя по карманам. – Вот дурак-то! – сам над собой посмеялся он. И страшно довольный спустился к своей машине. Это была довольно потрепанная «киа рио», но он ее нежно любил.
Видели бы меня сейчас коллеги… Да тот же Конопатый… Со смеху померли бы…
И он поехал на улицу Фучика. Дом он нашел сразу, но припарковаться было невозможно. И район такой, что платные стоянки дорогущие. Но все же он сумел затыриться в один из дворов, еще не успевший обзавестись шлагбаумом.
Ладно сейчас схожу на разведку, а там будет видно. Надо только придумать какую-нибудь легенду, чтобы сунуться в квартиру. Главное, чтобы девчонки дома не было. Впрочем, попробую звякнуть Игорю на городской.
Так он и сделал. Трубку быстро сняли.
– Алло! – Ответил приятный женский голос.
– Можно попросить Игоря Анатольевича!
– Игорь Анатольевич на работе. Ему что-то передать?
– Нет, спасибо, я позвоню ему на работу. Всего доброго.
– Ага.
Это «ага» как-то его обескуражило. А впрочем неважно.
Судя по дому, в подъезде запросто может быть консьержка, а это плохо… нужен какой-то предлог.
И тут его осенило! Он вышел на Тверскую и почти сразу приметил крохотный цветочный магазин. Купил семь тюльпанов, попросил завернуть покрасивее.
Черт, влетит мне эта слежка в копеечку!
Он позвонил в дверь подъезда.
– Вы к кому? – раздался мужской голос.
– В двадцать четвертую! Доставка цветов!
О радость! Ему открыли. Он поднялся на лифте на третий этаж и позвонил в квартиру. Ни ответа, ни привета. Он позвонил еще раз. Если никого нет, будет обидно, зря потратился на цветы. Но тут за дверью послышались шаги.
– Кто там?
– Доставка цветов! Для Ивы.
Там завозились с замками. Дверь открылась. На пороге стоял молодой человек редкой красоты. Надо же!
– От кого цветы? – хмуро спросил красавец.
– Не знаю. Открытки нет. Распишитесь.
Ну, а дальше что? – спросил себя доктор Лавочкин. – Нет, я полный дурак…
Молодой человек взял букет, и тут вдруг случилось чудо! У красавца из носу хлынула кровь…
– О господи! – воскликнул он и пошатнулся.
Александр Борисович подхватил его.
– Вам надо сесть! Не волнуйтесь, я вообще-то врач… Аптечка есть?
– Да. На кухне… в левом верхнем шкафу.
– Держите голову прямо, я мигом.
Доктор Лавочкин сразу нашел аптечку, захватил с кухни коробку с бумажными салфетками. И начал колдовать над неожиданным пациентом. Вскоре кровь остановилась.
– Тонометр есть?
– Нет.
– Часто у вас такое бывает?
– Третий раз…
– Травмы головы были? Давление измеряете?
– Да нет…
– Понятно. Дайте руку, – он пощупал пульс.
– Сейчас давление, похоже, близко к норме. Вон сколько кровищи было. Надо обследоваться.
– Вы что, и вправду врач?
– Да. Реаниматолог.
– И что, без работы сидите?
– Именно! – обрадовался доктор Лавочкин. – Вот, курьером работаю. Но ничего, временно это даже неплохо. На свежем воздухе.
– Но это же безобразие! Вот что, друг, я сейчас переоденусь, а то вон весь в крови, и мы с тобой кофе выпьем…
– Какой вам кофе, с ума сошли! Слабенький чай в лучшем случае! Но в принципе я не против…
– Да мне тебя сам бог послал! И напою и накормлю!
– Только без спешки, все делать размеренно, спокойно, без суеты!
Молодой человек скрылся. Ну, понятно, для того, кому помогли в подобной ситуации, в общем-то, довольно естественно, только вот эта манера тыкать старшему категорически не нравилась доктору Лавочкину. Но его сыщицкой душе страшно понравилась эта ситуация. За стаканом чая можно многое узнать… Он вышел в прихожую, повесил на вешалку свое пальто, которое второпях сбросил в комнате на стул. Вернулся в комнату, подошел к окну, и вдруг чуть не вскрикнул. На письменном столе красного дерева лежала папка, на которой было написано «д-р Симачев».
Очень интересно! Ну просто очень! – заволновался Александр Борисович. И у него тревожно засосало под ложечкой. Но тут вернулся молодой человек.
– Ну, доктор, пойдем на кухню, выпьем чаю, перекусим, чем бог послал. Но тебя мне точно бог послал! Кстати, я не представился, меня зовут Стефан. А тебя?
– А меня Александр Борисович!
– Ох, простите, доктор, я по дурной привычке сразу перехожу на «ты». Прошу меня извинить!
– С курьерами? – не удержался доктор Лавочкин.
– Да нет! Просто, я в основном живу и работаю в Англии, а там не так… Вообще у вас в России столько всяких заморочек!
– Но у вас великолепный русский, Стефан!
– У меня родители русские, а я уже десять лет живу в Англии.
– А тут что делаете?
– Работаю, я журналист. У меня очень интересное задание, и вы, доктор, можете мне помочь! Кстати, не безвозмездно.
– Да? Чем же я могу вам помочь?
– У меня задание: показать жизнь российских врачей, ну, в определенном ключе, разумеется.
– То есть показать, как мы бедствуем, так?
– Да. Вот вы, например, врач-реаниматолог, вынуждены работать курьером. Согласитесь, это нонсенс!
Александру Борисовичу захотелось немедленно расквасить безукоризненно красивый нос Стефана.
– Скажите, вас выгнали с работы? По какой причине?
– По причине пьянства, – мстительно проговорил Лавочкин.
– Ах вот что… Это несколько меняет дело, но, впрочем, эту деталь можно опустить…
– Надеюсь, вы не станете называть мое имя?
– А я его и не знаю, Александр Борисович, это недостаточно. Да вы ешьте, не стесняйтесь.
– Благодарю. А можно вопрос не по теме?
– Пожалуйста.
– Я вот цветы принес. Для Ивы. Это что за имя такое?
– Об этом надо у ее мамаши спросить.
– А вам она кем приходится?
– Ивка? Да она, как говорится, моя подружка, – и он подмигнул доктору Лавочкину.
Тот содрогнулся.
– А вот скажите, Стефан, для чего вы это делаете?
– Что именно?
– Да вот все это, ну про плохие условия наших врачей?
– Чтобы эти условия стали лучше!
– Ах вот оно что…
Они замолчали. У Стефана зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей, извинился и вышел из кухни. Разговор шел по-английски. Доктор Лавочкин свободно мог читать и даже писать по-английски, но устной речью не владел совершенно. Сейчас не понимал, о чем идет речь, но по интонациям чувствовал, что разговор долгий. Вся эта история ужасно ему не нравилась.
Он вскочил и юркнул в ту комнату, где видел папку с надписью «д-р Симачев». Открыл ее и увидел две флешки. Они лежали сверху, а под ними толстая кипа каких-то бумаг, и фотографии. Недолго думая, он сунул флешки в карман, закрыл папку и вернулся на свое место. Стефан все продолжал разговор. Доктор машинально сунул в рот какое-то печенье, как вдруг ему на память пришел граф Монте-Кристо, который не ел в доме своего врага, графа де Морсер. Но уж что съедено, то съедено.
Тут вернулся Стефан.
– Ох, извините, Александр Борисович. Работодатель звонил. Я не мог…
– Да понятное дело. Ну, спасибо вам за хлеб, за соль, мне, пожалуй, пора.
– Погодите, Алексан