Рыжий и черный

Строптивый даже после смерти мальчишка зацепился рукой за выпирающий из земли корень, сбивая с четкого, выверенного шага. Пришлось оборачиваться и дергать сильнее. Рука надломилась, сгибаясь под нелепым углом — его это не заботило, а мертвому телу, которое он тащил за ногу, удерживая одной рукой, тем более все равно. За трупом мальчишки на земле оставалась широкая дорожка — хорошо бы, чтобы пошел снег: так будет меньше возни со следами. Впрочем, зимой это место почти не посещают, только егеря и местный лесник — сезон охоты закончился с Новым годом.

Светало. Абрис Ветряной гряды стал отчетливо заметен на фоне чуть порозовевшего небосвода. Звезды бледнели и исчезали, прячась за тянувшимися с океана снежными тучами. Стоило поспешить. Печальный муж, отлученный от жены и наказанный всю жизнь за ней бежать и никогда не догнать, уже опускался к горизонту. Даже длинные зимние ночи когда-нибудь заканчиваются. Скоро встанет солнце во всей своей красе, лаская своим взглядом застывший в вечной боли лес. И кому пришло в голову назвать лес, выросший на могильниках, Танцующим? Искорёженные стволы деревьев, извивающиеся в пароксизме боли забытых мертвых и тянущие к живым свои изломанные сухие ветви, не похожи на танец. Даже в грязи можно увидеть красоту, но увидеть изящный танец в боли — это как малость странно. Красота несовершенства неуловима, но ле́са Танцующих деревьев она не касается.

Читать дальше