Вик еле сдержала подкатившие к горлу слезы. Разница между её детством и детством девочек еще никогда не была так ярко видна. Они пришли из других веков… Прогресс не стоял на месте: резкими скачками развилась магия, развилась медицина, развивалась наука, та же гигиена — уже второе десятилетие процент детских смертей уверенно снижался. Да, за счет уменьшения смертности в высшем и среднем слоях, но рано или поздно, даже среди керов смертность станет уменьшаться. Уже не была популярной у детей игра в похороны — Вики никогда в такое не играла, а вот мама и бабушка частенько рассказывали о подобном. Мама вспоминала, что у её кукол было два набора платьев для траура и полутраура, не говоря уже о лентах, шляпках и траурных покрывалах на кукольную мебель, и даже траурные накидки на лошадей игрушечной кареты. Вики как-то лазила тайком на чердак в доме дедушки, где в огромном сундуке хранились мамины игрушки. Куклы в траурных нарядах и с улыбчивыми при этом лицами её сильно напугали — в её окружении тогда еще не было смертей. И дедушка, и бабушка, и ушедшая вслед за ними мама умерли, когда Вик была уже достаточно взрослой. Когда-то игры в смерть были обыденностью, особенно в жизни девочек. Возможно, когда-то и Полли с Ноа играли в похороны, что и случилось сегодня в парке.
Вики спешно прижала к себе ничего не понимающих девочек и громко, жарко зашептала:
— Никто больше не умрет в семье… Никто-никто-никто… Прошу, не играйте больше так, как сегодня в парке… Пожалуйста…
Ни Ноа, ни Полли не поняли, почему она расплакалась, но горячо пообещали, что больше так не будут. Просто на всякий случай. Нерисса Эйр при этом хмурилась и не понимала, как пропустила такую игру. Она побоялась в этом признаться, промолчав; лера Виктория не стала ей ничего выговаривать.
Игра в кубики не задалась, и Вик не знала, как исправить ситуацию, но тут в детскую поднялся Джон, сообщая, что пришел адер Дрейк с воспитанником. Девочки тут же забыли кубики и помчались вниз, опережая Вик. Полин дружила с Альком с момента освобождения из катакомб, а вот когда с ним так успела подружиться Ноа, было не совсем понятно. Впрочем, Полли рассказывала, что Ноа одно время жила в приюте, точнее делала вид, что там живет.
Вик поднялась с ковра, на котором сидела, играя с девочками и направилась вниз, встречать Дрейка. Нерисса Эйр спешно принялась собирать в корзину расстроивший всех конструктор. И все же, как она пропустила игру в похороны?! Она с девочек почти не спускала глаз, слишком напуганная их прошлой проделкой с побегом из дома. Эйр нахмурилась — пожалуй, она все же расскажет об игре Поттеру. Этот солидный, уверенный в себе мужчина перестал её пугать, даже чуть-чуть заинтересовал, когда организовывал поиски девочек. А как он ругался с полицией по телефону, когда констебли отказывались принимать заявление! А еще он умел успокаивать, и в его объятьях не было неловко. Эйр кивнула своим мыслям — она обо всем расскажет Поттеру.
Дрейк, привычно в белой сутане, ждал в дневной гостиной, в которой еще стояла неубранная праздничная нелида. Её будут убирать сегодня вечером — традиция. Он замер у дерева, рассматривая его с легкой улыбкой на губах — украшения в виде конфет и пряников остались только на макушке дерева, куда руки девочек не смогли добраться. Полли и Ноа чуть-чуть засмущались и замерли у двери гостиной, переглядываясь с Альком. Кажется, они все же боялись Дрейка. Скорее всего из-за сутаны. Вик заметила, что в руках у Дрейка была вместительная дорожная сумка. Сердце молодой женщины тревожно сжалось — кажется, она слишком поздно вспомнила о друге: его опять куда-то зовет долг. Она поняла, что пришло время прощаться. Только… Он же не возьмет с собой в дорогу Алька? Тот не малыш, конечно, но все равно.
— Добрый день, Дрейк и Альк, — старательно приветливо сказала Вик, заставляя себя улыбаться. Альк оробел и попытался спрятаться за спину Дрейка, но тот не позволил — он положил руку ему на плечо в жесте поддержки и поздоровался:
— Добрый вечер, Виктория. Мне сегодня днем телефонировал Эван — он предложил Альку пожить у вас, пока я буду в отъезде. — Он неожиданно добавил: — я еду на фронт, там не место детям.
— Конечно, — тут же согласилась Вики, пытаясь не думать, куда направляется Дрейк. Ей нельзя о таком спрашивать — она знала про ожившее проклятье ничейной земли. Брендон с Марком тоже едут бороться с ним. Дрейку сложнее — он инквизитор-дореформист. Он отвечает за Аквилиту и Вернию, но обитель Владыки дореформаторов находится в Ондуре. Дрейка могут послать защищать Ондур, а не Вернию. Он может оказаться по другую сторону фронта, и это страшно. О таком нельзя спрашивать — это причинит им обоим ненужную боль. Служение не выбирают, Дрейк привык сам нести свой священный треугольник, нельзя портить минуты расставания ненужными словами. Даже думать о том, что он будет делать, если столкнется с отцом Маркусом или Брендоном лицом к лицу на фронте, нельзя. Это предает их дружбу. Она заставила себя безмятежно добавить: — Девочки будут рады. Втроем им будет веселее.
Ноа громко восторженно заорала:
— Йухуууу! — она бросилась к Альку, хватая его за руку: — пойдем! У нас есть новая игрушка — уточка! Уговорим нериссу Эйр пойти на пляж?
Вик ничего не успела возразить, как этот черный ураган утащил прочь Алька и Полли. Дрейк проводил их теплым взглядом — Альк даже не подумал остановиться и попрощаться. Он сирота, привыкший сам за себя отвечать и расставаться легко, не задумываясь.
Дверь с грохотом закрылась за ними. Правда, через секунду она открылась — Ноа засунула в щель свою голову и сообщила громким голосом:
— Купаться не будем — холодно! К утке привяжем веревку, чтобы её можно было вытащить из воды. А еще Альк сказал, что будет ждать. А еще он хочет реветь, но я не дам! — она снова закрыла дверь, не давая Дрейку и Вик вмешаться. Дрейк рассмеялся и повернулся Вик:
— Все же дети — это чудо.
Вик с тревогой вспомнила, что у него появилась невеста, и, быть может, скоро будут и свои дети… Наверное, стоит предложить оставить Алька у себя навсегда. Опережая её тревожные думы, Дрейк мягко сказал:
— Мне крайне неудобно, что я вас обременил заботой о мальчишке. Он хороший, хоть и шебутной. Я надеюсь, что Альк не причинит вам лишних хлопот, и еще… Я предупредил адеру Вифанию: если у вас возникнут трудности с Альком, она готова в любой момент принять его обратно в при…
Вик оборвала его:
— Дрейк, как называется грех излишней вежливости?
Он вместо ответа сорвал с ветки нелиды, тут же щедро осыпавшейся на пол серебристыми хвоинками, карамельку-тросточку и задумчиво принялся грызть её кончик.
— Дрейк?
Он усмехнулся и признался:
— Неприятно осознавать, что вместе с грехом гордыни я еще страдаю и грехом недоверия.
— Такой грех есть? — Вик улыбнулась. Она сейчас осознала, насколько соскучилась по сластене-инквизитору. Каеде прибить мало за то, что заставил его забыть. И саму себя надо наказать — за то же самое.
Дрейк откусил кончик тросточки, завертел в пальцах остатки конфеты и невнятно из-за карамельки за щекой сказал:
— Теперь есть. Прости, Виктория, что глупо обидел тебя недоверием. Я рад, что Альк будет в надежных руках — все же в приюте на адер приходится слишком много детей, а Альк невероятно шебутной. На днях он собирался сбежать с цирком, представляешь?
Вик вспомнила, как ей жаловалась Полин:
— Ноа пришлось его пугать и останавливать, чтобы не сбежал. Не волнуйся, Дрейк, езжай со спокойной душой — мы позаботимся об Альке. — она снова подавила просящийся на язык вопрос, где он будет, куда отсылать письма и можно ли вообще отсылать письма, если он будет по другую сторону фронта. И про невесту она не стала спрашивать: неприлично. Еще обидеть может вопросом, почему его невеста не стала присматривать за Альком. Может, там легкое, неприученное к жизни создание, красивое, эфемерное и абсолютно беззащитное, как многие нериссы в этом мире. Идо — невероятное исключение из правил.
Дрейк признался:
— Я ценю это, Виктория. Правда, ценю. — он махнул рукой с дорожной сумкой: — вещи Алька. Я поставлю тут, да?
— Конечно. — В голову больше ничего безопасного из тем для разговоров не шло. Не будешь же с Дрейком обсуждать погоду и здоровье, а нужные вопросы слишком болезненны и опасны. Вики чувствовала, как хрупкая дружба рушится между ними из-за невозможности честно поговорить… Война, разводящая по разные стороны друзей, её пугала.
Дрейк поставил сумку прямо под нелидой, снова рукой прикасаясь к её осыпавшимся хвоинкам:
— В моем детстве не было нелид. Портовых крыс даже на площади, где стоят городские праздничные деревья, не пускают. А когда попал в приют, там ставили ели — на нелиды денег не было. Иногда даже адеры на праздник приносили сосны, самолично срубленные в лесу. Тайком, конечно же — такое даже монахиням могут не простить светские власти. Я сорву на память…? — его рука тревожно замерла у золоченого орешка.
Вики не удержалась и не стала сдерживать свой порыв — обняла Дрейка, носом упираясь ему в грудь. Плевать, что они через день-два окажутся по разные стороны фронта — Аквилита, хвала небесам, пока еще не воюет, — Дрейк её друг, и это ничто не может отменить. Ни война, ни какая-то там невеста, ни его происхождение.
Она прижалась к нему:
— Надутый ты индюк, Дрейк… Ну что за вопросы… Хоть все украшения забери — только вернись. И Аль, и я, и твоя невеста — мы будем ждать тебя и молиться богам о твоем возвращении. Хочешь, даже нелида будет тебя ждать…
Он еле слышно рассмеялся, забывая наконец чопорное «Виктория»:
— Белочка, мое имя — значит «Селезень», а не индюк. Селезень. Уточка такая мужского пола.
На этих словах Вик не сдержала смеха, вспомнив Ноа.
Дрейк не так понял её смех, но это и неважно:
— Я вернусь, я постараюсь, честно. Интересно знать, откуда ты узнала об Изабелле…
Вик вздрогнула, понимая, что так зовут его невесту. Она отпрянула в сторону — нехорошо обнимать чужого мужчину: