Так можно было стоять и любоваться плывущей под ногами землей бесконечно. Красота океана и города давно сменилась проплывающими под ними островами и мрачной темнотой оборонной линии Меца на правом берегу Ривеноук. Ни огонька, ни отсвета — казалось, что никого живого нет сейчас на границе.
Андре на всякий случай уточнила:
— Это же военная тайна, да?
— Ты о чем?
— С линии Меца выведены все войска. — пояснила она.
— Это не тайна. Поверь, герцог Аквилиты и король Эдуард знают, что мы тут не ждем нападения.
— Совсем плохо на фронте?
Он лишь кивнул — она почувствовала движение, когда его нос прошелся «случайно» по её коротким волосам.
Говорить не хотелось.
Руки принца благонравно лежали на её талии, согревая теплом. Хотелось отстраниться, но Андре понимала, что это глупо — замерзнет. Ног, обутых в легкие весенние ботинки, она уже почти не чувствовала. Леви — военный дирижабль, на нем не предусмотрен обогрев рубки, хотя можно было сделать теплый рунный контур — был бы лишний потенцит. Хорошо еще, что Леви плыл крайне низко, почти царапая брюхом вырастающие на горизонте одиночные скалы. Они возникали в темноте в непредсказуемом порядке, как столбы. Словно гигантский ребенок пробежал, в спешке теряя свои игрушки.
Время замерло. Время почти не шло, отмеряемое только тихими командами и теплым, мятным дыханием у виска. И потому звон телеграфа и резкие команды о торможении и снижении оказались для Андре неприятным сюрпризом.
Анри отстранился и повторился:
— Пропадает все волшебство, да?
Андре обняла себя за плечи:
— Да.
Штурман кашлянул, привлекая к себе внимание:
— Капитан… На землю отправляем команду матросов или вы сами спуститесь?
Анри вопросительно посмотрел на девушку:
— Андре?
Она отказалась от такой чести — на обшивку бы полезла, а махать лопатой, откапывая клад, никогда не было её мечтой:
— Спасибо, откажусь. Забыла захватить паспорт для прохождения таможенного контроля.
Принц сильнее выгнул свою многострадальную бровь:
— Махать лопатой буду я.
— Тогда тем более откажусь — я еще помню, что у вас… Тебя, — она спешно поправилась, — ранена рука. Её надо беречь.
Принц с кривой улыбкой повернулся к Моне:
— Слышал? Меня надо беречь. Так что бери пару матросов, и вперед, во славу кладоискателей!
Видимо, на Леви было мало матросов, потому что рубка опустела. Даже Анри ненадолго вышел, извиняясь перед Андре. Она воспользовалась случаем: неспешно пошла по рубке, осторожно прикасаясь к приборам и окнам, словно пытаясь услышать самого Леви. Так и представилось, что он сильный, могучий, уверенный в себе. И совсем не норовистый — просто любит летать. Если создать механит, управляющий Леви вместо команды, то именно такой вот характер хотелось подарить змею.
Она остановилась перед рулевым колесом, мягко прикасаясь к холодному металлу. Это был не Леви, это были сдерживающие его поводья. Андре задумалась — сперва она закончит… Точнее вообще начнет проект големов. Потом можно будет подумать о мозгах для Леви. Это будет её следующим проектом. Части рунных цепей, которые можно использовать для Леви, так и замелькали перед глазами. Она настолько задумалась, что пропустила возращение Анри. Его объятья со спины и тихий шепот в висок стали неожиданностью.
— Тебе же нравится Леви… Пойдешь механиком на гонку Трех океанов?
Она вздрогнула, разворачиваясь в кольце его рук:
— Это невозможно. Ты принц. Тебе никто не даст так рисковать. Из гонки не возвращается до трети воздухоплавателей.
Он чуть ниже опустил голову, заглядывая Андре прямо в глаза:
— Сейчас никто не разрешит. Потом. Когда-нибудь. Я не верю, что капля мифической голубой крови в моих жилах, это гигантский профит в плане управления страной. Боюсь, что при мне Верния может и развалиться. Лучше я добровольно поделюсь властью с достойными людьми, чем буду единолично радоваться руинам страны.
Андре всматривалась в его глаза, боясь неправильно понять его слова. Эта его вечно выгнутая в насмешке бровь! Неужели он мог сказать такое всерьез?
— Конституционная монархия?
— Она самая, — подтвердил Анри. — Потом. Когда-нибудь. Тогда у меня будут развязаны руки и понадобится механик, влюбленный в небеса, чтобы одолеть гонку Трех океанов. Ты со мной?
— Да! — твердо сказала она. И тут Анри все испортил. Он наклонился чуть ниже, губами прикасаясь к её рту и тут же послушно замирая. Холод металла в основании черепа — хороший повод остановиться.
— Андре… Что это?
Она подалась назад, упираясь плечами в заблокированный штурвал:
— Гаечный ключ. Если хорошенько ударить по затылку, остужает любой пыл.
Она заметила, как в дверном проеме замер Ренар Каеде, не знавший, атаковать или нет. Левая рука Анри была предупреждающе приподнята вверх. Андре оставалось надеяться, что это запрет на атаку.
— Понял. Виноват. — мужчина подался назад, немного обескуражено рассматривая Андре. Она лишь обиженно сказала:
— Цейтнот, да, с големами?
Анри недоуменно смотрел на неё:
— Прости? Причем тут это? Ты мне нравишься сама по себе, не в привязке к големам. Кажется, я уже говорил тебе это.
Андре опустила руку с гаечным ключом вниз:
— И ты меня прости, но я при всем желании не могу ответить на твои чувства. У меня есть пунктик: я не встречаюсь с женатыми и помолвленными мужчинами. Но быть твоим механиком я не отказываюсь.
Он шагнул еще чуть дальше назад, рассматривая гаечный ключ, вновь исчезающий в рукаве Андре.
— Каеде… — Анри повернулся к рыжему офицеру. — Пожалуйста, попроси у механиков гаечный ключ на тридцать. Этот не внушает доверия — как бы к началу гонки Трех океанов мне без механика не остаться.
— Будет сделано, — кивнул Ренар и пошел прочь — в узком коридоре уже показались Моне и рулевой матрос, тащивший большой, пропахший землей мешок.
Нужный потенцит был доставлен на Леви. Можно было возвращаться назад.
Уже закладывая плавную петлю, чтобы зайти в Аквилиту с востока, Андре и все находящиеся в рубке вздрогнули — на одном из склонов Ветряной гряды разгорался алый цветок.
— Что это? Пожар? — не поняла сперва Андре. — Это же прямо в городе где-то.
Анри скрипнул зубами:
— Кажется, это горит мой подарок тебе.
Он был прав, хотя пламя уже вырвалось за пределы механического завода нера Чандлера и пожирало трущобы.
— Проклятые шестеренки, теперь точно цейтнот. Я хотел на площадке этого механического завода заняться строительством первого твоего голема.
Глава 37 День четвертый. Тяжелый вечер
Взволнованная нерисса Эйр поднялась на второй этаж на половине слуг и надолго замерла перед дверью в кабинет Поттера, не в силах постучать. Она была виновата, она совершила ошибку и знала, что за эту ошибку её накажут. Возможно, лучшим выходом было собрать свои вещи и бежать из дома, но… Но…
Она решительно постучала в дверь, отсекая сомнения.
Но Полин не виновата в её ошибке. Полин была маленьким ангелом и не должна пострадать из-за некомпетенции самой Эйр.
— Войдите, — звучно прозвучало голосом Поттера. Дворецкий дома Игнисов был солидным, серьезным, крайне требовательным человеком, и Эйр его откровенно побаивалась. Она глубоко вдохнула, напомнила себе о Полин и вошла в кабинет Поттера, стараясь ничего откровенно не разглядывать — она тут редко бывала, не по статусу. Поттер, работавший за столом, отвлекся от своих записей, снял с себя очки с круглыми стеклами и положил их в изящный вышитый чехол: — Нерисса Эйр, не стойте на пороге — проходите.
Предлагать сесть он не стал: она всего лишь няня, а он дворецкий — слишком разные по положению ступеньки в их строгом обществе.
— Нер Поттер… — дыхание все же сбилось, потому что Эйр знала: сейчас, сразу же после её признания, ей откажут от службы. Вышвырнут без рекомендаций, и поделать с этим ничего нельзя. Это только её ошибка.
Поттер благожелательно наклонил голову в бок и старательно мягко сказал, словно заметил её смятение:
— Я вас слушаю, нерисса Эйр.
Она резко, сжигая за собой мосты, призналась:
— Полин… Точнее, девочки пропали. Я не могу их найти уже больше половины часа. Я… — к глазам подкатили слезы, и Эйр взяла паузу, чтобы обуздать предавший её голос.
Поттер неожиданно встал и сказал:
— Для начала: садитесь, нерисса Эйр. — Он рукой указал на стул перед своим рабочим столом, а сам направился к стене, где висел шнур сонетки. Поттер дернул его, вызывая лакея. Потом мужчина направился к небольшому чайному столику, где у него сейчас стояла бульотка, пуская пар из носика, и занялся приготовлением чая. Он обернулся на все так и продолжавшую стоять Эйр и снова повторил: — Садитесь. Сейчас я вам сделаю чай. Вы соберетесь с силами и все мне расскажете. От начала до конца.
Эйр кивнула и осталась стоять — только быстро принялась рассказывать:
— Я не делала различий между девочками. Я играла с ними на прогулке как обычно. Полин просто ангел. С ней очень легко последнее время, когда леры Игнис разрешили ей ночевать в их спальне. Она стала высыпаться и перестала бояться… Ноа… Она другая. Мне пока с ней сложно. Я знаю её всего день, и я старалась, видит Сочувствие, я старалась, но могла и обидеть её своим возможным пренебрежением. Ноа старше, а Полин совсем дитя.
Поттер поставил чашку с чаем на стол и снова напомнил:
— Садитесь, Эйр!
Она все же села — почти рухнула на стул:
— Мы гуляли… По пляжу. Обычная прогулка перед ужином.
Поттер подошел к ней и почти насильно сунул в руки чашку с чаем:
— Выпейте и успокойтесь. Это не те девочки, которым кто-то может причинить вред. Скорее уж наоборот. Если с ними что-то случилось — они в состоянии постоять за себя. Но будем надеяться, что с девочками все хорошо. Что случилось на прогулке?
Эйр сделала глоток чая — только потому, что возвышавшийся над ней башней Поттер не сводил с неё глаз. Она поставила чашку на стол и уже более собрано стала рассказывать дальше: