Драгутин МаловичРыжий кот
Дорогие ребята!
Эта книга познакомит вас с творчеством современного югославского писателя Драгу́тина Ма́ловича. Лирично и задушевно рассказывает автор о своём нелёгком детстве, об отце, коммунисте-подпольщике, о младших братьях и сёстрах. Действие повести происходит в Югославии в небольшом, расположенном на границе с Венгрией, городе Суботице, во второй половине 30-х и начале 40-х годов.
Часть первая*РЫЖИЙ КОТ
Я тебе рассказывал про Рыжего кота? Нет? Тогда слушай.
Рыжий кот был барон, а может быть, виконт или граф. Сейчас трудно установить его титул. Одно достоверно известно — он был рыжим. Именно это и отличало его от других котов. Ну и красавец он был — всем котам кот! Второго такого кота на всём белом свете не сыщешь. Уж ты поверь мне, сынок, и не слушай того, кто вздумает с этим не согласиться.
Мать его звали Анна-Мария-Розалия. Тебе смешно? Но я вовсе не шучу. Благородным кошкам всегда дают несколько звучных имён. И чем благороднее её происхождение, тем больше у неё имён. Разумеется, у Анны-Марии-Розалии было ещё семь имён, просто я их забыл. Однако её хозяйка, высокородная графиня Ало́йза Ле́нер Хо́фманстал, всегда называла кошку полным именем.
В середине тысяча девятьсот тридцать третьего года мы приехали в графское поместье. Графиня велела нам ждать её возле за́мка — она желала взглянуть на нас. В назначенное время мы пришли к за́мку, наивно полагая, что графиня выйдет к нам, но, видно, негоже графине якшаться с простыми людьми — во двор она не вышла, а только подошла к балкону. Рядом с ней стоял бледнолицый щербатый мальчик, смотревший на нас столь же высокомерно, как и графиня. Тяжко, сынок, вспоминать эти взгляды, полные презрения, брезгливости и отвращения, которые, точно помои, выплёскивались на нас из высоких окон старинного замка графини Ленер Хофманстал.
— Таращится на нас, как на дохлых рыб, — сказала Ми́лена.
— А графиня косая, — заметил Вита. — И мальчишка тоже.
Мать улыбнулась и тихо проговорила:
— Наверно, это у них семейное. Не то чем бы графы отличались от простых смертных?
Графиня долго наводила на нас лорнет в золотой оправе. Наконец взгляд её остановился на мне. Я смутился и, словно устыдясь самого себя, печально опустил голову.
Отец толкнул меня в спину:
— Ты что, оглох? Тебя зовёт графиня. Может, возьмёт на службу в замок.
По широкой лестнице я поднялся в покои графини. Я шёл словно во сне: кругом ковры, картины в золочёных рамах, столы, стулья, шкафы и кресла — всё сверкает позолотой. И среди этого блеска и роскоши в огромном массивном кресле, точно на троне, восседает большая толстая кошка.
— Как тебя зовут? — спросила графиня.
Я сказал. Графиня вздохнула и задумалась.
— Гм, гм… — заговорила она вдруг. — Пожалуй, я возьму тебя в услужение. Каждый день будешь водить на прогулку Анну-Марию-Розалию, а по средам и субботам будешь её купать.
Среди разбросанных по полу пёстрых подушек сидел мальчик, которого я незадолго перед тем видел в окне. Посмотрев из-под ресниц на графиню, он показал мне язык и весело рассмеялся. Я сделал вид, что не замечаю его.
— А кто эта Анна-Мария-Розалия? — поинтересовался я.
— Моя единственная радость, — ответила высокородная графиня Ленер Хофманстал, показывая на дремавшую в кресле кошку. — Не правда ли, она прелесть?
«Вот так кошка, — подумал я. — Целая лиса… Какая пушистая… А хвостище!..» Когда я вошёл, она лениво открыла глаза, и мне почудилось, будто в них мелькнуло то же надменное выражение, с каким смотрели на нас графиня и мальчик.
Я сердито глянул на кошку, едва удерживаясь от искушения дать ей хорошего пинка. Но графиня иначе истолковала мой взгляд — она решила, что я пленён красотой Анны-Марии-Розалии, и сказала с нескрываемой гордостью:
— Чистая ангорская порода!
— Значит, я буду гулять с кошкой? — спросил я.
— Кошатник! Кошатник! Кошатник! — закричал мальчик.
Графиня погрозила ему пальцем, и он замолчал.
— Будешь гулять с ней по часу утром и вечером. Так предписал доктор Кальман.
Мне отвели крохотную, но очень уютную комнатушку в правом крыле замка. В тот же день дядюшка Иштван сшил мне ливрею, какие носили все слуги графини. Вечером пришёл отец, он принёс мои книги и кое-что из одежды. Увидев меня в этом наряде, казавшемся мне парадным генеральским мундиром, он разразился гомерическим смехом.
— Забодай меня корова, если ты не рождён лакеем! Эта дура графиня сделала из тебя чучело гороховое! Повернись! Ха-ха-ха, сзади ты ещё смешнее!
— А где вы устроились? — спросил я, когда он прекратил свои насмешки.
— Тут поблизости. В одном роскошном бараке. Не стану описывать тебе все его прелести, скажу только, что на крыше растут фиалки и подснежники. Словом, не жизнь, а малина — живём как в сказке. Да к тому же окон и дверей открывать не надо, потому что таковых вообще не имеется.
— Здесь хорошо, — грустно сказал я, — но я не привык жить один. Жаль, что я не с вами.
— Жаль, конечно. А впрочем, мы не за горами, барак наш у колодца. Заходи, когда поведёшь гулять эту чёртову кошку.
Незаметно пролетело несколько месяцев. Графиня Ленер Хофманстал была мною очень довольна. Вручая мне шёлковый поводок, она обычно говорила: «Немного на свете таких людей, кому бы я могла доверить своё сокровище». И, сощурив свои близорукие глаза, как бы добавляла, какая это для меня честь нежить и холить Анну-Марию-Розалию. Я ненавидел графиню не меньше, чем Анну-Марию-Розалию, и всегда старался поскорее покинуть её душные, пропылённые покои.
Итак, я терпеть не мог кошку и её хозяйку, но это ничуть не мешало мне ежедневно в одно и то же время выводить на прогулку Анну-Марию-Розалию по избранному графиней маршруту. Всей душой ненавидел я эту унизительную для меня службу. Однако она меня не слишком утомляла, и я мог часами сидеть за книгой или предаваться другим занятиям. Поэтому обязанности свои я выполнял терпеливо и безропотно. Между тем Анна-Мария-Розалия начала вдруг вести себя очень странно. Она ни за что не хотела идти на прогулку, а если к ней кто-нибудь подходил, то фырчала, выгибая спину, скалила зубы и выпускала когти, не делая исключения даже для сиятельной графини Ленер Хофманстал.
Не на шутку встревоженная графиня пригласила доктора Кальмана. Он прибыл в посланной за ним большой карете, запряжённой четырьмя рослыми белыми жеребцами.
Доктор Кальман был седой, сгорбленный старик, вечно жаловавшийся на ревматизм и другие недуги. Сейчас, после долгого пути по жаре, он был особенно брюзглив и раздражителен.
— Где пациентка? — крикнул он, едва выйдя из кареты. — Где больная кошка? Ты что, глухой? А ты, братец, пожалуй, вор! Того и гляди, влезешь в карман! Долго я буду стоять посреди дороги? Гм… гм!.. За тобой смотри в оба — не ровён час, лишишься ещё золотых часов. Знаю я вас, мошенников! Да веди же меня, осёл!
Я отвёл его к графине. Он учтиво поклонился, поцеловал ей руку и начал извлекать инструменты из большой кожаной сумки, жалуясь на свои хвори и немощи и на все лады кляня лето и пыльные сельские дороги. Потом он подошёл к Анне-Марии и стал её осматривать. Графиня внимательно следила за каждым его движением.
— Ну что? — нетерпеливо спросила она. — Надеюсь, ничего серьёзного?
— Поздравляю, поздравляю! — воскликнул доктор, подходя к графине и протягивая ей руку. — Скоро у вашей прекрасной кошки появятся котята!
Но графиня не выразила никакой радости.
— Что?.. — едва слышно пролепетала она. — Невероятно… Ничего не понимаю…
Вдруг графиня повернулась ко мне и, гневно сверкнув глазами, начала щедро награждать меня пощёчинами и подзатыльниками, после чего кулаки её загуляли по моей спине.
— Злодей, злодей! — кричала она в ярости. — Для того я тебя кормила и одевала? Ты совсем не смотрел за ней! Осёл, дубина, болван…
Тут она рухнула на пол.
Доктор Кальман склонился над ней и приоткрыл ей веко.
— Ничего страшного, — сказал он. — Приступ истерии. Скоро придёт в себя. — И, поманив меня пальцем, шёпотом спросил: — Позволь-ка полюбопытствовать, чем ты досадил графине?
— Я каждый день водил на прогулку Анну-Марию-Розалию, — ответил я, глотая слёзы. — Клянусь вам, я не отходил от неё ни на шаг! Я тут ни при чём.
Доктор Кальман погладил меня по голове:
— И всё же тебе лучше не ждать, пока графиня очнётся. У бедняжки не все дома, но это не помешает ей задать тебе хорошую порку. Так что дуй-ка отсюда со всех ног.
Я мигом добежал до лачуги на хуторе и рассказал отцу о случившемся. Он равнодушно пожал плечами.
— Кошки для того и существуют, чтоб приносить котят. И этому не помешает ни графиня Ленер, ни граф Чано, ни даже сам господь бог! Впрочем, посмотрим, как пойдут дела. Хочешь верь, хочешь нет, но я чертовски любопытен.
Через несколько дней графиня прислала нам со слугой письмо, в котором заявляла, что мы не заслуживаем её милостивого внимания и потому она просит нас покинуть её имение. «При сём сообщаю вам, — писала она дальше, — что Анна-Мария-Розалия родила двоих котят, один из которых тут же сдох. Второго, рыжего котёнка, посылаю вам — делайте с ним что хотите. Сиятельная графиня Алойза-Кристина Ленер Хофманстал».
— Ну и чудеса! — рассмеялся отец. — Теперь в нашей семье есть граф.
Мы погрузили свой скарб на телегу и в тот же день двинулись в путь через Тиссу.
НА ТИССЕ
Рассказать тебе про Рыжего кота? Да? Ну слушай.
Итак, в прошлый раз я остановился на том, как мы переправлялись через Тиссу. Трудный это был путь, сынок. Много часов ехали мы вдоль берега в тщетной надежде найти мост, чтоб переправиться на ту сторону, в Бачку. Местами Тисса разлилась так широко, что нам приходилось огибать огромные поймы, над которыми поднимался пар и раздавался утренний переклик обитавшей здесь птицы. Как зачарованные любовались мы этим прекрасным зрелищем.