Судя по виду, лет ему было не больше, чем мне теперь. Патлы, очки, бородка, белый халат из-под которого выглядывали штанины явно не югославских джинсов. На ногах кроссовки «Адидас». Не понять — фирменные или пошитые в одном из подпольных цехов. Больше всего он походил на Сашу Привалова из «Понедельника…» Стругацких. И сам наверняка воображал, что работает в аналоге НИИЧАВО.
Я тоже посмотрел вверх и увидел… стул. Обыкновенный канцелярский стул с обитым кожзамом сиденьем. Вот только он свешивался с потолка, слегка покачиваясь в дуновениях сквозняка.
— Как ты думаешь, почему он не падает? — спросил парень.
— Подумаешь, бином Ньютона! — фыркнул я. — Из потолка торчит гибкий стальной тросик, к нему приделана ножка стула. Вот и весь фокус.
— Молодец! — откликнулся очкарик. — А то кого не спросишь — магия, левитация, антигравитация.
Он соскочил со стола, двинулся ко мне, протягивая руку:
— Володя!
— Толик!
Фокин показал на стул.
— Это все наш Джерри придумал.
— Джерри?
— Ну да, Джермен Михайлович… Смотрел американский мультик про мышонка, который мастерски ускользает от кота?..
— Приходилось.
— Ну вот от имени этого мышонка…
— Грузин изучает русский язык и возмущается: «Ничего у этих русских не поймешь. Маленький зверек у них мЫшка. А большой косматый зверь мИшка!»
Володя хохотнул.
— Ребятам расскажу… — и тут же спросил: — Ты наш новый сотрудник?
— Нет, но в перспективе мог бы им стать.
— Тогда ты не туда попал. Здесь лаборатория бесперспективных проблем.
Я осмотрел довольно просторную комнату. Столы, стулья, большая доска, исчерченная формулами, всюду раскиданы такие же исчерканные бумажки. И никого. Я глянул на часы.
— Что-то не видно в этой лаборатории сотрудников. Или — обед?
— Нет. Все разошлись. Ведь — бесперспективно…
Он заржал, а потом спросил:
— Так ты по какому вопросу?
— Ваш Джерри отправил меня к тебе, как к дежурному по будущему.
— А-а, да… Сегодня я отпущен сюда, чтобы подумать…
— Над чем? Над тем, где достать пятерку до получки?
— А ты парень ничего! — хлопнул он меня по плечу. — Давай к нам! Образование позволяет?
— ЛИЭИ окончил.
— Сгодится! Нам как раз нужен аналитик экономической эффективности внедрения новых инженерных решений.
— Ну так как насчет будущего?
— Ты серьезно?
— Вполне.
— Наша цель — коммунизм.
— Это я уже слышал. А если по-честному, без дураков?
Фокин прищурился.
— А ты, парень, не из этих?
И постучал костяшками согнутых пальцев по столешнице.
— Сегодня в шестнадцать ноль ноль я выступаю на комсомольской конференции с предложением создать при ПТУ и других учебных заведениях ресурсно-производственные центры.
— А-а, так ты Чубайсов!
— Могу и паспорт показать.
— Не надо. Мы же с ребятами сегодня отпросились у начальства, чтобы тебя послушать. А ты, оказывается, у нас.
— Да вот, заглянул…
— А можно я сейчас наших соберу? У нас к тебе куча вопросов!
— Кого это ваших?
Володя смутился.
— Да так… Что-то типа кружка у нас… Нет, ты не подумай, не антисоветчина… Скорее — наоборот.
— Хотите сблизить советскую экономику с западной? — закинул я крючок.
— Что⁈ — неподдельно удивился он. — С западной⁈
Их было шестеро. Четверо парней, включая Володю Фокина, и две девушки. Они с интересом смотрели на рыжего гостя из Ленинграда, о котором в комсомольско-молодежной среде Москвы ходили разные слухи. Что у него в голове? Можно ли ему доверить сокровенные мысли, которые они на своих собраниях, тайком от институтского и партийно-комсомольского начальства, обсуждают уже целый год? Не стукач ли? На стукача нарваться очень не хотелось бы.
— Ну хорошо, — сказал чернявый, похожий на цыгана Витька Васильев, — будут эти твои бурсаки паять кастрюли и мангалы варить, но как им зарплата-то будет начисляться? По документам — они учащиеся, степуху получают по линии какого-нибудь роно, а все остальное — им не положено.
— РПЦ — это отдельное в финансовом смысле подразделение. Ребята будут приниматься туда на работу по временному договору. Следовательно их доход будет легальным.
— Представляю, как встанет на дыбы наша педагогическая общественность, — хмыкнул Соня Петрушко. — Развращающая власть легких денег… Потакание мещанским частнособственническим инстинктам.
— Нифигасе — легких, — проворчал Марат Гафурин. — Я сам бурсу кончал… Помахали бы они напильником на производственном обучении, эти педагоги…
— Ну вот ты скажи, Марат, — обратился к нему ленинградский гость. — Отказался бы ты заработать лишнюю копейку, когда уже что-то научился делать, вместо того, чтобы за зря напильником швыркать?
— Смеешься? — отозвался тот. — Да я месяцами на одних макаронах жил, чтобы на кассетник накопить…
— Ну а чем студенты хуже? — пожал плечами Эрик Гольдштейн. — Конечно, в стройотряде платили неплохо, так стройотряд — летом. Да будь у меня возможность устроиться на подработку в течение года, я разве отказался бы!
— Что вы все о деньгах, ребята, — нахмурилась Маша Стругацкая. — Мы не буржуи какие-нибудь. Да, разумеется, важно, чтобы учащиеся зарабатывали своим трудом, но это нужно лишь для того, чтобы мысли их крутились не вокруг шмоток, а были направлены в будущее…
— Ну это же ты у нас дочь великого советского фантаста, тебе положено говорить о будущем,— захихикал весельчак Фокин.
— А тебе — нет, что ли? — удивилась она. — Кстати, сегодня ты у нас дежурный по будущему…
И смутилась, заметив что Чубайсов пристально на нее смотрит. Мария Аркадьевна Стругацкая, двадцати двух лет, дочь знаменитого советского писателя-фантаста Аркадия Натановича Стругацкого, соавтора своего младшего брата Бориса, еще не подозревала, что через восемь лет станет женой родственника другого великого советского писателя, а именно — Егора Тимуровича Гайдара, став его верной соратницей в деле развала СССР.
Рыжий гость из города на Неве смотрел на нее не потому, что она ему понравилась, как подумала Маша. Он старался погасить огонь ненависти в своих глазах. Узнав, кто эта худая длинноносая девчонка, Чубайсов не очень удивился. Похоже, Гвишиани пригревает у себя отпрысков московской творческой интеллигенции, формирует ту часть пятой колонны, которая в Перестройку будет радостно обгаживать Советский Союз, готовя идеологическую почву к госперевороту 1991 года.
— Ну если у вас нет пока вопросов, на этом пока закончим, — сказал ленинградец. — Мне пора на конференцию, но вечером мы могли бы где-нибудь собраться и поговорить в более неформальной обстановке.
— Можно у нас на даче, в Дунино! — предложила Стругацкая.
— Давайте! — откликнулся Фокин. — Договорюсь с дядей Мишей, шофером нашего институтского «РАФика». Скинемся ему по трояку, плюс — по рублю на бензин. Ну и закупим мяса на шашлык, и прочее.
Чубайсов вынул из кармана бумажник, вынул сотню, протянул ее Володе.
— Моя доля, — сказал он. — Чтобы все было по высшему разряду. Я еще с собой кое-кого захвачу.
— Договорились! — сказал Володя принимая купюру и добавил, обведя строгим взглядом всю компанию: — Явка строго обязательна. Если кто-то потащит с собой друзей и подружек, несет за них всю полноту ответственности, в том числе — и финансовой.
— Я вас провожу, — сказала Маша гостю из Колыбели Революции, когда тот вышел из «Лаборатории бесперспективных проблем».
— Пожалуйста, — кивнул он.
Они пошли по коридору. Чубайсов сказал:
— Книги вашего отца и дяди великолепны. Правда, что-то последнее время не видно новинок, только журнальные публикации.
Дочь старшего Стругацкого нахмурилась.
— Не печатают. Правда, два года назад у вас, в Ленинграде, вышел сборник, но и все… С «Молодой гвардией» давно уже лежит договор на новый сборник, а дело никак не сдвинется с места.
— У нас в конференции участвует Юркин, один из редакторов этого издательства. Поговорю с ним. Может, и удастся сдвинуть…
Маша посмотрела на него с уважением. Этот парень, с виду ее ровесник, чувствует себя так уверенно, словно ключи от всех проблем лежат у него в кармане. Может, и впрямь стоит к нему присмотреться? Конечно, у нее есть Егорушка. Да он внук самого Гайдара, но… Он просто мальчик из хорошей семьи. Тихий, неглупый, с чувством юмора, но и только… Сегодня вечером, в Дунино можно будет… Что именно можно будет сделать сегодня вечером, Мария Стругацкая додумывать не стала, лишь помахала вслед, сбегающему по ступенькам рыжему пареньку.
Глава 13
— Предоставляя учащимся возможность зарабатывать живые деньги, мы не только приучаем их к результативному труду, но и решаем множество попутных проблем. Во-первых, насыщаем наши торговые точки товарами, востребованными в домашнем хозяйстве советских граждан. Во-вторых, отвлекаем нашу молодежь от шатания по улицам, снижая таким образом кривую подростковой преступности. В-третьих, наши предприятия могут оценить своих будущих работников не только по их аттестатами и дипломам, но и по материальным результатам их практической деятельности. Считаю возможным распространить эту практику не только на профессионально-технические училища, выполняя таким образом исторические решения нашей партии и лично дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева, но и на техникумы и высшие учебные заведения. Таким образом ресурсно-производственные центры становятся пусть дополнительными, но не менее необходимыми кузницами профессиональных, высококвалифицированных кадров будущих строителей коммунизма!
В зале раздались бурные аплодисменты, временами переходящие в овацию. Рыжий докладчик поклонился, как артист. Сошел с трибуны и отправился в зал, к своему месту. Его сменил другой докладчик и начал какую-то тягомотину про изучение в первичных комсомольских организациях нового устава ВЛКСМ. В глубине ложи, невидимые для участников конференции, размещенных в партере, двое мужчин, только что внимательно слушавших предыдущего докладчика, обменялись мнениями.