— Ты что-то хотела мне сказать? — подбодрил ее я, взглянув на часы. — Учти, у меня мало времени.
— На часы смотришь, — разочарованно протянула «гражданка Калужная». — Я думала мы…
— Что — мы? Никаких обещаний мы другу другу не давали, верно? Ты сама настаивала на нашей взаимной свободе от обязательств. И, как вижу, ты своей свободой воспользовалась.
Танюха уставилась на меня с суеверным ужасом. И тут же покраснела. Да, милочка, не умеешь ты контролировать эмоции.
— У меня папу арестовали, — тут же сменила она тему.
— Александра Ефимыча? — не слишком удивился я. — За что?
— Мама сказала, что за спекуляцию дефицитными запчастями для автомобилей… Такой ужас! Мама в совершенной растерянности… Не знает, что делать…
— Что делать, что делать… Жить на честные трудовые доходы. Скоро мы покончим со всем этим кумовством и хищениями.
— Мы? — переспросила она. — Разве ты служишь в милиции?..
— Нет. Мы — это советская общественность, непримиримая к разным формам спекуляции и расхищения социалистической собственности… Ладно, я узнаю, что там происходит с твоим отцом. У меня есть еще три минуты. Вопросы, просьбы?..
— Не знаю… Твои слова… Они такие холодные, чужие…
— У нас все кончено, Таня, если ты об этом…
— Ну тогда… пошел ты! — сорвалась она на крик.
Ребятки мои напряглись, но я поднял руку — все нормально.
— Да, ты прав! — продолжала орать «гражданка Калужная», распугивая голубей. — Я тебе изменила! Мой Жорик, он милый, добрый, умный, талантливый… Он… он… Внук двух великих писателей!
— Жорик? — хмыкнул я. — Писательский внук?.. Уж не Егорушка ли Гайдар осчастливил тебя?..
Она отшвырнула букет и побежала вдоль ажурной решетки ограды Летнего сада. Я расхохотался ей вслед. Ко мне подошел Вася.
— Хозяин, пора!
Я кивнул и вернулся в салон «ЗИЛа»… Хозяин… Так ко мне обращались в основном люди из моего окружения, но, однажды произнесенное, слово превращается в вирус, стремительно распространяющийся по умам граждан. Приходилось уже видеть надписи на заборах и стенах: «ЧУБАЙСОВ — ХОЗЯИН ЛЕНИНРАДА». Романову, ж*полизы, разумеется, уже донесли. Взревнует, Григорий Васильевич, решит, что я его подсиживаю. Хотя, он мужик умный, да и, благодаря мне, путь его к креслу Генсека может значительно сократиться.
По утрам, видя в зеркале, рыжую конопатую физиономию, я не мог не удивляться лихой перемене в судьбе. Даже — не в моей, а — этого типа, который должен был стать одним из главных разрушителей страны. Рожа, конечно, подкачала. Да и фамилия — тоже. Может, сменить обратно на Каледина? Нельзя. Во-первых, у советских людей эта фамилия вызывает ассоциации с Белой армией, а во-вторых, поздно уже. Чубайсов, а не Каледин, символ перемен и надежд советского народа на улучшение жизни. Вот такая ирония судьбы!.. Кстати, о надеждах. Обещания, даже если они даны бывшей, надо выполнять.
Я снял трубку автомобильной «вертушки».
— Чубайсов говорит. Соедините меня с генерал-лейтенантом Кокушкиным.
Вернувшись из Франции, где он встречался с ее президентом Валери Жискар д’Эстеном, Брежнев вызвал Андропова к себе на дачу в «Заречье-6». Во Французской республике Генсека принимали весьма радушно, и потому настроение у Леонида Ильича было превосходным. К тому же, он собирался отметить пятидесятилетнюю годовщину своего брака с Викторией Петровной, которую ласково называл «Витя» и обдумывал кого бы ему пригласить на золотую свадьбу.
Брежневу пришла в голову мысль позвать какого-нибудь особенного гостя. Он рассматривал несколько кандидатур. Среди них был ряд лидеров экзотических стран, на словах ставших на путь построения социализма, но Витя, сохранившая провинциальные предрассудки своей курской юности, сторонилась «черненьких», а Генсеку не хотелось расстраивать супругу в такой день. Вот и собирался он посоветоваться с Председателем Комитета Государственной Безопасности.
Андропов примчался немедленно, по пути гадая, чем может быть вызван этот внезапный вызов? Может опять диссидентка Алексеева или ее подельники какую-нибудь гадость написали про Генсека в западных лживых листках, а ему, главному чекисту страны, об этом не доложили? Или Леониду напели на уши о том, что Андропов якобы слишком благодушно относится к экономическим экспериментам ленинградского персека, который поднял на щит этого «рыжего выскочку»?
Председатель КГБ догадывался, кто воду мутит. Суслов, Андрей Андреевич, при неизменной поддержке Пельше, Громыко и других «ястребов из Политбюро». Эти перемен боятся пуще огня. И всем новациям предпочитают кнут, вместо пряника. Конечно, Юрия Владимировича самого немного беспокоила стремительно, как квашня на дрожжах, растущая популярность директора ЛИСИ Чубайсова, а более этого — растущее влияние Романова. Да если бы только первого секретаря Ленобкома!
Своими «Чубайсовами» поспешили обзавестись и Алиев в Азербайджане и Рашидов в Узбекистане. Спохватились и прибалты. Гришкявичюс — в Литве, Восс — в Латвии, Кэбин — в Эстонии. Уже и в других республиках спешно начинают внедрять у себя эти чубайсовские РПЦ. Областные комитеты КПСС тоже не желают отставать. И как все быстро происходит. Казалось бы, надо осторожнее действовать, с оглядкой, но, как говаривала старая нянька маленького Юры Андропова, «была б девка осторожной, мамкою не стала б».
После ареста, признания и «самоубийства» Гвишиани, Юрий Владимирович сделал для себя определенные выводы. Пересмотрел свои прежние взгляды на методы проведения экономических, а следовательно — и социальных реформ в Союзе ССР. Прежде он ориентировался на Запад, полагая, что следует взять там все лучшее. По крайней мере — в том, что касается мелкотоварного производства. Да ведь и опыт товарищей из ГДР, Югославии и Народной Венгрии продемонстрировал, что в новой НЭП нет ничего плохого.
Не засуетись западные спецслужбы, которые тут же кинулись вербовать Гвишиани и некоторых других советских специалистов, надеясь сделать из них послушных исполнителей различного рода подрывных акций, может быть и покатился бы Союз по дорожке, выстланной благими намерениями, в одно жаркое местечко. Спасибо Чубайсову, позволил уяснить, что методы искать надо не на Западе и даже — не в Восточной Европе, а здесь, у себя под боком. Как он там сказал в одной из своих речей:
«Ресурсы социализма воистину неисчерпаемы!»
Правильно сказал. Молодец, Рыжий!
Одно лишь беспокоило Юрия Владимировича. Внезапное превращение шалопая, фарцовщика, да и — уголовного элемента — были у Андропова и такие сведения — в парня правильного советского образа мысли и действия. Конечно, ведет он себя как какой-нибудь американский Элвис Пресли, правда, без наркотиков и прочего свинства, на стадионах выступает, разъезжает с собственной охраной и мотоциклетным эскортом, у себя в ЛИСИ — царь и бог, но ведь дело-то он делает, а не зря языком треплет, как комсомольские вожди.
Косыгин, лишь недавно оклемавшийся, после гибели зятя и попадания в психушку дочери, доложил на экстренном заседании Политбюро о цифрах экономического роста за последние несколько месяцев. Внедрение одних только РПЦ при ПТУ в масштабах некоторых регионов страны, принесло больше денег, чем продажа водки. Да когда такое было⁈ Расширение этой практики, того и глядишь, по доходности обгонит торговлю нефтью и газом с Западной Европой. А казалось бы, школяры всего лишь паяют утюги и самовары, которые продаются потом населению.
Та самая материальная заинтересованность граждан, о которой так любят болтать на партийных и профсоюзных собраниях, но при этом ничего не делают, чтобы ее реализовать, оказывается, может приносить немалые деньги государству. И ведь не только ПТУ-шники уже зарабатывают на этом. Взять тех самых «сталинских кустарей», деятельность которых фактически была упразднена Хрущевым. Будучи, по решению тамошних исполкомов, легализованы в отдельно взятых областях и республиках, они уже смягчили проблему товарного дефицита.
Да только ли кустари? Возможность приобретать землю в размерах, превышающих пресловутые шесть соток, при условии использования их под сады-огороды с продажей излишков населению, лишила плодово-овощную мафию одной из главных статей дохода. А РПЦ при учебных заведениях, которые готовят специалистов легкой промышленности, фактически подорвали деятельность цеховиков. Андропов, совместно с Щёлоковым, уже провел совместное заседание, на котором решено было использовать и масштабировать опыт службы безопасности ЛИСИ, создав небольшие мобильные охранные группы с расширенными полномочиями, для охраны РПЦ и кустарей от преступных посягательств.
«СЭРИКО — служба экстренного реагирования на изменение криминогенной обстановки» — так Председатель КГБ предложил назвать новую структуру, а министр внутренних дел усмехнулся и пробормотал: «Эскадроны смерти…»
— Хотел с тобой посоветоваться, Юра! — сказал Брежнев, усадив все еще погруженного в свои мысли гостя в плетенное кресло, напротив себя. — Кого бы мне пригласить на нашу, с Викторией Петровной, золотую свадьбу?
— Ну как живете, Степан? — спросил я. — Как Настя?
— Хорошо живем, — с иронией ответил он. — Душа в душу… Настя у себя в райкоме день деньской пропадает…
— А ты — у меня, — завершил я.
В августе Степан Сергеевич Конопелька и Анастасия Андреевна Смолян расписались и сыграли свадьбу в «Астории». Настины родители больше не противились ее браку. Еще бы! Жених — правая рука самого Чубайсова. Хозяина! Да и невеста не последний человек в городе. Игоря Владимировича Трошкина, первого секретаря Дзержинского райкома комсомола города Ленинграда, за бытовое и моральное разложение сняли.
Полагаю, тут не обошлось без Маргариты Булкиной, которая, видать, решила поквитаться с отставным любовником. За что, черт ее знает. Как бы то ни было, по моей рекомендации первым секретарем назначили товарища Смолян, в замужестве Конопелька. Новый секретарь стала самым активным поборником моих нововведений. Да и в собственно комсомольской работе принялась устранять всяческий застой и рутину.