— С линой Мариэттой? — искренне удивилась женщина. — Вы уверены?
— Да. Это возможно?
— Видите ли, лин… — розовощёкая таная замялась.
— Стин, — подсказал Рид, решив, что так проще будет расположить к себе женщину.
— Лин Стин, — повторила она, — а вы в курсе, что она не совсем здорова?
— Да, меня предупредили. Но поверьте, меня это нисколько не смущает, — быстро проговорил Рид, желая доказать, что его намерения тверды.
— Ну не знаю… — пробормотала служанка. Рид подкинул золотой и зажал его в кулаке. — Вообще-то, лекарь Бромель категорически против посещений. Но вы столь любезны. Может, ей пойдёт на пользу общение с вами. Только не обращайте внимания на её одежду. Она любит всевозможные чудачества.
— Я это уже понял, — прошептал дрок, и золотой перекочевал в карман танаи.
— Пойдёмте, — кивнула она, открывая дверь в тёмное нутро дома. — Граф не любит яркий свет. Он считает, что он мешает течь философским мыслям. Вы в курсе, что он пишет научные трактаты?
— Да, слышал, — кивнул дрок из приличия. Он понятия не имел, что сочиняет сей лин.
Рид прошёл по тёмному холлу. Высокие окна были занавешены плотными синими портьерами с чёрной каймой понизу. Светлая мягкая мебель зачехлена, стол накрыт такой же мрачной скатертью, как и всё остальное. Шаги приглушали многочисленные ковры, выдержанные в серых тонах.
Дрок поджал губы. «Бедная Мариэтта, как можно жить в таком мраке? Удивительно, что она ещё такая жизнерадостная».
— А граф Фарер…
— Нет, не выходит. Он считает, что общение прерывает ток мыслей, — ответила служанка на его невысказанный вопрос. — Вы тоже так думаете?
— Я думаю иначе, — ответил Рид, лишь бы поддержать разговор. Заботило его сейчас совсем другое. — А с дочерью граф общается? Или это тоже нарушает ток мыслей?
— Вы шутите? Дочь его вообще раздражает, потому что любит смеяться. — «Узнаю свою рыжую», — улыбнулся дрок. — Но он всё равно каждый день к ней ходит, только потом долго бурчит.
Они поднялись на второй этаж, который разительно отличался от первого. Здесь через окна лился солнечный свет, на стенах висели картины с яркими пейзажами. В двух вазах стояли свежесрезанные цветы.
— Подождите, — остановилась таная возле одной из белоснежных дверей, — я спрошу, сможет ли линая Мариэтта вас принять?
Рид кивнул. Служанка скрылась за дверью. Дрок не находил себе места. Ну что же она так долго? Он так жаждал обнять Мариэтту. Сказать, что наконец-то нашёл её!
— Проходите! — служанка, наконец, распахнула дверь.
— Могу я, пять минут побеседовать с Мариэттой наедине? — попросил её лин Стин.
Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди. Внутри от ожидания сжалась пружина. Служанка согласно кивнула.
— Пять минут, лин Стин. Ровно через пять минут я войду.
Дрок с замиранием переступил порог и замер. Дверь сзади захлопнулась, отсчёт минут пошёл.
Посреди комнаты в лучах солнечного света стояла, слегка покачиваясь, женская фигурка с поднятыми вверх руками, укутанная в яркую ткань. Девушка соединила ладони и напоминала бутон экзотического растения. Из-за льющегося в глаза солнца Рид видел только стройный силуэт.
— Я нашёл тебя, рыжая, — прошептал он. — Я же сказал, что обязательно разыщу тебя.
Стоящая перед ним линая развела руки в стороны, и он увидел ореол рыжих волос. Пружина внутри распрямилась, и Рид метнулся к той, что сводила его ночами с ума своими жаркими ласками.
— Любимая!
Он обхватил её тонкий стан.
— Цветочек! — промурлыкала она.
В его объятиях стояла совершенно незнакомая линая. Узкое лицо, серые глаза, пухлые губы. Она была достаточно симпатичная, но теперь он понял, почему служанка так удивилась, когда он изъявил желание поговорить. — Ты пришёл, моя тычинка! Твой пестик тебя заждался.
— Э-э-э…
Рид был настолько шокирован происходящим, что не смог из себя выдавить ни слова. Они просто улетучились из его головы. Над ним в очередной раз поглумились. «Зараза рыжая! Я всё равно найду тебя!»
— Повтори, что я твоя любимая, — прошептала Мариэтта и страстно прижалась к нему. Через секунду линая отпрянула и схватилась тонкой кистью за его рукав. — Мой цветочек, пойдём скорее! Ты должен немедленно осыпать мой пестик, и мы через некоторое время разведём цветник. Много маленьких бутончиков.
— Мариэтта, — дроку, наконец, удалось взять себя в руки, — может, мы немного повременим с бутончиками?
— Нельзя! Ты что, не видишь, луна входит в полную силу? Осталось несколько дней. Нам надо срочно успеть, чтобы наши с тобой семена дали дружные всходы. Мой пестик уже готов, а твоя тычинка?
Рид едва увернулся от её шаловливой руки, вознамерившейся влезть ему в штаны. Спасла его служанка. Заскочив в комнату, она схватила девушку.
— Мариэтта, ты чуть всё не испортила. Это плохая тычинка. У неё совсем нет пыльцы, а ты чуть свой пестик не погубила! Уходите! — крикнула она дроку.
Лину Стину не надо было повторять дважды. Он никогда так быстро не переставлял ноги, стремясь покинуть чужой дом. Вскочив на своего жеребца, он погнал его подальше от поместья Голубой ключ. Примерно через две минуты бешеной гонки он понял, что стоял над рыжей и даже танцевал с ней. «Ты что, не мог сказать, что это она! — обрушился он на дракона. На что тот обиженно рыкнул, и Рид перестал его чувствовать. — Вот же!»
Оттого, что впервые женщина сама ускользает от него, Рид хмурился и злился, не желая с этим мириться. Рыжая заноза вошла в сердце, и вытащить её оттуда не представлялось возможным. Во всяком случае, он не знал, как это сделать.
Его стали терзать мысли: «А почему она от него бегает? Неужели мечтает выйти замуж за сына гогонийского посла?»
Дрок видел его пару раз. Невысокий лин был внешне малопривлекательным, так что вряд ли здесь пахло любовью. Может, её манили деньги? Тогда понятно, почему она согласилась. Посол был представителем какой-то древней династии, род которой тянулся из глубин столетий.
Но почему она тогда отдалась Риду на реке? Чем больше дрок задавал себе вопросов, тем непонятнее становилась ситуация.
«Если бы рыжая сказала, что ей нужны деньги — злился Рид, — я бы обсыпал её золотыми. А если дело не в деньгах? Тогда в чём? Ну хорошо, — старался размышлять он, — допустим, она любит этого недоросля. Мало ли что бывает. Увидела и влюбилась с первого взгляда, — он недовольно поморщился. Эта мысль была дроку неприятна, но он решил посмотреть правде в глаза. — Тогда понятно, что она хотела сделать приятное жениху и потому так сильно замазала себе лицо и надела парик. Надо, кстати, поинтересоваться, как относятся гогонийцы к рыжеволосым. И если тем претит такой цвет волос, то почему рыжая просто не перекрасила их в чёрный? К чему этот маскарад? А может, дело не в этом? И она просто пряталась от меня?»
Как бы то ни было, Рид решил во всём разобраться. Ехал он с твёрдым намерением объясниться с рыжей: пусть скажет ему в лицо, что он ей безразличен. Дрок в это не верил. Ну не могла женщина так пылать от прикосновений, если мужчина ей не нравился. А рыжая горела и плавилась, исходя желанием, рассыпалась в его руках искрами, воспламеняя ему кровь. Он никогда такого не ощущал прежде, и что-то подсказывало ему, что без неё он этого больше никогда не почувствует.
Вернувшись во дворец, он снова приплатил служанкам, чтобы те поделились информацией об Изабелле Дерворд. Болтливые таны не сказали ничего нового, кроме того, что Изабеллу вновь одолела хворь. Причём настолько сильная, что даже служанку перестали к ней пускать. Полный карантин. Заходит к ней лишь графиня Дерворд, да и то только для того, чтобы занести еду и лекарства.
— Лин Стин, — не выдержав, хихикнула молоденькая служанка, пытавшаяся всеми силами привлечь к себе внимание, — а вы видели свою невесту?
— Кого? — Рид совсем забыл про Ришток.
— Вашу невесту, — повторила курносая таная, — линаю Регину. У неё выросла борода! И её никак не могут убрать. Стоит её сбрить, как она за ночь отрастает.
— Джейн! — одёрнула болтушку служанка в годах. — Если ты будешь столь говорлива, то тебе не удержаться во дворце.
— А что я такого сказала? — надула та губы и хитро взглянула на дрока. — Всё равно лин Стин всё узнает.
Рид возблагодарил небеса за столь отрадную для сердца новость. Вряд ли бородатая линая будет настаивать на встречах. А там и дед подоспеет.
— Я вас не пущу, лин Стин! — Перед дверью стояла графиня Дерворд и не желала его слушать. — Изабелла тяжело больна. Она не может сейчас отвечать на ваши вопросы. Да я к ней жениха её не пустила! С чего вы решили, что я должна пропускать вас? Вот выздоровеет, тогда приходите.
— Я с ней недавно виделся, — Рид был не намерен отступать. — И она выглядела совершенно здоровой.
— Это инфекция, лин Стин. Она за два часа способна из здорового человека сделать больного. Так что извините, но я не приглашу Изабеллу.
— Мне надо задать ей всего один вопрос, — продолжил настаивать дрок. — Это не займёт много времени.
— Нет! — графиня поджала губы, явно злясь на него. — Какое вам до неё дело, лин Стин? Лучше идите к своей невесте.
— Не могу, потому что у неё выросла борода. Вы бы хотели себе бородатую невесту?
— Скажу вам по секрету, что я вообще никакой бы не хотела, меня больше женихи интересуют, — усмехнулась графиня. — А что вы хотите узнать, лин Стин? Может, я вам смогу ответить? Я знаю Изабеллу с детства, и она со мной многим делится.
— Вы даже знаете про происшествие на реке? — выгнул бровь Рид. И замер, ожидая ответа.
— На реке? А что случилось на реке? — нахмурилась графиня Дерворд.
— Вот видите, а говорите, она всем делится. Вот и я хотел бы у неё узнать: что в тот раз произошло на реке?
— Приходите через неделю, лин Стин. Надеюсь, к этому времени Изабелла поправится.
— А она точно Изабелла? — не выдержал Рид. — Или она такая же Изабелла, как её волосы, лицо и глаза?