— Ба, а тебя королева узнает? — поинтересовалась я, слишком уж разительными были перемены.
— Узнает. Я ей намекнула в записке, что её навестит графиня Амалия Дерворд. Когда-то мы с ней не раз проделывали такие вещи, так что её это не очень удивит.
Ко дворцу мы подъехали на шикарной карете. Не знаю, где её взяла моя новоиспечённая тётушка, но экипаж поразил даже меня. Обычно я не особо обращала внимания на удобства. А здесь были и мягкие сидения, обитые дорогущим бархатом, и стены из белой шелковистой ткани, и под ногами мягкий, пушистый ковёр. А больше всего меня поразил тайничок со спиртным, вмонтированный в стенку над головой. Прямо не карета, а место для свиданий.
— Где вы взяли это средство передвижения, линая Амалия? — не удержалась я. — Уж не…
— Не там! — отрезала ба. — У хорошего знакомого одолжила.
Знакомый, видно, был «очень хороший». Я посмотрела внимательно на свою бабушку и впервые поняла, как мало я знаю о её личной жизни. А ведь она у неё точно была. Теперь у меня в этом не было ни малейшего сомнения.
— Мне не так много лет, как тебе кажется, — улыбнулась она и подмигнула.
Лакей распахнул дверцу кареты и помог выйти тётушке, облачённой в тёмно-зелёный наряд с дорогим кружевом понизу и вырезу, с расшитым шёлком и мелкими камнями лифом. Следом появилась я. С виду скромная Изабелла, а в душе́ рыжая бестия. Я скромно потупила глазки, чтобы никто не видел их блеска. Моё платье полностью соответствовало образу бедной родственницы. Светло-серый жемчужный шёлк, вырез под горло с невысокой стойкой. Из всех украшений — ряд перламутровых пуговичек по лифу и на манжетах. Моя грудь была немилосердно затянута специально заказанным для такого случая корсетом.
— Надо спрятать твою визитную карточку с глаз долой, — строго сказала графиня, когда я попробовала возмутиться. — Ты теперь у меня будешь сама кротость и воспитание. Должна же я пристроить тебя в хорошие руки.
— Ба! — подскочила я. — Я же не собачка, чтобы ты меня пристраивала.
— Изабелла, ты сама кротость и послушание. Не забыла? И вообще, давай сначала прощупаем почву. Что ты раньше времени паникуешь! Может, там где-то завалялся подходящий молодой человек?
— Ба…
— Графиня Дерворд, — одёрнула она меня, — или линая Амалия. Привыкай, дорогая.
— Хорошо, линая Амалия, — повторила я. — Объясните, пожалуйста, как порядочный мужик может заваляться?
— Не мужик, а лин. Ты совсем озверела в нашей глуши.
— Не переживайте, линая, я умею подстраиваться под обстоятельства, — отмахнулась я.
Я стояла недалеко от королевы, нервно теребя в руках платочек, и старалась не поднимать глаз. А то вдруг Её Величество заметит там скачущих троллей.
Вообще-то, когда я приезжала в столицу на светский сезон, я старалась обходить стороной дворец. Только если какой-нибудь грандиозный бал намечался, тогда уж уклониться было нельзя. Вот сейчас я стояла и мысленно гладила себя по голове: какая же я была умница-разумница, что не попадалась лишний раз на глаза коронованной особе!
Королеву мы встретили в саду, где она в окружении фрейлин сидела на скамейке под импровизированным навесом из плетистых роз. Одна из девушек читала какой-то роман, другая махала веером, остальные расположились кто где и делали вид, что внимательно слушают.
— Амалия, я не видела тебя тысячу лет! — воскликнула королева, когда мы подошли к ней. — Дорогая, как тебе удаётся противостоять годам.
— Ваше Величество, — присела в почтительном поклоне моя родственница и едва заметно улыбнулась. — Вы выглядите ничуть не хуже, а может даже и лучше меня.
— Полно, Амалия. К чему такие условности? Мы же сейчас не на приёме, где все строят из себя воспитанных. Присаживайся! — Она взглянула на сидящую рядом фрейлину, та быстро вскочила и отошла.
Я в сторонке изображала невинную овечку и всеми силами старалась не переиграть. Минут через десять дошла очередь и до меня.
— Это она? — На меня указали веером. — Подойди сюда. Почему у неё парик, Амалия? Она что, лысая?
— Немного, — улыбнулась тётя. — Это у неё после болезни.
«Как приятно узнавать о себе новое, — усмехнулась я. — Мало того что я теперь Изабелла с отсутствующей грудью, так ещё и лысая. Интересно, за кого решила выдать меня замуж тётя? Мой муж явно должен быть слепым».
Мне вспомнился одноглазый герцог, и я вздрогнула от отвращения.
— Она заразна? — вытаращилась венценосная особа на мою бабушку.
— Нет конечно! — воскликнула графиня. — Неужели вы решили, что я привезу больную во дворец.
— То есть она не больная? — королева, нахмурившись, осмотрела меня с головы до ног. — А то я уже испугалась. Между нами, дорогая Амалия, больных здесь и так хватает. В основном на голову. Эдит, прекрати махать веером у меня перед лицом! Иди лучше прогуляйся. Ты, Розалинда, тоже иди. Всё равно твой бубнёж никто уже не слушает.
Отослав фрейлин, королева подозвала меня.
— Тебе, я так понимаю, нужен жених?
Я только хотела сказать, что не очень, но меня опередила тётушка.
— Я была бы очень вам благодарна…
— Прекрати мне выкать, когда никого нет рядом, Амалия! Ты что, уже забыла, как мы с тобой украли у ректора штаны и повесили их на дерево у него под окном?
— А помнишь разлитый клей на стуле у профессора Шнице? — хихикнула графиня. — Я до сих пор помню, как он орал, когда понял, что у него есть не так много вариантов, чтобы освободиться — или сидеть до скончания веков…
— …или снять штаны и идти раздетым, — поддержала её королева.
— Но он выбрал третий — попытался отклеиться… — рассмеялась моя бабушка.
— … и в итоге порвал их!
— И нас потом чуть не отчислили!
— А меня лишили новогоднего бала.
— А меня заперли на неделю.
Они посмотрели друг на друга и принялись хохотать: зато я теперь точно знала, в кого уродилась. Обязательно напомню бабушке, когда она будет причитать, в кого я такая.
— Давай, я возьму её к себе фрейлиной. Самый лучший способ — пристроить твою племянницу рядом со мной. Будет всегда на виду. Возможно, кого-то и прельстит такая невинная овечка. Она у тебя хоть девственница?
— Виктория, ну что ты такое говоришь?! Конечно да!
— Действительно, и что это я? — усмехнулась королева. — Ничего в жизни не понимаю. Просто предупреди меня, если что не так.
— Понимаешь, её сватал герцог Бубун, — раскололась бабушка.
— Вот это одноглазое чудовище? Представляешь, он в том году притащил во дворец своего слугу — нежить. Кое-как заставили его отправить того на погост, а себе взять живого. Я вот удивляюсь, что он себе жену из могилы не поднимет? Она бы была ему верной до гроба, — хихикнула королева.
А я задумалась. Как бы герцог ни решил поступить так со мной. Что-то мне это не понравилось. Надо быть осторожней.
Так я стала фрейлиной Её Величества. Чего больше всего не хотела в жизни, то и получила. Правда, надо отдать должное королеве, она не особо обращала на меня внимания.
Моя тётушка заявила, что ненадолго отлучится. Ей надо было срочно уладить дела, потому я была предоставлена сама себе. Обычно я сидела между другими линаями с пяльцами в руках и усиленно вышивала овечек. Нисколько не смущаясь, я так и заявила, когда у меня поинтересовались, почему я напутала столько ниток. А что я ещё могла сказать, когда пяльцы последний раз держала в руках лет в восемь, и то недолго.
— У вас, по всей видимости, была никудышная гувернантка, линая Изабелла, — надменно заявила старшая дочь герцога Риштока, посматривая на меня свысока, потому что я сидела. Я так и не поняла, почему она так невзлюбила кроткую Изабеллу, которую я усиленно изображала.
— Обычная, — пожала я плечами.
— То, что вы не умеете вышивать, подразумевает или вашу неуклюжесть, — заявила моя собеседница, явно задирая меня, — или плохое воспитание.
— А отсутствие ума, случайно, не подразумевает? — спокойно поинтересовалась я.
— Возможно, — вздёрнула нос дочь герцога.
— Тогда я могу вцепиться вам в волосы? — невинно спросила я и хлопнула глазами. — Моя гувернантка всегда говорила, что, если кто-то к тебе несправедлив, можно пустить в ход кулаки.
— Фу, как пошло, — наморщила свой хороший носик фрейлина.
— Пошло тискаться сразу с двумя, линая Регина. Я бы на вашем месте скорее определилась, пока королева об этом не узнала. Знаете, сколько добрых людей вокруг.
— Вы… вы… вы… — прошипела фрейлина и отошла от меня.
«И что, спрашивается, я ей сказала? Сижу здесь, никого не трогаю».
Не все фрейлины занимались «рукотворчеством». Например, линая Розалинда — больше похожая на фаянсовую куклу, чем на девушку — читала королеве любовные романы. Вначале я прислушивалась, но потом поняла, что можно это и не делать. Менялись только имена, а охи и ахи оставались прежними.
Черноволосая Белинда постоянно бегала по распоряжениям венценосной особы. Думаю, она у королевы была на побегушках. Я, вероятно, тоже бы удостоилась этой чести, если бы не знакомство королевы с бабушкой, точнее, тётей.
В обязанности худенькой Эдит входило махать большим веером, когда королеве было душно.
До обеда мы, как правило, гуляли и занимались всякой ерундой, после чего отдыхали от праведных трудов. Вечером королева любила устраивать небольшие чаепития, куда приглашались знатные линаи со своими отпрысками, которым усиленно пытались вручить какую-нибудь фрейлину.
Большим спросом пользовались сынки графов, маркизов, герцогов, меньшим — виконтов и баронов. Соответственно, подбирались и дочки. Я спросом не пользовалась. Чаще всего сидела подле королевы и от нечего делать наблюдала, как не имеющие состояния фрейлины всеми силами стараются прибрать себе кого-нибудь из представленных линов.
После чаепития, как правило, были танцы. Её Величеству явно нравилось наблюдать, как молодые линаи и лины общаются друг с другом. Некоторым она даже давала советы.
— Лизетта, не прижимайся так к виконту Брюсси, а то отец отправит его обратно в Ласканию, и ты останешься с носом.