Что с ним происходит? Ведь еще вчера он почти серьезно обдумывал возможность приударить за миленькой Нелли. И, пожалуй, только мысли о белокурой служанке сейчас заставляли его душу теплеть хотя бы на несколько мгновений. Казалось, что, кроме Нелли, ничто не способно разогнать холод, который поселился внутри.
Это все Нора и Клайд со своими Пустыми Зеркалами! Газета в любом случае попалась бы ему на глаза, а все остальные зацепки он обнаружил, уже идя по следу Винсента Стара. Вот и получается, что после посещения странного измерения, где Истинный Бог стал Двуликим, а по улицам разгуливают желания с пузырями вместо головы, он обрел только холод.
Идти пришлось долго. Пока добрался до «Старого очага», продрог до костей. Приказав пробегающей мимо служанке приготовить горячую ванну, он поднялся к себе и начал с остервенением стаскивать промокшую одежду. Закутавшись в халат, он уселся на стул и стал ждать. В комнату принесли бадью, и служанка начала наполнять ее водой. Ведро за ведром.
– Как тебя зовут? – спросил он у служанки, когда она пришла в третий раз. Раньше он ее не видел. Или не замечал, какая разница?
– Райя, господин. – Темноволосая женщина лет тридцати пяти подняла ведро и начала выливать воду в бадью.
– А где Нелли? – На самом деле, если бы сейчас здесь появилась светловолосая милашка, Джиму стало бы теплей намного раньше. А так приходится ждать, пока ванна будет готова.
– Она отпросилась на вечер, – коротко ответила Райя.
Да уж, с этой заигрывать нет смысла. А желания – тем более. Немного обрюзгшая, с сальными волосами, забранными в тугой пучок, Райя внушала Джиму только отвращение.
Впрочем, сейчас его не радовало ничего. Даже свершившаяся месть. Конечно, до успеха еще далеко. Письму нужно время, чтобы добраться до столицы, а там… Джим был уверен, что статью о Красной Гильотине и ее ближайшем родстве с новым верховным судьей Соединенных Земель Малиры напечатают сразу же. Уж такую сенсацию точно не пропустят.
Когда Райя, поклонившись, сообщила, что ванна готова, Джим снял халат и перстень Ника, чтобы потом не ловить кольцо, если оно соскользнет с пальца, и блаженно опустился в горячую воду.
Тело кололо иголками, но вскоре неприятные ощущения сменились упоительным теплом. Злые мысли ушли, оставив после себя привкус ржавчины, и Джим подумал, что Нора, по сути, была права.
Не в вопросе мести Стару, нет. А в том, что Джим слишком одержим. Он вел себя как придурок. Ни в чем не разобрался. Не подумал, что папку, которую он достал в богадельне, можно использовать по-другому.
Чего он добьется сейчас? Только отстранения Стара с поста. А ведь он мог поехать с этими бумагами в столицу, показать их Винсенту и заставить того признаться, если он виновен. Ну или хотя бы пролить свет на то, что происходило десять лет назад.
Пустые Зеркала дали ему зацепку, а он так бездарно воспользовался ей. Отстранение Стара не отмоет имя Виктора Беккета.
Будто отогревшись, на Джима, ко всему прочему, накатило раскаяние. Он назвал Нору шлюхой. Ладно, бывшей шлюхой, но это не умаляет общей гадости сказанного. Что на него нашло?
Несмотря ни на что, Нора и Клайд старались ему помочь. Он не просил их, но они все равно пытались. Им было не плевать. Он мог им доверять. Что ему стоило придержать конверт на несколько дней? Потом он бы доказал виновность Стара, и они точно не стали бы препятствовать возмездию.
А сейчас получается, что он сам глупец.
Идиот.
Болван.
А что, если его действительно потянет в эти проклятые Пустые Зеркала? Пусть пока такого не случилось, но не стоит исключать, что завтра ему очень сильно захочется оказаться среди толпы чужих несбыточных желаний и еще раз увидеть странное существо, издающее звуки ножа по стеклу.
Прогуляться по городу грез. По изнанке Оршена.
Кретин.
Согревшись, Джим, вылез из ванны и обнаружил, что на улице стемнело. Желудок укоризненно ворчал, намекая, что неплохо бы и поесть, но, к сожалению, денег осталось совсем немного. Нужно экономить. Ему неоткуда взять средства, разве что продать перстень Ника, но на это он никогда не пойдет.
Болван.
Если бы он не рассорился с Норой, можно было бы попробовать попросить в долг у нее, а так…
Он совершенно один в городе, где ему не рады.
Нет, не так. Он один во всем мире. Ни родственников, ни друзей, ни семьи.
Как ни странно, даже мысли о белокурых локонах Нелли сейчас вызывали лишь странное ощущение неправильности. Служанка, конечно, мила до невозможности, да еще и попыталась ухаживать за ним, но Джиму вдруг подумалось, что, несмотря на совершенно противоположную внешность – у Дианы были черные волосы и темные глаза, – Нелли чем-то напоминает ему сестру. Еще бы понять чем…
Может, именно поэтому мысли о ней его согревают? Может, он просто перепутал желание опекать с похотью?
Да и не было похоти. Так… только вялое намерение приударить.
А вот с Норой совсем некрасиво получилось. Она ведь пострадала только потому, что пыталась помочь отцу Джима. А Джим обозвал ее шлюхой. Хороша благодарность за помощь, ничего не скажешь.
Нужно будет прийти к ней и извиниться. Да, попросить в долг уже не выйдет, но хотя бы совесть будет чиста.
Нехорошо получилось.
Джим потушил все свечи, кроме одной, и лег в постель. Во сне чувство голода притупится. Ему предстоит еще много раз засыпать на голодный желудок. И, как ни странно, именно эта мысль его успокоила.
Уже проваливаясь в мир грез, он подумал, что завтра отправится в архив и попробует узнать что-нибудь о жертвах Красной Гильотины. Пусть это никаким образом не имело отношения к смерти его сестры, все-таки казалось очень важным.
Во сне он снова был юным студиозусом, у которого еще все впереди. Диана была рядом. Она звонко смеялась, глядя на него, и ее черные волосы рассыпались по плечам. Неизменная кукла тоже была с ней.
– Джимми, смотри! – Диана подбежала к нему и сунула куклу прямо под нос. – Я нарисовала ей улыбку. Теперь она счастлива!
– Кукла не может быть счастливой, – возразил Джим. – У нее нет души.
– А моя Лили – живая! – заявила Диана и надула губки. – Ты ничего не понимаешь, Джим Беккет.
Она никогда не называла его так.
Джим снова посмотрел на куклу. Она действительно улыбалась. И на миг Джиму показалось, что бездушная Лили ему подмигивает.
…Вскочив на постели в холодном поту, он отдышался и обнаружил, что за окном все еще темно. Единственная свеча потухла, и это говорило о том, что до рассвета не так уж и далеко.
Джим снова лег, вспоминая сон. Странный. Страшный. Как будто вещий. А ведь Лили до сих пор хранится где-то у сыскарей, как-никак именно благодаря этой кукле удалось опознать обезображенный труп Дианы.
Не думать об этом. Не сейчас.
Лили – это всего лишь шутка подсознания. Потому что кукла уж точно не могла убить его сестру…
Как ни странно, он смог заснуть снова. Нарисованная улыбка Лили стояла перед глазами, однако стоило ему погрузиться в сон, как она исчезла. Все исчезло. Осталась только тьма, окутывающая Джима, словно теплое одеяло. Ему было хорошо в этой тьме сна без сновидений. И, проснувшись во второй раз, он ощутил себя отдохнувшим и готовым к новому дню.
День, к слову, уже давно начался. Поднявшись с постели и выглянув в окно, Джим обнаружил, что тучи на время покинули Оршен, а солнце радостно сияет, окатывая уставший от слякоти город своими теплыми лучами. Судя по всему, Джим умудрился проспать до полудня. С одной стороны, он хорошо выспался. А с другой – письмо в столицу уже не перехватить при всем желании.
В желудке требовательно урчало. Он ведь не ужинал, экономя деньги. Кстати, о них. Надо пересчитать все, что осталось, чтобы точно знать, сколько у него времени, прежде чем ему придется ночевать на улице.
Облачившись в халат, Джим высыпал монеты из кошелька, пошарил в саквояже, обнаружив еще парочку блестящих кругляшей, и с обреченным смирением заключил, что хватит ему только на два дня.
Идиот.
Ему же теперь некуда пойти! Не было бы вчерашнего инцидента с Норой, можно было бы попросить помощи у нее или Клайда…
Поспешные решения еще никогда не приносили хороших результатов. Просто иногда мы об этом забываем и действуем, как нам кажется, наверняка. Наверняка неразумно.
Скоро Джиму предстоит в полной мере заплатить за то, что он натворил.
Скинув халат, он умылся остатками воды, надел вчерашнюю одежду и, бросив монеты в кошелек, сунул его в карман сюртука. Размышляя о том, что лучше бы он не знал, сколько ему осталось жить комфортной жизнью, Джим открыл дверь и… наткнулся на переступающую с ноги на ногу Нелли. Увидев его, служанка потупилась и покраснела.
– Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил Джим.
Сегодня она не прятала свои белокурые локоны под косынку. Наоборот, собрала волосы так, что, если бы не коричневое платье и передник, ее можно было принять за знатную леди. А Беккету пришло в голову, что ей действительно подойдет быть леди.
– Вам тут письмо пришло… – продолжая смотреть в пол, сообщила Нелли. – Я стучала, только вот вы не отвечали.
– В прошлый раз тебя это не остановило, – напомнил Джим. Ему очень хотелось обнять эту хрупкую девушку, оградить от всего. Но вместо этого он продолжал буравить ее неодобрительным взглядом. – Ты зашла, взяла мою одежду и вычистила ее.
– Вы хотите, чтобы я сделала так еще раз? – спросила Нелли.
Джим вздохнул.
– Нет, – коротко ответил он. – Но от завтрака в комнату не откажусь. Давай письмо.
Служанка, не поднимая головы, протянула ему пухлый конверт.
– Я жду свой завтрак, – напомнил Джим, растерянно разглядывая обратный адрес. Цирана, улица Пятого Наместника, дом четыре. Кому в столице понадобилось писать ему письмо?
Нелли быстро поклонилась и исчезла, а Джим, все еще ничего не понимая, вернулся в комнату и медленно, оттягивая миг истины, разорвал конверт.
Из него выпало три бумаги. Первая вынудила его удивиться. Вторая – повергла в шок. А третья – заставила расхохотаться от нелепости происходящего.