Джим выбрался из ванны, накинул халат и залез в саквояж. Вытащил бусы и долго смотрел на переливы стекла в свете свечей.
Так и заснул, сжимая единственное, что осталось от прошлого, в руках.
Ему снилась Диана.
И в этом сне она плакала, потому что поняла: ее кукла не улыбается. И никогда не улыбалась…
– Моя Лили совсем несчастна, – рыдала она. – А я так хотела подарить ей радость!
Джим тоже плакал, глядя на сестру. Потому что в этом сне на ней было то же самое голубое платьице, которое почему-то казалось ей мало. Будто Диана давно из него выросла, но продолжала его носить.
А еще в этом сне не было инея. Наоборот, стояла жуткая духота.
– Что ты хочешь мне сказать? Я не понимаю, Диана! – кричал Джим, но сестренка его не слышала.
Она плакала, и каждая слезинка, упавшая из ее глаз, врезалась ножом в его сердце…
Пробуждение было тяжелым. Вчерашний день все-таки настиг его, и проснулся Джим с жуткой головной болью. Тягучей, словно карамельная патока, расплывающейся по лбу и затылку вязкими каплями-уколами. В глаза будто песка насыпали, а горло превратилось в наждачную бумагу. Тело пылало, словно он вылез из плавильной печи, а носом дышать было совершенно невозможно.
Джим со стоном сел на постели, пытаясь понять, на каком он свете. Судя по ощущениям, варианты на ум приходили самые худшие. Стоило ему откинуть одеяло, как тело пробил жуткий озноб, и мгновенно стало холодно.
Не вовремя. Совсем не вовремя.
Впрочем, когда простуда была уместна? Мы всегда строим грандиозные планы на завтрашний день, забыв о том, что завтра наступит не для всех.
Джим усмехнулся. Забавно: он осознал смысл фразы в одном из дневников Нордау, всего лишь ощутив прелести простуды. Но он ведь не умирает. По сути, это всего лишь недомогание.
И он не собирается валяться в постели с простым насморком! Горло, конечно, болит, но ему и не обязательно с кем-то разговаривать… много… А головная боль уйдет, стоит умыться и чуть-чуть подышать свежим воздухом.
Собравшись с мыслями, Джим встал с кровати и подошел к окну. Над Оршеном занимался серый рассвет. Как будто и не было ясной ночи, которая позволила луне озарить надпись на надгробиях Аймонсов. Надо же… Если бы не визит в Пустые Зеркала, Джим рассудил бы, что все это просто совпадение и не стоит его времени.
А ведь именно с него все началось. Он видит зацепки даже там, где их нет. А не слепнет ли он там, где должен смотреть во все глаза? Нора и Клайд были уверены, что помогают ему, но их самих изнанка мира обманула.
Может, Джиму стоит пойти от противного? Не замечать нелепые зацепки, подложенные Зеркалами, а искать истину там, где их нет?
Аймонсы и их история вполне могут оказаться очередным провалом. Так не стоит ли пойти собственным путем и заняться похищениями девочек десять лет назад? Пусть нашли только тело Дианы, отец Джима терял драгоценное время, пытаясь найти этих несчастных.
К сожалению, надолго запала не хватило: простуда вероломно врезалась в Джима очередным приступом головной боли.
Внутренний голос малодушно шептал, что дело десятилетней давности от него никуда не денется, а с каждым днем все ближе наследство Ника, но Джим не поддался. В уборной он обнаружил несколько горстей воды, умылся, а потом завернулся в халат и решительно открыл дверь комнаты.
Он не собирается валяться в постели. У него еще слишком много дел и слишком мало времени до того момента, как станет поздно. И пусть ощущение непреодолимого течения минут сквозь пальцы тоже может быть навеяно Пустыми Зеркалами, Джим решил, что лучше поторопиться.
В конце концов, зацепок ему предоставили немало, и это его проблемы, что он не может потянуть хотя бы одну, чтобы не порвать в самом начале…
Не успел он спуститься с лестницы, как столкнулся нос к носу с Нелли. Служанка несла его одежду. Очищенную, выглаженную и пахнущую свежестью.
– Господин Беккет! – пискнула она и, оступившись, чуть не упала.
Джим подался вперед и схватил ее за талию, заставив девушку зардеться. Проклятие, эта девчонка действительно в него влюбилась! Она, кажется, и не поняла, что его жест продиктован исключительно нежеланием дать ей упасть, и теперь смотрела на него своими прозрачными глазами одновременно испуганно и предвкушающе.
А вот Джима будто дубиной ударили, и дело было не в головной боли, которая не хотела его отпускать. Прикасаться к Нелли было… противно. И не потому, что служанка внушала ему отвращение, нет, дело было в ее взгляде.
Не так давно Джим обдумывал возможность закрутить с этой девушкой роман, но сейчас, когда она подалась вперед, явно ожидая если не поцелуя, то полноценных объятий, он осознал, что все это неправильно.
Именно так.
Неправильно.
– Осторожней надо быть, – сухо выдохнул он в ее полураскрытые губы.
Нелли покраснела еще сильней, на этот раз от стыда. Джим заподозрил, что встреча на лестнице была неслучайной и девчонка просто караулила его, чтобы исполнить классический трюк влюбленной женщины, намеренной завоевать объект своего воздыхания.
Вот только Джим всегда знал, что не любит женщин, которые лгут. И невинное притворство Нелли сработало в обратную сторону.
– Я… я почистила вашу одежду, – опустив глаза, пролепетала служанка. – И сапоги…
– Спасибо. Я заплачу.
– Не надо! – Нелли вскинула голову и подарила Джиму испуганный взгляд. – Мне ничего не нужно! Я же говорила, что мне нравится ухаживать за вами.
– А мне не нравится, что ты делаешь это бесплатно, – отрезал Джим. А потом забрал у Нелли свои вещи и пошел назад. Вверх по лестнице, оставив служанку смотреть ему в спину беспомощным взглядом.
Она явно не знала, что сделала не так.
И Джим не собирался ей помогать.
Потому что однозначного ответа на этот вопрос не существовало. Будь он чуть более очарован, ему было бы плевать на эти ужимки, но очарование исчезло. Сошло на нет, и теперь оставался только долг перед Норой Синклер.
И исполнение этого долга казалось Джиму во всех отношениях правильным.
Вернувшись в комнату, он оделся, испытав некое подобие смущения перед несчастной служанкой, которая явно потратила полночи ради того, чтобы его одежда сияла чистотой, сунул в карман плаща стеклянные бусы, бумагу с именами исчезнувших девочек, которую Нора вручила ему, казалось, вечность назад, и покинул комнату, а потом и «Старый очаг», забыв даже выпить кофе.
Ничего. Кофе его угостит Клайд.
Или Нора.
И, выйдя на крыльцо гостиницы, Джиму оставалось решить только один вопрос.
Кого из этих двоих он собирается посетить в первую очередь?
О вчерашней непогоде напоминали только разбросанные по мостовой желтые и красные листья, которые еще не успели собрать. В остальном же улицы Оршена сегодня были намного уютнее, чем вчера, и, несмотря на ранний час, прохожих хватало.
Отсутствие шляпы немного раздражало: ветерок был слабым, но вновь нависшая над городом промозглая хмарь не способствовала хорошему настроению и уж точно не радовала Джима, попавшего в объятия простуды.
Шмыгнув заложенным носом, он поднял воротник плаща и направился вдоль по Серой улице, надеясь, что Нора окажется дома.
Оршен оживал. Просыпался и хмуро взирал на пасмурное небо, укрывающее его тяжелым одеялом серых туч. И несмотря на то что сегодня улицы были полны, Джим не заметил ни одной улыбки на лицах прохожих. Надо было позавтракать в кредит в «Старом очаге», а потом сразу направляться в архив, чтобы поискать информацию про Аймонсов. Сейчас утро, Нора и Клайд вполне могут оказаться в Пустых Зеркалах. Пусть они ходят туда и не каждый день, но делают это довольно часто, а вчера Джим не уточнил, чем будут заниматься эти двое.
Нелепая ситуация. Пытаясь сбежать от Нелли, он сглупил и теперь может остаться без завтрака, потому что денег у него нет. На один-единственный медный грош ничего не купишь. Конечно, есть еще Жало. Старик с удовольствием угостит его чаем с чем-нибудь сладким, но Джим почему-то все равно шел к Норе.
Сначала к ней.
Утренний разговор с Нелли расставил все на свои места. Джим не умеет любить, но он может быть благодарным. Служанку он осчастливит деньгами, но Норе деньги не нужны. Ей нужно имя. Имя, которое позволит ей стать полноценным членом общества. То, что подарит ей респектабельность.
Вспомнив, что вчера не вытащил коробочку с кольцом для Норы из плаща, Джим резко остановился и сунул руку в карман, изо всех сил надеясь, что белокурая служаночка не оказалась воровкой, присвоившей себе драгоценность.
Не оказалась.
Не разочаровала.
Вытащив коробочку, Джим усмехнулся. Пожалуй, судьба была к нему благосклонна. Несмотря на то что в последнее время его голова работает как попало, ему все еще везет. А особенно на людей, его окружающих.
Жаль, что он не в силах дать Нелли то, чего она хочет. Потому что ей не повезло влюбиться в ублюдка с засохшей душой, которого из Джима сделала жизнь. Остается лишь верить, что это чувство не засело в ней глубоко и быстро остынет. Он готов позаботиться о девочке, даже стать ей другом. Но думать о близости с ней было противно. Красивая белокурая служанка, очаровательная девушка, которая заботится о нем, внушала отвращение, стоило только представить ее в своих объятиях.
Впрочем, Джим уже устал думать о том, что с ним происходит. Пусть все идет как идет. Он приехал в родной город не для того, чтобы блуждать по закоулкам собственной души, а ради того, чтобы добиться справедливости для своей семьи.
И пусть кто-то скажет, будто мертвым справедливость не нужна. Джим еще жив, и, пока все считают Виктора Беккета убийцей собственной дочери, он не успокоится. И что бы с ним ни происходило, это все равно не остановит его. Он будет идти до конца.
Пустые Зеркала обманули его. Они дали ему не одну зацепку, а сунули ему в руки много разных ниточек, большинство из которых обрываются в самом начале. И пусть он не хочет терять время и тянуть за все подряд, ничего другого не остается.